Собачья Сечь

Собаки уходили в лес. Их не мог остановить даже волчий вой в эту лунную и холодную ночь, слышимый на всю округу со стороны леса. Собаки закапывали в землю свои ошейники. А собаки-медалисты еще и медали прятали, вскрывая мерзлую землю, еще лишенную снежного покрова. Собаки уходили в лес, потому что в человеке не осталось ничего человеческого. Собаки с ужасом смотрели на этих существ, называющих себя людьми, но скоротечно превращающихся в покорный и угрюмый скот с "набыченными" глазами, разведенными по флангам. Собаки не сходили с тропинок, если навстречу шел человек, а вернее, эта убогая скотина, сутулящаяся и замерзающая в своих дырявых тряпках. Презрительно провожая взглядом в спину этих пока еще прямоходящих существ, собаки потеряли всякое желание служить этим смиренным рабам, этим политическим обсосам и огрызкам. Но и взять под контроль людей собаки не могли: как только их набиралась небольшая стайка, то сразу находилась какая-нибудь упоротая пенсионерка, поднимающая на уши людей при исполнении с настоятельным требованием немедленного отстрела собак... Уж лучше уйти в лес, чтобы не видеть, как люди вот-вот встанут на четыре конечности, окончательно превратившись в животных...

   Пес Иштван смотрел на ясное небо ноября. Луна казалась длинным коридором в сошествие с ума. Пес опустил голову, встряхнулся ощетинившейся было шерстью  и посмотрел на Марту. Сука вылизывала шерсть так, словно собралась помирать.

- Не дрейфь, Марта, нас много идет в лес. Попытаемся противостоять волкам, а там видно будет.

   Марта посмотрела на кобеля и пуще прежнего продолжила приводить себя в порядок перед вступлением в дикий лес. Она не собиралась ни умирать, ни красоваться перед лесными волками. Марта хотела воевать. Настоящая сука, что тут скажешь. Она спала и видела, как рвет горло главному волку и становится хозяйкой леса. Собаки собирались на окраине городка. Некоторые оглядывались в сторону горящих окон остатков антропогенеза, вспоминая светлые образы от общения с еще свободными и мыслящими людьми. Ничего этого больше нет. Деградация человека вынуждает дичать и одомашненных тварей, возвращаясь в дикую природу с определенными социальными навыками, приобретенными у своих бывших "друзей" и "хозяев". А такие понятия, как любовь, верность и привязанность - собаки вынуждены оставить на околице леса, превратив в знаки со вложенным смыслом, но не являющимися носителями самих понятий. Так получилась когда-то письменность: перед вступлением в иную среду обитания, которая больше не могла принять естество и натуральность, от которых и были оставлены лишь нацарапанные знаки еще неумелыми в этом деле руками. И эти знаки, эти руны, эти буквицы - были свернуты в мертвый и немой свиток, который можно было транспортировать в новой среде, не вызывая отторгающей реакции последней.

  Псы сформировали три стаи и устремились в сторону леса по ночной степи. Иштван с Мартой оказались на правом фланге. Кобель посматривал на свою суку и понимал, что она становится чужой. Ее изящная и горделивая поступь внушала уверенность в Иштвана и, одновременно, он понимал, что такая будет себе подыскивать гораздо более жесткого пса-доминанта, чтобы воплотить свои планы на дикий лес. Затем, Иштван начал с холодком в холке думать, что из себя представляют таинственные и ужасные волки. Он только направился в лес, а мысленно уже был несколько раз съеден этими свирепыми серыми существами. Остановившись на миг, кобель обернулся в сторону почти скрывшегося из вида городка. "Вот же твари..." - с горечью подумал пес о людях и прибавил ходу, догоняя пока еще свою Марту.

26 октября 2016 года
ЛНР/LPR
Divine Excursator