14. Школа даосов о гениальности

ШКОЛА ДАОСОВ

14.

О ГЕНИАЛЬНОСТИ

При встрече с Учителем я спросил его:

- Учитель, как вы понимаете слово гениальность?

Учитель вначале посмотрел на меня своим насмешливым взглядом, а потом сам задал вопрос:

- Что ты имеешь в виду?

- А то, Учитель, - сказал я, - что одни люди одарены с детства гениальностью, а другие, как ни бьются всю свою жизнь, а такими не становятся. Например, Моцарт или Пушкин были поистине гениальными людьми, ведь более гениальных в музыке и поэзии в мире, как я знаю, ещё не появлялось. А потом, как так получается, что одним гениальность дана в полной их мере, а другим от неё достаются крохи? Как это понять?

- Видишь ли, - сказал Учитель, - прошлый раз я тебе говорил, что текучести сопутствует неизменное, но это не постоянство изменений, а недоступная рассудочному пониманию истина: Чем более изменчивее дао-вещь, тем более она постоянная. Человек, в принципе, ничего собой не представляет, он является пустотой, или иными словами, «ничем» в этом мире, потому что в человеке нет ничего постоянного, всё в нём меняется, и он сам меняется. Меняются его мысли, его разум, его тело. Более того, скажу, что человек меняет даже свои тела, он постоянно возникает и исчезает, примеривая на себя тела, как одежду. То он становится ребёнком, то стариком, а то женщиной или мужчиной, то красавцем, а то уродом. Всё это к нему приходит из Небесной сокровищницы, которая наделяет его разными качествами. Единственное, что он сохраняет в себе – это его собственное «цзин» - «семя», его собственное «я», его внутренний мир и его потенциальные возможности, при помощи которых он постоянно себя оформляет. Являясь постоянно малой величиной - «семенем мира», он находится в потоке Пути-дао, которое его то отделяет от всего, превращая в индивидуальность, собирая в нём определённые качества, то смешивает его, как часть с единым целым. В нём постоянно возникают, разные парадоксальные связи: то он высветляется, то скрывается, то наличествует где-то, то отсутствует, то становится текучим и подвижным, то застывает в своей неподвижности. Можно сказать, что от человека ничего не зависит, а можно сказать, что от него зависит всё. Самое ценное в нем – это его собственное «я», это его – «семя мира», которое выбирает определённые векторы движения. В этом семени и проявляется «сила вещения», так называемое, динамическое проникновение противоположностей. Главное в этом «семени» – это куда направлен его вектор движение. Чтобы от нас что-то в мире зависело, мы должны научиться концентрироваться на чём-то своём, на том, что нам всего ближе. Если человек имеет способность к сублимации, к своей внутренней духовной возгонке, а все способности нужно развивать, то он может настраиваться на очень высокий частотный ряд и проникать в высшие сферы мудрости и знаний «Небесной Сокровищницы». Человек сам по себе ничего не знает, и у него нет ни своих мыслей, ни своих представлений о мире. Всё, что в него входит, – это чужое, привнесённое в него со стороны. В обществе человек постоянно живёт чужим умом, поэтому он легко управляем. Но в любом человеке есть его идеальная копия. Можно сказать, что человек спрятан в человеке. Ещё Чжуанцзы говорил: «Если спрятать лодку в реке, а холм в озере, то покажется, что они надёжно укрыты. Но в полночь силач унесёт их на спине, а невежде будет невдомёк. С каким бы тщанием не прятать большие или малые вещи, они всё равно исчезнут. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, им некуда будет пропасть. Таков великий порядок сохранения вещи». Так и с человеком. Поднебесная, заключенная в Поднебесной, человек, заключённый в человеке, дао, заключённое в дао. Небесная сокровищница, вмещающая всё сущее, - состояние полной открытости – это когда ничего и никуда прятать. Однако эта открытость, скрывающая себя, имеет границу – этот всегдашний знак тьмы. Человек, начинающий медитировать, проникает в эту тьму и похищает из неё то, что ему нужно. Но для того, чтобы погрузиться в тьму, нужно очистить своё сердце до пустоты, выбросить из себя всё наносное, отказаться от всех знаний, чтобы впустить в себя свет небесного сияния из Сокровищницы. Только тогда, когда он выберет в этой Сокровищнице нужное себе, он может стать Гением. Человек, вообще, должен быть чувствителен к потустороннему миру, который является не только миром мёртвых, но и миром будущего, где мы можем оказаться в будущем сами. Искать себя в прошлом и искать себя в будущем – это и есть путешествия в поисках своего «Я». Так какое стихотворение ты сочинил на этот раз?

Я скромно заметил, что посвятил свои стихи теме «Гений». Но уверенности у меня уже не было, что мои стихи удались мне, после слов Учителя, потому что они противоречили его только что произнесённому им высказыванию. 

ГЕНИЙ

Как спичка прогорает человек,
Душа его с сияньем отлетает.
Тепло души теряется навек,
Но не навек сиянье он теряет.
На небе загорается звезда.
Она горит в своём благом мерцанье,
Как символ вечности и мирозданья.
Но нет! Она потухла навсегда.
До нас доходят лишь воспоминанья
Её былого благого мерцанья.
Она горит, её давно уж нет.
На небе виден лишь потухший свет.
Мы свет другой звезды не замечаем,
Хотя она горит уже не век,
Пылая пламенем необычайным,
Пронзает мрак её волшебный бег.
Так и средь нас живёт безвестный гений,
Тая в секрете мудрость, устремленья.
Он ждёт пока свой срок для пробужденья,
Чтоб удивить умы всех поколений.
Так гениев благое созреванье
Похоже на небесное плесканье
Тех звёзд, что оставляют в небе след,
Стремясь проникнуть в вечности секрет.

Выслушав мои стихи, Учитель улыбнулся. И я опять подумал о его улыбке. Я бы назвал его улыбку «улыбкой даоса», так как она немного раскрывала его загадочный мир, где наряду с его всеобъемлющим умиротворением таилась радость от присутствия в нашем мире. Я часто видел на картинах древних китайских художников изображение улыбающийся даосов, да и не только даосов, даже Будда на иконах слегка улыбался, но это была улыбка, поощряющая, а не насмешливая. Улыбка ведь - это тоже глубокий философский жест, означающий высшую приобщённость к Дао, так как улыбка и молчание, а также смех, – это знаки особого несловесного общения людей, проникших в тайны Истины.

Учитель некоторое время помолчал и сказал, как будто бы проник в мои мысли:

- Я не буду комментировать твои стихи, думаю, что ты сам всё понял. К сказанному ранее только хочу добавить, что гением может стать не каждый. Не каждый, живя во лжи или ненависти, сможет найти в себе настоящего человека, для этого нужно очистить свою душу, стать добрым и открытым, творить благо и жить возвышенными мыслями и любовью, только тогда к тебе будут приходить соответствующие твоему настроению духи, с которыми ты сможешь общаться. Правильно сказано в народе: «Что мы потребляем, из того мы и состоим». Ведь и духи бывают разные: и добрые, и злые. Чем выше будут твои устремления в Небесной Сокровищнице, тем гениальнее будут удаваться тебе вещи, которые ты создашь.   

А затем он дал мне текст, который я перевёл так:
 
 
КОМУ СЛУЖАТ ДУХИ

 Один гадатель был, прибывший из Цзяннани летом,
Где из гробницы древней тайный текст бессмертья выкрал, 
Он вызвал дух, который представлялся всем поэтом,
Назвавшимся Отшельником с Гор Дремлющего Тигра.

Дух избегал просившим людям делать предсказанья,
Что судеб и несчастий человеческих касались,
А тем, просил кто, он слагал стихи, как заклинанья,
Они все приблизительно такими получались:

«Здесь бренностью краса тревожит грудь,
В воде багряным светом отражаясь,
В сомнении, куда направить путь,
Остановился белый аист.
И на меня взирает дух цветов,
Дивясь на мой халат зелёный;
А я возлёг на зелень свежих мхов,
Блаженствуя в истоме сонной».

Стихи его были прозрачно-ясные такие,
Что люди, их читая, проникались их идеей,
Ещё умел он рисовать цветы и пни большие,
Но только лишь одни бамбуки или орхидеи.

Стихи, лишённые мирской вульгарности, всех брали
Своею чистотой и искренностью восприятья.
Для джонок, чтоб опасности пройти, все повторяли
Потом слова его стихов в стремнинах, как заклятье:

«Вода не глубока, она журчит, струясь
И путь у джонки не тяжёл.
А вот на берегу устало месит грязь
Запряженный в телегу вол».

И лодочники, эти заклинанья повторяя,
Легко могли преодолеть потоки все большие,
Возницы ж тоже, путь свой дальний преодолевая,
Просили, и для них он написал слова такие:

«Возок катится невелик
По каменистой глине,
В упряжке – чёрной масти бык,
А груз – вино в кувшине.
И к златокудрым скакунам
Бык завистью не тронут…
Бегут колёса по камням,
Как джонка через омут».

Когда его спросили имя, то он уклонился, 
Сказав: «Ведь если есть для нас судьбы определенье,
То разве обязательно нужно с людьми общенье.
Зачем мне имя, ведь от мира я же удалился»?

Раз двое пробовали его вызвать, чтоб явился.
Написанных им большинство слов было им не ясно,
Один сжёг амулет, но дух пред ним не появился,
Он через день призвал его, но было всё напрасно.

А через день пришёл домой он на призыв другого,
И тот спросил: «Вы почему не посетили друга»?
Ответил дух: «Я не желаю посещать любого,
Я прихожу лишь к тем, кто одного со мною круга.

Основа жизни – всех родных и близких почитанье,
Кто изменяет чувствам, тех людьми я не считаю,
Такие души не найдут в душе моей признанье,
Поэтому и никогда я их не посещаю.

Тот человек недавно разделил наследство с братом,
Но утаил сто златых, солгав, что был долг отцовский,
Решил присвоить всё имущество, чтоб стать богатым,
Постыдный совершив поступок, - замысел бесовский.

Хотя такие вещи все - не моего удела,
В общенье, кто б то ни был, не переношу я фальши,
И не хочу иметь с такими никого дела,
Чтоб не марать себя их обществом, и быть подальше.

Я слышал, что недавно вы наследство получили,
Заботитесь о детях, дали им образованье,
Но вот свою племянницу-сиротку вы забыли,
Оставили лить слезы без всех средств существованья.

Как видно, о своих вы думаете и печётесь,
И вам нет никакого дела до другого люда,
Легко, порвав все связи, вы с родными расстаётесь,
И если позовёте вновь, я больше не прибуду».

Один мудрец сказал: «Дух этот мудр в своём молчанье,
Стихи, на взгляд мой, не содержат ничего такого,
Но есть нечто чудесное в их искреннем звучанье,
А рассуждения достойны мудрости святого».

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович