Месяц седьмой

Меня посетила мысль, что вернувшись домой после такой годовой армейской изоляции, будет казаться, что кругом одни дикости и непредвиденные обстоятельства. Вся эта бытовуха и привыкание к обычной жизни не по распорядку может показаться сложной, ведь в армии ты четко знаешь, что и как будет, когда в наряд и во сколько отбой, что на ужин и так далее. Кому-то, конечно, не нравится жить по распорядку и ему будет приятно вернуться к обычной жизни, но есть процент людей, который потыкается-помыкается на гражданке и в итоге возвращаются обратно, подписывают контракт после армии. «Потому что тебе тут думать особо ни о чем не надо. Знаешь, что по любому накормят и тд. Просто существуешь тут, как я уже говорил».
Начинали уходить деды. Это был тот самый период, когда приходят малыши, новая кровь, и отправляются домой те, кто уже отмотал свой год. Я тихонько радовалась – любимый писал, что чем больше их покидает пределы части, тем свободнее и спокойнее становится. Скоро тоже будет самым старым в роте и, по крайней мере, его никто не будет трогать. Уходили по-разному:  кто-то перед строем прощается, а кто-то тихушничает и просто, молча, уходит.
- А ты как хочешь? Перед строем?
- Смотря, какой строй будет к тому времени.
Я наблюдала за ним и делала выводы. Действительно, это было время, когда он стал спокойнее, прекратил нервничать, начал все легче воспринимать. Я четко видела эти изменения, но они не только радовали меня, сколько беспокоили.
Кругом все твердили, что из армии возвращаются совсем другими. Многие пары не выдерживают такого и расстаются. Когда все знакомые заливают такое в твои уши, сложно не обращать внимание. Конечно, я сопротивлялась до последнего, но в один прекрасный момент заметила еле видимое, но какое-то чужое изменение. И мне показалось, что он там совсем другой теперь, чужой.
- А если ты оттуда придешь совсем не мой? – спросила я однажды, не сдержавшись.
- Ты чего, я всегда буду твой  , - сказал он. - А если и стану другим, то только лучше.
Но, несмотря на все неприятные мысли в моей голове, постоянно хотелось к нему. И не мне одной, какое счастье, что у нас с ним обоюдное желание. Хотелось лежать с обнимашками, болтать обо всем, смотреть фильмы и мультики, есть вкусняшки, не вылезая из постели. Хотелось просто проснуться утром с ним, на его плече, и созерцать до умиления, как он спит. Этого не хватало больше всего. 
Мы задевали тему возвращения домой, но в последний момент он избегал ее. Старался вообще не думать об этом, чтобы время быстрее шло, я узнавала. Мне было до жути волнительно представить, как оно все будет, когда он вернется, как я его встречу в аэропорту, как первое время будет необычно около него, потому что мы не виделись целый год, а теперь он тут, рядом.
У меня был красивый настенный календарь. Я переворачивала его страницы и писала на них всякую ерунду. «5 июня – день резиновых уточек в ванной. 12 июня – день рождения свекровушки. 25 июня – защита диплома».
До ноября было совсем немного. Всего пять месяцев. Всего пять.