Диалоги с Мэлом. Продажная

«Такой заработной платой задницу бы подтереть - промелькнуло в голове», - сплюнув малую толику злобы, с потоком накопившейся слюны, я вызвал такси. На щитке приборов водителя электронные данные выдавали вновь чёртов нуль за пределами пепелаца,- «Эта ****ская осень превратит меня в замороженного калифорнийца, блять её ети». Я выполз из таксО, допивая глоток дешёвого пивАндрия, расплатился с молчаливым шеФФФом и набрал номер Мамки.

« Подходи ко второй парадной, к глазку, набери 2…, поднимайся на N-этаж - я открою»- я курил английскую папироску и запоминал алгоритм действий. Есть у меня дружок, он на табачной фабрике работал-там, говорит, коэффициент повышенной опасности доплачивают, как в шахте…В шахте, где света люди белого не видят. Вот дела…Чертовы подмосковные английские папироски. Я приложил окурок между большим и указательным пальцем и швырнул его в ту дверь, к которой держал путь - «нихуевая» скорость, настоящая пуля полетела. Секунд через тридцать я стоял напротив глазка и звонил в домофон, ощущая на себе призрачные взгляды неизвестных персон. Я знал, что перед дверью ты проходишь проверку, проверку внутренним Фейс-контролем, только от этого и зависит количество, находящихся на территории тел, все ли на выезде, или десять единиц и все на месте. Указательный палец правой руки, практически, соприкоснулся с конечной единицей номера, заветной квартиры. В тот момент визг тормозов остановил действие и ошарашил мой пьяный рассудок, обернулся - в тридцати сантиметрах от меня, стояла проржавевшего окраса тачка, облицовка переднего бампера держалась на проволоке - это сразу бросилось в глаза, она была рядом с мои правым коленом. Рыжий цвет, вся в испаринах, сколы сопровождали каждый элемент, но размеры автомобиля давали понять одно-классика не умирает, я когда-то видел такую в кино…Это был Бьюик Ривьера Гранд Спорт 1965-го года, исходного цвета пьяной вишни, все кузовные элементы были родными,- я нажал кнопку.

Дверь открылась, учитель, стоя за моей спиной, подгонял меня на верхние этажи. Мы мчались по лестничной площадке, я ничерта не понимал, в голове булькались выпитые пинты, в глазах начало двоится - мы оказались у заветной двери, открылась. На пороге стояла дама, лет тридцати-пяти, раскидав улыбку по своему отвратно-накрашенному лицу. Тревога заполнила мой рассудок, из-за моего правого плеча вылезло дуло…дуло Кольта девятнадцатого века. Безумный шестизарядник был направлен на левый глаз «хозяйки» заведения.

« Че, суки не ждали??? Не ждали, БЛЕАТЬ??!!!», - Мэл завопил настолько истошно, что я еле сдержал рвотный рефлекс, такой ультразвук, без английской, не стоит подавать. Мамаша закричала-« Ребята, Блять-это Ебло тут»-выстрел, пуля пролетела сквозь черепную коробку насквозь, на мое лицо плеснули отходы глазного яблока вперемешку с мозговым материалом, он был белесого оттенка, серости не было.

Мэл пятил ошарашенное мое тело вперед, дуло держал наготове. Двое охранников выскочили из конца длинного коридора, взвел курок раз, два - легли перцы. По обочине, с обеих сторон, закрытые ставни. Двери стали открываться, удивленные физии разных сортов и возрастов, испуганные и заинтересованные смотрели на странную картину.

« Джоди, блять, ты где, Джоди?»- философ кричал неистово, такого возбуждения я не видел давно. Из дальней двери выбежала девочка, лет семнадцати, стеклянные глаза ее не могли свыкнуться с порядочным количеством мозгов и крови на стенах ее рабочего помещения, она устремила взгляд на Мэла и остановилась, подняв руки кверху.
«Собирайся, я везу тебя домой»,- Мэл был тверд и уверен в своих словах, как всегда. Правая рука не отпускала Кольт, а левой он подбодрил английскую пулю-она выскочила из пачки мягкого Честера, прямиком меж зубов, подверженных зубному камню. Где, мать его, он берет мягкую пачку честера????…

Мы молчали. Мэл крикнул собирать вещи Джоди, я проследовал в ее комнату, чтобы помочь. Мы собрались. Джоди ничего не говорила, руки ее тряслись, стеклянный взгляд давал понять, что она боится досмерти. Мэл не заходил в комнату, чем-то был занят в коридоре, мы боялись его тревожить и спешно выполняли задание.

Спустя пятнадцать минут, мы вышли собранные. Картина была не самой лицеприятной. Учитель стоял на коленях перед телом убиенной хозяйки заведения, правая рука его двигалась взад-вперед, слева от тела лежал кусок окровавленной силиконовой субстанции. Мэл демонтировал второй вживленный инородний предмет.

Джоди упала без чувств, к такому жизнь ее свободно-вагинальная, видимо, не готовила. Мэл показал мне на тела охраны. Мы вытащили трупы и загрузили их в багажник американского друга, черт возьми, рассыпаясь, этот корабль дал бы фору любой современной тачке. Джоди положили на заднее сидение, на шею ее Мэл повесил два окровавленных силиконовых вырезка, скрепив со скальпами мертвых охранников, сшитыми стрингами работниц.

Он завел Бьюик, переключил рычаг за рулевым колесом в Нейтраль, закурил английскую и прикурил мне. Я смотрел на него, но никак не мог поймать фокус, блондинистые волосы развивались, потакая порыву ветра, проникавшему в открытое окно...Только угольки ,тлевшей сигареты, четко отображались в моих зрачках...
« Мэл, высади меня на углу Кондратьевского проспекта»,- в последнее время ты меня не то, чтобы удивляешь, я просто не понимаю смысла твоих поступков.

« Выроешь могилы, а потом свободен»- сказал учитель и переключился в Драйв. Автомобиль набирал скорость и, черт возьми, прокляни меня, дьявол, если Ривьера не стала покрываться черным металликом, мы мчались вдоль Богословского кладбища на черном Бьюике, отливавшем свет мрачных фонарей, точно в рыло средневековых идолов. Железный конь, как - будто питался силой водителя и кровью, упакованных тел, мотор ревел, силуэт преображался…Гордый черный корабль рассекал пустые улицы, преследовав своеобразную цель, мы мчались в ночь…

Хорошо. Один *** дома никто не ждет. Завести себе что - ли большого такого кота, как там их кличут…