Голь на выдумки хитра-7. Эврика!

ГЛАВА 7


ЭВРИКА!


Перекрестившись на образа, парень прошагал в горницу и уселся на почётной лавке в красном угле. Он только один раз искоса взглянул на меня, видимо, сердце влюблённого юноши подсказывало, что перед ним злостная самозванка.

- Аки не признал Маню? – деланно удивилась Маланья. Она не скрывала перед Кирилловыми того, что видит, значит, им доверяла.  Доверяла, а сама вешала лапшу на уши, приказывая мне ей подыгрывать.

- Признал, - басом отозвался гость. Его низкий густой, как дрожащий кисель, голос не напоминал бархатный баритон Никиты, и я расслабилась. Мало ли на свете двойников? Но двойников становится слишком много, а это утомляет, – сначала Маня, как две капли воды похожая на меня, теперь её застенчивый жених, копия моего мужа.

- Свадьба к Покрову, - юноша волновался. – Терем в посаде достроим  и за стол. А нонеча потерпи, тётя Маланья.   

-Ааааааа, - разочарованно протянула Петрова. Перспектива притворяться слепой почти полгода её не обрадовала.

- Маня, можно тебя? – а это он уже обращался ко мне.
- Куда? – не поняла я.

Петр кивнул в сторону двери. Я поднялась, и, не обращая внимания на раздосадованную ведьму, поспешила за парнем.

На дворе еще окончательно не стемнело. Где-то мычали подзагулявшие коровёнки, блеяли и мекали младшие представители рогатого скота. По улице, переговариваясь, павами плыли две женщины с коромыслами, возле соседнего двора бородатый мужик что-то чинил.

- Манечка,  - протянул ко мне руки жених из прошлого. – Манечка, голуба мая ясна, красна, аки  я без тибя томился!   

Я отстранилась, но Петя этого не заметил. Он сделал шаг, обхватил ручищами мои хрупкие плечики и сжал так, что затрещали косточки.

- Худа ты стала, Манечка, - испугался младший Кириллов. – Войти в тело надоть. И коса где?

- Отхватили косу, - сморщилась я, лихорадочно изобретая способ сохранения верности Никите. Открыться Петру, кто я и откуда, нельзя, проклятие достанет и моих прапрапрапраправнуков. А если по-настоящему выйти за него замуж, можно опозориться, – из уроков истории помню, на Руси жестоко карали испорченных невест. Впрочем, о чём я думаю…. у меня дети, да и век этот мне не нравится. Ну и ситуация!

«Нет безвыходных ситуаций! – пискнуло моё второе «я», - пораскинь мозгами».

- Пошто отхватили? – не понял Петя. – Вшей в избе у тетки Маланьи отродясь не было. В аккурате избу держит.
- Избу то в аккурате, - съехидничала я, - да вот зубов они не чистят.
- Дык мел жуют, батя им торгует, - пожал плечами Кириллов.

- А что жуют бедняки, которым не на что купить мел? – не сдавалась я. – А что жуют крепостные крестьяне?
- Уголь, чай его в печи полно остаётся,  - абориген, предназначенный мне в мужья, явно, волновался за душевное здоровье суженой.

- И мыла нет…., - я хотела сказать ещё и о чистящих средствах, но ошеломленная внезапно найденным выходом из своего жуткого положения, закричала:
- Эврика!

Петя потрогал мой лоб и отодвинулся на безопасное расстояние.
- Вы - купцы, - начала вслух рассуждать я.- А значит, вам будет интересно со мной сотрудничать. Я буду приносить вам эксклюзивный товар, а вы станете его продавать и выручкой делиться со мной. Пятьдесят на пятьдесят. Пойдет?

- Голубки! – неслышно появился возле избы Василий Макарович. Он, как я поняла, усталый возвращался со своего надела. – Чавось к плетню жмёсси, Петро?
- О бытие толкуем, -  с печалью в голосе отозвался мой собеседник.
- Толкуйте, - разрешил Петров и удалился в дом.

- Петя, - меня снова понесло. – Петя, вы сказочно разбогатеете, если заключите со мной договор, только мне будет нужен начальный капитал, а ваши деньги у нас, к сожалению, не котируются. Поэтому надеюсь, ты подаришь мне древнюю икону, я толкну её в Инете и куплю на эти бабки товар. Ты знаешь, что такое зубная паста? Ты знаешь, что такое шампунь и мыло?

- Мыло у нас наличествует, - растерялся абориген.
«Закругляйся, идиотка, - толкнуло меня в бок внутреннее «я». – Сейчас не только будущего партнёра по бизнесу, но всех ворон в округе испугаешь»!
«Точно, спятила, - спохватилась я. – Надо срочно исправлять положение»!

-Маня, ты прихворала? – положил мне на лоб прохладную ладонь самозваный жених. – Иди почивать, Маня, чай завтрева повстречаемся.

- Мне можно поговорить с Потапом Тимофеевичем? – краснея, прошептала я. А потом почувствовала, что дрожу от пережитого стресса. Хорошо, если Петр проглотит мои речи, а если нет? Тогда уж точно Маланья проклянёт всё мое потомство.

- Можно, - грустно проговорил Кириллов и коснулся губами моей щеки. – Тибе надоть выспаться, касатка. Завтрева повстречаемся. 

И он ушёл. Я проводила Петра  глазами, полными слёз. Неужели все мои ожидания накрылись медным тазом? А ведь как повезло сначала – Кирилловы уж точно разбираются в маркетинге, причем у них есть магазины и клиентская база.

- Садись вечерничать, дщерь, - показал мне место рядом с собой Василий Макарович.

Я опустилась на лавку, окинула взглядом стол с надломанным караваем хлеба, миской пареной репы и жбаном кваса и всхлипнула.
- Баня стоплена, мыться станешь? – спросила Маланья Кузьминична и строго посмотрела на меня.

Тело чесалось, безумно хотелось встать под душ и насладиться потоками тёплой воды, а вместо этого, сняв карнавальный прикид и перекусив, я взяла предложенное расшитое орнаментом домотканое полотенце и потопала в неизвестное помывочное заведение.

Крохотная избушка с высоким порогом встретила меня удушливым жаром и ароматом трав. Я нагнулась, прошла сквозь маленький дверной проём и очутилась в парильном отделении. Впрочем, отделение было одно – с низким прокопченным потолком, небольшой печкой, лежанкой и скамьей, на которой непосредственно можно мыться.

Пол бани состоял из неплотно пригнанных друг к другу досок, потолок над очагом обложили камнем, напротив топки в стене были выдолблены дырки. На деревянном крючке висела натуральная мочалка, на лавке стоял видавший виды металлический тазик с щёлоком.

- Ничего не поделаешь, с волками жить, по-волчьи выть, если прицепится грибок, в двадцать первом веке много противогрибковых средств, так что не пропаду,  - с ужасом обозревая черные доски помещения, обречённо вздохнула я и погрузилась в священнодейство.

А когда помылась, удивилась чистоте кожи и волос. Даже средство для интимной гигиены не пригодилось, тело дышало здоровьем и свежестью.
- С лёгким паром! – дуэтом сказали хозяева, когда я появилась пред светлые их очи.

- Как же у вас грязно в бане, - вырвалось у меня.
- Дык дым заразу съедает, - откликнулся Василий Макарович.
- Взвар на столе, - нахмурившись, кивнула на чашку с коричневым напитком Маланья.

Я вспомнила, как вырубилась после того как хлебнула подозрительное зелье, поданное Кузьминичной, и с подозрением покосилась на угощение. Пить хотелось отчаянно, жидкости настоятельно требовал выжатый, как лимон, организм. Ещё минуту поколебавшись, я поднесла ко рту неизвестный напиток.

Сон пришёл не сразу, я крутилась на лавке и продумывала план дальнейших действий. Во-первых, - решала я, - ни в коем случае не буду торопиться с высказываниями, во-вторых, стану обращаться к жмурикам с уважением и покорностью. Сыграю роль пай девочки, хотя к этой роли я не привыкла. Здесь меня опекают и ничего не заставляют делать, Маланья справляется с хозяйством сама, я даже не знаю, какую скотину Петровы держат и чем её кормят.

Вернусь в настоящее, снова буду пахать как папа Карло и терпеть капризы мамы Лиды. Правда, стосковалась по детям, но родители детей не оставят. Проблемой номер один остаётся исчезнувший Никита, по которому я почему-то не скучаю. Захочу насладиться лицом супруга, недалеко, в той двухэтажной избе, которая расположилась в середине улицы, живёт ласковый паренёк Петя. И ничто мне не помешает прийти к Кирилловым, чтобы увидеть его.

Постепенно неясные очертания горницы стали медленно расплываться и я погрузилась в здоровый, без видений, сон.


***      

- Аки почивала? – Маланья сидела в ногах и внимательно смотрела на меня. – Хозяин ушёл в поле, а я кашу пшенну с тыквой сварила и квашню определила. Буду пироги с капустой печи.

Я встала, улыбнулась, надела балетки и потопала к умывальнику. Проведя языком по зубам и почувствовав на них налёт, я поискала глазами мел, нашла глиняную чашку с чем-то белым, взяла полную горсть порошка и сунула в рот. Зубы немного очистились, но хотелось оптимального эффекта.

Тем временем Кузьминична достала из печи чугунок и водрузила его на стол. Запах от содержимого чугунка по-хозяйски пробрался мне в ноздри, я сглотнула слюну и неожиданно для себя решила, что мне здесь нравится.

- Ешь, касатка, - плюхнула мне в кашу полную ложку сливочного масла хозяюшка. – И молочко из кринки пей.

Я набросилась на еду. Ела и размышляла, что в двадцать первом веке не продают настоящего молока и не варят настоящую пшённую кашу. Наверное, и крупа, и коровы при неблагополучной экологической обстановке утратили свои первоначальные качества.  Вот и ещё один беспроигрышный проект! 
«Жаль, дупло в дубе маловато, - вздохнуло моё втрое «я».   
   

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/31/1002