пререкание с кэгэбэ - 28

23.11.2010 на "Седьмом канале" (7kanal.com) новость:

"В посёлке "Ишув ха-Даат", в Шомроне, по невыясненным причинам, сгорел дотла, со всем находившимся в нем имуществом, дом Меира Бретлера, основателя поселения, лидера молодежных поселенческих движений "Молодёжь холмов" и "Возвращение в Иерихо". У 24-летнего Меира Бретлера и его жены трое малолетних детей; этот дом они построили шесть лет назад, своими руками, при помощи друзей, принципиально не нанимая арабских рабочих".

Всё моё знание о Меире – из этой короткой новости. Мне этого достаточно, чтобы понять, что он в списках на уничтожение.

У Меира Бретлера есть похожее с убитым Идо Зольданом – лидер молодёжного поселенческого движения "Хомеш сначала". Меир тоже лидер молодёжных поселенческих движений.

У Меира есть похожее и с убитым Ицхаком Имасом – лидер, который призывал евреев на Храмовую гору, игнорируя присутствие арабов там. Меир тоже лидер, который игнорирует арабов.

Но этого достаточно только для таких, как я, которых раз, два и обчёлся.

Поэтому я начал обзванивать координаторов, их телефоны были в новостях на следующий день, они собирали помощь погорельцам. Хотел выйти на Меира, чтобы спросить, было ли раньше ещё что-то подобное случившемуся.

Два координатора были не многословны, неохотно слушали мою просьбу поговорить с Меиром, номера его телефона у них не было.

Третий координатор знал меня по моим комментариям на одном форуме, но телефона Меира у него тоже не было. Но в разговоре выяснилось, что он бывает в том ишуве по своим делам каждый шестой день недели, и в один из его приездов был этот пожар.

- Понимаете, – обрадовался я, –  в моей последней книге я пишу о таких случаях, об убийствах подобных Меиру людей. Убийства скрывают под видом разных случайностей. Вот и пожар мог быть тоже такой случайностью, если бы удалось уничтожить Меира.

- Нам только вред, – возразил координатор, – если шуметь о недоказанном. А про пожар можете посмотреть на моём сайте.

Кому это "нам"? Ну, это ещё можно понять, то есть всяким критикам. Но какой это вред? – совсем не понять. И кто шумит о не доказанном? И где слышен этот шум – в радио, в телевизоре?

Не слышно шума даже о доказанном.

В кэгэбэшне полный порядочек.

А уж какой шум от моих книг!

Смешно.

Координатор возражал мне, но причислил меня к какому-то общему нашему лагерю. Это верно, для многих я сгожусь.

Но я нигде не встретил, хотя бы одного, кого мог причислить к моему лагерю.

Координатор был для меня единственным, чтобы выйти на Меира с рекомендацией, потому что, как и все, опасается провокаторов.

Мне хотелось показать, что моя книга серьёзная и я сказал:

- Один из последних рассказов в книге об убийстве Ицхака Имаса.

- Семья Имас мои друзья, – сказал координатор.

- Ваши друзья? – обрадовался я везению. – Может, вы знаете, каким родственникам звонила Талия Имас о стрельбе по их машине утром?

- Не знаю. А откуда вы знаете о звонке и о стрельбе?

- Прочёл на "Седьмом канале" 22.9.2010. Вот абзац в моём рассказе об этом, взятый из статьи: "Еще утром Наташа Имас, когда звонила родственникам, жаловалась, что слышала выстрелы по машине на шоссе. Террористы целый день сидели в засаде, поджидая именно Имасов?"

- Так мало ли что пишут! – засмеялся координатор не над тем, как пишут, а надо мной.

- Это из статьи "Изменить нельзя", которая была на "Седьмом канале", а в ней примечание, что статья опубликована в газете "Новости Недели" за 16.9. 2010.

Тон мой изменился, я говорил не уверенно.

- Да вы что, разве можно брать газетную непроверенную информацию? – продолжал он корить меня.

Я растерялся, но возразил:

- Это же факт, такое не придумывают.

- Какого числа вы говорите? – спросил он.

- Шестнадцатого числа девятого месяца.

- Подождите, я сейчас открою... Да, вот, вижу... Ах вот кто автор, так он...

Я чувствовал, что оправдываюсь, потому что начал объяснять, как это произошло:

- Здесь же на форуме, где была статья из газеты, я обратился к родственникам, которым звонила Талия, и к автору статьи, который написал об этом звонке и о стрельбе по машине. Хотел спросить их о подробностях, но они мне не ответили. Вы знаете родственников, которым она звонила? – спросил я.

- Нет, но я спрошу людей, которые знают об этом, если это было.

В последних его словах я слышал упрёк, что этого не было и он докажет мне это. Я был повержен, но повторил просьбу связать меня с Меиром:

- А про Меира не забудете? – попросил я.

- Буду там через неделю, но это разные концы ишува. – Он помолчал и закончил холодно: – Ничего не обещаю.

Чувствуя, что он сейчас закроет телефон, быстро предложил:

- Загляните на мой сайт, там я написал про Ицхака Имаса. Хотелось бы знать ваше мнение.

Закрывая телефон, он отмахнулся от меня:

- Может быть, но я очень занят, у меня много дел.

Я сразу же пошёл на его сайт.

Там на одной из страниц координатор написал про пожар, на который он прибежал с другого конца ишува. 

Из его описания пожара меня заинтересовало вот это:

"Чтобы уничтожить деревянный домик со всем содержимым, огню понадобилось 20-30 минут. Слава Богу, семья с 3-мя детьми была в гостях. Огонь распространялся очень быстро и полз к оливам. Воды почти не было. Всё, что смогли, направили на перекрытие огню дороги к оливам. Один парень, который был там первым, считает, что пожар начался от входа, который смотрит на восточное ущелье. Караван стоял входом к оливам и ущелью, и «задом» к остальному "Ишув-ха-Даат". Причины пожара вряд ли будут выясняться. С моей точки зрения, 50 за арабский поджог, 50 за несчастный случай. То, что сгорел крайний караван, в котором никого с утра не было и подход к которому не виден из остальных домов, делает эту версию реальной".

Версия о пожаре, что это дело рук арабов, – реальная в случае только с рядовым поселенцем, но не в случае с Меиром Бретлером, основателем поселения, лидером молодёжных поселенческих движений "Молодёжь холмов" и "Возвращение в Иерихо".

В случае с Меиром только одна версия реальная – дело рук евреев, рука государства. Но большевики – какие же они евреи! Поэтому остаётся только рука государства.

Иначе, придётся списать (в который раз!) и это покушение на арабское везение в покушениях на выдающихся евреев. 

Чтобы укрепить версию о руке государства, нужны были факты.

Пожар был в день шестой утром. В этот период года день короткий, а день шестой, для верующего человека, ещё короче. Это имеет значение при анализе фактов.

Хотел спросить Меира: были ли обычными для них эта поездка перед шабатом и ночёвка вне дома или это было исключение из их правил? И было ли ещё что-то, подобное этому происшествию, похожему на покушение?

И я стал ждать звонка координатора.

Через неделю он позвонил:

- Вы правы, – начал он нормальным тоном по сравнению с нервным предыдущим разговором, – Наташа Имас звонила. Я их спросил. Они знают об этом её разговоре. Ей послышалось, что лопнула шина. Они решили об этом не говорить.

Закончил он, как отрезал, не желая дальше обсуждать.

Так шина-то не лопнула. В чём логика не говорить о том, чего не было?

Значит, решили не говорить о шуме выстрелов.

Знают, что выстрелы не арабские. 

Вот это страшно.

И страшно говорить о страшном.

Потому что знающих о страшном убивают.

Вот и решили не говорить.

От страха.

И тоже эти промолчат о преступлениях государства.

Ещё несколько человек прибавятся к огромной молчащей армии.

А расспрашивать их никто не будет.

Никто не даст им говорить перед микрофоном.

Никому они не нужны, кроме меня.

И слушать их никто не будет.

Опять же, кроме меня.

Так кому они решили не говорить?

Это только мне решили не говорить.

И опять же от страха.

Я чувствовал, что нарвусь на грубость, если буду пытать про них.

- А что с Меиром?

- Я встретил его жену, они не хотят привлекать к себе внимание.

И эти в страхе перед государством страха.

Значит, не случайный пожар. А пожар, за которым что-то видно. И они молчат. Возможно, дело не только в одном этом пожаре. 

Для меня его ответ не был неожиданным.

Политические лидеры в мире не боятся привлекать к себе внимание. Гирт Вильдерс рекламирует антиисламизм, не боится ни арабов, ни своих.

Но здесь страшно. Боятся не арабов, боятся своих. Это когда страх ощущается кожей. Молодая, неопытная – что она знает вообще? Но кожей чувствует – страшно.

Если я ей скажу, что её муж в списке на уничтожение, она возмутится, потому что она уверена, что они хорошие, всё делают открыто. А случается что-то только с нехорошими.

А вот как случается – она не хочет знать.

Не случайный пожар делает их нехорошими не только в их собственных глазах.   

- Вы заглянули на моём сайте про Ицхака Имаса? – спросил я.

Он повторил прежнюю отговорку, что очень занят. Я поблагодарил его. Он закрыл телефон.

Ему тоже страшно, дальше версии про арабов не заглядывает.

А кто вообще заглядывает в страшное?

Прошёл месяц.

7.3.2011 на "Седьмом канале" новость, воплощённая не только текстом, также и с фильмом, о диспуте в студии телеканала "Кнессет" по поводу погрома на ферме Хават-Гилад, где силовики от власти стреляли в безоружных евреев, пока пластиковыми пулями.

Среди участников диспута Меир Бретлер!

А как же не привлекать к себе внимание?

Ну да, пожар случается у нехороших, а к микрофону приглашают только хороших.

На этом телеканале охват гомососов в сто раз меньше, чем в центре промывания мозгов – на втором телеканале.

Куда его никогда не пустят.

Он не видит этого.

Его вытащили к экрану, чтобы нежелательный лидер запомнил пожар и ещё что-то, случившееся с ним, как житейские случайности. 

Меир заявил: "Тот, кто уверен в законности и в нравственной чистоте своих действий, – не должен скрывать лицо маской, а действовать открыто, с гордо поднятой головой. Полиция трусливо прячет лицо под масками, и это говорит о многом".

Он не отрицает "законности и нравственной чистоты" у полиции, которой стоит только воспользоваться его советами, и это к ней вернётся.

Легко журит беззаконие полиции: "Это говорит о многом".

Молодой, неопытный – что он знает вообще? Для него это государство идол, недостатки которого он хочет исправить.

Если я ему скажу, что он в списке на уничтожение, он возмутится, потому что уверен, что они хорошие, всё делают открыто. А случается что-то только с нехорошими. 

Дай Б-г здоровья Меиру однажды дописать это пререкание.

Или ещё я допишу?