Жизнь хуже смерти

Нынешний День Ельцина мы впервые встречаем без него. Тем более хочется оглянуться на сотворенное с нами по злому умыслу либо недомыслию этого страшного человека, вставшего вровень с бешеным Гитлером по бедам для нашей Родины-СССР и России.
Я не берусь судить в глобальном плане, для этого есть ученые. Смертельно больно за близких, которых уж не вернуть к жизни. За прошлый год в Челябинской области покончили с собой 1233 человека. Назначена комиссия под председательством вице-губернатора для выявления и устранения причин суицидов.
Да простит меня читатель, но не стану из этических соображений называть фамилий, дабы не бередить раны оставленных один на один со своими судьбами матерей, жен, детей и внуков.       
Жизнь первая. Александр учился на электрика. Перестройка выхватила его из рабочей среды, нежданно-негаданно поставила в ряды ответственных за дела давно минувших дней. Партийная карьера на рубеже 90-ых прервалась так же внезапно, как и началась. Вернулся на завод. Помню, даже горько шутил:”Анатолий, мы же коллеги, возьми к себе на участок хоть дежурным электриком”. Конечно, не взял. Казалось, яркая фигура не потеряется ни при каких обстоятельствах. Оказалось, лишь казалось…Нет, первые годы “демократических” реформ он тянулся вперед по-прежнему, словно по инерции члена авангардной партии. 12 июня 1991-го, в первую ельцинскую годовщину, даже призвал со страниц городской газеты не отдыхать, а работать. Вскоре дорос до должности начальника цеха. Но это стало началом его конца. Собственник требовал одно, Александр стоял на страже интересов рабочих. Пока не потерял веру в руководителей, потом - в коллег, наконец, в себя...
Жизнь вторая. Виктор не хватал звезд с неба. Жил как все. Школа, институт, армия, производство, женитьба. Когда снимался с комсомольского учета по возрасту, похлопал меня по плечу:”Наивный ты. Крутишься-вертишься. Кому это надо? Ничего, жизнь научит”. Годы бежали один за другим. Виктор справлялся с порученной работой, индивидуалист по натуре, он находил в работе и только в работе свое истинное я. Незаметно общественные приоритеты деформировались, что сказалось и на производственных отношениях. Во главу угла встал его величество доллар. И лучшим объявлялся инженер, не сотворивший самое новое и передовое, но принесший навар своему хозяину. Смотришь, иной уж и не мыслит помыслить, а норовит проскользнуть за счет чужих разработок. Бумага все терпела, справочки-сметы оформлялись одна за другой, только Виктору этого совсем было не надо. Более того, чем дальше расходились инженерные заботы и менеджерские потуги, тем меньше оказывался заинтересован руководитель в таких специалистах как Виктор. Когда невыплата зарплаты достигла полугодия, Виктор не выдержал…
Жизнь третья. Андрей родился не в свое время. Ну какие комсомольцы при капитализме? А он пришел ко мне домой, попросил рекомендацию еще и в КПРФ. А заодно уговорил научить как стать депутатом. Все прошло на удивление гладко. Соперника-начальника за нарушение закона с выборов сняли, Андрей поступил в институт и решил сосредоточиться на политической деятельности, уволившись с работы. В Доме Советов ему кабинета не нашлось, но зато нашлось море дел, за которые никто другой не брался. Счет в депутатских расследованиях пошел на миллионы, появились очень недовольные принципиальностью депутата-коммуниста. Октябрьская демонстрация стала нашей последней встречей. Понятно, давно это не праздник, но в то утро Андрей был особенно серьезен. После митинга домой не вернулся, его ближайший товарищ сообщил, что Андрей прихватил с собой паспорт и недавно приобретенный на всякий случай пистолет. Случилось как по Чехову…
Жизнь четвертая. Николаю была подарена прекрасная и обычная судьба. Победа советского народа в Великой Отечественной войне стала трамплином, с которого прыгалось десятилетиями, и всегда успешно. Производственные обязанности он сочетал с общественными, хотя до партии, по его разумению, так и не дорос. Не стал вступать и в КПРФ, мол, возраст не тот, хотя платил добровольные взносы, выступал на собраниях, митингах, в городских средствах массовой информации, распространял патриотические листовки и газеты, часто встречался и рассказывал о Советской власти учащимся подросткам. Беда страны незаметно подтачивала собственные силы, не оказалось твердой товарищеской руки и в трагическую минуту столь неестественной для него слабости. Он потерял ориентировку, забрел в лесопосадки, присел. Зимний обильный снегопад довершил дело, нашли его только весной, когда растаял снег…
Рассказал только о четырех жертвах “демократических” реформ, кого знал лично и отлично. Это все образованные, очень сильные духом люди, которых сразила сама среда, сам отвратительный капиталистический дух наживы, разврата и потребительства. Самые ранимые, они стали первыми. Продолжение следует…