Как я был охранником

   Думаю, без лишней скромности, что охранником я был неплохим. Этому не помешало то, что за плечами у меня было тогда уже почти 30 лет инженерного стажа. Конечно,  сложившиеся у меня жизненные привычки были, видимо, не характерны для нормального охранника. Я был, наверное, слишком дотошным и пунктуальным в исполнении своих обязанностей. Из-за этой ненормальности на меня стали жаловаться некоторые родители (я ведь охранял школу). Поэтому, отработав в этой должности всего 2 учебных года, я затем переквалифицировался в диспетчеры. Но, мне кажется, что я подавал детям неплохой пример. Они уважительно говорили, на меня: «Вон, омон идёт!»
   
   Время тогда было лихое — 97й-98й годы. По дикому Купчино бродили маньяки и воры, поэтому я подошёл к своей работе с полной ответственностью. У входа в школу приходилось сталкиваться со всяким народом и по всякому с ним разговаривать. Детей из школы я не выпускал без записки от взрослых, и никого в школу не впускал. — Только, по разрешению директрисы или завуча. Однажды, какой-то спортивного вида пижон решил проскочить мимо меня на скорости, но я догнал его на втором пролёте лестницы и так рванул за куртку, что он трахнулся об стену. Что и говорить, он был сильно удивлён и разобижен. Оказывается, он был знакомцем директрисы. Но директриса на меня за это не ругалась.

   А в другой раз рослый коммивояжер, которого я, конечно же, не пустил в школу, нагло спросил меня: «А что ты мне сделаешь?» Дескать: что ты можешь, мелюзга? — Я достал из-за двери внушительный обрезок арматуры и сказал: «А вот что!» — Он удивился и спросил: «И тебе меня не жалко?» — Я ответил почти как панфиловец: «За мной 500 человек, детей. Нет, не жалко!» Кстати, 500 своих подопечных детей я стал различать от чужих уже на 3й день службы. Это было необходимо, потому, что я не должен был пускать в школу чужих детей. Чужие дети приносили в школу наркоту или могли что-то украсть.

   Многим родителям моя работа нравилась — они говорили — «Наконец-то в школе порядок» (Я ведь и этажи обходил во время уроков, заперев входную дверь.) А один папаша поинтересовался, увидев мою седеющую бороду и омоновский берет: «Это вы из казаков?» Правда, появились и недоброжелатели. Особенно жаловался на меня родителям один вреднюга — семиклассник. Он перед этим организовывал отряды пяти-шестиклассников и бросал их на штурм выходной двери. Все эти попытки прорваться провалились, что потребовало от меня быстрой реакции и немалых усилий. После этого вреднюга жаловался родителям на моё рукоприкладство. — А чем же я их ещё мог удержать? Взглядом, что-ли останавливать?

   С учителями у меня сложились неплохие отношения. Видимо, им импонировали мой бравый вид и исполнительность. Да и, наверное, видели они, что я к детям отношусь неплохо. Правда, однажды я чуть не стал жертвой женского коварства. — Это было на праздник 8 марта. — Все знают, как широко отмечается в школе этот праздник. — Накануне мы сходили с директрисой в ближайший гастроном за вином и водкой. Затарили две большие сумки, которые я лихо приволок в школу. В самый день праздников я стоял у входа, пока не дали команду запирать, и пришёл к столу последним. Все уже сидели. Я обратил внимание, что мужчины сидят отдельно, но не придал этому значения и сел рядом со знакомой училкой труда.
   Может быть, я нарушил обычай, и она решила меня проучить, а может, что-то ещё было у неё на уме. Только, она, во время застолья налила мне в фужер водки вместо воды. И я, сгоряча, хлобыстнул этот фужер вдогонку за выпитой очередной стопкой. Но совесть моя была начеку — не мог я расслабиться, потому что мне предстояло дежурство в роддоме, где я работал по совместительству. Поэтому я решительно поднялся и отправился охранять рожениц. Практически, на автопилоте. В метро меня не остановили, видимо, потому, что на мне была ментовская форма. Как я пришёл в роддом, как очутился на кушетке в приёмном покое, не помню. Спасибо родимой бабуле-акушерке — не выдала!

Август-октябрь 2016.