Записки каторжанина. Каша для поросят

Из воспоминаний моего свекра Федора Скидан, бывшего заключенного ГУЛАГА


      После выписки из больницы Федора временно отправили на легкий труд.
Вернуться в шахту не спешил никто. Испытывать судьбу и брать на себя риск подорваться и сгореть от взрыва метана, попасть под вагонетку, быть раздавленным породой в забое никому не хотелось. Охрана труда и техника безопасности отсутствовали, и все заключенные под любым предлогом старались остаться на поверхности. Так, в частности, социально близкие коммунистам элементы – воры, бандиты и жулики не направлялись в лаву на очистные работы, где рабочие производили добычу и выемку каменного угля и укрепляли забои. Администрация лагеря ставила их кочегарами, разнорабочими, рабочими на пищеблок или любую другую – «блатную» работу. В шахте трудились «политические» – «враги народа», «члены семьи врагов народа», «враги Советской власти» и прочие шпионы.
     Федора назначили работать на свиноферму. Заведовал фермой немецкий шпион. Не вымышленный – натуральный!

     На основании Соглашения стран союзниц, за шпионаж давали до 10 лет тюрьмы. А людям, проживавшим на оккупированной территории, давали, за так называемое, сотрудничество с немцами по полной: в лучшем случае 20 лет, в худшем – ставили к стенке и расстреливали! Платившему налог немцам крестьянину, свободно могли отвесить и десять, и двадцать лет лагерей. Все на усмотрение следователя.
       Если учесть далеко не интеллигентный кадровый состав НКВД и поощрительные меры, то было очень модно и выгодно фабриковать групповые дела и давать сроки покруче. За каждое «раскрытое» групповое шпионское дело следователю давали премию в сумме трех месячных окладов. К тому же, в лагере шпион был в лучшем положении, чем «политический».
      Федор должен был кормить свиней и убирать за ними. Немец жил просто в роскошных условиях. Спал он не в бараке. На ферме у него было отдельное жилье, да еще с наложницей в придачу. Дама «легкого» поведения занимала какую-то фиктивную должность, а всю работу на ферме выполнял Федор.

      Тридцатилетний мужчина, будучи небритым и заросшим, внешне походил на старика. Грязный бушлат, рваный треух на голове, обувь из старых автомобильных покрышек – «чуни», вот и весь гардероб каторжанина. Хотя не совсем весь! На поясе у Федора висел внушительных размеров котелок, сделанный из банки от американской тушенки.
     Кашу у поросят Федор воровал всегда, чтобы хоть чем-то набить свой желудок и пополнить физические силы. Кашу он набивал в свой котелок, прятал его, а потом втихомолку съедал. В этот раз ему не повезло. Наложница шпиона заметила, как он берет кашу и стала на него кричать. Обозвав ее проституткой, Федор посоветовал ей «заткнуться».
     К вечеру немец возвратился на ферму. Приняв от наложницы «доклад», он пригласил Федора в дом. Сделал он это очень технично, проявив шпионскую смекалку. Открыв дверь, он спросил: «Мужик, у тебя котелок есть? Иди сюда». Приманка сработала, Федор вошел в дом. Дверь за ним тут же захлопнулась, клацнул крючок. В руках у немца оказался железный засов от двери. Действуя засовом как мечом, он нанес удар. Но низкий потолок принял этот удар и спас Федора. Засов выпал из рук, но немец быстро нашел его и стал использовать в виде копья, пытаясь нанеси Федору колющий удар, заслонив спиной дверь – единственный выход, так как на окнах стояли решетки. Федор понимал, что надо прорываться к двери, иначе все равно попадет под удар. Оскалив зубы, он пошел в атаку. Немец не выдержал натиска и отскочил в сторону. Федор молнией прыгнул к двери, сбросил крючок и выскочил во двор. И все-таки, находясь уже у двери, он получил удар засовом. Котелок срезало, как ударом сабли. Сам Федор не пострадал. На следующий день он вышел работать в шахту, так как обратно на ферму возвращаться было опасно.