Занятие Богословием

    

      А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении,  в гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах; каковые гонения я перенес, и от всех избавил меня Господь. Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь. А ты пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен. Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен.
(2Тим.3:10-17)
               
План               

1. Чему учит этот текст относительно занятия богословием?

2. Какой основной источник богословия?

3. Как должно богословие изменять нашу жизнь?


1. Чему учит этот текст относительно занятия богословием

      Для божьего человека довольно странно повстречать кого-то, кто в ответ на его духовное золото, которым является его свидетельство о нашем Господе и об истине Его, заключённой в обличении мира о грехе, о правде и о суде, признает это и воскликнет: «Да это действительно золото!» - ведь в самом деле мирской человек охотно платит и хлебом, и деньгами, и всяческим расположением за всё оригинальное, необычное, непривычное и даже экстравагантное,- то, о чём в данный момент можно толковать, не отвечая за последствия,- но, когда понимание ускользает, особенно, когда тебя самого приглашают разделить правду, то это в их глазах выглядит также нелепо, как если бы знаменитый художник в ответ на аплодисменты, которые вы одобрили и поддержали, или в ответ на завистливую клевету и несуразность, против которой вы решительно выступили, вдруг возьмёт и протянет вам палитру своих красок и пригласит к расправленному холсту на мольберте и с искренним участием скажет: «Подойдите и попробуйте – и Вам это тоже доступно!» Увы, на это у людей ни веры, ни сил, как правило, не хватает.
      Центральным в поощрительном высказывании ап. Павла насчёт ученичества проповедника Тимофея является великодушие. Подражать в жизни, любви, копировать веру так, что её не отличить от настоящей, это есть практически у каждого человека, так что проблем у тебя нет с получением хороших и даже отличных оценок, если ты взялся за учение под руководством терпеливого учителя, готового и в гонениях исповедовать своё учение и даже страдать за него. Если ты расположен к человеку, ты и сам можешь с лёгкостью переносить нападки его противников, направленных теперь уже на тебя.
      Но есть в ином ученике то, что его отличает от прочих – временных,- это великодушие, которое он подметил у своего учителя и, соответственно, перенял.
      Ведь фактически, учитель, делясь истинным золотом, скрытых когда-то до времени и от его глаз, тем самым, о котором он и мечтать не смел, что его,- это золото,- ему только всего лишь покажут, ведь он, как и ученик его будущий, подозревал и надеялся, что что-то ценное и превосходное за пределами жизни этой бренной есть и оно, это ценное, настолько высоко и поучительно, что и в жизни этой несчастной проявляется и надеждой окрыляет, учитель буквально снизошёл к своему ученику, проявил настоящее сострадание: «…широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» - это золото учитель сделал истинным достоянием ученика, готового относительно этого золота даже сказать, что на него ему достаточно было бы лишь взглянуть и умереть, настолько он чувствует себя недостойным даже дышать на него.
      Богословские поучения – это не просто наука, это – подвижничество. Попробуйте себя никак не проявлять в церкви, и вы заметите, что тот, кто нуждается в хорошей взбучке и отповеди, будет вас принимать за бессловесное существо и вы станете свидетелем его пустых слов и поступков, недостойных христианина. Если не так, он будет это тщательно скрывать и дойдёт до удивительного уровня в этом искусстве – скрывать нелепость образа своего мышления. Стало быть всегда есть люди, нуждающиеся в богословии, как-то: для исправления – тот, кто юродствует; для наставления и ободрения – тот, кто молчит до обветшания костей, будучи даже свидетелем неправды; для откровения – тот, кто призван проповедовать, но усыплён кажущимся благополучием, так как лично от него скрыта возможность того юродства, которое зачастую неразумные христиане допускают в своей жизни и о котором христиане «духовные» порой вообще не подозревают из-за паталогической склонности видеть в людях только хорошее - якобы во избежание какого бы то ни было негатива в отношениях с ближним.

2. Какой основной источник богословия?

      Странно было бы думать, что Творец вселенной, давший грамоту, не оставил бы письма, умудряющего против усиливающихся в заблуждениях и заблуждающихся. Если бы об этом помыслил кто отчётливо, сразу же сделался бы христианином.
      При всём при том обожествляющий себя человек склонен недооценивать Писание и учить другого своим, а не божественным представлениям. Но совесть в союзе с Духом Святым постоянно указывают ученику на подлог, и он должен иметь под рукой письмена, возвращающие его к здравому и справедливому, чистому и незамутнённому учению.

3. Как должно богословие изменять нашу жизнь?

      Хорошо жить так, чтобы умудриться в нужную минуту и помочь кому понять истину. Другое дело, что почти всегда кажется, что ею совершенно никто не интересуется. И это дело веры. Но вдруг представляется возможность что-то исправить или заполнить какую нужду. Добрый человек должен молиться, зная охлаждающее, прямо-таки леденящее душу воздействие мира сего на него самого и на всякого другого человека, чтобы Господь сохранил его горячим для веры, и чтобы мог он засвидетельствовать другому испуганному христианину основы его упования, а не корпоративные причитания, усыпляющие душу среди хаоса развратных влияний мира сего и псевдо-христианской атмосферы «праведных» уступок оболгавшемуся миру со стороны обожествляющих себя вослед этому миру развлекающихся «духовных» лидеров.