Оттенок шестнадцатый - цвет юной кармы

 Выходные у Петровича выдавались редко. Даже если календарь показывал день красным цветом, скорее всего, у нашего сантехника были халтуры, а, следовательно, отдыхал наш герой не так часто, как хотелось бы ему.

Так было и в тот весенний шаббат. Ивана с утра разбудил звонок Аннушки.
- Ваня, мать твою итить, - начала руководительница свой постоянный монолог, - в новостройке по улице Эн, снова прорвало трубу. Жители этого дома даже с девятого этажа чуют фекальный запах (Аннушка, зная о высших образованиях мастера, пыталась перейти на высокий слог, представив, как ах.. удивляются ребята с этажей ниже.)

- Сколько…  – сонно пробурчал мужчина.
- Пять косарей готовы отмаксать прямо тут только за то, что ты придешь, посмотришь, и скажешь, что их дело говно, - Аннушка гулко засмеялась в трубку.
- Но, Вань, - тут ее спич несколько сменил градус, - если мы решим эту проблему, а я помню, что это твой выходной, ты еще и премию получишь от нашего уважаемого ЖБУ (жилищно-бытовое управление – прим.автора).

Петрович надел свои резиновые сапоги, глубоко вздохнул, и засобирался по указанному адресу.

Прибыв на место, он представлял собой забавное зрелище, словно профессиональный рыбак собирался по своим делам, но не доехал до места рыбалки. Наперерез ему бросилось полноватое и бородатое тело, которое верещало, словно суслик по весне:
- Вы мастер??! – указывало тело своими пальцами-сардельками в нашего героя.
- Я, - оторопело признался Петрович, понимая, что ретироваться уже поздно.
- У нас там, там у нас – говны плавают! – рубанул правду-матку пухлик, являющийся главой домкома, и закатил глаза к небу.
- Повыловим ваши говны, - в тон собеседнику отшутился Ваня и отправился в сторону подвала.
Открыв дверь подвала, Петрович понял, что зря сэкономил, покупая сапоги по пояс, и не приобрел респиратор. «В говнах придется ползать по шею». Буквально.

Дабы не поганить дефицитный реквизит, гэдээровские сапоги сантехник сразу снял.
«Фиг с ним, носки и кальсоны я новые куплю… А сапоги жалко, да.» - подумал он и вздохнув поглубже, наш герой по шейку погрузился в зловонную жижу, его задача заключалась в нахождении пробоины.
Пухлячок заглянул в подвал и робко поинтересовался:
- Моя помощь нужна?
«Конечно, без спасательного круга мне тут только утонуть», но вслух мужчина лишь произнес:
- Известите жильцов, что гадить с этого момента запрещено, иначе смоет меня ко всем архангелам, - пухлик убежал.
Стиснув зубы, чтобы фекалии не попадали в его организм, Петрович погреб в сторону предполагаемого прорыва.
Вдруг до тонкого музыкального слуха сантехника донесся еле слышный плач. Мастер, будучи человеком сердобольным, подпрыгнул аж на полтора метра над фекальными водами, создав небольшое цунами.
- Как так-то?! – возмутился он, - что такое… - бормотал удивленный герой, разгребая какашки, направляясь в сторону плача.
Дрейфанув пару десятков метров зловонных вод, наш герой увидел на трубе держащегося из последних сил, маленького, сморщенного, не тем не менее, страшно злого котенка; заглянув в  его глаза, Ваня увидел в них концентрацию страха и злости на всех этих двуногих, которые готовы загадить все вокруг.
- Иди сюда, несмышленыш, - проговорил мужчина, пытаясь поймать вонючий комочек шерсти. Зверушка протянула к нему лапки и… расцарапала лицо нашего героя до крови.
- Ах ты ж сиська тараканья! – в сердцах воскликнул Петрович. Он не мог злиться на это маленькое недоразумение, да и кто может злиться на такие мелочи, находясь по шею в говне.
Невзирая на вопли чертенка, Петрович схватил бедное кошачье за холку, прижал к себе и после этого котенок успокоился и замурлыкал.
Пробоина обнаружилась достаточно быстро; умения мастера дало свои плоды, и уже через полчаса Петрович, стоя перед дверьми подвала, отчитывался пухлому домоуправу:
- Говны законопачены, срите дальше безбоязненно, только машину рекомендую вызвать ассенизаторскую и команду для уборки. А моя работа на этом закончена, - на этих словах воротник мужчины приподнялся, и оттуда выглянула сонная и умиротворенная мордочка котенка.
- Да, кстати, - продолжил мастер, вытащив комок шерсти из себя, - это, по-моему, ваше, - и протянул несчастное животное домоуправу. Пухлячок поменялся в лице:
- Что вы, что вы! У нас таких нет, лучше бы Вы его там и притопили, - заржал сам над своей якобы шуткой.
Котенок вскочил, выгнулся дугой и зашипел.

Ваня сграбастал несчастное обосранное животное в  ладонь, и сказал:
- Это вы зря. Животина любая – жизнь любит, и как бы вы не срали, она завсегда лазейку-то себе найдет. Хер вам, а не трупик. И настигнет вас за слова такие карма, - на этих словах котенок облапил своего спасителя за ладонь и снова замурчал.

- А тебя нарекаю, - произнес мастер, обтекая говном, - Карма. И быть по сему. И будешь ты жить у меня и жрать в три горла, потому что как я, барахтаешься в чужом говне, любишь жизнь и также как меня, используют тебя твари человеческие.

Вернувшись домой, Петрович налил уже отмытому бедолаге в блюдечко молочка; видя, как зверушка жадно лакает жидкость, и, умилившись, наш герой понял – вот оно, счастье, вот она – жизнь, и он понял, что с тех пор, возвращаясь  с самых адовых Аннушкиных заказов, дома его будет ждать злая, но любящая его зверушка…