Пропаганда мужеловства

Повесть "Записки из мертвого дома" я прочитал в тюрьме. Достоевского не люблю, но эта книга меня увлекла. Прежде всего потому, что в Записках не было, как обычно у Федора Михайловича, сюжетных нелепостей и странных героев с выдуманными именами, с вычурным, эксцентрическим, психологически недостоверным поведением.
Мой товарищ, хороший филолог, объяснил мне потом, что особенность Записок из мертвого дома в том, что Достоевский писал их сам, своей рукой. Другие же произведения, как правило, надиктовывал специально приглашенной девушке с хорошим почерком.
Читать Достоевского в тюрьме оказалось еще и потому увлекательно, что была возможность прямо на месте сравнивать впечатления классика русской литературы со своими собственными. Автор - человек наблюдательный, умный и достаточно откровенный. Хотя, книга была написана больше ста лет назад, мысли и ощущения главного героя во многом совпадали с моими собственными. Особым подарком оказался персонаж - Бумштейн Исай Фомич, «жiдокЪ» по национальности, историю которого я изучал особенно внимательно. Еврей в зоне - фетр. Так никем не написанный роман. Однако между собой и Исай Фомичом ни в чем сходства не нашел.
    Повесть мне так понравилась, что я решил читать ее не спеша, прочитывал по двадцать страниц в день и убирал книгу под подушку. Пройдя уже больше половины, к ужасному своему огорчению, вдруг увидел, что целая глава, два дня чтения, нет не вырвана, а аккуратно вырезана ножом или ножницами, что было особенно странно, потому что режущих и колющих предметов в камере, согласно тюремным правилам,  быть не может. За найденный при шмоне заточенный супинатор можно было, запросто, схлопотать десять суток кичи. Я дождался обмена книг и через кормушку обратился к шнырю, который исполнял в старом корпусе должность библиотекаря, с вопросом о том, кто вырезал кусок из книги, что там было, в так варварски изъятой главе и почему это было сделано. Со шнырем-библиотекарем мы были в хороших отношениях, попкарь, который сопровождал его ушел в другой конец коридора, и этот поставленный на блатную работу отбывать свой срок в тюрьме зек, скороговоркой рассказал мне, что главу из Достоевского вырезал он сам по требованию опера.
- Там про пидоров, - объяснил он, - приказали убрать, чтобы не было пропаганды мужеловства.
- Почему же мужеловства? - спросил я. Может быть мужеложства?
- Нет, - сказал библиотеакарь авторитетно, - мужеловства. От слов: "поймал мужика и вы***л".