Не нужно задевать...

        До отбоя ещё минут сорок, все собрались, кто откуда. После дня беспрерывных тренировок, после душа и ужина «спортивный лагерь» разбегался кто куда, лишь бы на время отлучить себя от штанги, турника, беговых дорожек и прочих орудий для создания из нас, семнадцатилетних пацанов, орудий для убийства. «Орудиями для убийства соперников и женского пола» нас назвала одна женщина, работница спортивного комплекса, куда, время от времени из расположения лагеря нас вывозили для очередной «пытки».

            Расположились возле палатки, которая нам была и спальней, и раздевалкой и сушилкой и всем, что можно только представить. Обычная армейская палатка на двадцать пять персон. В команде несколько человек прилично играли на гитаре, хоккеисты вообще, народ довольно музыкальный и периодически мы радовали соседей и тренерский персонал своими вечерними песнями. Пели хором, всей командой. Как мне кажется, неплохо получалось. Репертуар был хоть и не богат, но те, несколько «произведений» которые мы исполняли, знали наизусть.

             Мало по малу к нашим песнопениям привыкли, но один из тренеров, никак не мог перенести, переварить и усвоить двусмысленность ряда песен. Ему всегда казалось, что исполняем их, исключительно, чтобы его позлить, вывести из себя, обидеть и унизить. Всю подноготную его, как тренера и человека, как и всех известных, в прошлом спортсменов, мы знали. Были осведомлены об успехах, званиях и уважали, даже местами - боготворили и пытались быть похожими на игровой площадке. Кроме показной крикливости у данного персонажа был ещё один грешок, любил потешить «зелёного змия». Порой до поросячьего визга.

           Как обычно, лихо притормозил у места нашего вечернего «собрания», выскочил из машины, начал орать:

- Матерщину исполняете опять! Ни стыда, ни совести!
- Позорите себя в спорте и спорт в себе!
- Пели бы Пугачёву, Леонтьева, а не эту дворовую дребедень!

            Посоветовали прислушаться, разобрать смысл слов, а потом пугать своим басом пробегавших муравьёв, нас-то фиг, напугаешь. Перегаром разило на всю округу. Ворча и тихо переговариваясь, разошлись, но план созрел моментально. Территория, на которой располагался наш спортивный лагерь, граничила с трёх сторон с сосновым лесом, с одной стороны, границей служил залив Обского моря. Молоденькие ёлочки плавно перетекали в огромные сосны. Осуществлением задуманного занялись сразу после отбоя и услышанного храпа из тренерской палатки. Приподняли ВАЗ одиннадцатой модели ярко красного цвета, внесли в самые заросли и поставили для отстоя ночного, там. Въехать и тем более выехать самостоятельно оттуда, было невозможно. В нескольких сантиметрах спереди, сзади и по бокам это красное чудо «советского автопрома» окружали те самые сосёнки, которые плавно переходили в сосновый бор. Довольные ушли спать.

           А вот утром, Георгию Игоревичу, так звали тренера, пришлось выслушать ещё один вариант того, что он так рьяно прервал вечером. И только после этого совместного песнопения, признав свою ошибку, насмеявшись вместе со всеми, вымолвил:

- Да вы не считайте меня занудой, я же такой был и сам, как и вы, если не хуже ещё...
- Но хочется, чтобы те, кто двигается за нами, был лучше, чище и возвышеннее...
- Хотя...

           Освободили механического коня, который, в общем-то, сам по себе, был не виноват… Главное – взаимопонимание, примирение и уважение. Да и не помогало ещё никому - ни молодому, ни старому, «самодурство, тупизм и быковатость». Только доброе отношение друг к другу всегда на коне.


Метки: Виктор*