Где то на Руси...

               
               
     На окраине живописного села, в цветущем вишнёвом саду загорелся старый, покосившийся и полуразваленный домик. Соседи с неподдельным интересом и восторгом наблюдали, как длинные огненные языки, как будто ярко-красные лепестки огромного тюльпана охватили его деревянные стены и соломенную крышу. Пламя трещало и шипело, приглушая крики о помощи и спасении.
   По видимому, горели люди.
   На узком, замусоренном и заросшем лопухами дворе вдовы Павлихи, под жарким летним солнцем грелись её пять замурзанных и почти не одетых детей. Они, как мячиками, игрались пустыми пластиковыми бутылками и ржавыми консервными банками. Сквозь их смех из открытого окна слышался стон и плач.
   По видимому, умерла их бабушка.
   За высоким и крепким, каменным забором богатого хозяина Степана Могилы праздничный шум и весёлые голоса неожиданно перервал дикий визг, который быстро перешел в храп и пропал.
   По видимому, резали откормленного кабана.   
   На широкой площади между новой, красиво выложенной и раскрашенной церковью и одноэтажным супермаркетом «Сельпо» две оравы местных жителей, что отличались только флагами и транспорантами, бросали друг в друга грудки земли, камни и палки. Очень кричали и лихословили.
   По видимому, хотели подраться.
   - Ну, и что, - невозмутимо и доходчиво объяснял односельчанам столетний дед Панас,- такова наша жизнь. Счас, возможно, приедут пожарники, а завтра будут похороны, свадьба и поменяется власть…
    Дед никогда не ошибался. Как скажет, так и будет. Только день своей смерти никак не мог угадать. Уже трижды обещал помереть, но не сдержал слова.
     По видимому, очень хотел жить.