Звездный Гольфстрим. Главы 6-10

Глава 6
День второй и далее

Сомов хмуро посмотрел на Никитина и выпалил:
- Ну и что ты думаешь по этому поводу? Что такое происходит на этой, вроде бы спокойной планете? Нет, я, как командир этого корабля, хочу знать, куда мы все вкапались? Ведь планета-то, вроде, такая милая, спокойная с виду.
- Миш, ты не пыли, не пыли. Да, согласен, хрен что поймешь! Я тоже не въезжаю. Но мы здесь с тобой не одни, в том плане, что есть и светлые головы у нас на корабле. Будем думать, решать, изучать…

Дело в том, что ночью сработали тревожные системы корабля. Инэсса сообщила, что в атмосфере планеты произошел мощный выброс энергии. Причем, очень серьезный выброс. Необъяснимый всплеск несколько походил на разряд молнии, только в десятки раз мощнее. Многие члены экипажа проснулись от громкого выстрела, несмотря на хорошую звукоизоляцию корабля.
- Гроза, молния… А здесь вообще-то бывают дожди, грозы, молнии, а, Инэсса?
- Состав атмосферы, температура, наличие воды на поверхности и ее пары в воздухе не исключают такой возможности. Но у меня пока очень мало данных.
- Миша, действительно, мы здесь всего второй день. Давай лучше пригласим нашего астрофизика и покумекаем втроем, вернее, вчетвером с Инэссой в какие такие края нас занесло, что это за звезда.
- Ладно, давай.
- Вот и ладненько! – обрадовался навигатор и ткнул в одну из клавиш на пульте.

Спустя несколько секунд на мониторе появилось мокрое бородатое лицо с полотенцем на шее:
- Стоммелен на связи! Добрый день.
- Ральф, здравствуй. Извини, что не-вовремя. Командир решил провести небольшое совещание по нашей с тобой тематике, ты не возражаешь? Ну и хорошо, минут через двадцать не подойдешь в центральную рубку? Отлично, ждем.

Вовка в это время в легком комбинезоне (Инэсса сняла большинство ограничений) высверкнул из центрального шлюза и направился к кормовой части Пеликана посмотреть, как продвигается восстановление и наращивание гиперпространственного конвертера. Убедившись, что работа идет в соответствии с графиком, он вышел из тени Пеликана и бросил взгляд в сторону буровой вышки. Там, насколько ему позволяло видеть зрение, копошилась только одна фигура. Судя по росту, это был Парсонс. Фигура выпрямилась, и в наушниках прозвучал голос геофизика:
- Володя, если вы не заняты, не могли бы мне помочь? Делов на полчаса.

Надо честно признаться, что работа на буровой не входила в Вовкины планы, но и отказать тоже было бы не по-товарищески.
- Мистер Парсонс, направляюсь к вам. Что-нибудь захватить с Пеликана?
- Спасибо, Володя, у меня все есть.
Через пять минут Вовка подошел к Парсонсу, который колдовал над компьютером.
- Что надо делать?
- Володя, мы с тобой сейчас будем подрывать заложенные мной на разных глубинах геомины. Керны образцов мы получили, теперь посмотрим на сейсмическую картинку. А тебя я попрошу…
Вовка и не заметил, как прошли полтора часа, вместо обещанных тридцати минут. Парсонс каждое свое действие подробно объяснял Прыгунову, и это получалось у него очень даже интересно. Попутно он умудрялся вставлять в  повествование зарисовки планет, где бывал и истории, которые случались с ним и его коллегами. Да и сам подрыв геомин заинтриговал Вовку. Он с интересом смотрел на мониторе, как распространяются сейсмоволны на различных глубинах коры планеты.

Наконец они с Нейлом подорвали последний заряд. Парсонс почему-то нахмурился, но потом улыбнулся и сказал:
- Володя, к вечеру я обработаю данные. Если хочешь, приходи в кают-компанию, сделаем доклад на тему «Строение планеты… э-э-э Планеты». Придумывай скорее название.
- Спасибо, обязательно приду! – вполне искренне ответил Вовка и зашагал к кораблю.

- - -

Сверкающая и переливающаяся тысячами разноцветных песчинок-звезд, слегка молочно-туманная в своих спиральных рукавах, а где-то будто вобравшая в себя синевато-серого сигаретного дымка, объемная модель галактики Млечный путь висела между полом и потолком центральной рубки Пеликана. Трое звездоплавателей сидели вокруг этого сияния в анатомических креслах и переговаривались.
- Инэсса, дай-ка нам рукав Ориона, пожалуйста, – попросил Стоммелен.

Галактика растворилась, и на ее месте засеребрился самый малый рукав Млечного пути – Орион.
- Укрупни до нашего местного пузыря.
Теперь в воздухе плавали лишь отдельные хрустально сверкающие песчинки – звезды местной группы. Но и их было много, очень много.
- Объем представленной сферы местного пузыря около 800 световых лет в соответствующем масштабе, – пояснила Инэсса.
- Отлично, отметь Солнце.

Одна из песчинок примерно в центре сферы засверкала золотом.
- Так, накладываем координатную сетку… - забормотал себе под нос астрофизик. – Так… Верно, получается, если приложить реперные звезды… Шестьсот двадцать пять световых лет… Та-а-ак, смотрим каталог. Думаю, что это бета… Точно – бета Водолея, тройная звезда  Садалсууд. Сам Садалсууд - желтый гигант, он больше Солнца примерно в пять раз и погорячее  на 1 500 градусов Кельвина, но мы находимся от него на довольно большом расстоянии в 6,5 астрономических единиц и этого жара не ощущаем. Даже наоборот, если бы не маленький красный карлик  Садалсууд-3, вокруг которого вращается планета, здесь было бы намного прохладнее, а так -  приемлемый температурный диапазон. Последние наши данные говорят о том, что вся тройная система постепенно разваливается, и все три звезды постепенно удаляются друг от друга. Садалсууд не способен удержать своих спутников. Но на наш век хватит – никаких катаклизмов в ближайшие пару миллионов лет не предвидится. Мне, как астрофизику, чертовски интересно. Я здесь смогу такие наблюдения произвести, такие замеры!.. Как жаль, что у нас на борту только штатный шестидесятисантиметровый телескоп.

- Кстати, коллеги, у нас есть уникальная возможность взглянуть вблизи на один прелюбопытнейший космический объект. С учетом того, куда нас занесло, мы оказались, волею судеб совсем рядом, в каких-нибудь пятнадцати световых годах от планетарной туманности NGС 7293 или Улитка. Инэсса, тебе удалось сделать, то, что я просил?
- Да, Ральф, все получилось.
- Отлично, Инэсса, тогда дай, пожалуйста, большое увеличение и предельное разрешение.

Инэсса еще больше притушила в рубке свет и погасила свечение рукава Ориона. Сначала ничего не было видно, но постепенно стали проступать очертания чего-то необычного. Чем контрастней и ярче становилось голографическое объемное изображение, тем присутствующих все больше и больше охватывал непонятный, волнующий душу трепет. Через несколько секунд в центре рубки во всей красе развернулась туманность, метко названная кем-то Глаз Бога. В золотисто-красноватом обрамлении будто заветренных песком, пылью и солнцем пустыни век, на астронавтов глядел небесно-прозрачный голубой глаз исполина. Сходство было настолько разительным, что в первые секунды и командир с навигатором, да и сам виновник – астрофизик, затаили дыхание, будто и впрямь ожидая невероятного чуда…

Наконец Никитин пошевелился и тихо сказал:
- Ворожит до мурашек по коже.
- Да-а, пробирает… Спасибо, Ральф, не ожидал такого, – поблагодарил Сомов.
- Да я, признаться, и сам на такой эффект не рассчитывал. То, что я с вами сейчас увидел, ни один художник не нарисует.
- Природа!.. – кивнул Никитин и вздохнул. – Какие уж тут малевичи…

- - -

- Если верить показаниям сейсмографов при проведении подземных подрывов и  тем образцам породы, которые мы с Катрин и Володей достали с различных глубин, то с большой степенью вероятности можно утверждать, что строение планеты на некоторых участках сильно отличается от общепринятых норм в геологии. Такое впечатление, что, по крайней мере в трех районах планеты, в средних широтах на глубинах от трех до тридцати километров находятся каменные глыбы колоссальных размеров и правильной формы. Уж не знаю, вправе ли я предположить, что это не игра природы, а искусственные образования… - докладывал Парсонс.

- А если искусственные, а? – мечтательно произнес кибернетик Мел Гринвуд. – Тогда что это может быть? Подземный город, завод, космодром?..
- Действительно, Парсонс, У вас есть идеи на этот счет? – поинтересовался Сомов.
- Да как сказать, эти образования настолько велики, даже с учетом возможных погрешностей при измерениях, что… Ну, вот как вы сами-то представляете город, верхние этажи которого находятся на глубине пяти километров, нижние – двадцати, длиной этот город до восьмидесяти километров и шириной – до тридцати? То-то же! И почему под землей?
- Нейл, а мы не можем докопаться до этого, гм… города? – поинтересовался Никитин.
- В каком смысле?
- Да в прямом - бурами, ломами и лопатами!
- Нет, это невозможно… невозможно. Такого оборудования у нас нет. Сожалею.
- А если поискать выход наружу? Ведь если в городе живут разумные существа, не могут же они вечно сидеть в своем подземелье, когда-нибудь они да выходят на поверхность? – опять присоединился к дискуссии Гринвуд.

- Мы можем только предполагать… И вообще – кто сказал, что это город или завод? Мне кажется, что мы принимаем желаемое за действительное. Может это просто-напросто утонувший десятки миллионов лет назад кусок местной Гондваны? – Карел оглядел присутствующих, ища поддержки.
- Для Гондваны это слишком мелкий кусок, камешек, песчинка, – отпарировал Парсонс.
- Разрешите? – робко поднял руку Вовка и, увидев кивок Сомова, продолжил. – Я считаю, что при любом раскладе мы просто обязаны попытаться объяснить себе, что там такое, внизу! Поэтому предлагаю сосредоточить все усилия на исследовании ближайшего к нам объекта.
В кают-компании воцарилась тишина, экипаж взвешивал предложение.
- Ну, хорошо, а ремонт? – спросил Сомов.

- Михал Васильич, ремонт ведет БУРР и Инэсса, я только его периодически контролирую и все!
Ответственно заявляю – исследования не повлияют на сроки ремонта конвертера! Не верите – спросите Инэссу.
- А я полностью согласен с бортинженером, мы кто – разведчики, черт побери, или простые космические дальнобойщики, попавшие в аварию и тупо ремонтирующие свой аппарат на обочине? – неожиданно вмешался Дефо. – Конечно, надо исследовать!
- Михал Васильич, я тоже согласен. Более того, если мы обнаружим э-э-э… что-то значимое, то улетать с планеты, вне зависимости от состояния конвертера, просто не имеем права. И неважно, в данном конкретном случае, что план полета предполагал облет и исследование совсем другого района космоса. Может это судьба?.. – штурман оглядел экипаж.

- Еще мнения будут? – прищурился Сомов. – Нет, ну и хорошо! Нейл, ты готов набросать нам примерно, что, где, как?
- Сейчас попробую. Инэсса, выведи, пожалуйста на монитор карту северного полушария, район нашей посадки… Ага, хорошо, спасибо. Друзья, смотрите, вот это мы, а примерно вот тут – интересующий нас объект. Расстояние около трехсот километров, можно сказать рядом. Наверное, надо будет туда перебросить и наше буровое оборудование…
- Нет, стоп. Оборудования пока не надо, – вклинился в разговор космопсихолог. – Мы же должны учитывать и вариант, что местные подземные существа живы и здоровы и занимаются своими обычными делами. Ходят на работу, отдыхают, веселятся, ругаются, женятся… А тут, откуда ни возьмись, почетный мастер буровой установки Нейл Парсонс собственной персоной со своими кернами, лазерами, а главное бомбами и глубинными взрывами.

- Минами… - машинально поправил Парсонс и несколько растерянно взглянул на присутствующих.
- Какая разница, Нейл! Максимально осторожности и, если можно так сказать, такта. Не надо забывать, что это мы у них в гостях, это мы свалились им на голову, а не они нам!
- Пока, действительно, свалились мы. А вот на голову кому-то или нет – вопрос! – подал реплику Карел.
- Полностью согласен с Марко, – сказал Сомов. – Значит так. Завтра на место отправляются… - он обвел взглядом экипаж. – Прыгунов, Парсонс, Капелли и Дефо. Всё! Всем, кроме вахтенных, отдыхать. Время пошло.

Вовка встал и устремился было в сторону Катрин, но тут ему кто-то больно наступил на ногу, и он чуть не упал.
- Извини, я не нарочно, – пробормотал Карел и, оставив растерянного Прыгунова, живо подплыл к Кэт и заговорил с ней.
Вовке оставалось только удивленно моргать глазами. Но тут, к его удовольствию, Кэт гордо вздернула носик, отвернулась от Карела и, подхватив под руку свою черноволосую подругу ботаника Марию Гонзалес, направилась в сторону жилых отсеков. Медленно удаляясь, девушки весело о чем-то щебетали.

Вовка не мог пустить все вот так, на самотек. Он подошел к понурому Карелу, дергающему себя за мочку уха.
- Ну, что ж, сэр. Вы нарушили правила: подножка и блокировка. На первый раз штрафной с горчичником!
- Какой еще штрафной? – поморщился Карел.
- Уборка каюты, сэр, да-с!
Вовка с независимо-высокомерным видом заложил руки в карманы и скрылся в коридоре. Карел невесело посмотрел ему вслед, пожал плечами и зашагал в свою лабораторию.

Глава 7
Лед Европы

Ричарда разбудил зуммер вызова внутренней связи. Командир спейсфлаера предлагал ему пройти в рубку, если он хочет посмотреть на приближение к Юпитеру. Ричард не мог пропустить подобное феерическое зрелище, хоть и летал уже  и на Каллисто, и на Ио, где расположены земные научные станции.

Выйдя из каюты и пройдя по довольно узкому коридору межпланетника, он подошел к двери в рубку и по-старинке постучал.
- Входите, мистер Сноу, прошу вас! – любезно обернулся к приоткрывшему герметичную дверь Ричи командир экипажа. – У нас тут немного тесновато… Присаживайтесь вот в этот ложемент – бортинженер сейчас отдыхает от вахты.

Сноу устроился в кресле, пристегнулся ремнями и стал жадно смотреть на основной обзорный голограмонитор рубки.
Юпитер уже занимал три четверти неба. Его холодная голубовато-серая поверхность довольно ярко светилась отраженным светом Солнца, которое выглядело с такого расстояния как небольшая золотая горошина. Знаменитое Красное пятно на поверхности планеты-гиганта, словно окуляр огромного объектива, безразлично и незаметно для глаза перемещалось по своей  траектории примерно по экватору Юпитера. Если присмотреться, то чуть в стороне на фоне черноты космоса можно было заметить маленькую светящуюся точку.

- Ио, – пояснил капитан. – Большего без оптики не увидишь. Каллисто далеко, а Ганимед на линии горизонта заходит за диск Юпитера. А вот и наша красавица – Европа.
Спейсфлаер довернул левее и выше, и на экране показалась белоснежная сверкающая поверхность планеты. Во многих местах уже можно было различить темно-синие и желтоватые прожилки – трещины и спайки льда. Но смотреть было немного больно глазам – так ярко играли блики Солнца на гранях древнего первобытного льда.
- Сейчас небольшие перегрузочки будут, магнитное поле Юпитера не дает расслабляться, – предупредил капитан.

Межпланетник совершил несколько подходных маневров и выровнялся, видимо становясь на посадочную глиссаду. Сияющая поверхность приближалась, но вдруг резко померкла – это автоматика включила светофильтры.
- Говорит станция Европа три, Европа три! Вы вошли в нашу зону ответственности! Прошу идентифицироваться! – загремело из динамиков.
Сноу понимал, что по большей части этот странный радиообмен между диспетчерами и пилотами  – лишь дань прошлому, ритуал, что ли. Ведь автоматика станции уже давно их вычислила, установила и тип корабля и номер рейса и многое другое. Но в глубине души он одобрял подобные «атавизмы», частенько это скрашивало монотонность работы, да и дисциплинировало.

- Европа три, здесь спейсфлаер Спектр две двойки три, две двойки три! Прошу разрешения на посадку в районе Шахты девять бис.
- Посадку разрешаю, две двойки три, даю лазерную наводку. Температура на поверхности минус сто пять по Цельсию. Нам о вас уже сообщили. Добро пожаловать на Европу!
- Спасибо, лазер поймал!
- Крис, а ты привез, что я тебя просил в прошлый раз? – неожиданно с официального перешел на нормальный тон диспетчер Европы.
- Привез, привез, не волнуйся! – усмехнулся капитан и, обернувшись к Ричи пояснил. – Жак жить не может без устриц. Вот везу ему несколько ящиков. Нарушение, конечно, но такая мелочь!

Ричард пожал плечами, показывая, что не собирается в это никак вмешиваться.
- Спасибо старина, век не забуду! – радостно выплеснулось из динамиков. – Давай скорей садись! Приглашаю на ужин ко мне! Мы с Сильви будем тебя ждать! У меня тут завалялась одна бутылочка отменного французского вина.
- Не получится, Жак, извини. Загружусь и сразу обратно… А Сильви привет!
- Вот как? Ну ладно. Но в следующий раз не отвертишься!
- Хорошо, хорошо…

Капитан сосредоточился на посадке. Корабль качнуло влево-вправо, картинка планеты на курсовом мониторе уплыла и вернулась, а Ричард почувствовал легкие перегрузки и небольшой дискомфорт в желудке. После этих маневров межпланетный спейсфлаер, окончательно попав в глиссаду, начал быстро снижаться, и ледовая поверхность, приближаясь, стала прорисовываться все новыми и новыми деталями и подробностями. В поле зрения попала пятерка  раструбов, каждый диаметром метра по три-четыре, торчащих из ледовой корки. Над ними столбом поднимались в черное небо струи пара.
- Что это? – спросил Ричи.
- Что?.. А-а… Это побочный продукт переработки льда при проходке – кислород с примесями азота и еще чем-то. Не пропадать же добру. Глядишь, через несколько десятков лет на планете образуется подобие атмосферы, пригодной для дыхания.
- Ты оптимист, Крис, - вмешался в разговор навигатор. – За пятнадцать лет, что работают эти установки, плотность атмосферы повысилась всего на четыре процента.
- Но не сократилась же! – усмехнулся капитан.
 
Наконец, в последний раз взвыли посадочные двигатели, и межпланетник мягко, но весомо и ощутимо придавил своими шасси лед. 
Резко, хлопком, выключились планетарные и маневровые двигатели. Сразу стало тихо, и лишь на грани слухового восприятия сипели вентиляторы системы кондиционирования воздуха. Ричард отстегнул, отбросил ремни безопасности и встал. Капитан и навигатор, тоже отстегнув ремни, вовсю щелкали тумблерами и переключателями, переводя межпланетник в режим стенд-бай. Сноу не стал дожидаться окончания процедуры и, кивнув экипажу, направился в шлюзовую камеру одевать пустотный скафандр.

Снаружи его уже ждала фигура в оранжевом скафандре.
- Здравствуйте, мистер Сноу, я командир базы майор Меллоун, прошу вас, – представился командир базы и сделал приглашающий жест рукой.
- Майор подождите, мне надо вам кое-то сказать, – взял его за локоть Ричард. – Я попрошу вас сделать следующее…

После непродолжительного разговора, во время которого майор несколько раз недоуменно пожимал плечами, а в конце сокрушенно махнул рукой, мол, делайте, что хотите, они направилась к шахте. Через двадцать минут ходьбы-прыжков в условиях пониженной гравитации, они подошли к уже знакомому по демонстрации в кабинете Дон Кимуры колодцу.
- Всё готово, с учетом новой вводной? – спросил Меллоун у стоящего рядом с краем человека в скафандре.
- Да, – ответили ему.
- Тогда начали!

Спустя еще пятнадцать минут на поверхности лежал ледяной цилиндр с впаянным древним космонавтом. Тут же стояло четыре рабочих дроида, а метрах в пяти – квадратный гроб криокамеры.
Сноу немного нерешительно приблизился к артефакту. Постояв несколько минут у ледового цилиндра, Ричард обернулся:
- Начинаем погрузку!
- Как скажете.

Дроиды аккуратно подняли и понесли цилиндр к криокамере. Один из сопровождавших Ричарда стоял у пульта управления. Створки саркофага медленно раскрылись, представив взору трубчатые внутренности агрегата. Роботы поднесли и медленно погрузили цилиндр в чрево камеры. Оператор произвел какие-то манипуляции, и створки закрылись, скрыв от взоров артефакт.
Только майор собрался было дать команду дроидам на транспортировку и погрузку криокамеры на межпланетник, как все четыре дроида конвульсивно вздрогнули и медленно осели на лед Европы.
- Стойте, не двигайтесь, – прозвучал в шлемах лишенный выражения бесцветный голос.

И Сноу, и майор обернулись, безошибочно шестым чувством угадав с какой стороны пришла угроза. Оператор криокамеры растерянно выпрямился и машинально отступил на пару шагов.  Со стороны ледяной пустоши к ним приближались едва заметные на фоне снега две фигуры в белых  скафандрах. Заметив легкое движение Меллоуна, Сноу тихо, но четко и предостерегающе произнес:
- Не надо!
Майор замер.

Загадочные незнакомцы подошли к криокамере и что-то прикрепили к ее корпусу. Камера приподнялась надо льдом и, медленно ускоряясь, полетела в сторону белой пустыни. Две фигуры в скафандрах тоже подвисли над поверхностью и заскользили вслед за камерой. Земляне проводили их взглядами, пока они не исчезли из поля зрения.
- Однако, мистер Сноу… - удивленно протянул Меллоун и развел руками. – Кто бы мог подумать!
- Майор, теперь работаем быстро и молча! Вперед!

Европа скрылась с экранов обзорных радаров, зримо уменьшаясь в размерах – командир межпланетника, предупредив Ричарда о перегрузках, врубил полную тягу маршевых двигателей, ни много ни мало – триста тонн. Ускорение составило около  двух с половиной G. Именно поэтому Сноу находился в своей каюте в антиперегрузочной кровати.

Стараясь не шепелявить и не плямкать губами, непривычно ворочая тяжеленным языком, он попросил командира соединить его по закрытому шнуру с КОНОКОМом.
- Понял вас, мистер Сноу. Позволю себе напомнить вам, что в  аптечке у изголовья есть таблетки, снимающие значительную часть неприятных перегрузочных ощущений. Мы, астронавты, не стесняемся их глотать – они реально светлят мозги. Рекомендую!
Ричард ничего не ответил, но мысленно поблагодарил командира, сам-то он знал об этих таблетках, но как-то забыл…

На мониторе гологравизора закрытой связи высветилось нейтральное лицо Дон Кимуры:
- Сноу? Докладывайте!
- Господин Директор, при заборе образца Н-1 пришлось прибегнуть к отвлекающему маневру – якобы вытащить из шахты и погрузить объект в криокамеру. На самом деле в криокамеру был загружен просто кусок льда, – Ричард сжато изложил все произошедшее на Европе. - Объект Н-1 находится на борту спейсфлаера Спектр 223. Прибытие… Э-э-э…
- Прибыть приказываю на учебный космодром Льеж. Соответствующие указания получат и командир Спектра и службы космодрома. По прибытии – криокамеру с объектом сдать лично Блумбергу. Лично! И только ему! Всё, – Дон Кимура кивнул и отключился.

Ричард протянул тяжеленную руку, открыл небольшую створку аптечного шкафчика и нашарил противоперегрузочные таблетки «Старт». Минут через пять ему значительно полегчало, и он смог без особых дополнительных усилий сесть.
- Мистер Сноу, через четверть часа мы выйдем на крейсерскую скорость, и разгон будет прекращен.
- Спасибо, капитан, мне уже лучше.
- Ну, и слава Богу!

Когда выключились ускорители, Ричард понял, что жить все-таки стоит. Настроение улучшилось, и он связался с капитаном:
- Капитан, мне хотелось бы взглянуть на криокамеру.
- Конечно, мистер Сноу, нижняя палуба, бокс 5-С, замок… Сейчас… Все, открыт, можете идти, только оденьте что-нибудь теплое!
- Спасибо, – вполне искренне поблагодарил Ричард, достал из шкафа форменную куртку с шевроном «Спектр-223» на рукаве и на груди и направился на нижнюю палубу.

Бокс 5-С, как и обещал капитан Крис, был не заперт. Ричард толкнул тяжелую металлическую дверь, вошел в помещение и сразу почувствовал, как здесь было холодно – не меньше десяти ниже нуля. Почти в центре комнаты находилась криокамера, поверхность которой была вся покрыта изморозью, и от нее веяло мертвенным глубоким и всепроникающим холодом. К заиндевелому параллелепипеду были подключены многочисленные кабели и шланги. Каждые несколько секунд из-под камеры с шипением вырывалась струя ледяного азотного пара. Ричард никак не решался сделать несколько шагов и подойти к этому электронному гробу, источавшему пронзительный холод небытия. Глубоко вдохнув и выдохнув пару раз морозный воздух и повыше застегнув молнию на куртке, он сделал несколько шагов к центру бокса и оказался у небольшого окошка в корпусе криоаппарата. Протерев ладонью толстое стекло, он наклонился, нажал на кнопку включения холодного света и заглянул внутрь. И опять при виде мутного куска голубоватого льда с силуэтом человека в скафандре его посетило чувство тревоги и неопределенности, чувство, что он что-то потерял, одновременно приобретя то, чего так хотелось, но при ближайшем рассмотрении оказалось, мягко говоря, не совсем нужным, а то и вовсе опасным. Встряхнув головой, он отогнал эти мысли и попытался рассмотреть подробности. Но это оказалось практически невозможным – лед был мало того, что мутноват, свет в нем преломлялся самым невероятным образом и искажал оптическое восприятие. Да и окошко было маловато.

Ричард выключил внутреннее освещение криокамеры, выпрямился и направился к выходу. Вернувшись в свою крошечную каюту,  он сел на койку, обхватил голову руками и надолго задумался.
Межпланетник Спектр стремительно рассекал просторы евклидовой метрики пространства Солнечной системы. Сейчас он проходил один из самых опасных участков – пояс астероидов. До сих пор ни одна гипотеза его происхождения не была доказана. Почему образовался этот пояс, в котором, кстати, были и гигантские обломки вроде астероидов Церера, Паллада, Юнона и Веста – неясно. Хотя, как сказать. Например, Цереру астрономы причисляют к классу карликовых планет, все-таки диаметр не шуточный - около тысячи километров. Самой популярной в свое время была теория, согласно которой между Марсом и Юпитером давным-давно существовала планета Фаэтон, разорванная в незапамятные времена гравитационными полями Солнца и Юпитера. Теперь ученые больше склоняются к тому, что гравитационное напряжение в этом районе просто не позволило собраться планете из космической пыли и «мусора».

Скорость Спектра была свыше восьмисот пятидесяти километров в секунду, но даже при таком темпе и с учетом благоприятного взаимного расположения планет, путь от Юпитера до Земли займет не минуты, а часы, долгие-долгие часы… Ричард ощутил, что ему жарко, снял куртку и вызвал по интерфону капитана:
- Будьте любезны, соедините меня, по закрытой связи с КОНОКОМОм.
- Понял вас, мистер Сноу, минутку… - откликнулся капитан.

На экране гологравизора появилось приятное молодое лицо.
- КОНОКОМ, дежурный оператор. Слушаю вас.
- Ричард Сноу, – четко произнес Ричи и стал ждать, пока оператор пропустит его голос через вокодер, снимет «слепок» и сравнит его с оригиналом в базе.
- Здравствуйте, мистер Сноу, – снова заговорил оператор. – С кем хотите переговорить?
- Соедините меня с Блумбергом.
- Соединяю!

- Привет, Ричи. Интересно, ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? Полдвенадцатого ночи! Тебе повезло, что я задержался в КОНОКОМе,  – раздался далекий голос. Экран был наполовину закрыт каким-то предметом. – Я слышал у тебя там не без приключений. Ай, черт! Кофе пролил…
Экран освободился, и Ричард понял, что его заслонял пластиковый стакан.
- Привет Айво, извини, ради Бога. Собственно, я и звоню вкратце рассказать тебе о том, что произошло, ну и обдумать варианты, чтобы подобного не случилось по прибытии на Землю.
- Ладно, давай выкладывай, полуночник…- проговорил явно уставший Блумберг, продолжая отряхивать облитый кофе белый халат.

Глава 8
Поиски

Астронавты выбрались из шестиместного гиперфлайта и принялись разгружать оборудование. Его было не так уж и много, но, тем не менее, набралось. Надо было поставить радиомаяк, собрать  крошечный ангар для баллонов с кислородом, еды, аптечки, запасных батарей, в общем, организовать склад НЗ. Два часа спустя все было готово, а единственный взятый ими с Пеликана дроид, коротко разогнавшись, лихо въехал по крутой аппарели на крышу ангара и растопырил свои антенны и телеобъективы. В его задачу входил мониторинг окрестностей временного лагеря и предупреждение членов исследовательской группы об опасности.

Четверка разбилась на две группы. Вовка оказался в одной компании с Дефо, тогда как Капелли и Парсонс заняли второй антиграв.  Поерзав, пытаясь поудобнее устроиться в жестком подобии сиденья, Вовка посмотрел на Дефо и приготовился.
- Так, двигаемся чуть быстрее пешехода, высота – три метра, – сказал Дефо и посмотрел на Вовку.

Тот достал с платформы шест с небольшим воротником солнечной батареи и маленьким проблесковым маячком и воткнул его, глубоко загнав в землю заостренный нижний конец.
Брайан  выдвинул из специального паза джойстик управления и монокрасталлический экран навигатора. Антиграв поднялся и медленно заскользил над поверхностью. В пятидесяти метрах правее параллельным курсом начал движение диск с Парсонсом и Капелли.

Рельеф поверхности был довольно однообразен – каменистая равнина, поросшая низкорослым кустарником и карикатурными деревьями, скорее напоминающими пародию на бонзай. Кое-где попадались небольшие поляны с зеленоватой травой, торчащей забавными пучками.  Несколько раз им на пути встречались каменные нагромождения и скальные выходы высотой до пятнадцати метров. Их они осматривали особенно тщательно. И Брайан и Нейл приспускали антигравы, Вовка и Марко спрыгивали на землю и тщательно осматривали каменные завалы, пока Парсонс и Дефо, поднявшись на высоту пяти-шести метров, указывали им на наиболее подозрительные участки.

Два часа спустя было пройдено десять километров. Ширина проверенной полосы составляла сто метров, таким образом,  за это время они проверили всего-то навсего один квадратный километр!
- Да-а-а… Так мы много наработаем, – проворчал Дефо.
- Согласен, – откликнулся с другого антиграва Нейл. – Пеликан, Пеликан, вызывает Поиск один!
- Что шумим, Поиск один? – тут же отозвался с корабля Никитин. Судя по всему, он все время был в рубке на связи.
- Да больно медленно продвигаемся.
- Ваши предложения? Может расширить полосу или двигаться быстрее?
- Нет, не получится. Шире полоса или выше скорость – меньше деталей замечаешь, – пожевал губами Дефо.

- Ну, и?.. – спросили с корабля.
- Можно? – тихо спросил Вовка.
- Давай, говори, инженер! – подключился к дискуссии Сомов.
- Предлагаю перенести лагерь в географический центр предполагаемой аномалии, и оттуда начать поиск концентрическими маршрутами, а не как мы сейчас вроде комбайнеров – взад-вперед.
- Обоснование? – спросил Нейл.

Прыгунов задумался на одну секунду и потер пальцами виски:
- Мне кажется, что начав с центра мы имеем намного больше шансов найти выходы на поверхность.
- Вряд ли, – засомневался Марко. – К жителям подземного города (если они и город вообще существуют!) мы не можем применять нашу логику! Более того, человеческая психология в данной ситуации сама допускает несколько вполне рациональных, логических, но различных решений. Нам не на что опереться, не на что.
- А сверху мы никак не сможем что-нибудь выяснить? Я имею в виду орбитальный, либо суборбитальный вариант? – спросил Вовка.
- Только проекцию контура объекта на поверхности планеты.
- Значит так. Один антиграв работает по внешним контурам объекта, второй – с центра спиралью, – подвел итог дискуссии Сомов. – Приступайте к перебазировке, комбайнеры… Термин-то какой вспомнили, мда-а.

Нейл и Марко продолжили движение по внешнему абрису объекта, а Брайан развернул антиграв и на предельной скорости, какую только мог развить этот аппарат – 40 километров в час – погнал его в сторону ангара и гиперфлайта.
Через полчаса ангар был разобран и погружен на гиперфлайт, который стартовал в восточном направлении. Пролетев сорок километров флайт снизился и приземлился. Вовка и Брайан снова выгрузили все необходимое, опять был собран небольшой ангар, и, как и прежде, на его крышу шустро въехал малый дроид.

Брайан забрался в неудобное сиденье и махнул рукой Вовке, приглашая его на платформу.
- Брайан, ты давай начинай накручивать круги, а я пешочком тут хаотично поброжу…
- Добро, не заблудись, – усмехнулся Дефо и медленно тронул антиграв, выполняя что-то похожее на морскую циркуляцию старинных торпедных катеров при атаке цели.
  Вовка медленно побрел в сторону от ангара, машинально пиная и разгоняя камни, которые встречались на пути. Поисковые работы продолжались до самого вечера. Наконец в наушниках у каждого прозвучал голос Нейла:
- Предлагаю через час всем собраться у ангара и перекусить. Возражений нет? Отлично.
Вовка услышал это сообщение, находясь в трех с половиной километрах от ангара. Уже стемнело и ему пришлось надеть и включить налобный фонарь ближнего рассеянного света и ручной ксеноновый точечной направленности мощностью в пять миллионов свечей. Ксеноновый фонарь он включал только в том случае, когда считал необходимым осмотреть что-то внимательнее, да и то не на полную мощность. Для ходьбы налобный фонарь давал достаточно света на расстоянии в двадцать метров. Когда Вовка услышал сообщение Нейла, он прошел еще метров пятьсот на запад, постепенно загребая сначала севернее, а затем восточнее, чтобы выйти на обратный курс. Яркий проблесковый маяк на антенне ангара был отлично виден и с этого расстояния.

- Володя, ты там не заблудился? – послышался в наушниках голос Дефо.
- Брайан, все в порядке, сейчас увидишь мой сигнал, – Прыгунов включил на несколько секунд свой ручной ксенон на полную мощность и направил его в сторону ангара.
- Вижу, вижу, Володя! Давай двигай к нам!
- Иду, Брайан! – ответил Вовка, погасил ксенон и ускорил шаг.

Прыгунов не очень весело шагал в сторону далекого проблескового маяка. Мысли, что роились в его голове, не были особо радостными. Как они попали в систему Садалсууд, смогут ли вернуться обратно, и что происходит на этой планете? Хотя, конечно, все происходящее было ему страшно интересно, но где-то в глубине души мысль о том, что есть реальный шанс остаться в этой галактической глуши навсегда, не отпускала и не давала успокоиться.
Сзади Вовки из земли выдвинулся матовый металлический цилиндр высотой три и диаметром два метра. С едва слышным шипеньем раскрылись полукруглые створки, вытолкнув наружу целое облако холодного пара.
- Володя, – позвал сзади бесцветный голос.

* * *

Выслушав доклад Парсонса об обстоятельствах, вернее, об отсутствии обстоятельств исчезновения Прыгунова, Сомов приказал оставить ангар и дроида-наблюдателя на месте, а поисковой группе вернуться на борт Пеликана. После этого были запрещены все выходы из корабля, за исключением тех, которые требовались для ремонта конвертера. Брайану Дефо и Кейту Бёрнсу было приказано начать поиски бортинженера. Поисково-спасательная группа активировала патрульно-боевой джетфлайт, снабженный, кроме всего прочего, двумя электронно-импульсными пушками и вылетела на задание.
Вовки нигде не было. Будто сквозь землю провалился. Когда на Пеликане просмотрели запись, сделанную дроидом-наблюдателем, то увидели, что тепловые контуры Прыгунова (ночью запись велась в инфра-красном режиме) просто исчезли с экрана, будто он мгновенно телепортировал. На том месте, где все произошло, экипаж не нашел ни одной зацепки, ни одного следа.

Сомов все больше и больше склонялся к невероятной мысли, что бортинженера похитили. Но кто? Невидимые подземные жители планеты? Зачем? Что они с ним будут делать? Бред какой-то. Но если его похитили…
- Марко, загляни ко мне, пожалуйста! – вызвал он космопсихолога.
Через пару минут послышался стук и в каюту к капитану вошел высокий брюнет.
- Садись, Марко. Скажи-ка мне вот что. Мне кажется, кто-то из экипажа уже выдвигал гипотезу похищения Прыгунова гипотетическими жителями планеты…

- Это был Дефо, капитан.
- Да, ты прав. Но скажи мне вот что. Предположим, аборигены на планете есть, и развитие их достаточно высокое. Какие причины их могут побудить к такому враждебному шагу?
- Почему обязательно враждебному? – удивился Марко.
- А как? Дружественному, что ли? – поднял брови Сомов.
- Подождите, подождите… Вы меня пригласили и задали вопрос, и я хочу на него ответить.
- Все-все, не перебиваю!
- Для удобства отметаем все версии, кроме одной: Володю похитили. Вопрос – кто? Аборигены или такие же пришельцы, как и мы? Скорее всего, аборигены. Призрачные жители иллюзорного подземного города. Теперь дальше – зачем? Первое предположение, самое нейтральное. Они взяли пленного и хотят от него узнать о намерениях пришельцев, то есть о наших планах. Второе: они хотят установить контакт, но переговоры будут вести не с группой, а с одним индивидуумом. Ну и третье, конечно: они враждебны и готовы ликвидировать экипаж.

- Все? Ну и к чему ты сам-то склоняешься?
- Самый вероятный первый вариант, но нельзя исключать и третий.
- Мда-а… Перспективка, – протянул Сомов. – Ладно, спасибо, Марко, иди…
Когда за Капелли закрылась дверь, Сомов повернулся к своему компьютеру и вызвал Никитина:
- Вась, загляни ко мне, будь добр.
- Через минут десять можно?
- Конечно! Да, кстати со связью по-прежнему?
- Миш, извини, но Земля нас не слышит.
- Черт! – сорвалось у Сомова.

Только он выключил связь, как снаружи раздался грохот, будто в землю рядом с Пеликаном ударила колоссальная молния. Опять! Сомов выскочил из каюты и побежал в рубку.
- Место разряда установить пока не могу, но джетфлайт Дефо и Бёрнса находится в том же направлении, – прозвучал голос Инэссы.
- Свяжи меня с ними!

Несколько секунд спустя на мониторе появилось озабоченное лицо Брайана.
- Слушаю вас, капитан!
- Брайан, вы что-нибудь наблюдали?
- Да, капитан, это был мощный энергетический импульс. Мы засекли место и идем туда.
- Брайан, только не приближайтесь, пока к вам не подлетят Парсонс и Варга! Я тоже буду с ними.

Дождитесь нас, мы сейчас вылетаем! Нейл, Карел! – Сомов уже переключился на них. – Срочно на гиперфлайт! Летим к Дефо и Бёрнсу! Быстро! Инэсса, подготовь аппарат! Вася, принимай временное командование кораблем!
- Я же просил – через десять минут, это… торопимся! –  В рубку влетел Никитин.
- Все, командуй, Вась, я побежал! – Сомов скрылся в коридоре.
С момента пропажи Прыгунова прошло несколько часов, и ночь скоро должна была смениться утренними сумерками.

Гиперфлайт  Сомова под его же управлением заложил последний крутой вираж и приземлился в каких-то метрах от джетфлайта Дефо. Все трое высыпали из него и подбежали к Дефо и Бёрнсу.
Брайан и Кейт стояли чуть в стороне рядом с необычной круглой площадкой диаметром около тридцати метров. Свет прожекторов джетфлайта и ручных фонарей спасателей хорошо освещал поверхность. Было что-то необычное в этом круге – он был идеально ровным и на нем не росло ничего.
- Что это? – спросил Сомов.
- А черт его знает. Но именно здесь был выброс энергии, это точно.
- Брайан, а тебе ничего не приходит в голову? Мне это что-то напоминает, что-то из давно забытого…

Карел поднял валявшийся рядом увесистый камень и бросил его на площадку. Камень, едва перелетев границу круга, резко ускорился и вдребезги, в пыль разбился о площадку. Несколько крупных обломков на глазах у изумленных астронавтов разрушились на мельчайшие крупинки, будто раздавленные невидимым гигантским прессом. Площадка вновь была отполированно-гладкой.
- Гравиконцентрат, «Слоновий лишай»! Не может быть! – вскричал Парсонс. – Не подходите близко, это смертельно!
- Вспомнил! Случаи на планетах Дождь и Готика! – поддержал Нейла Брайан. 
- Да, все верно. Инэсса, у тебя есть информация по случаям обнаружения «Слоновьего лишая»? – поинтересовался Сомов.
- Да, Михаил. Первый случай произошел на планете Готика, из-за гравиконцентрата разбился гиперфлайт и погибло два человека. Сам гравиконцентрат впоследствии обнаружен не был, так как на том месте произошел взрыв кратера вулкана и уничтожил несколько квадратных километров поверхности.

- Второй случай – планета Дождь, один погибший. К сожалению, научная группа смогла прибыть только через две недели после обнаружения гравиконцентрата, и его мощность к тому времени упала в сотни раз и составила не более 3,7 G. Через несколько дней и эта аномалия исчезла. Был подготовлен специальный доклад Высшему Совету и КОНОКОМу, который не смог пролить свет на причины образования и механизм действия «Слоновьего лишая». Материал квалифицирован как «подвешенный», требующий дополнительных фактов, – Инэсса закончила свой короткий экскурс в прошлое.
- Так, Нейл, начинай установку измерительной и следящей аппаратуры и отметь место несколькими маяками. После этого возвращайтесь на Пеликан, – приказал Сомов.

Кто-то тронул его за локоть, и капитан обернулся – рядом стоял Брайан:
- Командир, есть предложение.
- Слушаю тебя, Дефо, говори.
Все несколько минут, что они говорили, между ними, судя по эмоциональной жестикуляции, шел нешуточный спор. В конце концов Сомов упер указательный палец в грудь разведчика и сказал несколько фраз. Дефо кивнул головой.
- Нейл, вы там долго еще? – спросил Сомов.
- Нет, командир, все установили, готовы к отлету!
- Отлично, вылетайте.

Когда позиционные огни гиперфлайта стали неразличимы на фоне начавшего сереть неба, Сомов, Дефо и Бёрнс молча и быстро загрузились в джетфлайт.
- Всем пристегнуться! Кейт, боевой режим! – тихим властным голосом приказал Брайан.
- Есть боевой! Накачка есть, орудия готовы, защита активирована! – странно было слышать от молчуна Кейта столько слов сразу.

Аппарат набрал высоту и взял курс на восток.
- Командир, прошу разрешения на боевую атаку, – обернулся к Сомову Брайан.
- Разрешаю…
Джетфлайт заложил крутой вираж, выбрал угол атаки и, хищно выдвинув стволы электронно-импульсных орудий «Ион», устремился к поверхности, слегка покачивая короткими крыльями, корректируя полет.

Глава 9
Клиника профессора Морана

Спейсфлаер Спектр 223 коснулся шершавого бетонопластика взлетно-посадочного поля учебного космодрома Льеж. Зашипели, принимая на себя все триста пятьдесят тонн веса, гравикомпенсационные амортизаторы, чмокнула гидравлика, и корабль лениво качнулся несколько раз с крыла на крыло.
Ричард пожал руки капитану и экипажу и сбежал по крутому трапу. Внизу его встречал Блумберг:
- Привет астронавтам! Где груз?

Ричард махнул рукой, приглашая следовать за собой, и быстрым шагом направился к корме Спектра. Там, с тихим сипом опускалась аппарель грузового отсека. Как только она коснулась земли, Ричи и Блумберг вместе с двумя дроидами забежали в отсек. Криокамера по-прежнему была покрыта изморозью и из-под нее периодически вырывались клубы холодного пара.
- Выгружайте, – приказал роботам Айво.

Оба дроида ловко отсоединили все коммуникации, легко подняли камеру и вынесли из спейсфлаера. Метрах в пятидесяти стоял большой флайт с открытыми створками грузового отсека. На его борту синим было написано «КОНОКОМ». Проследив за погрузкой, Айво и Ричи расположились в кабине, и автопилот легко поднял аппарат. Оглянувшись назад, Ричард увидел, что с взлетного поля за ними следом поднялись два флаера и пристроились к ним в кильватер. Он вопросительно посмотрел на Айво.
- Почетный эскорт, на всякий случай. Файтфлаеры, приказ Дон Кимуры, – ответил тот на невысказанный вопрос.
 - Куда направляемся, наука?
- В криогенную клинику профессора Морана, он нас, вернее, его, - кивок в сторону грузового отсека, – уже ждет.
- И что вы собираетесь с ним делать, Айво?
- Ричи, будет консилиум, на нем и решим.
- Ты, Айво, не темни, не ходи вокруг да около. Вы ведь уже предварительно все проговорили меж собой. Не думаю, что у вас десятки вариантов действий. Два – три не больше, угадал?

На пульте управления засветился экран гологравизора и появилось изображение. С монитора на них спокойно смотрел Дон Кимура:
- Докладывайте, Айво.
- Господин Директор, объект Н-1 прибыл, перегружен и сейчас направляется в клинику. Сноу со мной, – отрапортовал Айво.
- Хорошо, буду в клинике раньше вас.

Экран померк. Ричард с Айво многозначительно переглянулись.
Долетели до клиники Морана, слава Богу, без приключений. Флайт сначала завис, а затем осторожно сел на крыше в самом центре красного круга. Сразу же в нескольких метрах от него выдвинулся большой цилиндр лифта, открылись створки и навстречу Ричи и Айво вышел сам профессор Моран – высокий мужчина преклонного возраста с пышной совершенно белой шевелюрой на голове.
- Здравствуйте. Быстро перегружайте объект! – произнес он глубоким приятным баритоном и отступил в сторону, освобождая дорогу дроидам.
Оба файтфлаера все это время кружили поблизости, патрулируя воздушное пространство. Дроиды перенесли криокамеру, Моран дождался, пока в лифт зайдут Ричи с Айво, и приказал:
- Второй уровень, лаборатория пятнадцать!

*  *  *
- … поэтому хотел бы в общих чертах выяснить, что вы хотите от меня и от моей клиники? Что я должен делать, что предпринимать? – наливая себе в бокал немного Хенесси, произнес профессор.
Вокруг невысокого письменного стола в кабинете Морана, кроме самого хозяина, расположились в креслах Дон Кимура, Ричард и Айво.
Дон Кимура повертел в руках свой бокал, взял с блюдечка лимонный диск, отправил его в рот и стал медленно обсасывать.

- Видите ли, профессор, - наконец сказал он, бросая кусочек цедры в пепельницу, – мы, также как и вы, впервые столкнулись с подобной проблемой…
- Не преувеличивайте, господин Директор, я с такими проблемами в клинике сталкиваюсь чуть не каждый день, хотя…
- Охотно верю, профессор, но работая с клиентами… э-э-э… землянами, вы выполняете сложный, но, извините, стандартный набор услуг: заморозка смертельно больных, проведение операций при помощи криохирургии, сохранение жизнеспособности органов для трансплантации и многое другое. Здесь же дело сильно отличается от общепринятого стандарта: клиент не землянин и он мертв.

После минутной паузы Моран проговорил:
- Сразу же как только ваши люди вышли на меня, я заподозрил что-то в этом роде… Директор, прошу вас рассказать мне все, что сможете.
- Хорошо, но имейте в виду, профессор…

Пока Директор выступал в необычной для него роли лектора-просветителя, Ричард встал  с кресла и подошел к окну. Кабинет Морана выходил на небольшой ухоженный парк. Чуть вдали виднелась высокая ограда. Прямо под окном находилась площадка, засыпанная гравием, по которой прогуливались несколько человек, один в сопровождении санитара. От площадки в разные стороны, лучами расходились четыре узкие аллеи. Через каждые десять-пятнадцать метров на аллеях виднелись скамейки. Кое-где на них отдыхали пациенты. Сквозь густую листву проступали контуры фонтана и роскошной клумбы. Клиника профессора Моргана была лучшей в области криомедицины и трансплантации. Уникальные операции по пересадке органов, спасшие тысячи людей по всей планете, технологии, позволяющие сколь угодно долго сохранять трансплантанты,  заслуженно снискали признание этому уникальному учреждению. Да и сам профессор Моран был незаурядным ученым-медиком. Все последние достижения криогенной медицины обязаны его таланту, что сделало профессора одним из известнейших хирургов планеты. Ходили слухи, что он является кандидатом в Высший Совет Земли.

Ричард отвернулся от окна и посмотрел на троицу за журнальным столиком.
- Так что, профессор, мы ждем от вас ответы на все эти вопросы, – говорил Дон Кимура, обсасывая очередной кружок лимона.
- Вы очень многого от меня хотите, Директор. Давайте так: для начала мы просканируем тело и сделаем томограмму и голограмму мозга, если от него еще что-то осталось, а там, как говорил Наполеон, видно будет.
- Ладно, договорились. Только, прошу вас, профессор, надо, чтобы не только доктор Блумберг был в клинике, но и специальный агент Сноу. У меня есть основания для этого, поверьте, – добавил он, увидев вопросительно взметнувшуюся правую бровь Моргана. – Более того – в небе в районе клиники постоянно будут находиться не менее двух патрульных файтфлаеров, а по периметру уже выставлены  несколько постов спецподразделения Кедр.

Моран поставил недопитый бокал:
- Директор, это так серьезно?
- Да.
Дон Кимура поднялся с кресла, одернул пиджак и протянул руку Морану:
- Спасибо, профессор, за гостеприимство, жду от вас новостей. С нетерпением.
- До свидания, господин Директор, – Моран крепко пожал руку японца и обернулся к Айво и Ричи. – Мой секретарь займется вашим размещением…
- Не надо, профессор. Доктор Блумберг будет, видимо, все время с вами, а я бы хотел, чтобы меня вы устроили в палату, как обычного пациента клиники.
- Обычного… - хмыкнул профессор, внимательно посмотрел на Ричарда и нажал кнопку на срезе рабочего стола. Вошел высокий, приятной внешности молодой человек в белом халате.
- Пол, определите, пожалуйста мистера…
- Сноу, – подсказал Ричи.
- … Мистера Сноу в одну из палат исследовательского корпуса.
- Понял, профессор. Прошу вас, мистер Сноу. – Помощник  слегка наклонил голову в знак приветствия и взмахнул рукой, приглашая в приемную.

Пройдя недолгую процедуру регистрации и получив именной медальон, магнитную карточку, свежайший комплект больничного белья (просторные штаны, медицинская косоворотка с тесьмами, халат и тапочки), Ричард в сопровождении миловидной санитарки был препровожден в палату. Пожелав ему счастливого выздоровления, медсестра закрыла за собой дверь, и Ричи остался один на четырнадцати квадратных метрах площади самой дорогой частной клиники в мире.

Быстро переодевшись в больничное, Ричард положил свою одежду в шкаф и, достав специальный микросканер, принялся исследовать свою палату и вспомогательное помещение туалета и душа. Пока все было чисто.
Неожиданно ожил гологравизор, подвешенный под потолком так, что был виден из любой точки палаты.
- Мистер Сноу, через десять минут ужин. Желаете пройти в общую столовую, или предпочитаете поужинать в своей палате? – произнесла симпатичная медсестра с экрана.
- Спасибо, я в столовую… а где она?
- Выйдя из палаты, следуйте желтой линии на полу, мистер Сноу, она вас приведет прямо к дверям общей столовой. Если не хотите тратить энергию на ходьбу, то в коридоре рядом с входом в вашу палату вы увидите зеленую дверь – это вход в лифт ДДЛ. Команды – голосом.  Приятного аппетита.
- Спасибо… -  машинально ответил слегка ошарашенный Ричард.

Пришлепав в общую столовую, он остановился при входе и стал оглядываться, решая, куда ему пристроиться. Зал был большой и просторный. Столики, каждый на четыре и два места, были расставлены так, что между ними можно было спокойно пройти вдвоем, а то и втроем, не задевая стульев. Широкие гардины были раздвинуты, и через окна виднелся великолепный сад и вечереющее небо над клиникой. Посетителей общей столовой было совсем немного – человек пятнадцать. Видимо, большинство предпочитало уединение общению. По залу прохаживался метрдотель, который, только завидев Ричи, подошел и осведомился, где тот желает устроиться. Ричард повертел головой и увидел столик на двоих, за которым сидел сутулый древний старик.

- Если месье не будет возражать…
Метрдотель метнулся к старику и склонился у него над ухом. Тот слегка выпрямился, посмотрел в сторону Сноу и кивнул. Метрдотель жестом пригласил Ричарда за столик и любезно отодвинул стул.
- Добрый вечер, месье, разрешите представиться – Ричард Сноу, – присаживаясь, произнес Ричи.
- Вечер добрый, молодой человек, вечер добрый. Располагайтесь. Барон  фон Гофф, – немного дребезжащим голосом ответил старик.
- Очень приятно.

Ричи набрал на панели меню свой выбор и сделал заказ. На небольшом табло засветилась надпись: «Заказ принят. Ожидание – 10 минут». В это время из центральной части столика выдвинулся заказ, сделанный его визави – стакан сока манго, бокал красного вина, большая тарелка с павэ, овощами и картошкой, блюдечко десерта и саморазогревающаяся чашка чая.
- Приятного аппетита, барон!
- Спасибо.

Барон пододвинул поднос, выпростал приборы из салфетки и принялся обстоятельно есть.
Ричард старался незаметно оглядеть всех посетителей общей столовой. В основном это были пожилые люди, но высветилось и несколько относительно молодых лиц.
Из центра стола поднялся заказ: большой бокал белого вина сотерн, бутылочка Перье, тарелка с еще дымящимся мраморным новозеландским антрекотом и масляной золотой спаржей, блюдечко с теплой хрустящей французской булочкой и вазочка с ванильным мороженым.

Уже перейдя к десерту, Ричард позволил себе задать вопрос барону:
- Извините, барон, но каков здесь распорядок дня, а то я  впервые попал в клинику и, честно говоря, даже не знаю, как себя вести…
- Молодой человек, во-первых, не надо огорчаться, что вы попали в клинику – не забывайте, что это одно из лучших медицинских учреждений на планете, во-вторых, никаких особенных выкрутасов в распорядке дня клиники нет. Если вам не назначен специальный режим, то подъем в восемь, завтрак с девяти до десяти, с десяти до часа дня либо процедуры, либо свободное время. У кого как. С часа до двух обед, а до четырех – тихий час, либо прогулки по парку. В четыре полдник, потом процедуры, с семи до девяти – ужин, потом свободное время и в половине одиннадцатого – баиньки, отбой!

- Спасибо, барон. А как здесь с развлечениями?
- Есть небольшой кинотеатр, спортивная площадка, тренажерный зал, тир, бассейн, сауна, несколько джакузи, с шести до десяти работает лобби бар, но спиртное – только по разрешению лечащего врача. В баре есть караоке, большая фонотека. Да, чуть не забыл – за западным крылом клиники разбито небольшое поле для гольфа. Но сейчас уже… - барон взглянул на свой биоадаптивный Лонжин, - почти девять, так что из развлечений только бар и кинотеатр, для остального поздно, молодой человек.
- Не хочу быть навязчивым, не позволите угостить вас чем-нибудь в баре?
- С удовольствием, мистер Сноу, – произнес, вставая и бросая на стол салфетку, барон. – Если не возражаете, мы прямо сейчас перейдем в лобби бар.

Внимательно слушая оказавшегося словоохотливым барона фон Гоффа, Ричи старался незаметно присмотреться ко всем посетителям бара. К его удивлению, после ужина большая часть пациентов переместилась в лобби бар и, разделившись на группы по два-три человека, тихо общались между собой. Благодаря тому, что барон находился здесь уже второй раз, то есть был старожилом, через сорок минут Сноу в общих чертах знал краткую историю всех присутствующих в баре пациентов.
Вдруг часть светильников в баре померкла, и раздался негромкий мелодичный сигнал.

- Эх-хе!.. – невольно вырвалось у барона. – Сигнал к отбою! Благодарю вас, мистер Сноу, за приятный вечер. Весьма рад нашему знакомству. Всего вам доброго, до завтра…
- Спасибо, барон. До свидания, – Сноу пожал старческую пятнистую руку и долго смотрел вслед удаляющейся сгорбленной фигуре. Сам он быстрым шагом направился в свою палату, быстро разделся и нырнул в кровать, пульт управления которой позволял предположить, что она являет собой чудо трансформенной техники.

Еще минут тридцать из коридора доносились шаги, негромкий перезвон медицинских инструментов, приглушенные голоса медсестер и врачей, но постепенно все затихло в ватном покое особой больничной тишины, пропитанной запахами лекарств и  легкой тревоги.
Терпеливо выждав целый час, Ричард набрал на МИППСе вызов Айво.
- Ну, что тебе? – невежливо отреагировал начальник научного отдела.
- Как, что? – прошептал Ричард. – Я тебе что, теленка съел? Вводи в курс…
- Блин… Ричи, мы только что завершили сканирование мозга объекта, готовимся сделать полный мнемослепок. Не мешай!.. Как что-то прояснится – сообщу…  – прошипел в ответ Айво.
- Ладно, ладно… - проворчал Ричи и обиженно замолк.

*  *  *

Айво присел на табурет-треногу, снял перчатки, маску и бросил их в пластиковое ведро. Профессор Моран и его ассистент пристально вглядывались в монитор: по нему бежали нескончаемые ряды цифр и символов. В центре операционной на специальном постаменте покоился цилиндрический кусок льда с впаянным Палеокосмонавтом. Над ним растопырились различные сканеры, томографы, рентгенаппараты, нависли магнито-гравитационные ловушки и ультразвуковые излучатели. В самой операционной было невообразимо холодно – две медсестры сидели в углу, закутавшись в теплые парки и глубоко засунув руки в карманы.

- Невероятно! – наконец проговорил Моран. – Похоже на то, что мозг объекта не поврежден и сохранил информацию, смотрите! – обратился он к своему ассистенту, что-то показывая на графике.
- Да, профессор, думаю, вы правы…
- Сохранил информацию? – выпрямился Айво.
- Не могу утверждать это со стопроцентной уверенностью, но вероятность очень велика. Видите ли, структурная ткань паутинной оболочки…
Профессор сел на своего конька, но уже было понятно, что… Что?

Блумберг вызвал Сноу:
- Ричи, тут такое дело. Судя по всему, мозг не поврежден…
- Что значит «не поврежден»? Функционирует, что ли? – не понял Ричард.
- Нет не поврежден в том смысле, что значительная часть информации сохранилась и считана нами.
- Ну и что он там знает, этот объект? – оживился Сноу.
- Нет, Ричи, ты опять не понял… Мы не можем вот так запросто расшифровать то, что было «на уме» у объекта, это очень сложная и кропотливая работа не нескольких дней, а недель, а то и месяцев. И даже после этого мы не сможем с полной уверенностью сказать, что правильно истолковали все записанные нами мнемоотпечатки. В этой области очень большие допуски. Извини.

- Айво, а что, в лучшем случае, вы сможете определить? О чем он думал, что знал, что ел на завтрак?..
- Что он ел на завтрак, покажет вскрытие, – огрызнулся Айво. - А мы можем определить психоэмоциональный фон объекта…
- Айво, я вам, ученым, иногда поражаюсь! – в свою очередь начал закипать Ричи. - Какой может быть психоэмоциональный фон у человека… э-э-э… разумного существа в последние мгновения перед смертью, а?! Не надо быть Нильсом Бором, чтобы понять какие это переживания! Я задаю тебе другой вопрос: можно ли с помощью аппаратуры профессора Морана, нашей КОНОКОМовской  или какой другой «прочитать» память объекта?

- Мистер Сноу, - неожиданно включился в разговор профессор Моран. – Извините, я невольно слышу вашу беседу с мистером Блумбергом. Он вам все правильно объяснил. Я бы хотел только кое-что пояснить дополнительно. У нас пока нет аппаратуры, которая могла бы с высокой степенью точности прочитывать воспоминания людей, даже находящихся в добром здравии. Так называемое мнемоскопирование очень приблизительно и не может служить надежной точкой опоры в исследованиях. Но если с живыми объектами, которые, например, по тем или иным причинам потеряли память, врачам удается добиваться значительных положительных результатов (во многом, кстати, благодаря помощи и сотрудничеству самих пациентов), то исследования постжизненной памяти умерших ведутся не столь активно и совсем с другими результатами… к сожалению. Дело в том, что если в работе с активными живыми пациентами, кроме их свидетельств, мы оперируем такими понятиями как нейроимпульсы, нейрохимия, электрическое напряжение коры головного мозга, его температура, биохимические процессы, которые находятся в динамике, то у неживых объектов этой динамики нет. Есть только застывшая данность, и с ней разбираться значительно сложнее – приходится делать слишком много допусков и предположений, которые мало на чем зиждутся и почти не проверяются. Все, что я могу обещать, так это то, что мы сделаем все возможное, чтобы попытаться расшифровать информацию, которой прижизненно обладал э-э-э… объект.

- Должен, кроме этого, сообщить вам, что даже у пациентов, которые были заморожены добровольно, по их же собственному желанию (в основном это состоятельные люди, ожидающие изобретения панацеи от своих неизлечимых болезней), все-таки наблюдается какое-то подобие мозговой активности, хотя не было ни одного случая успешного пробуждения таких пациентов. Почти все они умерли на стадии разморозки, а трое прожили несколько часов, но при полном отсутствии сознания, то есть в глубокой коме. Этим я хочу сказать, что вторым этапом, наверное, будет попытка разморозки и оживления объекта, но шансов у нас – увы! – почти  никаких нет.
 - Я надеюсь, мои объяснения достаточны, мистер Сноу?
- Большое спасибо, профессор, они исчерпывающи. Мне остается только пожелать вам удачи, а нам всем набраться терпения. Профессор, стойте! – Ричард с тревогой увидел появившийся на крошечном дисплее своего МИППСа мигающий оранжевый предупредительный сигнал. - Я бы хотел подойти к вам в лабораторию переговорить, если можно прямо сейчас. Как бы вы выразились, профессор, пошла динамика.

- Это срочно? Тогда вызовите лифт ДДЛ и назовите западное крыло, лаборатория семнадцать, мой ассистент встретит вас.
- Сейчас буду, профессор.
Выйдя из палаты Ричард почти нос к носу столкнулся с секретарем профессора Полом.
- Добрый вечер, Пол.
- Добрый вечер, – холодно поздоровался помощник и прошествовал дальше по коридору.

Ричард посмотрел на часы: без четверти два. «Чего не спится?» - подумалось ему, но тут с тихим звуком колокольчика открылся лифт, и он нырнул в ярко освещенную просторную кабину, предназначенную для перевозки лежачих больных.
Через три минуты он оказался в западном корпусе прямо перед дверьми с номером 17, рядом с которыми уже стояли, ожидая его, ассистент профессора и Блумберг. Ассистент распахнул перед ним дверь, приглашая войти.  Ричи почти вбежал в приемную лаборатории, где согревались горячим кофе две санитарки. Он прошел дальше через двери с фотоэлементом и попал в операционный зал лаборатории.

Ассистент и Айво проследовали за ним.
- Профессор, вынужден сообщить вам, что все наши переговоры скорее всего прослушиваются. Я не знаю, как они это делают, да и не это главное.
Моран оторвался от монитора томокомпьютера и непонимающе воззрился на Ричи:
- Прослушиваются? Кем?
- Этого я не знаю, профессор, но связи теперь доверять нельзя, только личный контакт, но и это не гарантия. Надо срочно увозить объект, они знают, где он.
- Да кто «они»?! Что здесь вообще происходит, мне может кто-нибудь…

Визг санитарок и звон разбивающейся посуды в приемной заставили их вздрогнуть и обернуться. Двери открылись, и на пороге показался Пол с тяжелым импульсником в руке. За его спиной маячили два дюжих санитара в белых халатах. Лица вошедших были абсолютно непроницаемы.
- Прошу не оказывать сопротивления, оно бесполезно, – произнес глухой как свинец голос.
Всем показалось, что в операционной сразу стало еще холоднее…

Глава 10
Пересадочная станция

Ударив электронно-импульсными орудиями и накрыв нужный квадрат, джетфлайт сделал, снижаясь, несколько кругов и приземлился среди образовавшихся от попаданий в землю глубоких воронок. Откинув фонарь кабины, Сомов с разведчиками вылезли из аппарата и огляделись. Удар пришелся по площади примерно в один гектар, из развороченной земли тут и там шел дым.
- Эй, у вас там что, третья мировая началась? – послышался из переговорника голос Никитина. – Отвечайте, черт возьми!
- Нет, просто разведка боем, – продолжая задумчиво смотреть на спекшуюся кое-где землю, проговорил Сомов. – Разведка боем, только и делов…
- Миша, меня начинает беспокоить…
- Да подожди ты, Вась! Подожди, Бога ради, дай осмотреться.

Никитин обиженно забормотал что-то насчет того, что если его, назначенного временно командовать Пеликаном, никто не слушает и в грош не ставит, включая капитана, то уж что тогда говорить об общей дисциплине на корабле, о выполнении задания, об ответственности…
Тем временем Брайан и Кейт спустились в первую воронку, глубина которой достигала двух метров. Сомов же двинулся поверху ко второй.
Через час с небольшим из очередной воронки раздался голос Кейта:
- Сюда!

Сомов и Брайан не заставили себя ждать и быстро явились на зов. Спустившись к Бернсу они присели рядом с ним и увидели слегка выступающую из почвы горизонтальную панель. Проведя по ней рукой и присмотревшись, Дефо предположил, что это молекулярная керамическая сталь. Кейт на МИППСе набрал код вызова единственного среднего универсального дроида, который находился в грузовом отсеке джетфлайта. Спустя пять минут дроид довольно быстро принялся раскапывать участок. Кейт тем временем на гребне воронки установил видеокамеру. Дроид шустро очистил от почвы и камней верхушку и принялся извлекать грунт по бокам. Стали проступать контуры сооружения, смахивающего на вертикально стоящую колонну диаметром два метра. В одном месте были различимы тончайшие полоски, которые могли быть и  створками дверей.

Сомов встал на верхушку колонны и присел на корточки, приглядываясь к работе дроида внизу. Дефо стоял на земле в районе предполагаемых дверей и пытался приладить сканер. Колонна выступала из почвы уже более чем на полтора метра.
Дальше все произошло в считанные мгновения.

Панели дверей внезапно раскрылись и Брайан вместе со сканером, дроидом, камнями и землей буквально ссыпался в темное нутро колонны. Сомов рефлекторно успел схватить Дефо за рукав комбеза, но сам сидел в такой неустойчивой позе, что опрокинулся под весом Брайана и полетел вниз головой вслед за разведчиком. В следующую секунду, когда Бёрнс уже прыгнул с гребня и летел по воздуху, створки захлопнулись, и Кейт с размаху врезался в стальную колонну.
Оглушенный, швед сидел на дне воронки, прислонившись к колонне и машинально шаря  по ней руками в поисках щели, не замечая, что его куртка быстро пропитывается кровью, капающей с разбитого лица...

* * *

Падая, Сомов обрушился всем своим весом на Дефо, который, несмотря ни на что, устоял на ногах и даже помог смягчить командиру удар об пол. Пока в кромешной темноте Сомов вставал, отряхиваясь от земли и крошева камней, Дефо предостерегающе схватил его за плечо и слегка сдавил. Сомов почувствовал, что пол уходит у него из-под ног, и он теряет вес.
- Это лифт! – почему-то шепотом произнес Брайан. – Мы едем вниз.

Неожиданно в кабине зажегся неяркий красноватый свет. Астронавты огляделись и убедились, что находятся в кабине, напоминающей лифтовую. Никаких кнопок видно не было, но на уровне глаз на одной из стенок находилось слабосветящееся окошко монокристаллического монитора по которому бежали символы. Сомов подошел к экрану и потерял дар речи:
- Э-э-э… Это… Брайан, арабские цифры!

Сомов получил ощутимый толчок в спину, и над плечом у него шумно задышал Дефо:
- Не может быть! Не может быть!! – зашептал он, зачем-то освещая фонариком экран.
- Стой, не слепи… Непонятно. А, это двоичная система! Вот оно что!
- Зачем, то есть… Блин, что это значит, командир?
- Пока не знаю, Брайан, но, похоже, повеяло Солнечной системой и Землей. Эх, Гринвуда бы сюда, он бы живо разгадал эту компьютерную абракадабру! Я же только могу сказать, что двоичная система используется в компьютерных… Стоп! Где дроид? Он, вроде, вместе с нами свалился сюда…

Дефо и Сомов оглянулись и увидели в углу кабины притихшего универсального дроида. Брайан направил на него яркий луч фонаря, и на сером корпусе засветилась синяя маркировка: UD № 03 (d-k 7).
- Опять седьмая палуба, чтоб тебя! А я еще сомневался в словах Прыгунова. Ну, ладно, Номер три. Думаю, ты не глупее наших дроидов. Можешь нам расшифровать то, что высвечивается на экране?
Дроид слегка попятился и будто присел, продолжая сверлить взглядом своего красного окуляра двух грязных, измазанных землей и копотью астронавтов.
- Ну же, не бойся, никто тебя не тронет, – будто с домашней собакой заговорил Сомов.
Дефо непонимающе таращил глаза то на Сомова, то на робота. «Кто-то здесь сошел с ума!» - вертелось у него в голове.

Вдруг Номер три плавно оторвался от пола и поднялся на высоту человеческого роста. В его передней части отошла в сторону металлическая защитная панель, и под ней обнаружился небольшой светящийся кристаллический монитор. У роботов Пеликана не было антигравов, позволявших подниматься выше тридцати сантиметров над землей, ни таких экранов. Дефо окончательно растерялся, он-то не был посвящен в Вовкину дроидно-номерную мистерию на Пеликане.

Тем временем Сомов шагнул к дроиду и внимательно посмотрел на небольшой экран:
- 1100 метров… 1120 метров… 1140 метров… Ясно, это глубина. Скорость спуска около двадцати метров в секунду.  На какой глубине остановимся, Номер три?
- 7200 метров, – прочитал он спустя секунду. - Брайан, а как связь?
- Отсутствует, командир. Кругом сплошные экраны и отражения…
- Номер три, наш товарищ, который был здесь несколько часов назад, в порядке? Очень хорошо! Сообщи на Пеликан, что Сомов, Дефо и Прыгунов чувствуют себя нормально. Командир Сомов просит пока не предпринимать никаких действий.
Дроид погасил экран и замер, будто задумавшись.
- В чем дело, Номер три? Это не только в наших интересах!
«Ждите» - высветилось на экране. Затем: «Пеликан проинформирован».

Оба астронавта вздохнули с облегчением.
- Похоже, Брайан, нам с тобой и Володе, в первую очередь, уготована честь начать переговоры с… не знаю кем, но не с представителями нашей, земной, цивилизации. Ты осознаешь это? То-то же… Что-то мне присесть захотелось, устал… - Сомов опустился на пол кабины и сел, обхватив колени руками. Надо было успокоиться и привести в порядок мысли.
Дефо, чей организм был великолепно тренирован и вынослив, тоже почувствовал если не слабость, то какую-то тревогу, или, скорее, неуверенность – чувство которое он забыл еще в детстве. Поставив одну ногу на разбитый сканер, он затянул потуже магнитные липучки на ботинке и тяжело привалился спиной к стене. Номер три отработал к противоположной от астронавтов стене кабины и настороженно затих, периодически поводя красным объективом камеры вправо-влево.
Неземная кабина лифта продолжала стремительное движение по маршруту «поверхность-недра».

* * *
- Василий, я получила срочное сообщение, но не могу определить эмитента, – обратилась к Никитину Инэсса.
- Что за сообщение? – вскинулся Василий.
- Дословно: «Сомов, Дефо и Прыгунов чувствуют себя нормально. Командир Сомов просит пока не предпринимать никаких действий».
- Это все?!
- Все.
- Черт знает что! – дал волю эмоциям Никитин. – Инэсса, всем собраться в рубке через полчаса! Как там Кейт?

- Его на месте осмотрела Катрин. Предварительный диагноз – сотрясение мозга и разрыв связок кисти левой руки, плюс серьезные травмы лица: глубокое рассечение надбровной дуги, перелом носа, выбито несколько зубов, кровопотеря. Общее состояние средне-легкой тяжести, без осложнений. Сейчас Катрин вместе с ним возвращается на Пеликан. Расчетное время прибытия через семь минут.
- Хорошо… Ничего хорошего, конечно!
Бёрнс действительно серьезно пострадал. Когда он прыгнул, пытаясь дотянуться до Брайана, он меньше всего думал о том, что может случиться, промахнись он, или если перед ним вырастет непреодолимое препятствие. Поэтому все его сто двадцать килограмм тренированных мышц с огромной скоростью врезались в закрывшиеся перед самым носом стальные двери. Фактически он упал головой вниз с высоты почти пяти метров. Итог оказался плачевен. Неимоверным усилием воли Кейт дождался прилета гиперфлайта с Катрин, Варгой и Капелли и потерял сознание.

Сейчас флайт под управлением Варги возвращался на Пеликан, Катрин и Капелли хлопотали над Бёрнсом, который продолжал терять кровь.
- Карел, давай скорее, Кейту надо срочно ставить хирургические скобы! – прокричал Варге Капелли.
- Даю, даю, черт бы все побрал!
На горизонте показался крошечный бело-серый силуэт Пеликана и стал стремительно расти. Карел не был пилотом экстра класса, просто, как и все члены экипажа, прошел курс обучения вождения флаера и гиперфлайта, но получалось это у него очень даже неплохо, поэтому ему и доверяли периодически эту мощную скоростную машину.
- Держитесь! – прокричал он своим пассажирам и заложил крутой вираж, выходя на резкую посадочную глиссаду.

Простонали гравикомпенсаторы, и гиперфлайт замер в нескольких метрах от Пеликана. С легким шипением стал подниматься фонарь кабины. Из главной шлюзовой камеры выскочили несколько человек, подхватили Кейта и стремительно внесли его на корабль. Катрин бегом еле поспевала за ними, прижимая к груди универсальный медицинский прибор скорой помощи и реанимации.
- Есть же дроиды! – пыталась она вразумить Гринвуда, Стоммелена, Парсонса и Капелли.
Втуне. Экипаж, столкнувшись с трудностями, ранениями и исчезновением своих товарищей начал работать в другом – аварийном режиме, возможно даже вопреки логике. Этот эффект  был известен среди моряков испокон века. Если экипаж дружен, умел и крепок духом, то в трудные моменты штормов и ураганов он мог творить чудеса, выживать и спасать свое судно в самых сложных ситуациях. И наоборот, команда, собранная из портового сброда, всякого люмпена и отбросов, тонула буквально в луже в полный штиль на абсолютно исправном судне. Конечно, не последнюю роль играет и капитан корабля.

Собственно, подобное свойственно не только морскому делу. Ведь что такое экипаж? Это - небольшой слепок, своего рода срез общества, минисоциум, живущий практически по тем же законам, что и все общество, частью которого он и является. Ну, может, только с поправкой на опасность профессии.
И вот теперь им выпала возможность проверить себя на прочность, доказать, что экипаж малого галактического разведчика (МГР-1А) Пеликан достоин возложенной на него миссии и при любых обстоятельствах выполнит задание.
Но мысли Катрин частично были далеко от Пеликана: Где Володя, что с ним?

* * *
Движение кабины стало ощутимо замедляться. Сомов поднял голову, посмотрел на Дефо и встал на ноги, машинально отряхивая брюки. Брайан отлип от стены и выпрямился рядом с капитаном. Кабина последний раз вздрогнула и замерла. Створки дверей разъехались в стороны, открыв взору астронавтов большой, тускло освещенный красно-оранжевыми светильниками зал.

Сомов и Дефо сначала выглянули из лифта, а уж затем осторожно, с опаской вышли из кабины. Вокруг никого не было. Отойдя чуть в сторону, они огляделись и смогли оценить размеры помещения. Похоже, зал был круглым, по крайней мере,  нигде не наблюдалось никаких углов. Вдоль стен были смонтированы огромные шкафы со сферическим верхом, похожие на поставленные на-попа цистерны. Из шкафов выходили кабели, шланги, провода с керамическими изоляторами, которые либо исчезали в стенах, либо соединяли шкафы между собой. Некоторые трубы уходили вверх и терялись во мраке – неяркие лампы освещали лишь нижнюю часть зала, поэтому об истинных размерах этого помещения можно было только догадываться. Металлическая шахта лифта тоже терялась из вида на высоте семи-десяти метров. Уходила ли она еще дальше вниз, или здесь была конечная остановка, непонятно. В плотном воздухе витал незнакомый запах, Дефо принюхался, но распознать его не смог.

Вылетевший из кабины дроид привлек их внимание ярко засветившимся экраном: «Следуйте за мной».
- Следуем, следуем… - проворчал Сомов и двинулся за поплывшим вперед дроидом.  Дефо замыкал процессию.
Пройдя несколько десятков метров, они подошли к стене зала и увидели полукружие коридора, закрытого стальными дверьми. Дроид направил желтый лазерный луч на небольшую панель справа от дверей и они стали медленно расходиться в стороны, открывая проход в полутемный туннель, уходящий, казалось, в саму бесконечность. По полу, ровно посередине тянулась рельефная металлическая лента. Из ниши в стене туннеля выдвинулась обтекаемая открытая платформа и, выпустив клуб холодного пара, зависла над направляющей металлической лентой.

- Та-ак, монорельс подан… - усмехнулся Брайан.
- Это, скорее, мономагнитный гравикомпенсационный поезд – мономагг, – внимательнее присмотревшись к аппарату и даже присев и заглянув под днище, сказал Сомов. – Довольно старое изобретение, у нас его почти и не используют уже. Но это что-то совсем миниатюрное, узкоколейка…
Дроид подлетел к мономаггу, приземлился на переднюю панель и точно вошел в паз, будто сделанный под него. На платформе, было всего четыре сиденья – по два в ряд. За спинками второго ряда сидений находилась площадка с поручнями по периметру. Сомов и Дефо подошли к монорельсу из бортов которого выдвинулись короткие ступени, взобрались на платформу и уселись в жесткие неудобные кресла из которых тут же вышли стальные поручни и сомкнулись на уровне грудной клетки астронавтов. Из переднего обтекателя поднялось округлое лобовое стекло.

- Как увеселительный аттракцион в двадцатом веке, ей-богу! – невольно вырвалось у Сомова.
- В Луна-парке на русских горках, – огляделся по сторонам Дефо.
- Американских… - поправил его на свой манер Сомов.
Платформа стала медленно разгоняться, заскользив в миллиметре над металлическим рельсом, удерживаемая электромагнитным полем. Движение монорельса было бесшумным и удивительно плавным, несмотря на набранную им приличную скорость. Редкие красноватые светильники быстро уносились за спину астронавтам. Туннель под небольшим уклоном уходил вглубь планеты и был почти прямым, за исключением пока одного мягкого некрутого правого поворота на юг, которого можно было и не заметить, если бы не легкая  центростремительная перегрузка, которую они почувствовали. Освещен туннель был чисто символически, и дальше пятидесяти метров впереди и сзади не было видно ничего, кроме блеклых, размытых теней.

- Я думаю, что туннель освещается автоматически и только в том месте, где находится монорельс, – предположил Брайан.
- Разумно… - согласился командир. - Вопрос в другом: а где обитатели? Создается впечатление, что мы в мертвом городе.
- Или автоматическом…
- Как как?
- Ну… механическом. В городе-автомате или роботе, как будет угодно. Ведь есть же у нас планетарные орбитальные автоматические станции, галактические беспилотные зонды, электронно-оптические исследовательские лаборатории среднего и дальнего Внеземелья.

- А что?  Вполне может быть! – оживился капитан. – Тогда нас должны перебросить отсюда на обитаемую планету или станцию. Готовься к космическому перелету, Дефо!
- Мне все равно, только скорее бы…

Они мчались  со скоростью не меньше  двухсот километров в час. Обтекатель и ветровое стекло с едва слышным свистом рассекали плотный, будто слежавшийся, воздух подземного города.  Вдруг туннель резко расширился, обозначив что-то похожее на станцию, которая была также скудно освещена, как и сам монорельсовый штрек. Платформа пронеслась вдоль «перрона» за считанные секунды, и разведчики не смогли ничего разглядеть, кроме больших, похожих на огромные стальные термосы, объектов, стоящих вертикально в ряд.  И опять нигде – никого.

«Город-робот, словосочетание-то какое морозно-пустотно-отстраненное…» - с некоторой тревогой подумал Сомов. Происходящее все больше и больше напоминало ему, неплохо разбиравшемуся в искусстве, то-ли театр абсурда  Эжена Ионеско с его парадоксами и нонсенсами, то-ли картины Сальвадора Дали и Рене Магритта с их пространственно-временным сюрреализмом. До психоделии «Крик»  Эдварда Мунка пока, слава Богу, дело не дошло, но, в любом случае, как только он начинал думать о возможной развязке и ее последствиях, в кровь начинал ощутимо впрыскиваться адреналин. Сомов с некоторой завистью поглядел на Дефо, который, по крайней мере внешне, был спокоен, как удав, потому что прошел в спецшколе КОНОКОМа специальный глубокий психотренинг. Сомов же, да и другие «гражданские» астронавты, могли похвастаться лишь стандартным курсом психологической подготовки, преподаваемой во всех высших учебных заведениях Земли, готовящих кадры для работы в среднем и дальнем Внеземелье. На самом деле, город этот, скорее всего, является своего рода космической «Пересадочной станцией».

Пересадочной станцией…
Монорельс снова влетел в туннель, и по ушам туго ударила динамическая воздушная волна. Оба астронавта продулись, чтобы освободить заложенные давлением уши.
Дроид, примостившийся на передней панели под ветровым стеклом, не подавал признаков жизни, а скоростная платформа продолжала пожирать километры нескончаемого подземного туннеля Пересадочной станции.

Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2016/10/28/2316