16. Школа даосов о вертикали и совести

ШКОЛА ДАОСОВ

16.

О ВЕРТИКАЛИ, О НАШИХ ДЕЛАХ И О СОВЕСТИ

- Учитель, скажите, - спросил я у Учителя, - вот я часто слышал, что всё в мире состоит из света и тьмы, и что одно без другого не может существовать. Стоит только посмотреть на звёздное небо ночью, и сразу же понятно это утверждение мудрецов, которые говорят, что даже любой человек состоит из тьмы и света. Может быть, свет и тьма присутствуют в нас как сама необходимость нашего существования? Но что это такое – свет и тьма? Я хотел узнать и ещё одно: так уж необходима нам тьма? Ведь многие её бояться, даже по ночам в темноте спать не могут, и связывают её со смертью. Но стоит нам закрыть глаза, то мы моментально попадаем в темноту. И в этой темноте мы проводим часть своего времени - часть нашей жизни, когда спим, и когда наступает ночь. Как я понимаю, мы не можем обойтись без тьмы. Но зачем она нам? Ведь часто тьма вызывает у нас страх. Когда говорят о потёмках души, то подразумевают что-то нехорошее. Поэтому движение человеческого сознания всегда направлено к свету. И даже буддисты стремятся обрести просветление, когда медитируют. Значит, существует какая-то незримая вертикаль между тьмой и светом. И когда мы стремимся к свету, то мы как бы находим путь к бытью, к своему осуществлению. И в самом ли деле тьма связана со смертью? Так ли это? Но с другой стороны, если посмотреть, то говорят, что наша душа бессмертна. А значит, погружаясь во тьму, иными словами, в смерть, наша душа продолжает существовать. Так ли это? Думая обо всём этом, я написал следующие стихи:    

ВЕРТИКАЛЬ

Бог нас двумя дарами наделил:
Душой и телом, нам придав свой лад.
Земля дарует телу много сил,
А небо создаёт душевный склад.

Живёт так каждый, устремившись вверх,
Познав мир через новые слова.
Людская такова природа всех:
Ступня в земле, а в небе – голова.

Чтоб сразу встать на совершенный путь,
Нетленной жизни взращивая всходы,
Необходимо нам постигнуть суть –
Хранить связь между жизнью и природой.

Чтоб стало ясным сознанье как хрусталь,
Путь наш бы к правде не зарос сорной травой,
Нам в жизни нужно воздвигнуть вертикаль
Между собой и Богом, небом и землёй.

Без этого не разгадать секрет.
Ведь даль сменится горизонтом новым.
Чтобы в решеньях верный был ответ,
Когда зришь в корень, возвратись к основам!

Когда я рассказал Учителю эти стихи, он, как мне показалось, не обратил на них внимания, а погрузился в задумчивость. Затем он сказал:

- Ты затронул очень важную тему. Видишь ли, наши мудрецы считают: «Тёмное начало Инь присутствует в самых сокровенных глубинах светлого начала Янь». Более того, скажу, что тьма является самым важным компонентом нашего бытия. Без тьмы не бывает света. Тьма и есть Великая Небесная Сокровищница, где хранится всё, ещё не проявленное. А вот на проявление этого непроявленного влияют скрытые пружины, которые заложены уже в проявленном мире. Чтобы было тебе понятно, скажу больше: в мире есть бытие, и есть то, что стоит за границами бытия, иными словами, за-бытье. Забытье – это не беспамятство, а пробуждение к безусловной явленности присутствия, его узнавание, как воспоминание чего-то, что никогда не было мыслимо. Это – именно За-бытье – погружённость в тот сиятельный мрак, откуда, по словам Чжуанцзы, «происходит Единое – Дао, прежде чем Единое обретает форму. Сама материя, возникающая из Дао, имеет тенденцию к самоулучшению или самосовершенствованию. Об этом трудно говорить словами, и особенно это трудно понять простому народу. Поэтому он и старается облечь эти знания в своего рода мифы о загробной жизни, которую рисует ему его воображение в виде Жёлтых Истоков, Подземного Царства, ада или рая. Но всё намного сложнее. И мудрецов не может удовлетворить простая картина народного воображения. Даос учится заглядывать в это За-бытье, в которое все смотрят и не видят, которое все слушают и не слышат. Мудрость для даоса в том и состоит, чтобы не открывать что-то, никому не известное, а научиться видеть то нечто, что даётся человеку прежде всякого познания, научиться внимать непреходящей правде вещей.  Как говорил Чжуанцзы: «Научиться видеть, где всё темно, и слышать, где всё тихо. Во тьме увидишь свет. В Тишине услышишь гармонию».

- Но как это сделать?! – воскликнул я.

Учитель, глядя на меня, улыбнулся и заметил:

- Для этого нужно себя готовить: быть добрым и чистым, только тогда открывается внутренняя правда, уметь чувствовать и понимать эту правду. Но для этого нужно достигнуть определённого внутреннего состояния. Даос не мешает раскрыться правде, он не видит её в обычном смысле, ибо она не объект, она и ближе к нему, чем его собственное «я». Он может лишь хранить её в груди.

- Значит, для этого мне нужно освоить само состояния Забытья, - спросил я Учителя.

- Совершенно верно, - ответил он, - забытье «ван» для даоса – это состояние, когда мысль спонтанно внемлет «немыслимому». В интуитивном постижении даос обретает необоримую духовную силу и становится подлинным хозяином самого себя. Пробуждение даоса от забвения истока бытия не преодолевает забвения, а скорее вводит в него, приучает мыслить не-мыслимое как имманентную основу самой мысли. Мудрость Чжуанцзы и состоит в том, чтобы пробудиться ради забытья в интимно-неведомой данности.

Слушая Учителя, я погрузился в глубокое размышление. Заметив это, он рассмеялся и сказал:

- Для первого раза этого хватит, не стоит сразу же погружать себя в эти дебри. Дам тебе простенькую задачу. Для начала переведи-ка мне этот текст, и ты сразу же поймёшь, как себя подготавливать к этому пути. Но прежде я хочу тебя спросить, знаешь ли ты, кто такой Янло-ван?

- Конечно, знаю, - ответил я, - Яньло-ван – это владыка мёртвых ада у буддистов.

- Хорошо, - ответил он, - а знакомо ли тебе «Всевышнее поучение» из «Книги песен» - «Шицзин»?

- Конечно же, я его читал, - опять похвастался я, - и даже заучил из него одну выдержку, где говорится:

«Будь же таким и тогда, как заходишь в покой,
Перед отверстием в крыше своей не красней,
Не говори, что не видно, каков ты под ней,
И наверху что никто не следит за тобой…»

Учитель меня похвалил и дал мне текст, который я перевёл так:
 

ДЕЛА И СОВЕСТЬ

Приснилось Чжэнь Су-сяню, что покинул он мир бренный,
Попал в Царство Подземное, увидел Яньло-вана,
Владыку мёртвых, в нём имеющего вид почтенный,
Который видит искренность в отличье от обмана.

Когда пред ним старуха из села его предстала,
То Яньло-ван в лице своём суровом изменился,
Поднёс ей лично чай, хоть пить она его не стала,
С глубоким уваженьем низко в пояс поклонился.

Велел писцу немедленно старуху в рай отправить,
Чтоб даровали ей незамедлительно рожденье,
Су-сяню было, удивлённому, трудно представить,
За что такое оказали ей благоволенье.

Спросил писца: «Старуху здесь за что же награждают,
И чем она Яньло расположенье заслужила»?
- «Она за жизнь всю никому вреда не причинила
Из личной выгоды, ведь мало кто так поступает.

Всё ж корысть движет всеми в жизни, даже мудрецами,
И тех, кто вред наносит из-за выгод своих людям,
И, подлости творя, связь держит только с хитрецами,
Таких здесь презирают и по строгости всей судят.

От их поступков дурной запах вечно остаётся,
Страну всю отравляя, нанося вред людям новый,
От подлости потом очистить трудно удаётся
Сознание людское, что плодит весь люд бедовый.

Учёные-конфуцианцы бы могли стыдиться
Тех, кто корыстные обуздывает побужденья,
Поэтому, верно, тому смогли вы удивиться,
Как наш Владыка к ней с таким отнёсся уваженьем».

Чжэнь понял, объясненье привело его в смятенье,
Но был ещё один во сне, пред тем, как он проснулся,
Вошёл чиновник с видом, что имеет положенье,
Ни с кем не говорил, и ни к чему не прикоснулся.

Владыка улыбнулся, видя, как тот поступает,
Сказав: «Чтоб управлять народом и стоять над всеми,
В стране чиновников для управленья назначают,
Они все  - те, решаются людьми вопросы с кеми.

Но есть от них и вред и польза и в верхах, и в низших.
Считать хорошим, что не гонится он за деньгами,
Равно тому, как на божков молиться, что есть в нишах,
Что пищу не едят, не пьют, а лишь стоят пред нами».

- «Заслуг я не имею, и проступков не имею», -
Чиновник возразил. Владыка Яньло рассмеялся:
- «Жить без проступков и заслуг, сказать слова не смея,
Не есть хорошим быть, если за шкуру ты боялся.

Дело расследуя, от подозрений уклониться,
Не этим можно ль нанести вред, мнение скрывая?
Или в дела серьёзные вначале углубиться, 
Ответственности испугаться, руки опуская»?

Подобострастно начал тот отвешивать поклоны,
Но Яньло, на него глядя, не мог не рассмеяться:
«Что суетишься, словно кланяясь перед иконой?
Чист если, можешь в перерожденье не сомневаться.

Как ни темна душа, в ней чувства спрятать невозможно,
И если есть хорошее, то обретёшь спасенье,
Хоть в мире оставаться незапятнанным и сложно,
Но нужно всегда помнить о «Всевышнем поученье»».

(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович