Воспоминания 12 или Языковой барьер

Приехали мы в Козелец ранней весной. У нас, в России, еще лежали снега, а здесь они уже растаяли, образуя обширные лужи-озера вдоль дорожной насыпи, по которой пролегала трасса из Киева на Чернигов.

Весенние дни изобиловали туманами, которые скрадывали окаём горизонта и от этого становилось как-то уютнее. Влага капала с голых, мёрзнущих деревьев, стоявших по щиколотки в талой воде. В ней же отражалось серое, но спокойное и даже чем-то дружелюбное небо, сами деревья и парусное судно, которое бесстрашно бороздило эти водные просторы.

Из кормы парусника торчал гвоздь, за который был намертво закреплен один конец прочной нити. На втором конце той же нити находились мы с братом.

Эффектный кораблик со стремительными парусами и острым килем из консервной жести, смастерил Юра, а самым восторженным почитателем его корабельного мастерства был я.

Водные просторы были обширны и коварны. В таинственных глубинах подстерегали всевозможные опасности – всё, что лежало под снегом, теперь залила талая вода и за все это наше судёнышко изредка цеплялось, и тут нам приходилось с помощью нитки восстанавливать его судоходные качества.

Приятно смотреть, как парусник, подхватив порыв весеннего ветерка в свои паруса, мчится, разрезая серую водную гладь. Но вот он вдруг резко тормозится и замирает, накреняясь под напором ветра. Дёрганья за нитку и уговоры на этот раз не помогают. Наступает звёздный час главного доставальщика кораблей, то есть, меня. Дело в том, что на мне сегодня – резиновые сапоги!

Мама наконец-то вняла моим просьбам и приобрела эту необходимейшую и крайне практичную обувь. До этого я неизменно приходил домой с полными ботинками воды. На все мамины укоры я неизменно и угрюмо бубнил: «Купи резиновые сапоги!»

И вот настал момент испытать эту замечательную и непромокаемую обувь! Я бесстрашно зашагал по воде «аки по суху», освободил корабль из плена, но, когда возвращался назад, решил сократить немного путь и влетел в невидимую под водой, но довольно глубокую яму. Обеими ногами. И опять, «на радость маме», принёс домой полные сапоги воды…

«Ну, что же ты опять с мокрыми ногами! Я же тебе купила  резиновые сапоги!» - всплеснула руками мама. «Я кораблик доставааал!» - ною я.

«И опять ты весь, с головы до ног, вымазался в побелке!» - констатирует мама. «Я не специааально, это всё стены!» - отбиваюсь я.

Дело в том, что поселились мы всем семейством в глинобитной тесноватой хате, щедро побелённой как снаружи, так и изнутри. До этого мы с Юрой имели дело только с деревянными домами, в них сколько не трись о стены, никаких заметных следов на одежонке не оставалось. А здесь…

Стоило нам с братом, надев свои пальтишки, буквально, пару метров пройтись  до двери на улицу, как мы уже были с головы до ног в этой самой побелке. Особенно я.

Это была единственная, но довольно досадная трудность, с которой мы столкнулись в новой для нас Украинской Советской Социалистической Республике.

Языковой барьер был преодолён без труда. Это, правда, больше касалось нас с Юрой – мне кажется, что мы «забалакалы» на практикуемом здесь разговорном языке почти мгновенно.

А вот отец был несколько ошарашен, когда в первый же день, знакомясь с коллективом, выслушивал жалобы местной работницы, которая еще и не совсем чётко выговаривала все буквы.

Ну, сами подумайте, как он должен был реагировать на следующую фразу: «Ёбиш, ёбиш – ни выяботки, ни заяботка!».

Отец заверил коллектив, что в скором времени выработка волокна на заводе будет увеличена в пять раз. Работяги только недоверчиво улыбались. Плохо же они знали нашего папку! Вот и сейчас он «горел» на работе, воплощая своё обещание в жизнь.

Мама тоже, порой, вызывала дружный смех своих коллег в местной поликлинике.
Вот, вбегает она, вся раскрасневшаяся от обиды, в сестринскую и жалуется, что какой-то мужчина, довольно интеллигентного вида, случайно наступил ей на ногу и сказал что-то вроде: «Пробачте, будь ласка!».

«На ногу наступил, и еще требует, чтобы я была с ним ласкова! Нахал!»

Затруднения возникали у неё и с непривычными украинскими фамилиями. Ну, никак по ним не узнаешь, кто мужчина, а кто – женщина!

Была как-то неделя диспансеризации, и два терапевта  вели приём посетителей в одном кабинете. Нужно было регулировать очередь так, чтобы у обоих врачей одновременно на обследовании были либо две женщины, либо два мужчины. За этим важным процессом было поручено следить нашей матушке.

Как старательный и ответственный работник, она ознакомилась с личным составом очереди и затем карандашиком подправила фамилии в списке. Мороз у неё стала Морозова, Швайка – Швайков и т.д. Гордая такой своей находчивостью, она начала вызывать посетителей, которые ни сном ни духом не подозревали, что их уже переименовала изобретательная новенькая медсестра…

Но довольно быстро она освоилась и скоро в самодеятельном народном хоре поликлиники зазвучал и её звонкий красивый голос, старательно выводивший: «Там, на тому боцы, там жыве Маричка…».