Размышления об изучении религиозной культуры

В настоящее время ведется острая полемика о целесообразности преподавания в качестве основной учебной дисциплины как в школах, так и в ВУЗах «Основ православной культуры», «Основ православия», «Истории православной церкви»: названий предлагается много, но суть предмета одна, ознакомление учащихся с азами основной религии русского народа – православного христианства.
Основные возражения демократической общественности (рука не поднимается писать в данном случае слово «общественность», поскольку оно предполагает, что его представители отражают мнение большинства населения, что, во-первых не доказано, а, во-вторых, сомнительно) следующие: Россия страна многонациональная и, говоря слово «русский», мы как бы обижаем другие национальности; существует много других религий и, говоря слово «православный», мы как бы обижаем людей их исповедующих; вроде бы стыдно среди «научных» дисциплин преподавать дисциплины «религиозные». Есть много и других возражений, но они лишь сочетания указанных выше. Приведенные далее размышления не претендуют на истину в «последней инстанции», а являются скорее предметом дискуссии.
Не искушенный ум легко сбить с толку (что активно используется «демократической общественностью») простым логическим приемом – подменой тезиса. Суть его состоит в том, что из цепочки верных логических рассуждений «удаляется» одно, или несколько звеньев, и суждение о правдивости заключительного вывода меняет свой знак с плюса на минус. Пример (А. Солженицин, Архипелаг ГУЛаг, т. 1, часть 1): «Поток стригущих колоски. Ночная ручная стрижка колосков в поле! Совершенно новый вид сельского занятия и новый вид уборки урожая! Это был немалый поток, это были многие десятки тысяч крестьян, часто даже не взрослые мужики и бабы, а парни и девки, мальчишки и девчонки, которых старшие посылали ночами стричь, потому что не надеялись получить из колхоза оплату за это горькое и малоприбыльное занятие  (в крепостное время крестьяне не доходили до такой нужды!) суды отвешивали сполна: десять лет как за опаснейшее хищение социалистической собственности по знаменитому закону от 7 августа 1932 года». Жестоко и бесчеловечно. Правдивость высказывания не вызывает сомнения. Но, на самом деле, логическая цепочка гораздо сложнее и проще одновременно. Воровство карается 10 годами. Поле и колоски на нем принадлежат государству. Кто возьмет их без разрешения собственника, совершает кражу и получает то, что полагается по закону, то есть 10 лет. Следовательно, тезис «10 лет за воровство» подменен тезисом «10 лет за колоски».
Тогда говорят о суровости закона. Но законы нейтральны, они не бывают ни хорошими ни плохими, а таковыми являются только в нашей оценке. Но если мы свою оценку ставим выше принятого законным путем закона (извините за тавтологию), это в корне противоречит принципам демократии. Нельзя бравировать демократическими принципами, когда это выгодно и забывать о них, когда они противоречат вашему собственному мнению.
Теперь о «суровости» закона. Возьмем такую выдуманную ситуацию: «На Красной площади в Москве поставили стул, положили на него гвоздь и приняли закон, по которому, кто возьмет этот гвоздь, получит 10 лет тюрьмы». Сурово. Первая реакция воскликнуть: «Бесчеловечно, дико и так далее». Но, не берите этот гвоздь и данный закон вас не касается. Но все дело в том, что при огромном количестве посетителей Красной площади, по закону больших чисел (если вероятность события крайне мала, но событий крайне много, велика вероятность того, что это событие случится) обязательно найдется кто-то, кто этот гвоздь возьмет и отправится в тюрьму. И тогда «демократическая общественность» поднимет крик о попрании прав человека: «из-за какого то гвоздя …» и так далее.
На мой взгляд, главная образовательная задача состоит в том, что бы научить учеников не брать сразу ничего на веру, а сначала провести хотя бы элементарный анализ. Поскольку все примеры мрачные, лагерные, тюремные, то и тезис из А.М.Горького, очерк «Соловки»: «Ты меньше спрашивай. А тебя спросят - не отвечайте сразу, а сначала подумай. Да не о том думай, что спросили, а о том – для чего? Догадаешься – для чего, тогда и поймешь, как надо ответить» (М.Горький. Собрание сочинений. Том 17.- М.: Гос. Изд-во художественной литературы, 1952.- с. 205.)
В науке прогнозтике (Рабочая книга по прогнозированию\ Редкол..: И.В. Бестужев-Лада ( отв. редактор).-М.: Мысль, 1982.- 430 с.) все знание разделяется строго на «научное» и «ненаучное», к последнему относят, в том числе, все, касающееся религии. Вот так, просто и ясно, «не может быть, потому что не может быть никогда». Вместе с тем, та же прогнозтика в качестве основного критерия достоверности знания выдвигает тезис, упрощенно он звучит так: «Проверено временем».
Но что может быть древнее религии. Можно спорить о достоверности ее положений. Спор этот бесполезный, схоластический, поскольку исходные тезисы и аргументы не доказуемы, они суть аксиомы житейского и религиозного опыта. Можно их отвергать, но разумно ли это. Почему мы не корим врачей за плацебо (лекарство, не оказывающее какого-либо медикаментозного воздействия и прописываемое больному лишь для его успокоения). Просто они помогаю людям, а, значит, бесспорно полезны. Наверно, и к религии надо подходить с этих же позиций.
Теперь по вопросу изучения истории Русской церкви. История России с древнейших времен до наших дней изучается на всех уровнях образовательной иерархии. В ее основу положены фундаментальные труды С.М.Соловьева, Н.М.Карамзина, В.О.Ключевского, Н.И. Костомарова, В.Н.Татищев и других «светских» историков. Но я обратил внимание, что читая труды по истории Русской Церкви Н.Н.Глубоковского, Е.Е.Голубинского, П.В.Знаменского, Е.Сумарокова, Н.Тальберга, митрополита Макария, архиепископа Филарета, епископа Арсения и других «духовных» историков, если бы я не знал, что они церковные ученые, сам бы я об этом не догадался. Причина простая. Исходными документами для тех и других служили летописные своды, источником которых служило летописание в подавляющем большинстве духовенства: монахов и священников. Если бы студентам-медикам преподавали только правую сторону человека и замалчивали (по идеологическим соображениям) левую, у нас были бы не врачи, а уроды. Тогда почему спрашивается такое возможно при преподавании русской истории?
Исправлению этой очевидной несуразности мешает демократическая боязнь обидеть представителей других конфессий. Но почему, если государство отмечает наградами и льготами людей за особые заслуги перед Отечеством, никто не кричит, что это может вызвать зависть и обиду других людей? Заслужил – имей особый статус в обществе. Тогда почему данный справедливый демократический принцип считается неправильным применять по отношению к большим сообществам: Русская нация и Русская Православная Церковь. Равны ли все вероисповедания перед историей России? Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Одоление смуты: Слово к русскому народу. - СПб., 1995.- с.32-33) писал: “Разве это католические прелаты набатом поднимали новгородское ополчение на брань с псами-рыцарями и подавали последнее духовное напутствие дружинникам князя Александра Невского на залитом кровью льду Чудского озера? Разве это протестантские пастыри вдохновляли святую ревность донского героя, великого князя Димитрия на поле Куликовом, где страшная сеча с татарами решала: быть или не быть Святой Руси? Разве это мусульманские муллы удержали нашу Отчизну от распада в лютую годину смуты, подвигнув Козьму Минина и Димитрия Пожарского на их жертвенный подвиг, а ратников русского ополчения на борьбу до победы? Разве это иудейские раввины с крестом в руках, под свист японской “шимозы” поднимали в атаку преданные, смертельно уставшие роты под Мукденом и Порт-Артуром, спасая русскую честь от позора? Разве это кришнаиты и буддисты на протяжении тысячи лет ежедневно, сосредоточенно и благоговейно возносили Господу молитвы о “богохранимой” земле Русской, “властех и воинстве ее”, отдельным молитвенным чином поминая “вождей и воинов, за Веру и Отечество живот свой на поле брани положивших”? Многие ли из вас могут вспомнить сегодня хоть один случай, когда иноверцы и инославные – в трудный для России час делом доказали свою верность, до конца разделив ее неласковую судьбу? Зато противоположных примеров в русской истории – сколько угодно. … Кто на протяжении тысячи лет ковал и пестовал несгибаемый дух русского патриотизма? – Церковь Православная!”
К чему ведет отсутствие единой идеологии, в том числе религиозной, в обществе? Как отмечает проф., д.ф.н. И.В.Силуянова в докладе “Российское образование и идолы атеизма” на 10 Рождественских образовательных чтениях в 2002 г.: ”…чем закончилось равенство вероисповеданий (католицизма и протестантизма), провозглашенное и гарантированное Веймарской конституцией. Именно конституционное равенство и одновременно конфессиональная противоположность двух церквей стали теми благоприятными условиями, которые вызвали к жизни политику национал-социализма”.
Но можно вспомнить и более дальний исторический пример. Как известно, начиная с 12 века в период татарского ига, при дворе великих ханов в Каракоруме, строго соблюдались узаконения Чингизъ-хана по отношению к веротерпимости представителей всех покоренных ими народов. Там находились и отправляли религиозные обряды священнослужители всех вероисповеданий, в то время, как сами татары исполняли обряды монгольской веры – “проходить через огонь и поклоняться кусту и солнцу” (Н.Тальберг. История Русской Церкви.- М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2004.- с. 84.). И духовно единая империя татаро-монголов разделилась на ряд духовных сообществ, симпатизирующих покоренным народам “своих” вероисповеданий. И сбылось Еваегельское предостережение: “… всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит”.(Мат. 11, 25.)
Не надо совершать уже совершенных кем-то ошибок. Сказано у Екклесиаста: “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят:”смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после” (Еккл. 1, 9-11).
Остановимся теперь на тезисе о «стыдности» преподавания среди «научных» дисциплин преподавать дисциплины «религиозные». Этой теме можно посвятить не одну полноценную статью, поэтому далее будут приведены лишь основные принципиальные положения. На одном из занятий студент с возмущением произнес: «Зачем вы рассказываете как была организована система управления качеством ремонта авиационной техники в советское время, если сейчас мы перешли на новые прогрессивные международные стандарты качества?» Я рассказал, что «старое» было, мягко сказать, не хуже «нового», потому что знал и как было и как есть сейчас, а мой оппонент знал, что делается сейчас, то есть владел «половиной» информации.
А многие ли знают о таких «религиозных» предметах как «Естественная апологетика» (как часть Основного Богословия) и «Креационизм». В них приводится совокупность исследований, посвященных выявлению научных фактов, указывающих на прямое участие Бога в творении мира и последующей истории человечества. Утверждаю, что любой самый эрудированный ученый не знающий указанных предметов беспомощен в споре с человеком владеющей всей полнотой знаний. Почему? На этот вопрос очень хорошо ответил А.Эйнштейн в своей сентенции, что можно провести тысячи опытов подтверждающих научную теорию и только один ее опровергающий.
Будучи в Дарвиновском музее (г. Москва, метро Академическая), в скромном малозаметном уголке заметил маленький стенд (отдаю дань мужеству и научной корректности работников музея), где приводятся основные факты, опровергающие эволюционную теорию. В Палеонтологическом музее (г. Москва, м. Теплый Стан), разглядывая немыслимое разнообразие и причудливость существовавших форм жизни, постоянно ловил себя на мысли, что как будто ребенок-пигмаллион баловался, лепя их из пластилина. На самом деле известны тысячи конкретных фактов и цитат не укладывающихся в ту картину мироздания, которая преподносится учащимся в процессе обучения (подробно, например, на сайте: www.evolution-facts.org). А если ни эволюционная теория ни креационизм не доказуемы, а являются предметом веры, во что выгоднее верить? Преп. Варсонофий Оптинский (1845-1913) писал:»Английский философ Дарвин создал всеобъемлющую систему, согласно которой жизнь объявляется борьбой за существование, борьбой сильных против слабых, при которой побежденных ждет разрушение… Это уже начало звериной философии, и те, кто уверует в нее, не задумываясь убьют человека, нападут на женщину или ограбят своего ближайшего друга – и они сделают это спокойно, полностью признавая свое право совершать эти преступления» (Иеромонах Серафим (Роуз). Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди.- М.: Валаамское общество Америки, 2004.- с.67). Проф., доктор физ.-мат. наук Геннадий Анатольевич Калябин будучи профессором Самарского аэрокосмического университета читает в Самарской Духовной Семинарии курс по естественной апологетике. Проф., доктор философских наук Ирина Васильевна Силуянова исследует проблемы раздвоенности современного человека между присущей ему внутренней религиозностью и окружающей нерелигиозной средой, которая создается образованием и средствами массовой информации.
В наше прагматическое время вспоминаются слова видного богослова конца 19 века протоиерея И.Морева (В защиту веры православной. Против неверия и религиозного заблуждения.- Н.Новгород, Изд.-во Нижегородского Епархиального управления, 1993.- с.31-33): «Приносит ли неверие какую-либо пользу? Дает ли оно на самом деле душевный покой? Служит ли безопасным громоотводом от всяких страхов за будущее? … Когда людям неверующим приходится переносить какое-либо горе и скорбь, они отказывались от своих убеждений и склонялись в сторону веры.” История, как и законодательство, должны быть бесстрастны к излагаемым событиям.
Лишать учащихся огромного пласта русской национальной культуры, каким в действительности является русское православное христианство, по идеологическим соображениям в корне не верно. Как всегда бывает в жизни, и в истории церкви было и хорошее и плохое, были и свои герои и свои предатели, свои просветители и свои невежды. И к разным сторонам церковной жизни мы (индивидуально) можем относиться по разному, но это не значит, что мы должны быть лишены информации, что ведет к неправильным суждениям.
Как должны относиться люди к виденному мною в известном московском монастыре, когда старушка долго собирала в своем платочке мелкие деньги на пожертвование, а мимо нее прошел монах, сел и уехал в шикарном, многомиллилнном джипе. Но видел я и другое, когда в отдаленный, полуразрушенный монастырь приехал новый молодой игумен (сейчас он хиротонисан во епископа) ему доложили, что не могут приступить к ремонту фундамента, поскольку прорвало канализацию и затопило подвалы, он молча взял ведро и стал вычерпывать фекальные массы, к нему присоединились другие монахи, прихожане, строители и к вечеру последствия аварии были устранены.
А чьи это слова?: «…отвратительные черты ленивого, невежественного животного, каким является русский народ…» Это слова академика В.И.Вернадского (В.Вернадский: Жизнеописание. Избранные труды. Воспоминания современников. Суждения потомков./ Составитель Г.П.Аксенов.- М.: Современник, 1993.- с.211). А чьи это слова?: «…русские – работящий народ: русский в случае надобности, неутомим во всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, молится Богу…». Это слова иностранца ливонца Рюсса (Н.Тальберг. История Русской Церкви.- М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2004.- с.245). Известно негативное высказывание академика Д.С.Лихачева о привнесенности русской художественной культуры с запада и, прямо противоположное высказывание иностранца Теофила из Падерборна о самобытности русской культуры. Но имена одних увековечены (значит они правы?), а других изучать запрещено, ибо о них говорится в истории Русской Православной Церкви.