Пленник собственного Разума. пролог

    Название: Пленник собственного Разума
    Автор: Амелия Харпер.
    За новостями и информацией:http://vk.com/amelia_harher




                Посвящается тебе,моя родная.






    Куда бы я не ступила всюду в густой темноте меня поджидала опасность. В ту ночь стоял жуткий холод, такой что до костей пробирал, разгрызая все внутри острыми зубами. Тучи затягивали тяжёлым одеялом небо, закрывая единственный источник света — звезды. А ведь их видно лишь во тьме.

    В дали улюлюкали и дико кричали преследователи. До меня доносились лишь глухие отголоски, что подобны эху разлетались на тысячи осколков, врезаясь в слух.

    Я безмолвно глотала соленые слезы, дрожа каждой частичкой изнеможенного тела. Боль пробирала насквозь, как игла, что вместе с красной нитью проходила через все эти муки. Впиваясь ногтями в ладошки, я пыталась как можно тише пробираться сквозь ночь. Вокруг лес с кучей волков, в котором ты — белая овца, что станет обедом для голодной стаи. Когда они тебя найдут настанет конец, можно не пытаться найти выход, но я упиралась. Нет. Не так. Я искрилась огнём надежды на спасение, о котором могла лишь мечтать.

    Привкус крови крутился на языке. Сухо и гадко во рту, нутро сворачивалось в тугой узел. Каждый шорох заставлял нервы натянутся, словно струны. Собственное дыхание пугало. Я чувствовала — она рядом. Где-то притаилась, сверля ненавистным взглядом. А мне хотелось сквозь землю проваливаться, слиться с деревом, да куда угодно, лишь бы подальше от нее.

    Руки ритмично подталкивали тело, ноги наливались свинцом. Свернув с тропинки, я бежала по опавшей листве. Так они не смогут набрести на мой след, так они потеряют меня из виду, а это был единственный шанс на спасение. Нужно было выбраться из леса на трассу, если повезёт, набрела бы на  пролетающею мимо машину, даже добежать до первых жилых домов было бы замечательно.

    Главное — спастись. Беспокойство за собственную жизнь перевешивало любое чувство. Только животный инстинкт. Игра в диких полях и лесах, где правила диктует сильнейший игрок.

    Силы покидали, и не удержавшись на ногах, я прокатилась кубарем вниз по склону. Каждый камень жестоко въедался в тело, словно обжигая, и тупая боль расцветала под кожей, буйствуя смутными красками. Из лёгких вышибло весь воздух. Ослабшие камешкик костей трещали.

    Я лежала на спине, пытаясь перевести дыхание. Громадные стволы могучих деревьев тянулись к бархатному куполу, где гвоздики светились ярко-ярко.

    А звезды видно лишь во тьме.

    Мышцы сковывались в железные цепи. Любое движение, казалось невозможным. Из горла доносились такие ослабшие, почти безжизненные звуки. Я попыталась подняться, но что-то не давало мне вновь стать на ноги. Маленькое сердечко трепетало где-то в подреберье.

    Ты подобна бабочке, Корнела. Они живут один день, но они проживают его красиво.

    Потусторонние шорохи разрезали ночную тишину, такую вязкую, неприступную. Шаг. Шаг. Шаг. Листва тихо шуршала под подошвой, моля о том, чтобы ее оставили в покоя доживать свое время. В воздухе застыл мой страх, а в горле комком застрял крик о помощи.

    Аврела зло скалилась. Подобно яростному зверю она смотрела на меня, испепеляя изнутри те жалкие остатки былой жизнь, что когда-то била ключом, а сейчас рудник просто иссяк и лишь в осколках разбитого стекла виднелся дальний свет ушедшего детства. Мы рано выросли, но навечно останемся молодыми.

    Шакал прижал свою добычу двумя лапами, въедаясь зубами в теплую плоть. Ее взгляд был грязным. Люди сторонились ее глаз, все равно впотьмах не разглядеть поистине живого огня. Только льды ненависти, что покрывали настоящую сущность, хотя мне казалось, что в этой оболочке нет ничего. Она пуста и девчонка, бывшая когда-то столь прекрасной и светлой, ушла вместе с нашим невинным детством, которое мы похоронили в наш последний девственный закат.

    Сестра приблизилась, но даже на такой короткой дистанции я не могла рассмотреть ее черты, прочитать что же за эмоции выражала на тот момент эта девушка. Закрытая, никогда не дававшая познать себя другим, возненавидевшая весь мир только из-за одного человека. Маленький мешочек в груди то подрыгивал к горлу, то опускался в пяты, не находя успокоения. Я вся натянулась, напряглась каждым мускулом и все же попыталась встать быстрее, чем она подойдет ко мне. Рывок, но Аврела уже стоит рядом, впиваясь ногтями в кожу. Я чувствую как что-то рвется, с громким грохотом проваливая в пропасть. Иллюзия защищенность. Ее больше не было.

    Холодный ветер бил в спины, а страх разливался по венам, смешиваясь с кровью, даже становясь какой-то частью меня. Аврела сильнее сдавила мое предплечье.

    — Думала убежишь? — с явной насмешкой в голосе спросила сестра, одернув меня.

    Казалось, она ликовала, ведь все для нее было подобием игры. Девушка сама не понимала, когда она создала для себя это развлечения. Кто ей по ночам нашептывал правила и как собрала свою верную стаю шакалов. У нее одна цель — издевки. Одна жертва — я, и бесконечное число попыток. Что было у меня? Одна жизнь, один бег и никакого шанса. Можно кормить себя иллюзиями, но когда приближается реальность иллюзии просто разбиваются, подобно тонкому стеклу.

    — А фигушки, мышка, никуда ты от меня не денешься. Мы с тобой еще не доиграли.

    Сестра потащила меня вглубь леса. У меня не было сил. Даже упираться я не могла, только потому, что знала — она сильнее и я на ее территории. Войну выигрывает тот, на чьей земле идут боевые действия, к сожалению, мое государство распалось и моя власть исчезла. Все что мне оставалось — сдаться.

    Аврела затащила меня на поляну, где уже собралась большая часть ее стаи. На самом деле их ничто не объединяло кроме страха перед Аврелой. Все мы лишь жертвы собственных глаз, которые не видят истинное обличие. Если бы мы видели души, а не оболочки, мир был бы полон чёрного цвета.

    Сестра толкнула меня и ноги подкосились в тот же час. Я упала наземь, а вокруг лишь насмехались над моей слабостью. Наигранный смех, местами коварен и жесток, но фальша в нем было намного больше, чем настоящего. Они сами были марионетками, чьи действия прописаны наперед и все, что оставалось делать этой стае повторять программу.

    — Ну вот и конец, в этот раз снова наша взяла, мышонок. Ах, бедный мой мышонок.

    Слова слетали с ее языка легко, но в тоже время были ядовитыми и этот яд травил тебя, заставляя поверить в ложь. Она сама ложь, как ее олицетворение. Она пьянила всех вокруг себя, завораживая в смертельный гипноз и уже никто не мог выпутаться из ее сетей.

    — Поиграем? — спросила Аврела. В ответ лишь радостные выкрики, но в ушах стоял шум из-за чего разобрать хотя юы слово не удалось. Меня рвало изнутри, хотелось так же закричать, закрыв уши ладонями и не слышать собственного вопля. Сама тьма смеялась надо мной, все и вся, что в ней находилось. Надо мной и только. Все смотрели на меня, а мне хотелось наконец-то забыть обо всем, как о кошмаре и остаться одной. Прошу, оставьте меня в покое!

    — Мышонок, ты только кричи погромче, так будет интересней, — рассмеялась Аврела.

    Я оперлась о дерево, попыталась подняться, но кто-то из стаи схватит меня за волосы и потянул вниз. Словно барабанная дробь в висках билась кровь, а боль пронзила всю черепную коробку. Она проникала сквозь кожу, мышцы, кости и оседая внутри, накапливаясь там, подобно снежному кому. Я прикусила губу, чтобы не закричать. Она только на это и надеялась, они только этого и ждали. Реакция. Вот что важно для охотника в жертве.

    Этот кто-то накрутил волосы на кулак и со всей мочи, что в нем было ударил меня об ствол дерева. Из меня вышибло весь дух, а в глазах и резко начало темнеть. Все смешалось в одно целое, помутнело, словно в воде, где я тонула и уходила на дно. Боль. Ее было слишком много. Каждая молекула тела впитала ее в себя. Пугало. Пугало то, что это только начало.

    Удар в живот. Удар в печень. Удар по коленной чашечке. Все тело ныло, а они, подобно стае голодных ворон налетели на раненую добычу. Я сдерживалась, молча пыталась что-то сделать с собою, но какой должен быть порог боли у человека, чтобы умирая он не сказал о ней? Наверное, его тогда просто нет. Человек не видит грань боль, что-то затмевает его рассудок, чувство, которое стоит выше. Я не пискнула, пыталась свернуться, как-то укрыться от ударов, но они просто били. Не важно куда, главное нанести как можно больше увечий.

    — Достаточно, — крикнула Аврела, садясь на корточки напротив меня. Я не могла разглядеть ни ее, не отличить что либо от тьмы. Внутренние органы перекрутились, воздуха в легких не хватало и я пыталась набрать его как можно больше, но без толку. Мало. Мало. Мало. И она, напротив меня, когда-то сильно любимая мною сестра. Я обожала ее, боготворила, а сейчас родной сердцу человек просто хочет уничтожить меня. Это сдавливало горло, воспоминания о том, насколько сильно я любила ее и как люблю ее сейчас. Если бы я могла ее простить, я бы простила.

    Она долго смотрела на меня, а я уводила взгляд, схватившись руками за живот. Хотелось что-то сделать с собой. Все жглось и болело, а я не знала куда засунуть свое Я, чтобы оно не проявило окончательную слабость. Укрою его подальше, в самыльный пыльный ящик, а оно все равно находит щели и выбирается, рвясь наружу.

    — Ты мне надоела, пора заканчивать игру.

    Сестра встала, а я только начала понимать, что мир уходит от меня. Я ловлю его за тонкие ниточки, но они выскальзывали из рук, раня ледяные пальцы. Еще немного и я потеряю связь, все провода оборвутся и погаснет свет. Песню на бис спеть не получиться. Что случилось дальше помниться как в тумане, где я ловлю очертания и обрывки. Меня тащили по сырой земле, где каждый камень и сучок впивался в спину. Я помню яму и как меня кидают в нее, крышка гроба закрылась. Теперь это мой дом из четырех досок и крышей сверху, под слоям земли. И только через пару минут, прейдя в сознания я поняла, что меня похоронили заживо.