3. 2. Ещё не военные, уже не гражданские

После бани переодевались.
Им выдали нижнее белье, гимнастерки, брюки, которые именовались шароварами, сапоги, портянки, пилотки.
«В минометном батальоне комсостав, начиная с комбата майора, носил артиллерийскую форму», – свидетельствовал И.Николаев.
Так одевались и курсанты.
«У шинелей – сказочной красоты курсантские артиллерийские петлицы.
Черное сукно, ярко-красный кант, «золотой» позумент, в центре «золотые» пушечки крест-накрест».

Гражданскую одежду сложили, написали записки с домашними адресами.
«Когда сдал в отправку узел, в душе что-то дрогнуло, – наглядный разрыв с домом, с прежней жизнью». {14.30}

Интересно, во что переодевали курсантов в сентябре 1941 года, если действовал «Приказ о временном прекращении отпуска вещевого имущества личному составу тыловых частей, учреждений и заведений Красной Армии № 0280 от 11 августа 1941 г.». 
В интернете я нашел его текст:
«1. Отпуск вещевого имущества личному составу тыловых учреждений Красной Армии, органов местного военного управления, окружного и центрального аппарата, госпиталей, складов, кадра военных академий, военных училищ и других — временно прекратить.
2. Все свободное наличие нового вещевого имущества частям и учреждениям, поименованным в пункте 1 приказа, под ответственность помощников командиров частей по снабжению до 25 августа с. г. сдать в ближайшие вещевые центральные и окружные склады для использования на обеспечение частей, убывающих на фронт.
3. Приказ ввести в действие по телеграфу.
Заместитель Народного комиссара обороны СССР
генерал-лейтенант интендантской службы
Хрулев».

Каковы были впечатления  от училища у большинства новобранцев – рабоче-крестьянских парней? 
«Почти до девятнадцати лет прожил я по разным углам, спал то на полатях, то на лавке, порой и на полу.
Чистая, просторная казарма казалась мне чуть ли не дворцом.
И еда не в пример деревенской». {14.75, c.6}

Каковы были впечатления  от училища у большинства новобранцев – рабоче-крестьянских парней? 
«Почти до девятнадцати лет прожил я по разным углам, спал то на полатях, то на лавке, порой и на полу.
Чистая, просторная казарма казалась мне чуть ли не дворцом.
И еда не в пример деревенской». {14.75, c.6}

Вряд ли смогут понять это многие наши современники-горожане – те, кто родился и вырос в иных, чем те юноши, условиях.
Не всегда жили так, что достаточно в доме повернуть кран и потечет вода, зачастую не только холодная.
И не нужно по нужде бежать в уборную, стоящую во дворе, поскольку в квартире есть санузел и надежный трон-унитаз.
И всегда к твоим услугам ванна с душем.
И вместо печи, отапливаемой углем, во всех комнатах батареи центрального отопления.
И есть кухонька, пускай крохотная, с газовой или электрической плитой.

Все помещения в казарме пахли краской и побелкой.
Это был «запах школы – последний мирный запах…». {14.30}

В спальне двухъярусные кровати с пружинными сетками.
Каждому курсанту полагалась отдельная тумбочка.
Туда складывались тетрадки, карандаши, учебные карты – ничего лишнего.

Так описывают училищный быт курсанты тех лет.
Таким запомнился мне он и по Никулинской школе авиамехаников.