Поднебесная. 9. Ностальгия. youchou

Начало здесь: http://www.proza.ru/2016/10/07/872

9.  Ностальгия «youchou» (ёу-чоу) --

Ребята вместе с куратором отбыли в сторону Южного моря осваивать новую технику.
На этаже остались Лиза, Костик и Виктор.

Лиза, потому что до техники ее не допускали и, единственное, что связывало ее с этими чудо-машинами, были договоры на английском языке и три толстенных словаря технических терминов.
Костик остался по причине того, что ему без всяких объяснений не открыли «визу» в экономическую зону, а Виктор вот уже неделю маялся гриппом, который вцепился в него и никак не хотел выпускать.

Три недели назад этот китайский грипп был в гостях и у Лизы. 
Запасенные «фервексы», «упсы», и всяческие «терафлю» эта зараза полностью игнорировала.  Температура почти неделю держалась в районе тридцати девяти и девяти. От жара у Лизы кожа на лице сначала стала шелушиться, а потом и слезать, как при солнечном ожоге, губы покрылись трещинами, а вопли Го Гао гулко разносились по всему этажу. Голову было не поднять, мир виделся в сумеречном мареве, но Лиза упорно твердила: «В госпиталь не поеду!»

В Поднебесной температура до тридцати восьми считается нормальной, чуть перебор -  тут же ставится капельница.
Лиза хорошо помнила свой поход в больницу, когда она решила проведать одну из студенток Института бизнеса и застала в палате еще нескольких страдальцев из той же «альма-матер». Причем, один лежал с «желудком», другой с панарицием, третья – «по женской части», и ее знакомая – с гриппом. Все были в одной палате, в своей одежде и под капельницами. Лизе хватило смелости и любопытства переписать иероглифы, начертанные на флаконах, и позже, сделав перевод, она с улыбкой убедилась, что не ошиблась – во всех флаконах был раствор пенициллина.
Для Лизы пенициллин – то же, что и цианистый калий. А в больнице попробуй, объясни, что к чему! Да и не любила Лиза медицинских учреждений и старательно обходила их стороной.

Вытащила Лизу из небытия Кристина.
Пробравшись к ней в номер, она, озираясь, достала из-за пазухи какой-то пакетик с дурно пахнущей массой и, откусив кусочек и сморщившись, разболтала его в стакане с теплой водой. Справившись с рвотными позывами, Лиза уместила в себе эту гадость и через полчаса почувствовала, что может ясно мыслить. Еще через полчаса температура снизилась до «нормальных» тридцати восьми.
Заветный пакетик Кристина сунула Лизе под подушку, строго-настрого запретив кому-либо о нем рассказывать. И вот сейчас в той же строжайшей тайне лечебный препарат уничтожал грипп у Виктора.

Позже Лиза пыталась выяснить, что же это было за снадобье, но все ответы сводились к тому, что данный препарат, скорее всего, относится к народной медицине, и, значит, не стоит того, чтобы его обсуждать. Кроме того, ни китайская иглорефлексотерапия, ни точечный массаж, ни фэн-шуй не вызывали особого интереса у поднебесников и не считались чем-то особенным, так, «бабушкины сказки».
Срединное государство уверенно шло по пути западной медицины, выводя методы традиционной китайской медицины в бренд для «лаоваев».

...Спустя пару дней после отъезда ребят, когда ничто не предвещало неприятностей и впереди маячила неделя вынужденного безделья, Лизу «накрыла» ностальгия. Причем сразу, волной.
 
Утром она вышла на привычную пробежку и ослепла: солнце светило так ярко, что из глаз хлынули слезы, еще не выветрившийся полностью вирус скрутил в жесточайшем кашле. Восстановив дыхание, она с трудом выпрямилась и двинулась в сторону столовой – горло саднило неимоверно. Не доходя до столовой десятка шагов и почувствовав запах готовящейся еды, Лиза нырнула в ближайшие кусты, где и оставила все, что не успел переварить желудок. «Если бы не была уверена, точно бы решила, что «залетела»…» Вытерев губы, она двинулась обратно.

Первым делом Лиза задернула тяжелые шторы, потом выключила привычно работающий в течение всего дня радиоприемник. В голове стоял гул, казалось, что отовсюду пахнет приправами, соусами и прочей дрянью.

После теплого душа вроде бы немного полегчало, и, устроившись на тахте, Лиза включила телевизор. При первых звуках китайской речи мигрень ударила в голову мягкой кошачьей лапой. Спустя пару минут кошачья лапка «сделала ручкой», освободив место сверлу, вращающемуся на медленных оборотах. Тут же откликнулись и заныли зубы.
 
Дальше стало страшно.

Осталось единственное желание – забраться подальше и поглубже, спрятаться с головой и умереть. Не нужны ни звуки, ни люди, ни запахи. Каждый звук отзывался в голове колоколом, а запахи! О, эти запахи!
Китаем пахло всё: постельное белье, книги, расческа, шампунь, даже чернила в стержне авторучки! Китаем пахла сама Лиза, и отделаться от этого запаха не было никакой возможности! Опрысканный «Шанелью» номер смердел неимоверно, но все же, пусть и не до конца, маскировал ароматы Поднебесной.

Три дня Лиза не выходила из номера, жила в сумерках с отключенным телефоном и медленно сходила с ума.
Костик, используя разные приемы, пытался проникнуть к ней в номер, выманивал вкусняшками, которые ей раньше так нравились, но учуяв запах, Лиза снова и снова, делая конвульсивные движения, брела к кровати и накрывалась с головой.

- Отстань! – кричала она из-под одеяла, ужасаясь самой себе. – Три дня, и все пройдет! Я читала! Сгинь!!

Но страх не отпускал, ибо о том, как протекает эта самая ностальгия, Лиза  вычитала в интернете до поездки, и еще посмеивалась над теми, кто красочно описывал свои впечатления от встречи с этой красоткой. «Слабая психика» – вынесенный страдальцам вердикт казался безупречным. И вот, нате вам! Беспокоило то, что слово «Родина» не вызывало тоски и отчаяния, а мысли об алкоголе заканчивались такой же реакцией, как и мысли о еде.

На третий день утром она нашла у порога двери диск, заботливо протолканный Костиком в узкую щель над полом. Классика. Рахманинов. Бетховен. Дебюсси… И как этот мальчишка сумел сообразить, что ей нужно?

При первых звуках «Лунной сонаты» Лиза расплакалась так громко и горько, что горло снова перехватило. Слезы лились и лились, вымывая то неведомое, что все три дня терзало ее душу. Рахманиновская прелюдия номер пять заставила расправить плечи, встряхнуться и почувствовать зверский голод. Три плитки шоколада «Тройка» в виде неприкосновенного запаса перестали таковым быть в течение этих неполных трех дней.
 
- Лиз! – голос Костика завывал под дверью. – Там у Виктора проблемы! Без тебя не справиться. Выручай, а?
- Десять минут! – откликнулась она хрипло и отправилась в душ.

Костик, вытянув ноги поперек коридора, сидел под ее дверью на ковровой дорожке.
- Где он? – Лизу слегка пошатывало.
- В столовой, - робко произнес Костик, приглядываясь к ней.
Лиза не менее пристально прислушивалась к себе. На слово «столовая» организм смолчал.
- Пошли.

Столовая была почти пуста и за дальними столиками Лиза разглядела массивную фигуру Виктора. Тот сидел, скорбно подперев рукой голову, и взирал на выставленные перед ним плошки. Над его головой громко переругивались два поваренка в белых фартуках и нарукавниках.

- Чего грустим? – Лиза опустилась на стул рядом с Виктором.
- Лиз! – физиономия Виктора выглядела осунувшейся. – Я вот покушать пришел, а они издеваются, – кивок на поварят.

- Не хило, - усмехнулся Костик, считая глазами глубокие круглые пиалы, занявшие почти всю поверхность стола и доверху наполненные дымящимся бульоном с китайскими пельменями. – Одиннадцать! – выдохнул он восхищенно.
- Одиннадцать! – печально подтвердил Виктор. – А я хотел всего полпорции!
Лиза начала хихикать.

- Пришел, - рассказывал Виктор, - показываю на пальцах, что мне нужно одиннадцать пельменей!
- А почему одиннадцать? – Костик старался быть серьезным.
- Потому что в порции двадцать два пельменя! А мне нужна была только половина! – начинал кипятиться Виктор.

Лиза медленно сползала под стол.

- А откуда ты знаешь? – старательно прятал улыбку Костик.
- Сосчитал! – взревел Виктор. – Они всегда по двадцать две штуки кладут!
- И как ты с ними объяснялся? – пробулькала из-под стола Лиза.
- Пришел и показал: десять, - Виктор выкинул обе ладони с растопыренными пальцами, - и еще один! А они как начали тарелки метать! Я кричу «хватит!», а они радостные такие!

Тут уже не выдержал и Костик. Вытащив Лизу из-под стола, он хохотал вместе с ней.

- Не буду ничего рассказывать! – обиделся Виктор. – У меня желудок маленьким стал из-за болезни. Вот и хотел полпорции! Что смешного?!

Глядя на его недовольную физиономию, Лиза с Костиком зашлись в новом приступе смеха.
- Так ты полпорции-то осилил? – сквозь слезы спросил Костик.
- Нет, - насупился Виктор, – аппетит пропал…

В результате, помогать Виктору пришлось не только Лизе с Костиком, но и самим поварятам. Выручили вернувшиеся с тренировки ребята из второй группы.

Сытый и подобревший Виктор откинулся на спинку стула и, покровительственно похлопав поваренка по плечу, изрек:
- Эх, вы, поднебесники! Даже считать нормально не умеете! Показывал же - одиннадцать! – Виктор снова выкинул десять пальцев, а потом еще один.

Поваренок восторженно кивнул и вскочил со стула.
- Адинасать! – повторил он, разворачиваясь к кухне.
- Стоять! – взревел Виктор, хватая поваренка обеими руками. – Накушался я. Хватит на сегодня.

… Распахнутое настежь окно медленно избавляло номер от аромата «Шанель номер пять», заглядывающее предзакатное солнце золотило на столе стопку учебников, а заполонивший номер бравурный «Полет валькирий» Вагнера звал к новым подвигам и свершениям.
Жизнь продолжалась!

Окончание: http://www.proza.ru/2016/11/02/971