Жить вечно или Вторая попытка

                Пролог
Немец явно умирал. И ему было невыносимо больно, просто физически очень больно. Это было видно по всему, по его искусанным до крови губам, по мелким капелькам пота на его неестественно высоком лбу и заострившемуся носу, а также по всё более частым судорогам, непроизвольно пробегавшим по всем частям его нескладного длинного и сильно исхудавшего тела.
Михаилу его не было жалко и он равнодушно наблюдал за совершенно напрасными, но весьма отчаянными попытками этого немца, называвшего себя антифашистом, сохранить свою, по всей видимости, не очень удавшуюся жизнь.
   Михаил Иванович Двужильный (фамилия была поводом для постоянных острот однополчан), 40 лет отроду, выросший на белорусском хуторе, который почему-то называли Подолом, заканчивал войну санитаром при лазарете артиллерийского полка.
   С каждым днём, шансы выжить становились всё более обнадёживающими, а после сегодняшнего сообщения политрука о капитуляции немцев, в это уже начинало вериться. Михаил даже позволил себе расплакаться. Но подлинную причину этих слёз, он пожалуй не смог бы объяснить себе самому. Да и как можно привыкнуть к тому, что из твоей огромной семьи, выжить удалось только тебе одному. Остальные погибли от, скорее всего случайной бомбы, сброшенной наугад, на местность, не представляющую собой никакого военного интереса, уже после освобождения Белоруссии.
   Скорее всего, Михаила в ближайшее время демобилизуют и он поедет домой, отстраивать свой разрушенный дом.
   Когда немец заговорил, голос его был настолько слабым, что Михаилу пришлось нагнуться очень низко. Немец явно торопился и быстро терял последние силы. Русский язык немец знал очень плохо, а Михаилу с его 4-леткой, немецкий казался вообще, чем-то вроде китайской грамоты. По отдельным фразам, Михаил понял, что немец хочет, чтобы он взял из ранца немца его Тагебух и сохранил его у себя. Он показывал глазами на рюкзак и смотрел таким умоляющим взглядом, что Михаилу ничего не оставалось, как взять эту клеенчатую тетрадку, исписанную убористым почерком с непонятными формулами и схемами. Немец терпеливо наблюдал за ним и повторял - "Отшень важно" и "Можно жить вечно". По моему, он позволил себе умереть, только тогда, когда убедился, что Михаил его понял.

                Глава I. Возвращение домой.

    Бригадира полюбила,
    Председателю дала,
    На работу не ходила
    И стахановкой была.
Озорно сверкнув глазами, Нюрка Кузьмичёва, или как её называли односельчане, - Нюрка, сбоку дюрка, отбила разбитыми кирзовыми сапогами, дробь чечётки и уперев руки в бока, отошла в сторону, вызывающе поглядывая на свою извечную соперницу, Лизку Немирович.
   Однако Лизка не растерялась (не на ту нарвалась) и тут же ответила:
    Шила милому портки,
    Дырку не прорезала.
    Ах, итит-твою мать,
    Как я буду вынимать.
   Нюрка, только набрала в рот воздуха, чтобы выдать очередную частушку, как в клубе погас свет и, казалось, никогда не устающая молодёжь, начала нехотя разбредаться по тёмным хатам.
   Впрочем, хату Марии Лаврентьевны, назвать клубом, можно было только с большой натяжкой. Это была просто просторная изба-пятистенка, построенная её погибшим в конце 1944 года, мужем Степаном.
   Марии Лаврентьевне, по решению правления колхоза, начислялось 50 трудодней в год от правления колхоза имени Чапаева за использование избы в качестве клуба.
   Михаил проживал в этой хате на непонятных правах. После возвращения с войны, идти Михаилу было некуда и Мария пустила его переночевать одну ночь в её просторной хате. Муж Марии Степан, погиб сразу же после освобождения Белоруссии, о чём она получила официальное сообщение. Так получилось, что эта ночь, оказалась не единственной, а Михаил и Мария, ещё до войны, одно время нравились друг дружке, но, как это часто бывает, пожениться не получилось. Мария работала учительницей в местной семилетке, а Михаил с трудом окончил 4 класса и хотя, по местным понятиям, считался достаточно грамотным, ухаживать за Марией, просто не смел.
    
Глава 2. Как разгадать хитроумную загадку?
   Наступил 1953 год. Страна начинала оживать. Тем более, что поддаваться унынию, просто не приходилось, было не до того.
   Тем временем, в страну пришла эпидемия ящура. Сразу-же было объявлено, что что эту эпидемию организовали американские и немецкие империалисты и их пособники.
   Поэтому, когда поздней ночью в апреле 1953 года, в дом громко постучались, Михаил сразу-же открыл дверь и отступил в сторону. Михаил работал заведующим фермой и знал, что его могли обвинить в падеже скота. Но, к его удивлению, люди в синих погонах прошли мимо его, ничего не объясняя. Тоном, не, не терпящим возражений, приказали Марии одеваться и садиться в машину.
   Когда, через месяц бесконечных и безрезультатных попыток добиться объяснений, к нему зашли незнакомые люди и сообщили, что Мария оказалась норвежской шпионкой, он даже не сильно удивился.
   Михаил хорошо помнил, как ещё до войны, в соседней деревне, арестовали пожилую женщину за то, что после сильной бури, или как называли в этой местности, - навальницы, она неосторожно сказала фразу: "Это уже, не иначе, как Сталин повесился". А дело в том, что исстари бытовала примета - если, кто-нибудь вешался, то это вызывало эту самую "навальницу". Да и позже, и до этого, происходило достаточно много странных арестов и вроде, ничем не примечательные люди, объявлялись вдруг врагами народа.
   В общем, так или иначе, Михаил опять остался один. Он продолжал учиться в вечерней школе, или, как её называли - школе рабочей молодёжи и успешно заканчивал седьмой класс. Хотя Михаила к молодёжи уже можно было относить весьма условно.
                ***
   Михаил никогда не забывал про загадочные слова умирающего немца, но его попытки расшифровать загадочные записи, пока не имели большого успеха. Явно не хватало знаний, особенно немецкого языка. Поэтому, Михаил продолжал упорно учиться в соседней вечерней школе, несмотря на насмешки более молодых одноклассников. Тем не менее, дело потихоньку продвигалось вперёд и постепенно Михаилу становилось понятной основная идея, заключающаяся в постоянном обновлении клеток и очищении всей сердечно-сосудистой системы. Михаил изучал немецкий язык с помощью хорошего словаря. Требовалось также увеличить объём знаний по химии и другим предметам.
   За это время, Михаил также понял, что делиться своей затеей нельзя абсолютно ни с кем. Это просто опасно. Поэтому, он прятал и шифровал, одному ему понятным способом, все свои пометки.
   Несмотря на все сомнения, идея, казавшаяся сначала сумасбродной, казалась всё более выполнимой.

Глава 3. Появилась надежда.

   Кап...кап...кап...
   Звук падающих капель, глухо отдавался от днища и стенок цинкового ведра, поставленного на старую табуретку. Люди тесно сгрудились вокруг, пытаясь расслышать не очень внятные звуки, раздававшиеся из наушников старого детекторного приёмника. Всё-таки, таким образом, можно было хоть, что-то расслышать. Плакали многие и звуки падающих капель слёз, как будто ещё больше усугубляли растерянность людей.
   А случилось вот что - умер Сталин. Собравшиеся в председательской хате колхозники, слушали репортаж с похорон и каждый думал о своём. Большинство людей понимало, что со смертью Сталина, уходит в прошлое целая целая эпоха.
   Понимал это и Михаил и, может быть даже больше других. Вряд-ли, кто-нибудь из присутствующих, мог-бы даже приблизительно угадать, о чём он думал.
   Не очень хорошо, понимал свои мысли и сам Михаил. Но всё-таки, его жизненного опыта, кое-каких знаний, а главное, присущей ему с детства, природной смекалки, вполне хватило, чтобы понять, что наступил некий очень важный переломный момент.
   Понял Михаил, что наступила пора кардинального переосмысления некоторых итогов своей одинокой и, по большому счёту, никому не нужной жизни.
   Смерть Сталина, как-бы подвела определённую черту и подсказала, что иногда смерть одного человека, может вдохновить на жизнь, другого человека, который, в общем-то, имеет на эту жизнь, полное право, ничуть не меньшее, кстати, чем почивший "товарищ Сталин".
   А самое главное, что сейчас у Михаила появилась вполне конкретная цель в жизни, а вместе с этим и некоторые, пока очень призрачные шансы, хотя бы, какое-то будущее.
   Во всяком случае, видимо стоит попробовать этими шансами воспользоваться, сделать попытку.
               
Глава 4. Пора начинать.

   В президиуме школьного собрания, более-менее празднично одетые сидели все без исключения, учителя. Праздничное настроение, не смог омрачить даже, хлынувший проливной дождь. Казалось, даже наоборот, редкие раскаты грома и иногда сверкавшие молнии, только добавляли больше торжественности и значимости мероприятию.
   А происходило, вот что. Происходило торжественное вручение аттестатов зрелости, уже давно по настоящему зрелым людям. И Михаил был самым старшим из выпускников, ему шёл 57 год.

 
 
Продолжение будет.