Осень... Сумерки...

ОСЕНЬ… СУМЕРКИ… (Из рассказа «JULIA»)

Давай пройдем от остановки два еще квартала,
Свернем за угол, зонт оставь в ближайшей урне свой,
Смотри! Вон там стоит и курит дочка Генерала!
Вон там, под аркой, видишь? Нам как раз туда с тобой.

Ну что ж ты смотришь на нее так неприлично? Хватит!
Я знал ее когда-то. Это правда. Проходи теперь!
Здесь темновато как-то, ведь за свет никто не платит,
Зато светло в конце туннеля. Нас там ждут. Поверь!

Нас старый дворик ждет на том конце, избитый и усталый,
Укутанный облупленной стеной со всех сторон,
А во дворе растет каштан, он ждет нас здесь уже немало,
Но все же ждет нас, как своих ждут люди похорон.

Нас у подъезда ждет метла, оставленная дворником испитым,
Нас ждет скамья, с оторванною заживо, доской,
Но вот мы выйдем из-под арки, двор покажется забытым,
Он обнимает нас жеманно, немо и с тоской.

Во дворик как в кувшин нальются сумерки, туман и серость,
И крик ворон, и ветра шум, и вой сирены где-то вдалеке,
Кому-то в час такой быть может к очагу, в тепло скорее захотелось,
Но мы с тобой пройдем на середину. Так, свободно, бодро, налегке.

Осенний лист и треснувший асфальт под каблуками,
По шире руки вскинь, кружись, забросив голову назад,
В восторженную душу воздух влей огромными глотками,
И в небе круг из крыш вокруг и страх, и трепет, и азарт!

Кружись еще скорей! Ну что споткнулась? Полно! Будет!
Давай скорее руку! Упадешь! Не хочешь? Справишься сама?
Пора идти. И не тушуйся здесь, за смех нас не осудят,
Теперь направо нам, в подъезд, туда, где слепо светит тьма.

Какой же резкий запах тут, надушенный приставь скорее к носу ворот,
По лестнице наверх и осторожнее, перила - положись на них,
Темнее чем под аркой стало вдруг, подъездам только верен город,
Ступенек семь здесь этажей, грохочет эхо поступью шагов твоих.

Седьмой. Нам в дверь, что на чердак, оттуда выход есть на крышу,
Снимай каблук, босой ногой ступая по черепице поскорей,
Взгляни! Весь город пред тобой «преднощной» суетою дышит,
На мостовой, неспешно так, включая искры теплых фонарей.

Укутайся в пальто, садись на склон. Что холодно? Терпимо?
Последний неба свет над нами все еще, но скоро станется темно,
И мгла опустится, и свет зажжет на улицах так ярко, так неудержимо,
И ты увидишь это, а согреться хочешь, коль, то есть с собой вино.

Мы будем так сидеть, а город… Пускай поет, танцует, гомонит,
И радостным предстанет нам отсюда он, ведь есть чудесный повод,
Зашепчет город песни нам, и свет луны на крыши уж пролит,
И на распития антенн ржавеющих, и на провисший между ними провод.

Ты пальцами  тогда меня коснешься вскользь лишь,
И кулаков моих всегда разбитых в кровь,
Взмахнешь ресницами, «За что ты дрался?», - спросишь,
Подумаю мгновение, отвечу: «За любовь…».