На поселке

   Пацанский арт-хаус для тех, чья душа расцветает на поселке.
   .
   Пацан подошел к заляпанному окошку заправочной будки и энергично застучал по стеклу кулаком, на который были намотаны четки, несколько дней назад подаренные ему одной шмарой на День рождения так, что задремавшая после бессонной ночи с местным дворником, кассирша от неожиданности чуть не повалилась со стула.
   - Ебтвоюмать, пацан! – включила сонную бычку она, обдав его парами красной полусухой Изабеллы.
   Пацан, словно не заметив ее дерзости, кинул в окошко две мятые купюры общим достоинством в стополтан, надменно сопроводив свое действие привычным:
   - Девяносто второй на все!
   В лопатнике пацана лежала треха, половину из нее он решил потратить на горючку для своей ласточки, а вторую половину позже, вечером спустить на пару баклах животворящего жигуля.
   Это был стиль жизни пацана, он не привык размениваться по мелочам и экономить.    Он жил одним днем.
   Он стоял на заправке около своей белоснежной, как кожура турецкой семечки шахи, и ждал пока счетчик бензина на колонке замрет примерно на отметке пять с половиной литров. Коротая время ожидания, одной рукой он гонял пузырики воздуха под неаккуратно наклеенной тонировкой на заднем стекле своей шахи, другой он ловко вылавливал остатки семечек вперемешку с ошметками табака и шерстяными комочками из кармана своих любимых спортивок со штанинами на пуговицах и яркими и дерзкими, как и сам пацан, салатовыми полосками по всей длине.
   Бензин уже полностью залился в бак, пистолет заправочного шланга отщелкнул, но пацан этого не замечал. Уже несколько минут он стоял, опершись локтями на крышу своей шахи и смотрел куда-то вдаль с выражением вдохновенной задумчивости, как у того рабочего хмыря в райцентре на постаменте у ДК с молотом, держащего за руку шмару с серпом. Порывы сильного ветра сдували с пацана тяжелый груз пацанских жизненных думок и раскладов. И лишь только, приклеившаяся на брызги неаккуратно сплюнутого харчика белая четвертинка семечной шелухи, отличала его от визуального сходства с Мудрецом в этот миг. Пронзительный взгляд его глаз скрывали модные очеччи от Рэй Сан – одно из последних напоминаний о том, что когда-то пацан отдал почти три года жизни лесотехнической шараге в городе, которую он так и не закончил. После того как на третьем курсе бухим пытался залезть по водосточной трубе в окно общажной комнаты молодой преподавалки по международному менеджменту и маркетингу и с помощью чарующих мотивов Эм СИ Крэдо в полифоническом исполнении его старенькой Нокиа 2100, вызывал на белый танец, в попытке завоевать ее сердце   и все, что к нему прилагается.
   Пацан взял поджигу, соломку черного петра, и с первой же тяжки выкурил ее на добрую треть, выпустив густые, как от горящей покрышки, клубы дыма. Несколько дней назад у пацана была Днюха. В первый раз в своей жизни, он чувствовал у себя на плечах тяжелый груз прожитых лет. Столько уже прожито, а что дальше? Перед глазами пацана проносились первый прогул в школе, первая драка с физруком, первый спижженый из батиной пепельницы бычок, первая баклаха залпом, и первый пьяный сон в луже полупереваренных Кириешек и Емели со вкусом сыра. Да мало ли еще что, столько всего в жизни пацана было в первый раз, но никогда еще после подобных событий в нем не рождалось чувство похожее на то, которое бы поглощало его мысли все последние дни, начиная с этого Дня рождения. Чувство непонимания того, как жить дальше. Оно похоже на то, когда ты летом набухался на дне города и проебал последнюю электричку на поселок! Сидишь пьяный на скамейке у вокзала и втыкаешь по сторонам в поисках того, у кого можно стрельнуть сигу! Но ночью на вокзале только одни бичи и менты, а это западло.
   А произошло все молниеносно, как в том фильме про эффект бабочки. Епта..
Отмечалово шло во всю в бане с кентами и городскими шмарами, которые уже после первых трех тостов распарились и заебали просить включить на бубе Пусси Кэт Доллс, но были посланы поддать парку. А значит из кассетной магнитолы, к которой изолентой прикреплены колонки от разбитой батиной семеры, продолжают литься задорные ритмы Игорька. К вечеру подтягиваются с города после шараг, слесарок и заводов остальные. Должен приехать из соседнего поселка дядь Серега, для всех остальных - Серега Этил. У них с пацаном с начала зимы есть общяя деляга, настоящий бизнес – самогонный аппарат. Самый знаменитый на всю округу. Самый знаменитый, потому что – лакшери. Гонит виски, да сразу с выдержкой минимум три года. Бутылки крутятся, лавэха мутится. Жизнь – шоколад, больше никакого перекупа, никаких шальных халтур. Почти новый айфон, белая шаха, 92-ой бензин, и 60 км/ч не жадничая на третьей передаче. Пацан очень ждал дядь Серегу, на той неделе они запустили новую ветку своей продукции – яблочный вискарёк на апельсиновых корках с корицей. Правда вместо корицы был покрошен тульский пряник, а вместо апельсиновых корок – апельсиновый антипирин и пара аскорбинок. Новый напиток настоялся и был готов к дегустации как раз к днюхе.
   Пацан всю неделю раздувал кентам за новое пойло, а дядь Серега все не едет, так и облажаться не долго, а с айболами никто дел иметь не станет. На нервяке пацан перебздел, и к приезду дядь Сереги, отключился наугощавшись из пятилитрового багбира.
   Спустя несколько часов пацан очухался от сочной оплеухи. Он открыл глаза, в него в упор уставилась гневная ебучка Дохлого, и через секунду после очередного тяжелого, как судьба Килы из Бумера, леща, его облило потоком Дохловских изрыганий прямо на любимую футболку Vodka connecting people.
   - Ты чо, бля нахуй, образина! Ливер вскрою! – подпрыгнул от неожиданности пацан.
   Встав на ноги и оглянувшись, пацан охуел! Маленький Казантип развернулся у него на участке! Близился вечер, и сумрак освещали три сирены. Первая - красная скорой помощи, две других синие - участкового по кличке Капля ( Капля, потому что за "пять капель" все прощал). По всем закаулкам блевали люди, те что послабее валялись на земле в несознанке, городские шмары перед отлючкой все-таки успели добраться до бубы и поставить кассету Пусси Кэт Доллс, а сейчас лежали обняв друг друга, завернутые в одни лишь банные полотенца и едва слышно постанывали в ритм песням.
   Пацан зажмурился и взмолил небеса, что все это - пьяный сон. Но снова открыв глаза, увидел что ничего не изменилось. У ментовского бобика Капля крутил дядь Сашу в наручниках на заднее сиденье. Дядь Саша вырывался и кричал, что-то про удушье малого бизнеса в стране воров и мошенников, и о том, что рыба гниет с головы!
   В тот же день Капля изъял аппарат и все оставшиеся готовые пузыри, коих пацану должно было хватить на отмазку от армейки.
   Дядь Сашу за пять капель ( Если бы пять,сука. Там весь сельмаг можно было неделю снабжать), заарканили шустрить 32 часа на общественных работах (клеить Краснодарские наклейки на китайские помидоры). А всех потравленных свезли отдыхать в местную больницу, что им было в принципе не привыкать, они даже разлеглись по своим привычным койкам. И только городских шмар забрали по домам родители, пригрозив всем участникам движения заявлениями, правда не понятно о чем. Все эти дни пацану на "четыреэс" приходили сообщения с угрозами неминуемой расправы, описываемые такими фразеологизмами, с которыми не смог бы справиться т9 ни одного гаджета на свете.
   Так пацан в один день потерял делюгу, друзей, уважение шмар и кассету Игорька.
Все, что у него осталось - это его верная шаха и месяц до осеннего призыва.
   И вот теперь пацан стоял у заправки, думая, что повторяет судьбу героев своего любимого Бумера, и смотел вдаль. Сейчас он закончит заправлять свою верную жоповозку, и уедет в город, в общагу к сестре, устроится на месяц грузчиком в ЦВЕТОПТТОРГ, а потом в армейку. А дальше новая жизнь и новые замутки! "Держись, пацан, ****арот" - поддерживал сам себя пацан - "Не мы такие, жизнь такая!". " Стополтан на бенз - чтобы хоть эта шмара кассирша запомнила меня жиганом!"
   Пацан докуривал петра в сторонке, уйдя в себя. Он даже не слышал как пистолет в его бензобаке уже несколько минут отщелкивает окончание заправки. А потом как это отщелкивание прекратилось и пистолет упал на землю, как хлопнула дверца его шахи, и та со свистом лысых покрышек рванула с заправки, уносясь вдаль, в закат,  на разборку, по бесконечности серпантина дороги. Когда пацан обернулся, его шаха уже была точкой на горизонте!
   В шахе сидели цыгане, они не смотрели бумера и не знали драмы пацана, они занимались угонами и все остальное им было похуй!
   Мораль: Занимайся своим делом и не выебывайся!
   И помни: никогда не щелкай ****ом, ведь всегда есть что терять.