Морщины любви к людям

Его супруга, воспоминая свои детские впечатления, говорит, какие они, школьницы старших классов, были глупыми, когда ужасались морщинистым лицам женщин своего времени.
«Неужели мы будем такими страшными и уродливыми? - задавались мы тогда вопросом, - вспоминает Жанна и подходит к зеркалу. – Ты, наверное, скоро разлюбишь меня». Она вернулась к столу и села снова напротив мужа.
- Непременно, как же не разлюбить, но за что? - С некоторой иронией сказал Роман. - Я вижу твои морщинки не как застывший гнев, не отпечаток зависти, не злобу, затаённую в складках кожи, а шагреневую кожу молодого лица прекрасной женщины и справедливого человека, как свидетельство любви к людям, заботы о близких, как сомнения в своей справедливости к тем, кто до сих пор видит в тебе соперницу. Я помню, как ты, забыв о себе, о своём ужине, спешила после работы в магазины, и, закупив дорогие продукты бежала в больницу к своей сестре. Ведь при мне отложенные деньги на покупку дачи ты тотчас же превратила в перевод для брата, нуждающегося в операции. На моих глазах ты пожалела в поезде молодого человека в военной форме, возвращавшегося из увольнения в часть после похорон матери. И по приезде ты собрала всё, что могло, на твой взгляд, разнообразить питание солдат-друзей этого парня, и сама повезла в воинскую часть подарки. Это было время лихих 90-х. Ты задумалась лишь о кажущейся малой сумме денег для сына своей подруги, умершей от «челночного» туберкулёза. И ни разу при известии о чьей-то беде, ты  не забывала о своих возможностях помочь. Все ли мне перечислить примеры твоих постоянных забот о людях, который стали «виновными» в твоих морщинах? 
- Не могу! Да и зачем, какая может быть «статистика» случаев, когда сердце замирало при известии о  беде близких и далёких людях! Ведь тогда особенно остро понимаешь, сколько было упущено и не додано тем, кого я любила! Когда умерла моя мама, я подумала, что очень много недонесла ей своих чувств, своей любви. Когда уже выросла и стала самостоятельной, стремилась встать на ноги, и не торопилась с детьми. И мама не увидела мою дочку, чтобы порадовать её…
- Но ведь твои сестра и брат это сделали. И твоя мама нянчила внуков и внучек…
- Но не моих, - вздохнула Жанна. – И не мои руки держали руки моей умирающей мамы.
- Но были твои слёзы и невосполнимая печаль. Я помню, как тогда померк весь свет для тебя.
Они говорили долго без упрёков, но и без согласия, что сделано за жизнь всё, что можно было желать. Нет, всегда что-то оставалось для совести, как обвинителя на их внутреннем Высоком Суде прожитого. Спустился вечер, а они не зажигали в зале света, расположившись за столом друг против друга. Два немолодых человека, лица которых, наверное, тоже при дневном свете пугают молодых людей перспективой стать такими же.
Лишь свет от уличного фонаря проходя сквозь замысловатый рисунок тюлевого занавеса, превращал их лица в какой-то qr код, при помощи которого посторонний человек в руках с айфоном мог бы прочитать всю жизнь этих людей.
Но они не думали о каких-то современных технологиях, а смотрели друг на друга с любовью и восхищением, словно им и не было за шестьдесят лет, словно они только встретились. И чем больше они вглядывались в постоянно желанное напротив себя лицо, тем меньше оставалось морщин! Кожа разглаживалась, мышцы под ней приобретали былую упругость, и глаза излучали радость и благодарность за то, что они нашли друг друга и не потерялись в лабиринте сложных жизненных поступков. Они были молоды той Юностью, которая живёт в людях бесконечно вечно.