Звездный Гольфстрим. Главы 21-24

Глава 21
Ожидание

Новость о том, что Пеликан стартовал в сторону Харона, пусть и кружным путем, вызвала подъем настроения у обитателей космической станции. Еще бы – через теперь уже считанные часы их станет больше, прибудет крионик-андроид, недостающее оборудование, и можно будет приступать к уникальному эксперименту по оживлению или, если хотите, «криореанимации Палеокосмонавта». От такого словосочетания профессор Моран только крякал, Блумберг же не мог определить своего отношения к эксперименту, хоть и осознавал его значимость. С одной стороны, просто необходимо попытаться реанимировать космонавта, с другой, если последует неудача – другого шанса уже не будет не только у Айво, но и у землян и, скорее всего, у андроидов. То есть, имеется всего одна попытка, и надо с первого раза попасть в «десятку». Тем не менее, невзирая на противоречивые чувства, которые беспокоили ученых, они занялись подготовкой лаборатории к эксперименту. Надо было проверить все досконально, чтобы во время реанимации свести к минимуму любые неожиданности. Сам опыт – сплошная нештатная ситуация. Незнакомым здесь было почти все – от технологии криореанимации до пациента.

Тем временем Кью и Вовка облачились в скафандры и приготовились к выходу на поверхность Харона, чтобы проверить и отрепетировать приземление Пеликана. Кью скафандр тоже был нужен для поддержания приемлемой температуры работы мнемонических кристаллов, и чтобы не разрушилась внешняя, «человеческая» оболочка, которая хоть и была значительно прочней естественной органической, все-таки не была способна выдержать холод космического вакуума.  В считанные секунды лифт доставил их на первый уровень от поверхности спутника. Ричи и Дефо остались хозяйничать на центральном пульте, и были постоянно на связи.
Выйдя из кабины, Вовка стал осматриваться в большом помещении. Противоположной стены он пока не увидел, а вот потолок вознесся над головой на высоту не менее тридцати метров. Блики  фонарей высветили гладкую поверхность вверху.

- Это и есть тот ангар, о котором ты говорил, Кью? – спросил Прыгунов.
- Да. Этот блок был вмонтирован в систему станции Харон на всякий случай. Реально мы не ждали прибытия чьих-либо кораблей. Но в особенности на далеких базах ничто и никогда, как мы неоднократно убеждались, не бывает лишним. Вот и теперь – предусмотрительность окупилась сторицей,  – ответил Кью.
Он подошел к стене и, найдя нужные кнопки, включил внутреннее освещение.
Зажглись  лампы мягкого дневного света и высветили контуры ангара. Общий полезный объем «стартово-посадочного стола»  был заметно меньше, чем на лунной базе Тихо. И это было понятно: земляне пользовались только и исключительно космическими кораблями, которые прибывали на станцию каждые час-полтора, тогда как андроиды использовали для передвижения в космосе телепорты.

Приглядевшись повнимательнее, Прыгунов с трудом, но все же увидел огромный, диаметром не менее восьмидесяти метров слегка выступающий из пола поршень, который и служил той платформой,  поднимающейся вровень с потолком и принимающей на себя звездолет, когда была открыта защитная диафрагма.
- Все готовы к тесту? – спросил Кью и, получив подтверждение от Дефо, привел в действие механизм.
Вовка задрал голову, хоть в скафандре это было не очень удобно, и с интересом приготовился наблюдать за происходящим.

Шесть лепестков защитной диафрагмы стали бесшумно расходиться от центра в стороны, открывая взору совершенно черное небо спутника, испещренное мириадами переливающихся звезд. Харон был лишен атмосферы, а его собственное альбедо, почти не отражающее слабые лучи бесконечно далекого Солнца, было настолько низким, что создавалась полная иллюзия нахождения в открытом космосе – ничто не мешало астрономическим наблюдениям. От разворачивающегося вида бездонного неба у Вовки захватило дух.

- Володя, заходим на платформу, – раздался в шлемофоне голос Кью и вернул Вовку к действительности.
Андроид уже стоял на большой круглой платформе. Едва Прыгунов взошел на нее, как поршень быстро пошел вверх, поднимая и его и робота к поверхности. Спустя несколько десятков секунд, одновременно с ушедшими в пазы лепестками диафрагмы, посадочная платформа поднялась на уровень поверхности и замерла. Вовка, подсвечивая себе фонариком, пригляделся к зазору и присвистнул: он составлял менее миллиметра! Какое там, щель была тоньше волоса и еле видна! Кью обратил внимание на то, что Вовка наклонился и внимательно разглядывает платформу.

- Да, Владимир, при необходимости, можно включить… впрочем, так и сделаем – проверять, так проверять! Включаю режим герметичности. Дефо, как там внутри, давление повышается?
- Норма, утечек нет! – спустя несколько секунд ответил лейтенант.
Андроид сошел с платформы и потянул за собой Прыгунова, который послушно последовал за ним.
- Выключи свет и убери телеметрию с забрала шлема, не пожалеешь, - неожиданно попросил Кью, и Вовка погасил оба своих фонаря и полностью притушил информационное окно на стекле перед глазами.

 Спустя минуту вакуумные присоски отсоединились, и поршень с посадочной платформой пошел вниз. Одновременно лепестки диафрагмы выдвинулись из пазов и заскользили навстречу друг другу, закрывая подземный космодром. Изнутри выплеснулось наружу немного оставшегося нестравленного воздуха, мгновенно превратившегося в снег и начавшего опускаться вниз серебряными переливающимися  струйками. Когда лепестки полностью сдвинулись, скрыв последние  отблески лучей внутренних ламп и искрящиеся хлопья замерзшего воздуха, андроид и Вовка оказались одни в кромешной темноте на поверхности крошечного ледяного Харона, на самой окраине Солнечной системы.

Вокруг двух маленьких фигур в скафандрах сгустилась первобытная мгла. Развернувшийся вид бездонного черного космоса, испещренного тут и там яркими бусинами и целыми плеядами звезд и разрезанного пополам белесой дымкой Млечного пути, ворожил и непреодолимо тянул к себе. От зримой, почти осязаемой бесконечности кружилась голова.  Так прошло минут десять. Наконец, Кью посчитал, что дал Вовке достаточно времени насмотреться на бриллиантовое небо с чернёной окантовкой и легонько тронул его за плечо:
- Володя, пошли, нам еще облет удаленных объектов делать, ты не забыл?
- Да, Кью, конечно, – ответил Прыгунов и с сожалением включил брызнувший ослепительным ксеноном фонарь.

Вместе они подошли к выступающей из мерзлотной поверхности скале, и андроид протянул вперед руку. Часть скалы скользнула вбок, открывая широкое цилиндрическое углубление, в котором, освещаемый нашлемными фонарями астронавтов, виднелся легкий летательный аппарат, очень напоминающий земной байкфлаер. Подчиняясь неслышным приказам Кью, двухместная стреловидная торпеда с большим носовым обтекателем медленно поднялась над полом и, покачиваясь на гравикомпенсаторах, выплыла из ниши.
Кью занял место впереди, Вовка сзади. Сидеть было вполне удобно. Прыгунов, следуя указанию Кью, нашел разъем в корпусе и подсоединил специальным кабелем свой скафандр к электронике байкфлаера. Кью тронул рычаги управления, и аппарат быстро набрал высоту и двинулся в южном направлении, как успел считать показания приборов Вовка. Сама  космическая база находилась в северном полушарии спутника, ближе к его полюсу.

За полтора часа они успели осмотреть и протестировать несколько автономных объектов, разнесенных от центральной части базы на несколько десятков километров. Среди них: оптико-цифровой центр космического наблюдения, резервный транспортный терминал с двумя законсервированными телепортами и дублирующий узел субкосмической связи. Убедившись, что все объекты в работоспособном состоянии, астронавты вернулись обратно.

Вовка, отсоединил инфокабель и спрыгнув с байкфлаера, медленно опустился на поверхность, лениво притянутый гравитацией Харона. Заведя байкфлаер обратно в нишу, они не стали лишний раз пользоваться  посадочной платформой, а воспользовались обычным  лифтом ДДЛ, вмонтированным в ту же скалу, и уже через несколько минут стягивали с себя скафандры рядом с центральным командным пунктом станции, где по-прежнему находились Ричард и Брайан.

 «Скорее бы!» - невольно билась мысль в голове Блумберга. Сейчас он вышел из лаборатории и, примостившись на одном из откидных сидений в основном холле станции, просматривал записи своего МИППСа. Спустя несколько минут к нему присоединилась Хлоэ:
- Что-то я давно так не волновалась, как сейчас, Айво. А ты? – спросила она, присаживаясь рядом.
- Я не то чтобы волнуюсь, меня, скорее, угнетает неуверенность в успешном исходе всего нашего мероприятия. Нас всех, будто нарочно, ставят в такие условия, когда нам не остается выбора – мы вынуждены играть по правилам, которые не мы диктуем, а нам. У нас нет возможности выбора – кто-то выбирает за нас. У нас нет возможности для маневра – мы, похоже, в цейтноте! – начал загибать пальцы Айво, все больше и больше волнуясь. – И, самое главное, у нас нет права на ошибку! Хлоэ, ей-богу, я не удивлюсь, если оживший Объект доставит нам еще больше хлопот, чем мы имеем сейчас!

Внезапно они заметили, что рядом с ними стоят Ричард и Вовка.
- Ну, не преувеличивай, Айво, не преувеличивай, – постарался улыбнуться Сноу. – И не в такие еще переделки попадали!
- Ничего я не преувеличиваю! Человек, которого ставят последовательно все в более и более сложные, рамочно ограниченные условия, в конце концов вполне может принять совершенно неадекватное решение, конечно, в соответствии с устойчивостью своей психики и состоянием физического здоровья.
- Ну, Айво, мы же не одни. Кроме того среди нас есть андроиды, а они мыслят не совсем как люди, по-другому, иначе, – не удержался и вклинился в разговор Вовка.

- Да-да, конечно… все верно вы говорите, все верно. Только то, с чем мы сейчас столкнулись, не влезает в привычные и довольно узкие пока еще рамки нашего понимания космической философии.
- Айво, вижу тебя, а слышу Дон Кимуру. Какая сейчас философия, брось! Мы сейчас…
- Ричи, тут не до смеха! Сам-то ты еще только позавчера на совещании в КОНОКОМе рот раскрывал от удивления, как рыба на берегу!
 
- Позавчера?.. - Ричард  вдруг совершенно отчетливо осознал, что все началось со злосчастного звонка в пять часов утра, после его возвращения с Ригеля 4. Потом он направился в небоскреб Сатурн КОНОКОМа, был на совещании, «отличился» в погоне и ликвидации андроида Сиарту, слетал на Европу и вернулся, посетил клинику профессора Морана, прокатился на Мономагге, участвовал в бою в клинике Клейна, потом Селена и, наконец, Харон. И все это уместилось в двое с небольшим суток! Чуть больше сорока восьми часов! А ему казалось, что прошло никак не меньше недели, а то и двух! Господи, как спрессовалось время!

- А действительно! – вслух удивился Вовка и толкнул в бок только что подошедшего Дефо. – Мы ведь на Садалсууде долбанулись тоже позавчера, а сколько всего уже произошло… Дела-а-а…
- Так, все-все-все! – поднял руки Ричард, увидев приближающихся к ним остальных членов группы. – По информации Кью, до прилета Пеликана осталось шесть-семь часов. Поэтому есть предложение – хорошенько подкрепиться и отдохнуть, нам предстоит сложный день. Андроиды…
- Мы  не нуждаемся во сне, поэтому и подежурим, – закончил за него подошедший Виби.

Через сорок минут ученые и астронавты угомонились и разбрелись по крошечным каютам, в которых места и было только для койки и небольшого откидного столика. На переборке имелся терминал главного вычислителя станции в виде средних размеров трехмерного тактильного  монитора.
Вовка вытянулся на узком жестком лежаке шириной чуть более полуметра и закрыл глаза. Почти сразу стал накатывать сон…

«Свет в окне, как воск истает,
Вдруг померкнут небеса,
Ночь немым дозором встанет,
          Растворятся голоса…

Ватой уши нам заложит,
В комнате исчезнет цвет,
Тьма итоги дня ничтожит,
Но проявится рассвет.

Сонная шершавость нёба,
Легкое дрожанье век,
И – пожар через полнеба,
Просыпайся, человек…»

Вдруг всплыли в голове когда-то давным-давно прочитанные строки. Повеяло чем-то неуловимо знакомым, почти забытым, но оставшимся в смутных, полустертых детских воспоминаниях, где-то совсем на задворках памяти.

Сон все накатывал и накатывал, и не было сил, да и не хотелось, с ним бороться. Вовка в какой-то момент понял, что он уже почти заснул, но микроскопическая частичка его сознания продолжала бодрствовать, хотя, скорее, условно. Он ощутил потерю веса тела, по которому прошла легкая волна истомной дремотной судороги и, сбросив тяжелые оковы, воспарил, над собой, простертым на узкой, куцей койке каюты. Но теперь его естество не было заключено в ограниченные рамки физического и искало духовный, астральный выход.
Глаза закрылись, зрачки закатились вверх, и сущность по имени Вовка растворилась в сверкающей дымке, устремившись в неведомые дали и пределы Вселенной…
Пришел сон и вместе с ним…

Глава 22
Встреча

Вовка развалившись сидел в небольшом уютном кафе, миниатюрный круглый столик которого стоял на улице  внутри небольшого участка, отгороженного от прохожих кадками с густыми темно-зелеными кустами, среди листьев которых виднелись красные капельки мелких, но сочных ягод. Над столиками, на высоте трех с лишним метров, темнело поляризованное стекло, защищающее немногочисленных посетителей от лучей белого солнца,  ослепительно пылавшего в небесной голубизне зенита. Вовка протянул руку и взял большой стакан с пузырящимся напитком и целой горой льда. «Кампари-тоник» - определил он с первого же глотка и поставил стакан с воткнутым диском лимона и соломкой на место. От нечего делать он стал присматриваться к посетителям, но не нашел в них ровным счетом ничего примечательного – люди, как люди. В майках, шортах и панамах. Разговаривающие и молчащие, веселые и не очень.

Тогда он переключился на улицу, где располагалось кафе. Судя по всему, город был южным – тут и там виднелись пальмы и кипарисы, а старые дома по обеим сторонам улицы постройки двадцатого, а то и девятнадцатого веков были выкрашены в белый цвет. На окнах металлическими петлями крепились теперь уже совсем забытые деревянные жалюзи, а над центральной входной дверью нависал козырек с витиеватыми железными коваными узорами. К двери, как правило, вела невысокая лестница в три-пять ступеней, по обе стороны от которой стояли пузатые напольные вазы с цветами. На верхних этажах, там, где были балконы, над окнами можно было увидеть выдвижные матерчатые полосатые солнцезащитные тенты-шторки. С общим старинным видом домов диссонировали вмурованные в стены у входа современные тактильные многофункциональные экраны домофонов.

В конце улицы между домами виднелось море с легкой белесой дымкой над горизонтом – признак очень жаркой погоды. По воздуху неторопясь, лениво проплывали прогулочные открытые флаеры. Повсюду ощущалась атмосфера отдыха и праздности.

«Сант-Эгюль», - вдруг всплыло в памяти, и Вовка мгновенно выпрямился на стуле. 
Сант-Эгюль – небольшой курортный городишко на средиземноморском побережье Франции, в котором Вовка побывал несколько лет назад во время студенческих каникул. Приехал он сюда со своей однокурсницей Валей, и они прекрасно провели вместе две недели. Купались, занимались подводной охотой, плавали на подводной лодке, летали на дельтапланах, гоняли на водных лыжах и байкфлаерах, обгорали на пляжах, танцевали на дискотеках и кутили в ресторанах. Потом, правда, уже по приезде в Новосибирск, у них с Валькой все разладилось и разъехалось по швам, но как-то безболезненно и легко. Они с ней даже и не поругались ни разу. Поэтому о своей поездке в Сант-Эгюль он до сих пор вспоминал с удовольствием. А Валька вскорости выскочила замуж за их однокурсника и сейчас работала вместе с мужем на космическом челноке, обслуживающем линию Луна (Тихо) – Альтаир. И с ней и с ее супругом Вовка сохранил нормальные отношения, они даже перезванивались иногда по МИППСу.

Вовка посмотрел в ту сторону, где громоздились невысокие прибрежные скалы, с которых ныряли в прозрачную воду отчаянные мальчишки. С такого расстояния их фигурки казались совсем крошечными. Вовка протянул руку за коктейлем, обернулся и замер: у его столика стоял загорелый высокий крепкий мужчина с длинными прямыми светлыми волосами, в белых шортах, цветастой майке и сандалиях на босу ногу. Солнечные очки были сдвинуты на лоб, и на Вовку смотрели глубоко посаженные серые глаза незнакомца.
- Я сяду? – полувопрос полуутверждение прозвучал тихо и невыразительно. Но весомо.
- П-прошу… - чуть привстал Вовка. – Присаживайтесь…

Незнакомец каким-то неуловимым движением отодвинул стул и в тот же миг оказался на нем сидящим, без всяких переходов. Раз-два! Кампари-тоник в желудке Вовки шевельнулся и тихо протестно булькнул. Крепыш продолжал смотреть на Прыгунова своими серыми пронзительными и одновременно равнодушными глазами, и от этого взгляда у Вовки мурашки по спине пробежали.
«Что за черт, кто это?»
- Вам… что-нибудь заказать? – не нашел ничего лучшего Вовка.
- Нет, – незнакомец взял небольшой бокал, появившийся прямо перед ним в воздухе из ниоткуда, и сделал несколько глотков.

Кампари в желудке Вовки опять недобро шебуршнулось, но он решил клин клином вышибить и тоже решительно сделал пару глотков, временно придавив начинающийся утробный бунт.
Крепыш выпустил из руки стакан и тот, мигнув, исчез. Но именно это заставило всколыхнуться мысль о том, что все это просто сон. Вот сейчас он откроет глаза…
- Владимир Иванович, это не вполне сон, как вы, наверное, подумали, – прозвучал бесстрастный  голос незнакомца. – Это ментальный телепатический контакт, а обстановку я выбрал специально в вашем подсознании, где сохранились хорошие, положительные воспоминания о пребывании на лазурном берегу.

- Да кто вы? Что вам от меня нужно?
- Владимир Иванович, кто я, вам знать совершенно необязательно, поверьте мне,  – незнакомец снова взял в руку появившийся в воздухе бокал и сделал глоток.  И опять стакан, мигнув, исчез.
Эта манипуляция и во второй раз произвела впечатление на Вовку. Ощущение полного бессилия и непонимания начинало злить Прыгунова. Он набрал в легкие побольше воздуха и…
- Не надо пока ничего говорить, Владимир Иванович, не надо. Лучше послушайте, что я вам скажу, – с нажимом произнес крепыш. – Я являюсь… э-э-э… ну, скажем, представителем цивилизации, которая хотела бы вернуть себе кое-что, что вам не принадлежит, а для нас представляет не только научную, но и, если хотите, культурно-историческую, я бы даже сказал этическую, ценность.

У Вовки ёкнуло сердце: он, кажется, понял, что нужно незнакомцу.
- Правильно, Владимир Иванович, вижу, что вы догадались. Значит, я не ошибся, выбрав именно вас для разговора, – в очередной раз проделав фокус со стаканом, произнес крепыш. - Отдаете нам Палеокосмонавта и забываете про все невзгоды. Больше обо мне вы не услышите. Обещаю. Ну, по рукам?
Вовка лихорадочно размышлял: «А почему он просит, а не возьмет сам? Что ему или им мешает? Похоже и у них не все так уж просто и однозначно. Не могут они вот так спокойно, не напрягаясь, получить Объект. Руки коротки!»

Как только он это осознал, пришло спокойствие и решимость:
- Так вот, господин…
- Ну, пусть будет Фёдор Михайлович.
- …господин Фёдор... Что, лавры Достоевского покоя не дают? – вскинул брови Вовка.
- Какого Достоевского? – в свою очередь растерялся незнакомец. – А, вашего писателя! Нет, лавры здесь ни при чем. Я просто знаю, что его романы вам нравятся, вот и все.
- Ладно, проехали. Так вот, Федор Михайлович. Во-первых: не я командир экспедиции и не могу по своему усмотрению распоряжаться редчайшим артефактом. Думаю, что и капитан не вправе принять такое решение. Это, наверное, прерогатива КОНОКОМа или, скорее, Совета Земли. Во-вторых: даже если бы я захотел вам помочь, то вряд ли смог – я не умею обращаться с криоавтоматикой и кибернетикой наших… - тут Вовка прикусил язык. – Нашего центра, где находится Палеокосмонавт.

- Владимир Иванович, за этим дело не станет. Когда придет время, я дам знать, и вы просто сделаете так, чтобы рядом с Палеокосмонавтом никого, кроме вас не было. Всего делов-то, а? Ну же, решайтесь!
- Все, Федор Михайлович, разговор окончен. Ваше предложение меня не интересует.
Глубоко посаженные стальные глаза крепыша, которые и до этого не лучились добротой, сузились до небольших злых щелок.
- Владимир Иванович, на вашем месте я не стал бы делать подобных опрометчивых заявлений. Это может привести вас к…
- Так, а вот угрожать не надо, не надо.

Неожиданно картинка действительности исказилась и слегка смялась. Из голубого неба высунулась огромная длань и простерлась в сторону кафе, но быстро растворилась в воздухе.
- Вы можете пожалеть, Владимир Иванович, очень сильно пожалеть… - донесся голос крепыша, чей облик трансформировался в безобразную длинную жердь и продолжал вытягиваться, словно резинка.
- Володя?.. – донеслось откуда-то с небес. – Эй, просыпайся!

Пейзаж Сант-Эгюля стал таять и стираться. Вовка сделал последнее усилие, пытаясь вынырнуть из лазурного бреда, и виртуальная реальность сдалась, осыпавшись миллионами разноцветных конфетти.
Весь мокрый от пота, он лежал на узкой койке в своей временной каюте, а рядом, с трудом втиснувшись в крошечный объем помещения, над ним нависли  Ричард и Кью. КОНОКОМовец тряс Вовку за плечо:
- Подъем! Вова! Подъем!!!

Прыгунов резко выпрямился и сел, увесисто боднув макушкой подбородок Ричарда:
- Упс-с! – Сноу потрогал зубы – целы, слава Богу.
- Что случилось? – таращась на Ричи и Кью, спросил Прыгунов.
- Это тебя надо спросить. Ты че тут орал? – поглаживая челюсть, недобро спросил Ричи.
- Я-а?
- Володя, что произошло? Ты действительно кричал во сне. Кошмар? – вступил в разговор Кью.

Вовка несколько секунд непонимающе смотрел на андроида, потом мотнул головой, достал платок, вытер пот со лба и шеи и спокойно сказал:
- Кью, Ричи, никакой это не кошмар. Я телепатически встретился с представителем Паутины, неким Федором Михайловичем, или как его там. Им нужен Палеокосмонавт. Только он. Но всенепременно.
- Так… - Кью внимательно посмотрел на Вовку. - Придется всех будить.
- Да, отдохнули, называется, – проворчал Ричард, с трудом повернулся в узком проходе и включил тактильный экран терминала главного вычислителя станции. – Коллеги, говорит Сноу, говорит Сноу. Просьба всем собраться в центральном зале станции через пятнадцать минут. Повторяю, просьба…

* * *

Закончив рассказ, Вовка сел на место и взглянул на Кью.
В центре зала светился большой экран трехмерного визора, на котором виднелись Дон Кимура и Пирс, оба в новых, с иголочки, костюмах. В Брюсселе была ночь-полночь, и если Дон Кимура выглядел вполне бодрым, то Пирс уже поклевывал носом над своей толстой папкой, несмотря на несколько выпитых чашек кофе. Кью посмотрел на экран и заговорил:

- Ментальный контакт Владимира с представителем Паутины позволяет нам сделать следующие выводы. Первое: Паутина еще далеко и не способна пока физически влиять на события в солнечной системе. Но нет уверенности, что так будет продолжаться долго. Судя по тому, что от Владимира требовалось дождаться времени, когда ему «дадут знать», это как раз и будет момент, когда Паутина будет здесь, рядом с нами, и сможет оказывать физическое воздействие, по крайней мере на криокамеру с Палеокосмонавтом. Второе: мне сложно говорить за людей, но, думаю, ни в наших, ни в ваших интересах отдавать Палеокосмонавта. Есть вероятность, что он как раз и обладает опасной для Паутины информацией. Возможно, это оружие, способное поразить Паутину.

- Подождите, Кью, а как же «Слоновьи лишаи» на вашей планете? А с кем мы воевали в Сахаре? Кто провел атаку на базу Тихо? Паутина уже здесь! – поднял брови Дон Кимура.
- И да и нет. Отдельные ее представители и наемники из числа землян  - это всего лишь небольшие разведгруппы, действующие, что называется «в глубоком тылу». Они заброшены к вам давно и оторваны от своих основных сил. Именно поэтому их попытки не имели успеха. Но ситуация изменится коренным образом, когда Паутина приблизится. Этого как раз и нельзя допустить. И третье: если мы правы, и палеокосмонавт обладает оружием против Паутины, мы должны немедленно запустить подготовку к реанимации с тем, чтобы по прибытии Пеликана начать не подготовительный этап операции, а основной. Так мы выиграем немного времени.
Дон Кимура, Пирс и обитатели Харона молчали. Вовка робко поднял руку.

- Прыгунов? Говори, – спокойно разрешил Дон Кимура.
- Трудно объяснить словами то, что я сейчас скажу. Это мне стало понятно, скорее, на каком-то подсознательном уровне… Дело в том, что во время разгово…э-э-э ментального контакта, когда инопланетянин проник в мое сознание, я ощущал, что он пытается прощупать мои мысли. Причем делал он это довольно нахально и… привычно, что ли. Но вот в чем загвоздка: я это чувствовал и мог, понимаете, МОГ сопротивляться его «интрузии». Мне довольно легко удавалось отбивать его мысленные посылы и держать на самой поверхности сознания, не пуская дальше. То, что он озвучил несколько моих мыслей, ни о чем не говорит – он их озвучил, догадавшись, именно догадавшись, о чем я думаю, а не прочитав у меня в голове. Уверяю вас, коллеги, я ощутил его разочарование и беспокойство по этому поводу. Он был обескуражен, что не смог влезть мне в мозги, как того ожидал. Он смог войти в контакт, но не смог управлять мной.

- А как же быть с тем, что вы с ним беседовали в твоих воспоминаниях на лазурном берегу? Их-то он вынул из твоего, Володя, подсознания, – не выдержал Айво.
- Не знаю, Айво.  Думаю, что первый контакт был неожиданным, и я его просто пропустил, ну, как боксер, который пропустил сильный удар в самом начале раунда…
- Вывод? – потребовал Дон Кимура.

Вовка беспомощно оглянулся на собравшихся в зале. Айво что-то прошептал на ухо Сноу.  Ричард дослушал Блумберга и поднялся с места:
- А вывод такой, господин Директор. Володя Прыгунов обладает способностью успешно сопротивляться мнемосканированию. Похоже, у него врожденный мнемоблок. Это в самом худшем случае…
- Как, как? – вскинул брови полузаснувший было  Пирс, уронив на стол одну из своих ручек.
- Может быть, он обладает способностью сам активно телепатически воздействовать на живые объекты. Это в худшем случае… - продолжал Ричи.
- Почему? – уже всерьез стал просыпаться Дуг, позевывая в кулачок.
- В лучшем же случае, таких как Володя – много, а самое прекрасное, это если мы, земляне, отличаемся все-таки от землян фантомной цивилизации, которые, видимо, совсем были лишены парапсихических способностей. – Ричард посмотрел на Кью.

- Да, Ричи, ты прав. Земляне нашей цивилизации не обладали этим даром, по крайней мере, в тех пределах, в которых до последнего времени оперировали ваши телекинезисты и телепаты. Но случай с Володей, похоже, выходит и за эти рамки…
- Вывод? – опять рыкнул Дон Кимура.
- Если мы настолько отличаемся от людей фантомной цивилизации, а никаких сравнительных исследований ни в области генетики, ни психологии, ни нейрологии, а тем более иммунологии, не проводилось, то может так случится, что пандемия, сразившая наших предтеч на Земле, нам не страшна! – сделал поразительный вывод профессор Моран.
- Постойте, ведь вы… нет, стоп, вы, Айво, говорили о том, что проведен генетический сравнительный анализ Палеокосмонавта! – окончательно проснулся Дуг. – Вы заявили, что генетически Палеокосмонавт отличен от нас и людей фантомной земной цивилизации.

- Так-то оно так, Дуглас, но мы сравнивали геном человека и геном человека фантомной цивилизации с геномом Палеокосмонавта.  Геномы нынешних и прошлых землян не сравнивались, не до того было. – Развел руками Блумберг.
- Вот что. Немедленно передать в земную лабораторию КОНОКОМа полную информацию о геноме представителя фантомной цивилизации для сравнительного анализа. Раз, – зазвучал приказ Директора. – Срочно приступить к подготовительной стадии реанимации Объекта Н-1. Два. Прыгунова одного не оставлять, везде сопровождать. Прикрепите к нему кого-нибудь. Три.

- Господин Директор, вы мне что, не доверяете??? – вскинулся обиженный Вовка.
- Бортинженер Прыгунов, при первом  телепатическом контакте с Паутиной вы с трудом и в значительной степени с помощью ваших друзей разорвали его. Пока вас необходимо контролировать. Ричард, обеспечить! Всё! Вопросы есть? Всем работать! – уже протянув руку и отключая связь, Дон Кимура произнес, поворачиваясь к Пирсу. - Дуг, а ты давай ноги в руки...

К Вовке подошел улыбающийся Дефо:
- Приказано поступить в ваше полное распоряжение, господин бортинженер! Жду указаний!
- Да ладно тебе, Брайан. Что-то совсем не до смеха становится, правильно сказал Айво.
- Володя, нельзя заранее опускать руки. Ни-ког-да. Помнишь такого исторического персонажа, как Наполеон Бонапарт? Так вот он любил говаривать: «Сперва ввязаться в бой, а там видно будет!». И ведь он не одно и не два сражения выиграл. Ты лучше подумай о том, что сейчас чувствует твой визави Фёдор Михайлович! Представляешь, такой уверенный в себе, самодовольный инопланетянин, которому все подвластно, и материя и пространство и душа,  мало того, что не смог прочитать мысли и управлять тобой, он получил вдобавок отказ в сотрудничестве, а потом его просто «отключили», отмахнулись, как от назойливой мухи. Ну, подумай, как он злится! Я тебе ответственно, как офицер КОНОКОМА заявляю, – первый бой ты уже выиграл!
Вовка с благодарностью взглянул на улыбающегося Дефо. Глаза у того были серьезные и доброжелательно, с симпатией смотрели на бортинженера. Как здорово, что в экипаже Пеликана есть такие люди. Ему, Вовке, повезло. «А вот повезло ли экипажу со мной, еще вопрос!» - с грустью подумал он.

- Спасибо, лейтенант, постараюсь оправдать доверие альянса человечества и андроидов! – тоже полушутя, полусерьезно ответил Вовка.
- Вот так-то лучше! – еще шире улыбнулся Дефо.
- Внимание, внимание персонала станции! МГР Пеликан вышел из подпространства в пяти тысячных астрономической единицы от Харона. Идет к нам на планетарных! Расчетное время до посадки – тридцать пять минут, – разнеслось по станции. – Всем занять места согласно расписанию! Приготовить к включению навигационные маяки и задействовать систему «Нитка».

- Ура! Наконец-то! – непроизвольно вырвалось у Вовки.
- Ну, Володя, все, дуем в ангар - наше место там. Кью уже ждет нас, наверное, – взглянул на Вовку Дефо, и оба астронавта длинными медленными прыжками направились  по коридору в сторону шлюзовой камеры. Им еще предстояло надеть скафандры.
Несмотря на то, что гравископы станции уже работали в штатном режиме, сила тяжести была все равно меньше, чем  даже на Луне. Но ученые, а тем более астронавты, уже приспособились и передвигались по коридорам значительно быстрее и ловчее, чем вначале. Даже для Хлоэ передвижение по станции не представляло сложности.

* * *

В глубоком космосе, за поясом Койпера, земной Малый галактический разведчик Пеликан, вынырнув из подпространства, совершил маневр ориентации, поймал навигационные реперы системы «Нитка» и заскользил по ним все быстрее и быстрее в направлении Харона.
- Экипаж, идем на форсаже планетарных, всем закрепиться в своих отсеках, приготовиться к срочной посадке! – услышала команда  ровный голос Сомова, который вселял уверенность и спокойствие.
Вопреки общепринятой внеземельной логике, Пеликан, после аварии, исход которой при любых других обстоятельствах был бы один, вернулся домой в Солнечную систему. Миссия его продолжалась, но теперь от экипажа и команды Харона зависело нечто большее, чем косморазведка и открытие новых, неизведанных звезд и планет…

Глава 23
Телекинез


Кью остался в ангаре, а Вовка с Дефо поднялись в лифте на поверхность Харона, вывели байкфлаер и отлетели от диафрагмы ангара на несколько сот метров. Там они слезли с аппарата и стали ждать появления Пеликана, до прилета которого оставались считанные минуты.

Но вот одна из звезд на черном бархате космоса стала заметно расти и разгораться и вскоре превратилась в бело-серый силуэт Пеликана. Как только звездолет попал в тень Харона, он почти полностью исчез из поля видимости, и лишь позиционные огни выдавали его положение в небе. Корабль быстро приближался. Вовка бросил взгляд на то место, где находился ангар и увидел слабые лучи желтоватого света, которые пробивались наружу через расширяющиеся щели расходящихся лепестков диафрагмы. Через пару минут Пеликан завис точно над ангаром. Поднялась и замерла вровень с поверхностью посадочная платформа, обрамленная несколькими десятками синих посадочных огней. Корабль очень плавно, но достаточно быстро снизился, и выпущенные штанги шасси коснулись металлической поверхности. Зримо отключились двигатели, и Пеликан качнулся на гравикомпенсаторах.

- Кью, птичка села! – негромко сказал в микрофон Вовка, хоть и прекрасно знал, что на мониторе ангара высвечивается вся телеметрия посадки плюс видеосъемка с камеры, закрепленной у него на шлеме.
- Понял тебя, Володя, – ответил ему из ангара Кью.
Приняв на себя всю массу космического корабля, круглая платформа пошла вниз, и Пеликан постепенно скрылся с глаз внутри ангара. Как только его киль с хищными пустотными заборниками оказался ниже кромки люка, защитные лепестки начали движение по своим направляющим, закрывая купол ангар. Вовка скосил глаза на информшкалу забрала шлема: с момента появления Пеликана в зоне видимости и до полного закрытия ангара с кораблем внутри прошло три минуты пятнадцать секунд.

- Кью, время – три пятнадцать!
- Очень даже неплохо! Володя, останьтесь с Брайаном на поверхности еще ненадолго. Ведите наблюдение, хорошо? И не отключайте ни видео, ни аудиоканалы!
- Не беспокойся, Кью, – ответил за Вовку Дефо, доставая из кобуры грозного вида тяжелый ТИР-3.
В это время в ангаре станции Кью, проконтролировав герметичное закрытие верхнего свода, включил подачу дыхательной смеси. Из широких решеток на уровне пола вырвались струи холодного пара. Сначала ничего не было слышно, но, по мере увеличения давления, шипение врывающегося в помещение воздуха становилось все громче и громче. Наконец давление приблизилось к одной атмосфере, и воздушные струи стали уменьшаться.
Кью отключил магнитные запоры шлема, приоткрыл забрало и обернулся.

В мягком желтоватом освещении ангара перед ним на добрых пятнадцать метров возвышался малый галактический разведчик с номером 07721 на борту. На носовом, немного обгоревшем обтекателе читалась слегка облупившаяся надпись «Пеликан». Кью пробежался пальцами по тактильному экрану и произнес:
- Капитан Сомов, добро пожаловать на станцию Харон! Как прошел полет?
- Привет, Кью, рад тебя слышать. Спасибо, экипаж и модернизированный Пеликан готовы к новым заданиям!

В борту Пеликана прорисовалась щель, и широкий люк главной шлюзовой камеры откинулся вниз, образовав собой небольшой трап, который на Хароне был не нужен из-за слабой силы тяжести. Одновременно, ближе к корме, раскрылись створки грузового отсека, из которого выпорхнуло несколько дроидов, приписанных к Пеликану и несколько – с Садалсууда. Один из знакомых нам дроидов, при первом же выплывшем из недр корабля ящике, вынул из специального паза на корпусе карточку и завращал окулярами, отыскивая суперкарго, который, судя по всему, не очень торопился к месту разгрузки. Не тут-то было!
- Суперкарго Варге срочно явиться к грузовому шлюзу для контроля разгрузки! – донесся из динамиков голос Никитина. – Срочно!

- Да слышу я, слышу! – ворчал Карел, открывая люк в грузовой отсек, где вовсю сновали дроиды. На руках у него были надеты толстые изолирующие резиновые перчатки. – Ну, где тут ваш контролер со своими коносаментами, а?
- Крионику Арпи и врачу Дешан срочно явиться в криолабораторию! – опять грохнуло из динамиков.
Андроид Арпи ловко выпрыгнул из люка шлюзовой камеры и галантно протянул руку Катрин. Минуту спустя они уже скрылись в одном из коридоров станции. Варга в это же время что-то кому-то доказывал на повышенных тонах в районе грузового отсека. Неожиданно там что-то сверкнуло, треснуло, и раздался торжествующий крик Карела:

- Что, съел, наночип хренов???
Наконец все ящики с криоаппаратурой были выгружены и переправлены в лабораторию. Правда бейсболка на голове у суперкарго была подпалена и слегка подымливала.
 В самой же лаборатории уже вовсю шла работа по реанимации. Представительная межпланетная научная команда под командованием профессора Морана в составе Виби, Арпи, Герберта, Хлоэ, Айво и Дешан приступила к решающему этапу «оживления» палеокосмонавта. Все участники этого беспрецедентного эксперимента отдавали себе отчет в том, что они работают без права на ошибку. Тем не менее, все они нашли в себе силы отогнать эту мысль подальше, загнать ее в самые дальние уголки сознания. Абстрагировавшись от груза неизбежной ответственности можно было работать спокойнее и уверенней.
Текли секунды, минуты, часы… Время все больше и больше растягивалось. Но, хотя ожидание для всех остальных превращалось во что-то похожее на мучительную пытку, включая Дон Кимуру и Пирса, находящихся в постоянном контакте, никто не решался нарушить ход эксперимента и задать вопрос криомедикам. Многие старались заняться любыми делами, пусть даже совершенно ненужными. Но некоторые даже в такой нервической обстановке умудрялись находить нестандартные решения.

 Вовка с Дефо уже давно вернулись с поверхности Харона и теперь обедали в столовой. К ним подошел Стоммелен и, попросив разрешения сел:
- Друзья, я слышал, что невдалеке от станции имеется обсерватория…
- Оптико-цифровой центр космического наблюдения. - С набитым ртом важно поправил его Вовка. – И что?
- Да-да… Так вот, мне несказанно хотелось бы туда попасть. Все-таки это не наша, земная аппаратура. Может она мощнее, может удастся что-то… Ну, в общем, поможете?
- Послушай, Ральф, сейчас не до этого… - запротестовал было Дефо. – И потом, об этом, скорее, Севенси надо спрашивать, а не нас с Володей.
- Хорошо, – Ральф поколдовал над своим МИППСом. – Кью? Здравствуй, это Стоммелен. Мне бы очень хотелось посетить вашу об… ваш оптико-цифровой центр. Поймите меня, я все-таки астрофизик!
Ответ пришел почти мгновенно – вот что значит быстродействие суперпозитронного мнемонического мозга:
- Здравствуй, Ральф, рад познакомиться. У меня нет возражений, но есть одно условие.
- Какое, Кью?

- Ты полетишь не один и не на байкфлаере, как его назвал Володя, а на вашем флаере с Пеликана.
Стоммелен вопросительно-просяще посмотрел на Дефо.
- Нечего на меня так смотреть, Ральф, – отложив вилку и вздохнув, сказал лейтенант. – Доложи капитану, если он согласен…
Ральф снова склонился над своим МИППСом:
- Капитан? Стоммелен на связи…

Через несколько минут Ральф получил добро, и утряс все детали экспедиции. Было решено, что научную группу составят геофизик и начальник научной части Парсонс и астрофизик Стоммелен. Сопровождать их будут Прыгунов и приставленный к нему временно Дефо, а прилетевший на Пеликане андроид-инженер Эмту обеспечит их компьютерное сопровождение с центрального пульта станции. Единственное неудобство заключалось в том, что выведя флаер из отсека Пеликана, пришлось откачивать воздух из ангара и слегка приоткрыть лепестки защитной диафрагмы, чтобы дать возможность флаеру вылететь на поверхность. Грузового лифта, в который он мог бы поместиться, на станции просто не было. Но все прошло быстро, без приключений, и флаер, набрав высоту в несколько десятков метров, стал быстро удаляться от вновь закрывшегося ангара.
Вся четверка, облаченная в скафандры, с интересом наблюдала за проплывающим внизу черно-серым пейзажем. Но ни крошечная, далекая яркая звезда - Солнце, ни отраженный свет холодного Плутона не могли серьезно развеять мрак, царивший на поверхности Харона, и поэтому разглядеть подробности ландшафта было почти невозможно. Флаером управлял автопилот, отчего лейтенант чувствовал себя не при деле и немного дискомфортно. Наконец зеленая точка их флаера совместилась с белой иконкой цели на радарном дисплее, и аппарат пошел на снижение.

- Активирую створки грузового ангара Центра, – донесся будто из глубины Вселенной голос Эмту.
- Понял Эмту… О, вижу! – ответил Дефо.
Центр располагался в вершине невысокой, широкой и ровной скалы. Снаружи визуально заметить его было невозможно – вся оптико-электронная аппаратура была замаскирована, а в нерабочем состоянии закрыта защитными кожухами и щитами.

Флаер снизился до высоты нескольких сантиметров и замер. Под его днищем быстро раздвинулись лепестки крыши ангара – уменьшенной копии того, что на основной станции – и флаер нырнул в темноту. Повторилась та же последовательность действий, как и в случае с Пеликаном: зажегся мягкий желтоватый свет, закрылись лепестки свода, и с шипением ангар стал наполняться воздухом. Разница была лишь в том, что в этом ангаре не было выдвижного поршня посадочного стола.
- Прибыли, – глянув на показания внешнего барометра, произнес Дефо. – Десантируемся.
Фонарь кабины съехал назад, флаер стал похож на кабриолет, и по правому борту открылась небольшая дверца. Астронавты отстегнули ремни безопасности и по очереди спустились на пол ангара.
- Можно разгерметизировать скафандры и открыть забрала шлемов, – послышался голос Эмту. – Но имейте ввиду, температура минус двадцать по вашему Цельсию. Я уже включил систему отопления, но реально воздух прогреется минут через тридцать.

- Принято, Эмту, спасибо! – отключив запоры шлема, за всех ответил Вовка, и ему ответило короткое, гулкое эхо. Изо рта вырвалось облачко пара.
Откуда-то появилось два небольших дроида и повисли рядом с флаером, нерешительно поводя объективами камер. Незнакомая техника смутила их и они, видимо, ожидали команды из центра. Как ни прислушивайся, уловить звук вентиляторов системы кондиционирования воздуха было невозможно, она функционировала практически бесшумно, отчего любое движение астронавтов сопровождалось шумом и от этого становилось немного гротескным.

В углу ангара поднялись двери, открывая проход в темный, малоприветливый туннель. Астронавты переглянулись и потянулись к выходу. Через несколько десятков метров  они подошли к т-образному перекрестку. Прямо перед собой они увидели металлическую, судя по внешнему виду тяжелую, дверь. Никакого электронного или иного замка рядом с ней не было. Влево и вправо уходили два коридора, теряясь в сумерках слабых ламп.

- Открываю оптико-электронный блок, – прозвучал бесцветный голос Эмту, и толстенная дверь сначала слегка притопилась внутрь, а затем быстро скользнула вбок, освобождая широкий проход.
Вовка и остальные зашли внутрь, перешагивая через высокий порог. В блоке царил сумрак, но сумрак того особого рода, который не раздражает тем, что скрывает от тебя подробности и детали окружающего, а наоборот, подчеркивает самые важные и существенные предметы и явления. Помещение представляло собой полусферу метров двенадцати в основании и шести-семи в высоту. В одном из секторов вся стена была занята электронными приборами, мониторами, индикаторами и переключателями. Хрустально-многоцветно перемигивались десятки светодиодов. В другом секторе возвышалась конструкция, отдаленно напоминающая очень большой электронный микроскоп с окулярами, визирами, объективами. В самом центре зала из пола торчал широкий металлический цилиндр с  микронасечкой делений, как на объективах старинных фотоаппаратов. Вдоль округлой стены было расставлено с десяток кресел. У них не было ножек – сиденья со спинками просто плавали над полом. «Гравикресла» - понял Вовка и протянул руку к одному из них. Ложемент послушно подплыл к нему и завис рядом. Прыгунов с удовольствием сел и откинулся на изящную мягкую спинку – удобно! Только вот ноги висели не касаясь пола, что было несколько непривычно. «Так, а что там у нас за окуляры? Телескоп? Интересно!» - посмотрел он в сторону «микроскопа» и подплыл к его станине. Действительно, очень похоже на микроскоп, но скорее всего это терминал оптико-электронного телескопа андроидов…

- Володя! – раздался за спиной тихий голос Парсонса.
- Что, Нейл? – легкомысленно улыбаясь, развернулся вместе с креслом Вовка.
Три фигуры в скафандрах с поднятыми забралами на шлемах продолжали стоять у двери и смотрели на него. Дефо отступил на шаг в сторону и, озираясь по сторонам, достал тяжелый ТИР-3.
- Как ты это делаешь? – вкрадчиво спросил Парсонс.
- Что «это»? – искренне не понял Вовка.
- Ты понял, о чем я, – с некоторым нажимом сказал Спелеолог.

«Да что они, в самом деле?» - рассердился Вовка и подплыл к ним.
- Вот это, – кивнул головой куда-то вниз Дефо, держа ТИР-3 двумя руками стволом вверх.
Вовка опустил голову и вдруг все понял. Господи, неужели?! Ни слова не говоря, он спрыгнул с кресла и посмотрел на другое, стоящее у стены, и оно услужливо подплыло к нему.  Прыгунов поднял голову и посмотрел на своих товарищей, в глазах которых читались недоверие, настороженность и тревога.
- Эмту, как управляются кресла в оптико-электронном блоке? – громко спросил Вовка, уверенный, что сейчас все тривиально разъяснится.
- Володя, никак. Это ты ими управляешь, – последовал ответ со станции. Это был Кью. – Мысленно.
- И что теперь? – совсем растерялся Вовка, до конца не осознавая значение происходящего.
- Ничего. Пока ничего. Продолжайте работать. А ты, Володя, поосторожней там, нам неизвестна та сила, которой ты располагаешь, а пользоваться ей еще не научился, – ответил Кью.
Дефо медленно опустил тяжелый импульсник, но продолжал держать его в руках.
- Брайан, убери ствол. Ну в кого, в кого ты тут собрался стрелять? В Вову? – посмотрел на лейтенанта Парсонс.

- Не говори глупостей, Нейл. Просто ты не все знаешь. У нас тут с Володей… как бы это сказать… ну-у…
- Как есть, так и скажи. Я тебя не узнаю, Брайан, ей-богу, – с укоризной сказал Парсонс, а Вовка в очередной раз убедился, насколько уравновешен и спокоен научный руководитель Пеликана. Выручая Брайана, Вовка в нескольких словах рассказал о том, что с ним произошло во время сна.
- … и теперь лейтенант не отходит от меня ни на шаг, – закончил он и замолчал.

- Ясно, - резюмировал Парсонс. – То есть совсем ничего не ясно. Ясность, как известно, это одна из разновидностей полного тумана. Но Кью прав – продолжаем работать! Ральф, давай включай телескоп, надо же посмотреть, как он работает, черт возьми! Ра-альф, очнись!
- Не кричи, Нейл, – поморщился Стоммелен и направился к консоли с окулярами. – Эмту, включи, пожалуйста оптику и…
Далее в разговоре астрофизика Стоммелена и андроида-инженера Эмту все заполнили специфические, одним им понятные термины.
Дефо, наконец, убрал в кобуру импульсник и подошел к Вовке:
- Володя, теперь я от тебя вообще – ни на шаг!
- Что-то будет?.. – тихо проговорил Вовка и попытался почесать затылок, но рука наткнулась на металл шлема.

- Обязательно, – услышав негромкий Вовкин шепот, ответил Дефо и подмигнул. – Будет.
Тем временем Стоммелен заканчивал настройку аппаратуры и, на секунду оторвавшись от информмониторов, сказал:
- Коллеги, приготовьтесь и займите места, сейчас совершим виртуальное путешествие. Я предлагаю насладиться зрелищем галактического суперкластера Волопас, нет возражений?
Возражений не последовало, астронавты отошли к стенам, и освещение стало меркнуть. Из цилиндра в центре зала полился дрожащий голубоватый слабый свет и начал формировать захватывающую дух трехмерную картинку Вселенной. Буквально через несколько минут посреди зала висела сфера  диаметром метров пять, внутри которой переливались всеми цветами радуги скопления галактик, отдельные гигантские галактики, квазары, пульсары, цефеиды и переменные звезды. Это была реальная модель Мира. ВСЕГО МИРА!  То, что они видели в рубке Пеликана, когда просчитывали свое положение в галактике, было просто детским лепетом по сравнению с качеством, а главное беспрецедентной масштабностью нынешней проекции. Даже у Ральфа, знакомого с последними достижениями земной науки в области оптико-цифрового моделирования космических объектов, дух захватило от  разворачивающейся панорамы. Что уж говорить об остальных зрителях!
- Сейчас мы отметим сектор небесной сферы, который нас интересует, – справившись с волнением, произнес Стоммелен.

Один из сегментов в верхней части сферы окрасился зеленоватым цветом и быстро разросся до размеров всей модели. Теперь разрешение было намного сильнее и можно было различить даже отдельные средние и  малые галактики. Ральф опять высветил один из секторов, который, увеличившись, занял весь объем сферы. Он еще несколько раз провел увеличение и, наконец, разрешение модели его удовлетворило. Половина сферы была заполнена всевозможными спиральными, шаровыми и различными пикулярными галактиками, четко просматривались небольшие звездные скопления и отдельные светила. Клубились облака межзвездной пыли и газа. Все это переливалось, искрилось и сверкало как хрустальный холодный дождь.
- Мы с вами наблюдаем один из самых загадочных объектов нашей Вселенной – суперкластер Волопас. Его диаметр составляет более миллиарда световых лет, и галактики  в нем расположены так плотно, что на любом небесном теле, даже не имеющем собственной звезды никогда не наступит ночь. Яркость неба такая, что не только читать, шить можно! Вы представляете, какая это красота?! – с увлечением рассказывал астрофизик.

- Пару дней, может, и красиво, потом надоест, да и поспать без света захочется… - притормозил его менее впечатлительный Парсонс. Дефо, стоявший рядом скрестив руки на груди, кивнул, полностью соглашаясь с научным руководителем.
- А ну вас, прагматиков! – отмахнулся Стоммелен и продолжил. – Первый мегагалактический суперкластер был открыт в самом начале двадцать первого века и был окрещен «Великая стена Слоуна», по названию существовавшей тогда оптико-цифровой системы космического наблюдения. Но впоследствии выяснилось, что таких мегаобъектов во Вселенной довольно много -  суперкластеры Скульптор, Персей, Шепли и другие. Но Волопас оказался самым большим и самым удаленным от нас – около тридцати мегапарсек! Это десять миллиардов световых лет, ДЕСЯТЬ! Вы только вдумайтесь в эти цифры. Наша Вселенная образовалась тринадцать с небольшим миллиардов лет назад…

- Подобные цифры для неподготовленного человека не несут практически никакой смысловой, а уж тем более эмоциональной нагрузки, Ральф, – опять остудил горячего астронома Нейл. – Не увлекайся, не увлекайся, Ральф…
Стоммелен укоризненно посмотрел на слушателей и продолжил, хотя и без прежнего пыла:
- Одна из особенностей всех суперкластеров состоит в том, что многие из них соседствуют с войдами – полной их противоположностью. Войды – это пустотные галактические мегапространства, сравнимые по размерам с суперкластерами. В этих гигантских объемах пространства практически отсутствует материя. До сих пор нет разумного объяснения, как и почему образовались эти антагонистические колоссальные космические объекты. Суперкластер Волопас соседствует с войдом Волопас. Вот, присмотритесь повнимательнее, видно, что распределение материи в этом секторе необычно, если не сказать больше…
Ральф продолжал говорить, говорить, невольно вновь переходя на восторженно-эмоциональный тон. Несмотря на свои язвительные реплики, Нейл внимательно слушал астрофизика и с интересом изучал висящий перед ним загадочный участок Вселенной. Дефо тоже втянулся, но иногда бросал быстрые взгляды на стоящего немного в стороне Вовку, который, казалось, тоже был увлечен и лекцией и демонстрацией.

А Вовка тем временем никак не мог вспомнить что-то очень важное, связанное с теми явлениями, о которых рассказывал Ральф. Пустота, вакуум, притяжение… Нет, все не то, не то! Но откуда это ощущение необходимости вспомнить, обязательно вспомнить…

- … а здесь мы можем наблюдать еще одно интересное явление – целая плеяда черных дыр, которые, судя по оставшимся газовым облакам, заглотали в себя не только звезды, но и парочку небольших звездных скоплений… - продолжал лекцию Стоммелен.
Стоп! Черная дыра, притяжение… Вот оно!
- Ральф, а где находится Великий аттрактор?

Стоммелен мгновенно замолчал, будто ему кляп в рот вогнали, и уставился на Вовку.
- Что-что?
- Ральф, где находится Великий аттрактор? – подчеркнуто, с нажимом повторил Вовка.
- А ты откуда о нем знаешь?!  - выпучил глаза астрофизик.
Парсонс и Дефо переглянулись.



Глава 24
Падение империй

Первый же удар по космической лаборатории был сокрушительным:  Лэн вверх тормашками, обломив прочный подлокотник, слетел с кресла, с хрустом, больно ударился об пол спиной и затылком, перебил дыхание и укатился под кожух пульта, проломив ногами переборку. Кругом все крошилось, ломалось и скрипело. Взвыли сирены, и засверкали фиолетовые аварийные лампы. На гладкую блестящую голову ученого посыпались лежавшие на пульте планшеты и микрокомпьютеры. Лэн судорожно пытался высвободиться, брыкался, но ноги застряли в путанице шнуров и кабелей под столешницей.

- Говорит Командор станции Фолт! Всем немедленно прибыть к спасательным капсулам. Повторяю, всем немедленно… - взревели динамики.

Лэн понимал, что первое, что надо сделать, освободившись из-под кожуха, это срочно влезть в пустотный скафандр, который возвышался в аварийном шкафу буквально на расстоянии вытянутой руки. Наконец, что-то подалось, гулко треснуло, посыпались искры, и Лэну удалось выпростать ноги из электронных внутренностей управления. Не обращая внимания на глубокую, сильно кровоточащую царапину на лодыжке, он стремительно дополз до аварийного шкафа, встал и активировал автомат. Скафандр будто выпрыгнул из шкафа и обволок Лэна. Он мгновенно пророс в мышечную ткань ученого и придал ему сил.  Сильно защипало рану – скафандр начал обработку поврежденных тканей. Лэн развернулся и посмотрел на обзорные экраны. Все пространство вокруг лаборатории было испещрено пунктирами разлетающихся горящих обломков, дымом и пылью. Соседняя лаборатория, находившаяся на предельно близком расстоянии разваливалась на куски, и  из нее извергался мгновенно кристаллизующийся воздух, куски обшивки и… люди, не успевшие одеть скафандры и мучительно умирающие от баротравм и тут же замерзающие навечно в вакууме космического холода в ужасных и нелепых позах… У Лэна от этой картины все в душе заледенело.   Резко накренился пол – засбоила система гравиконтроля. Скорее к спаскапсуле, скорее, пока еще не поздно! Скафандр напружинил механомышцы и утроил силы Лэна. Ученый пулей выскочил из своего лабораторного блока и помчался по центральному коридору в сторону спасательного пирса.

Подбегая к своей персональной капсуле (скорее об этом помнил скафандр, а не сам Лэн), он услышал голос Командора Фолта:
- Лэн, расстыкуешься, не уходи сразу – я тебе пробойный модуль пристрою!
- Зачем, Фолт?!
- Атаке подверглись все объекты, Лэн, ВСЕ!!! Ты знаешь, мы были последними, Лэн, последними! Цивилизация Торонт гибнет! Кто-то должен спастись. У тебя есть шанс. И знание! Действуй, это приказ!!!
Лэн при помощи скафандра как заправский военный влетел в люк спасательной капсулы вперед ногами и закрепился в куцем ложементе. За его спиной стремительно закручивался люк. На панели высветилось несколько десятков приборов. Лэн рванул на себя ручку старта. Капсула дрогнула, но осталась на стапеле и как-то скособочилась. Он отчаянно дернул ручку еще пару раз и затравленно взглянул на монитор камеры заднего вида. Там появился огромный мехатрон и взглянул своими невыразительными, но умными объективами на корму застрявшей спаскапсулы. В следующую секунду, получив, видимо, приказ от Фолта, он ухватился своими молибден-кобальтовыми ручищами за стенки шахты и буквально разорвал ее. Капсулу и мехатрона  выдуло с гибнущей лаборатории, и они вылетели в космос в серебристом облаке мгновенно замерзшего воздуха.

Лэн почувствовал ментальное прикосновение – это командор Фолт адресовал ему свой последний персональный посыл. Выяснять, что в нем не было времени. Что-то толкнуло капсулу. Взглянув на обзорные экраны, он понял, что это пристыковался пробойник. Тут же на основной консоли засветились три бирюзовых индикатора. Лэн ударил по ним кулаком. Пространство вспыхнуло и свернулось.
«Прощай, Командор!»

Спустя вечность времени и бездну пространства Лэн  с трудом разлепил глаза и попытался осознать себя, свое место и роль в этом мире. Повернув голову, он пригляделся к изображению на обзорных экранах. Вокруг капсулы были синие ледяные сумерки. Снежная слегка холмистая равнина простиралась до самого горизонта. Холод, тишина, одиночество, забвение…  «Ну, вот, наверное, и все, старина!» - невесело подумал ученый  и скосил глаза на светящуюся рабочую консоль управления. Она вся была в тревожных сине-фиолетовых тонах. Судя по всему, эта капсула уже никуда и никогда не полетит.

Лэн мысленно приказал высветить на мониторе галактические координаты. Прошло две, три, пять, десять секунд, а координат не было. Наконец замерцало: «Положение на координатной сетке не определяется, атмосфера практически отсутствует – 0,14 от нормы, гравитация – 0,65 от нормы, температура…». Вот так, приехали. Пробойный модуль сработал на славу – увел его от опасности, но выбросил в совершенно невообразимой дали от дома. На то он и назывался пробойным: делал возможным прошивку сразу нескольких континуумов подпространства, но был почти непредсказуем в плане точки выхода обратно в нормальную метрику. О том, сколько могло пройти времени с момента его нырка в подпространство, Лэну даже думать не хотелось. Бортовые приборы показывали, что капсула пробыла вне реальности недолго. Но все это было очень и очень приблизительно. Кто-кто, а он это знал, как никто другой.

Лэн чисто машинально посмотрел сколько у него воздуха, еды… Поживет еще, конечно. Но зачем?
Мелькнувшая тень на головном мониторе заставила его вздрогнуть и посмотреть вперед через головной иллюминатор. Перед передним обтекателем капсулы стояла человеческая фигура в скафандре и стучала пальцем по органическому стеклу кабины!
Великий космос, кто это?  Не будучи робкого десятка, Лэн отстегнул ремни, с трудом развернулся в тесном пространстве кабины, задел что-то обрушившееся за спиной и открыл задний люк. Человек, если это был человек, уже обошел вокруг капсулы и ждал его. Лэн вылез из узкой горловины и спрыгнул на поверхность. Прыжок получился мягким и медленным – гравитация-то низкая.

Роста они были примерно одинакового, чужак чуть пониже, да и общие габариты не сильно различались. «Свои?!» - мелькнула шальная мысль, но тут же померкла. На шлеме незнакомца было что-то явно написано, но никаких подобных символов Лэн никогда в жизни не видел. Он растерялся: его цивилизация потратила столько усилий, средств и времени, чтобы обнаружить в обозримом огромном космическом секторе братьев по разуму, и на тебе – когда все рухнуло, когда произошла вселенская катастрофа, и его цивилизация вычеркнута, по сути, из списка существующих, именно теперь он встретил чужих… Какая несправедливость, Великая тьма!

Лэн попытался справиться с нахлынувшими эмоциями, глубоко вдохнул несколько раз и внимательно посмотрел на чужака. Но сквозь забрало шлема лица видно не было. Чужак сделал приглашающий жест рукой, повернулся и пошел в сторону нагромождения ледяных торосов, видневшихся неподалеку. Лэну ничего не оставалось, как последовать за ним. Глядя в спину чужаку, он заметил у того на спине ранец. «Система жизнеобеспечения, как и у меня» - несколько отрешенно подумал Лэн. По мере приближения стало понятно, что  бело-голубые торосы - ни что иное, как искусственное, несколько хаотичное сооружение, станция, расположившаяся у подножия невысокой ледяной скалы. Чужак подошел к чему-то напоминающему люк, поколдовал с прибором, прикрепленным сбоку на обшивке, и крышка утопилась внутрь и отошла в сторону. Чужак обернулся и шагнул внутрь. Лэн тоже обернулся, чтобы посмотреть  на беспомощно валяющуюся в снегу спаскапсулу, и решительно протиснулся в открытый люк.

Судя по всему, это была кессонная камера станции. Чужак нажал на кнопку и в помещение с шипением ворвался воздух. Бросив взгляд на прибор с белой шкалой, чужак поднес руки к головному шлему и произвел какие-то манипуляции. Через секунду шлем оказался у него в руках, и перед Лэном появилась голова инопланетянина. Никакого шока Лэн не испытал: перед ним был гуманоид, карикатурно похожий на него самого. Забавно смотрелись огромные уши по бокам головы и большое ротовое отверстие. Верхняя часть головы заросла длинным мехом. Нос не очень отличался от носа Лэна, а глаза… такие же, может быть только чуть поуже расставлены. Чужак быстро сбросил с себя весь скафандр и выпрямился перед Лэном, оставшись в довольно бесформенном костюме со множеством карманов, рисунков и надписей. И опять Лэн не нашел никаких принципиальных отличий в строении своего тела и тела чужака. Гуманоид, чуть пошире и пониже его самого. Посчитав, что Лэн достаточно увидел, чужак еще немного подождал, но, видя, что тот не собирается снимать скафандр, повернулся и открыл внутренний люк. А Лэн и не мог снять свою космическую амуницию. Анализатор, встроенный в шлем почему-то не работал, а запасной остался в капсуле. Шагнув в проход, чужак пригласил Лэна жестом следовать за ним. Они прошли по узкому коридору и оказались в довольно большом помещении с огромным количеством приборов и мониторов. Центральный пост, догадался ученый. В помещении находились еще два гуманоида, которые встали, когда Лэн и чужак вошли. На них тоже были надеты бесформенные костюмы с карманами и надписями. Они обменялись между собой звуками, издаваемыми ртом. Речь! Чужак привлек внимание Лэна к одному из мониторов, обвел руками помещение и снова указал на монитор, на котором показались… ну конечно, схемы молекул и атомов. Лэн присмотрелся повнимательнее… да он знает эти соединения. Он обернулся и вопросительно посмотрел на чужака. Тот сделал несколько выразительных дыхательных движений ртом. Все, он понял – они продемонстрировали ему состав воздуха, которым дышат! Еще раз посмотрев на монитор, Лэн решительно перекрыл подачу воздуха и размагнитил зажимы шлема. Секунду помедлив, он снял его. В воздухе был небольшой перебор одной из составляющих, и от этого у Лэна чуть закружилась голова, но в остальном воздушная смесь была  очень схожа. Трое инопланетян с интересом посмотрели на того, кто свалился им буквально на голову. К сожалению, Лэн практически не ощущал от них мыслеизлучения, только доброжелательно-заинтересованный общий фон. А один из чужаков вообще не фонил. Ну, и как общаться? Стоп! Ведь у него в капсуле должен быть кроме аварийного, еще и исследовательский набор. В исследовательском есть прибор «Лингвист», который, правда, никогда не был опробован. Не на ком было. Вот теперь самое время! Он как мог, жестами, объяснил, что ему необходимо вернуться к капсуле. Его поняли, и даже тот, кто его привел на станцию, сопроводил, подождал, пока Лэн найдет рюкзак с прибором, и вернулся с ним обратно.

Они расположились в центральном посту, Лэн взгромоздил на стол лингвиста и настроил чувствительные микрофоны.

Не прошло и нескольких временных фреймов, как общение не только сдвинулось с мертвой точки, но и стало быстро набирать обороты. Лэн уже понял, что перед ним два гуманоида и один робот, как раз тот, что не фонил. Лэну удалось составить себе очень приблизительное, но все же представление о чужаках. Эти трое находились здесь отдельно от остальной цивилизации, которая располагалась на третьей планете звездной системы. Было, как он понял, еще много станций, похожих на ту, где они сейчас находились, и разбросаны они были на довольно большом расстоянии от их родной звездной системы. Скорее всего, это были научные форпосты, лаборатории. Выходило так, что инопланетяне по своему научно-техническому потенциалу если и уступали цивилизации Лэна, то лишь самую малость. Еще он с тревогой ощутил, что находящиеся перед ним ученые-исследователи опасаются нападения, и не в последнюю очередь на свою станцию со стороны какой-то силы. Здесь он не вполне уловил, что это за сила, и почему она ассоциируется с представителем фауны планеты. Но выходило так, что вся цивилизация инопланетян так или иначе уже вступила в противостояние с ней. Лэн принялся было рассказывать свою невеселую историю, как вдруг все индикаторы разом мигнули, и на станции погас свет. Тут же включилось аварийное, красновато-оранжевое освещение. Вся необычная четверка вскочила на ноги и бросилась в кессонную камеру одеваться. Лишь Лэн за все время так и не стянул с себя скафандр, а только ослабил магнитные застежки. Поэтому он быстрее своих инопланетных спутников по несчастью загерметизировался и ждал их, прижавшись спиной к переборке, чтобы не мешать.

Толкаясь и обмениваясь звуками, означавшими нетерпение, крайнюю спешку и возбуждение, инопланетяне, наконец, облачились в скафандры. Один из них – робот - засунул руку в глубокую нишу в стене и стал доставать оттуда черные приборы с длинным цилиндром на одном конце. «Оружие!» - догадался Лэн.  Один из приборов протянули ему, но Лэн достал свой внушительный мезонный излучатель и показал. Робот не стал настаивать и рванул ручку, стравливая из кессона воздух. Лэн повернулся к люку и не заметил, как один из инопланетян прикрепил к нему сзади на систему жизнеобеспечения небольшой оранжевый приборчик.
Отвалив в сторону тяжелую пластину люка, они высыпали на поверхность. Снаружи по-прежнему были бело-голубые сумерки. Невдалеке валялась бесполезная спаскапсула. Только сейчас Лэн заметил, что падая, капсула здорово пропахала поверхность и почти на треть   зарылась в ледяную крошку. И сама она сильно пострадала: стыковочные узлы вырваны с корнем, один пространственный двигатель смят и перекошен, а пробойный модуль еле держится на  надломленном блок-зажиме.

Лэн пока не понимал, зачем они покинули станцию и почти бегом направляются к небольшому снежному холму. Первым туда добрался робот, произвел быстрые манипуляции, и, когда раскрылись створки, стало понятно, что это ангар, в темноте которого виднелся компактный летательный аппарат.
С неба ударил толстый жгут бешеной энергии. Звука здесь не было, потому что практически не было атмосферы, но земля под ногами заходила ходуном. На месте попадания лед мгновенно растаял, и сразу же образовалось озерцо кипящей воды круглой формы. Над этим нереальным озером в клубах мгновенно твердеющего пара, мелькали разноцветные тени, огни, всполохи. Наконец из круга вышло нечто, сразу не вместившееся ни в сознание Лэна, ни в сознание его союзников-гуманоидов. То, что вышагнуло оттуда, как из ада, было похоже и на живое существо и на колонию живых существ одновременно. Это был плывущий надо льдом сгусток огня и энергии, внутри которого все цвета и плотности перемешивались, менялись формы и оттенки, мелькали тени. Но этот сгусток хоть и плыл, от него к земле тянулись отростки, напоминающие беспомощные культи инвалида, и шевелились, шевелились…

Пока Лэн и гуманоиды с ужасом глядели на это нереальное чудовище, а робот выводил летательный аппарат из ангара, центр огненного упыря сначала сверкнул пружиной, а затем оттуда ударила молния и уперлась в станцию чужаков. Все, что не испарилось в мгновенной вспышке плазмы, разлетелось дымящимися полужидкими осколками далеко вокруг. Следующий выстрел накрыл спаскапсулу Лэна. Землю, вернее, лёд, тряхнуло так, что один из чужаков не удержался на ногах и упал. Второй поднял свое оружие и выстрелил в огненный сгусток. Красный луч попал точно в центр, но не возымел ровным счетом никакого эффекта. Однако сгусток приостановился и было похоже, что стал разворачиваться.
«Все, теперь точно, конец!» - сверкнуло в голове Лэна, и он  бесконечно медленно начал доставать свой мгновенно потяжелевший мезонный излучатель.

Дальнейшее происходило будто не с ним, и окончательно запечатлелось в памяти фрагментарно и сумбурно.
Из-за холма-ангара вырос мехатрон – олицетворение механической мощи, надежности и неуязвимости - протянул к сгустку свои сильные металлические руки и запустил протонный резак. Робот, видимо, смог во время бегства с гибнущей лаборатории Торонта, за мгновение до нырка, закрепиться на спаскапсуле Лэна, а при падении на планету отстыковался и благополучно приземлился. А, может, ему помог Командор Фолт? Было удивительно, что мозг далеко не самого сложного робота, предназначенного, в основном, заниматься погрузочно-разгрузочными и ремонтными работами, смог правильно оценить обстановку и встать на защиту и даже применить свой резак как оружие. А может, явно деструктивные намерения тварей повлияли на решение мехатрона. 

Лэн отстраненно удивился всему этому, подняв, наконец, излучатель на уровень глаз, прицеливаясь и нажимая на скобу генерирования энергии.
На теле огненного ужаса под плазменной струёй резака вспух и лопнул огромный волдырь, разбрызгав вокруг свое отвратительное светящееся содержимое. В следующую секунду туда же вонзился шар высокой энергии из излучателя Лэна. Мехатрон продолжал упорно придавливать тварь своими сильными руками. Оба чужака-гуманоида, увидев, что не только Лэн вступил в бой, но и невероятный, угловатый робот, открыли огонь, спасая себя и помогая невиданному  доселе механизму. С неба упала еще одна молния и земля снова качнулась. Чужаки перенесли огонь на нового упыря, начавшего выбираться из пены и пара застывающего озерка. Чуть в стороне на небольшой высоте слегка прорисовался какой-то большой объект.

Скосив глаза, Лэн увидел летящий в его сторону аппарат чужаков. Люк был открыт, оттуда по-пояс свесился робот и протягивал ему руку. Но тут рванул ангар, расплавившись и сразу провалившись в образовавшуюся под ним от нестерпимого жара воду, сверкнув из глубины электрическими разрядами и пыхнув остекленевшим паром. Лэн схватил протянутую руку андроида и крепко сжал ее. Но сверху вдруг полыхнуло таким нестерпимым жаром, что, казалось, огонь пронизал его насквозь. Лэн почувствовал, что летит вниз, все еще сжимая руку робота.

Летательный аппарат расплавился над землей от  попадания голубой, безжалостной молнии. Лэн упал в застывающий кипяток растопленного озера и почувствовал, как обжигающая вода нашла разрывы в скафандре и заливает, заливает его, растворяя в своей огнедышащей лаве.
Рядом в этом невообразимом кипящее-застывающем водовороте тонула вместе с ним оторванная кисть робота гуманоидов с торчащими сервоприводами и болтающимися оборванными искрящими проводами. Импульсивно Лэн попытался дотянуться до нее, но пальцы в перчатках завязли в застывающей шуге, и он не достал…

Продолжение следует:
 http://www.proza.ru/2016/11/03/1935