Никель - Сальмиярви. Глава 4

                Глава 4. Конец службы в Заполярье.

   Осенью 1976 года мы практически закончили строительство гаража на двенадцать спецавтомобилей. Отсыпали крышу керамзитом и сделали стяжку. Потом покрыли её рубероидом. Площадку перед воротами гаража забетонировали. Из Никеля пригнали автокран и навесили ворота. Теперь вся техника, которая ранее зимовала на свежем воздухе, переехала в гараж.

   Чтобы иметь необходимые стройматериалы и технику, приходилось отрабатывать в городе на стройке. Для этого снаряжали небольшую стройкоманду из водительского состава и свободных от наряда и боевого дежурства радистов. Возглавлял обычно эту команду прапорщик Нассонов. И вот в один прекрасный день он не вернулся в расположение части. Вначале решили немного подождать, но, когда прошла неделя, а он всё не появлялся, забили тревогу.

   Через бойцов, занятых в стройкоманде, удалось выяснить, что у прапорщика Нассонова в Никеле завелась зазноба - ни мало, ни много, семнадцатилетняя. После небольшого допроса сообщили адрес проживания этой девицы. Когда я приехал за ним, то обнаружил своего прапорщика с его малолетней подругой в состоянии большого подпития в антисанитарных условиях барака, подлежащего сносу.

   Уже в части, когда Иван окончательно протрезвел, я решил побеседовать с ним. Меня прежде всего интересовало, как он стал прапорщиком.
   - Иван, а ты как оказался в армии и стал прапорщиком? - спросил я.
   - В армию попал по призыву, отслужил срочную, остался на сверхсрочную, прошёл обучение и стал прапорщиком.
   - А желание-то служить на сверхсрочной было?
   - Дело в том, что я до призыва жил и работал в колхозе. И мне всегда хотелось вырваться в большой город. А как вырвешься в город без паспорта? Вот и пришлось продолжить службу прапорщиком. В колхоз я возвращаться не хотел.

   О поведении прапорщика Нассонова майор Ткаченко сообщил в Бугры, откуда и последовала команда откомандировать его в распоряжение командира вч 75752. После отъезда Нассонова у меня резко добавилось обязанностей. Теперь на мне висел склад ГСМ, а значит: поездки в мотострелковую дивизию в Печенге за бензином и дизтопливом, маслами и тормозной жидкостью. Кроме этого, учебная езда водителей и списание ГСМ с отправкой отчётов в Бугры.

   Часто во вопросу о списании бензина возникали недоразумения с майором Ткаченко. Дело в том, что я подавал на списание за счёт учебной езды бензин марки АИ-92, который, в основном, уходил налево - лицам, помогающим стройматериалами или другими материальными средствами. Это была общепринятая практика. Больше рассчитываться нам было нечем. Майор Ткаченко иногда становился в позу: учебной езды, дескать, не было - поэтому и подписывать документы не буду. "И вообще - буду проверять наличие бензина на складе", - говорил он.
   Мне это казалось по меньшей мере странным - ведь делаем-то общее дело.

   Пришла весна 1977 года и всю площадку перед гаражом затопило талой водой. Гараж был расположен у самого подножья сопки, да ещё его площадка не имела никакого уклона в сторону озера. Как мы ни старались проделывать сточные канавы - ничего не получалось. Пока не приехал к нам с проверкой командир полка полковник И.Русенко. Он и рассказал нам, как правильно сделать дренаж.

 
   Командир когда-то в молодости закончил строительный техникум, поэтому со знанием дела объяснил как делается дренаж. Надо было выкопать траншею с уклоном в противоположную сторону от сопки, разместить в ней бочки, которые соединить между собой трубами, и забросать землёй, оставив горловины бочек открытыми. Таким образом, вода будет уходить за территорию воинской части.

   Над воплощением этого шедевра инженерной мысли начал усиленно трудиться маленькой трактор "Беларусь" с навесным оборудованием. Для этого у него было всё: сзади - ковш, как у экскаватора, а спереди - отвал, как у бульдозера. Уже почти совсем работа была завершена, как "полетели" две резиновые трубки высокого давления. "Беларусь" встал на прикол, а вручную работу не выполнишь. Практически все бойцы были задействованы на боевом дежурстве.

  Надо было где-то искать эти злосчастные трубки. Я собрался и поехал в город. Наобум, то есть наудачу.
Подъезжаю к городу и вижу - трактор "Беларусь" с плугом пашет землю. Выхожу из машины и иду к трактору.
   - Здорово, хозяин! - приветствую я тракториста. - А не знаешь ли ты, браток, где мне взять новые трубки высокого давления. 
   И показываю трактористу какие именно мне нужны трубки. Он посмотрел, хмыкнул и говорит:
   - Поезжай в городе по нижней дороге, в конце которой упрёшься в сельхозартель. У них там есть МТС. Найдёшь инженера и спросишь у него. Да, вот ещё что - если не дадут, а такое возможно, заедешь на обратном пути в магазин за "пузырём" и закуску, смотри, не забудь. Приедешь сюда - что-нибудь придумаем...

  Окрылённый уже замаячившим успехом, я подъехал к МТС сельхозартели. Трое мужчин у входа о чём-то оживлённо судачили. Выслушав мою просьбу, они переглянулись и один из них, по всей видимости старший, ответил:
   - Тю, хлопче! Шо ты не бачив шо ли - не мае тут нычого.
   После этой незамысловатой фразы он отвернулся от меня, показывая всем своим видом, что не желает больше говорить.

  Мне ничего другого не оставалось, как поехать за "пузырём". Уже за городом в строительной будке тракториста, когда я пересказал ему беседу с артельщиками, он выразился:
   - Вот же - бл**и! Я же точно знаю, что у них этого добра "хоть жопой ешь". Бандеровцы проклятые! Они выселены сюда из Западной Украины. Ждут - не дождутся, когда их срок закончится.
   - А как же: "Границу СССР - охраняет весь народ"?!
   - Капитан! Да срать они хотели на твою границу! А вообще-то - хрен с ними. Давай лучше выпьем за спокойствие наших границ!
  С этими словами тракторист достал из ящика стола необходимые трубки и передал их мне.
  Мы "залудили" по стакану водки и закусили килькой в томате. После этого попрощались и я уехал. Не подумайте чего - за рулём был боец.
  Дренаж всё-таки был сделан! Теперь машины выезжали по сухой забетонированной дороге.

   
   Параллельно с учениями НАТО проводились и учения войск ЛенВО в Мурманской области. К нам в ОРПЦ приехал на усиление офицер КП полка майор Елисеев. Чтобы ему не подниматься на сопку (на "Сосну"), майор Ткаченко приказал мне поставить в его кабинете радиоприёмник Р-323. Приёмник я установил, проверил слышимость нужной станции и, убедившись в том, что всё в полном порядке, выключил тумблер питания.
   Находясь на "Сосне", слышу по ГГС (громко-говорящей связи) - меня вызывает Ткаченко вниз к себе. Спускаюсь и слышу недовольные нарекания. Дескать - приёмник я не проверил, а он не работает. Смотрю - тумблер "сеть" включён, а тумблер "сеть-аккумулятор" на задней панели стоит в положении "аккумулятор". Перевожу его в положение "сеть" и сразу в головных телефонах послышался сигнал нужной радиостанции.
   Говорю свою коронную фразу: "Пушка не стреляет, когда не заряжена".
А когда майор Елисеев вернулся в Бугры, то на оперативной летучке заявил: "Там, в Никеле, только два светлых явления: это северное сияние и капитан Аганин".
   После окончания учений к нам на ОРПЦ заехал новый начальник разведуправления ЛенВО генерал-майор Пияльцев. Он внимательно осмотрел нашу материально-техническую часть и побеседовал со всеми офицерами и прапорщиками. В беседе со мной я высказал пожелание перейти на преподавательскую работу. Мотивировал это тем, что уже имею достаточно большой опыт в организации и ведении радиоразведки: командовал подразделениями, был инженером техчасти полка, а тут на Севере приобрёл опыт заместителя командира по технической части и, отчасти, начальника ОРПЦ. К тому же, у меня должен выйти срок до следующего офицерского звания, а на этой должности я его не получу. Генерал Пияльцев внимательно выслушал мои аргументы и пообещал помочь в этом вопросе.

   После отъезда генерала майор Ткаченко предложил собраться в его квартире вместе с жёнами. Он сказал:
   - Владимир Александрович, приходите вместе с Ольгой Николаевной сегодня вечером к нам. Валентина привезла из Лиепая "Рижский бальзам"... Посидим, покалякаем за жизнь.
   - Хорошо, - согласился я.
   Разбавляя Рижским бальзамом Русскую водку, мы беседовали о дальнейшей жизни. Видимо, генерал намекнул майору, что у меня появилось непременное желание досрочно оставить Заполярье.
   - Владимир Александрович, а зачем тебе переводиться куда-то?! Вот я через два года буду увольняться - ты и займёшь моё место.
   - Николай Иванович, уволят или не уволят - это ещё вопрос, но ведь и мне через два года надо будет уезжать отсюда по замене.

   - "Ёхайды"! - воскликнул майор Ткаченко. Он всегда в сильном возбуждении говорил эту фразу. Поэтому за глаза и прапорщики, и вообще весь личный состав называли его не иначе, как Ёхайды.
   - Зато спокойно дослужим с тобой здесь эти два года, а там что ли не найдётся тебе майорской должности, - продолжал Николай Иванович.
   - Это - на крайний случай, - ответил я. - А, вообще-то, мы с женой уже всё решили. Ведь правда, Олинька?!
   - А откуда вы будете родом? - спросила Валентина.
   - Из Воронежа, - ответила жена.
   - А где это? - переспросила Валентина.
   - Да, что ты Ворожбу не знаешь?! - поспешил ответить за нас Ткаченко.
   "Да... У этих ребят с географией совсем плохо", - подумал я.

   Но прежде чем покинуть Заполярье, у меня состоялась поездка в Мурманск. Дело в том, что штаб спецчастей получил для своего узла связи радиостанцию Р-118БМ3, которая им совершенно не подходила по мощности. На каком уровне решался вопрос - не знаю, однако, мне пришла радиограмма принять эту радиостанцию и переправить её в Бугры. Я взял с собой водителя и мы на автобусе убыли в Мурманск. Там прямо во дворе штаба спецчастей приняли комплектность радиостанции и уже своим ходом отправились к себе в Сальмиярви.

   По дороге мы остановились у мемориала павшим воинам в Долине Славы, которую иногда называют Долиной Смерти. Осенью 1941 года здесь окопались бойцы стрелковой дивизии. Осень была тёплой и зимнего обмундирования не было выдано. А в одну из ночей ударил сильный мороз. И многие бойцы попросту не проснулись. Мы с водителем постояли перед памятником, отдали воинскую честь и поехали дальше. Уже начало смеркаться, когда мы подъехали к Спутнику (недалеко от Печенги). Заночевали прямо в КУНГе радиостанции. А чуть забрезжил рассвет, тронулись с места и позавтракали уже в своём подразделении.

   Вообще, о Никеле у меня остались приятные воспоминания на всю жизнь. И прежде всего, что эти земли освобождала от немецко-фашистских захватчиков бригада морской пехоты (преобразованная затем в дивизию) из моего родного города Омска. Я даже сфотографировался на память у камня с мраморной плитой, установленного в честь 30-летия освобождения Печенгской земли Омской бригадой морской пехоты.

   Перед тем, как покинуть эти места, богатые озёрами с разнообразной рыбой (сиг, хариус, кумжа, щука, окунь), я несколько раз выезжал на рыбалку. Вообще-то, лично я больше всего любил ловить сига. Большого, жирного, которого можно было очистить, посолить и положить в холодильник на три дня, а потом доставать и смаковать вместе с Кольским пивом. Что это за пиво было! В Коле только-только наладили чехословацкую линию и там пока ещё работали чехи - мастера своего дела.
   А рыбу ловили на мормышки, самыми лучшими из которых были сделанные на ГМК. Вот увидит сталевар никелевую капельку и сунет в неё крючок. Капелька остынет - получается первоклассная мормышка.

   В июле пришёл приказ о моём откомандировании в распоряжение отдела кадров Московского военного округа. Для меня ничего в этом удивительного не было. Я знал, что генерал Пияльцев сдержал своё обещание и мне нашли должность преподавателя на военной кафедре Воронежского политехнического института.
   Мы с Ольгой забрали с собой только телевизор и холодильник, всё же остальное, включая и мебель, оставили нашим друзьям.

                Далее:http://www.proza.ru/2017/04/29/1981