Магнитка - космос

Где край Европы голубой
И Азии начало золотой
Гора чудесная лежит,
А в глубине сокрыт Магнит
Так любовно цветорисует свою малую родину известный советский и российский поэт Александр Савицкий, появившийся в семье магнитогорского рабочего в самом красном революционно-комсомольском месяце – 17 октября 1948 года. Изумруд Южноуралья, легендарный первенец первой советской пятилетки Магнитогорск соединяет Европу и Азию. Ранняя история связана с оренбургским казачеством. Строители появились у горы Магнитной в 1929 году.    
Как и все земляки, я ежедневно дивлюсь чарующей панорамой азиатского левобережья с излюбленным для каждого магнитогорца трапецеидальным профилем горы Магнитной, нависающей над кормильцем – Магнитогорским металлургическим комбинатом. Магнитогорцы осознают себя достойным истоком Великой Победы советского народа над фашизмом. Каждый второй танк и каждый третий снаряд из магнитогорской стали. Ныне здесь выплавляется каждая пятая тонна стали России.
Магнит-гора не могла не породить и притянуть не только металлургов, но и поэтов.
Александра Савицкого мало кто не знает в нашем почти полумиллионном городе. Я знаю его лично и отлично всю сознательную жизнь. Ровесники, мы и жили по соседству, и учились поначалу в одной, подшефной листопрокатчикам металлургического комбината, четвертой школе, потом в одном горно-металлургическом институте имени военного директора Магнитки Григория Ивановича Носова, далее — совместная комсомольская и партийная работа в Орджоникидзевском районе. После антиконституционного запрета Коммунистической партии РСФСР Александр Савицкий с высшей должности первого секретаря Магнитогорского городского комитета партии неожиданно ушел на неизведанную стезю — возглавил местный лицей Российской академии наук. Я вернулся на комбинат инженером. С девяностых годов мы с Савицким — в политической оппозиции, вместе работаем в бюро горкома КПРФ.
Но сегодня я хочу рассказать о другом Савицком. Вернее, пусть он расскажет о себе сам. Где, как не в поэзии, человек наиболее искренен, открыт, распахнут, растревожен!
А как все начиналось?
               Пришел я ранним утром в лес
И посмотрел кругом,
         Хоть все исполнено чудес
       Мне здесь родимый дом:
   Стоит березка золотая,
                Осин нестройный красный ряд,
  И, невесомо пролетая,
       Наводит думы листопад.

Вот ни за что не поверите, но это писал …восьмилетний?! Мы знаем, что березы белые, а осины, как все тополиные, зеленые. А Шурик не знал. И по-детски честно писал как ощущал и как чувствовал. Свободный взгляд на все и вся стал отличительной чертой Савицкого как личности и как поэта крайне рано, неумолимо и навсегда. Конечно, истоки независимости суждений закладывались веками самим древним родом Савицких и блестящим домашним воспитанием. Работавшие с его отцом, диспетчером коксохимического производства, с непритворным восхищением до сих пор вспоминают взвешенность и грамотность слов и действий “ночного” директора. Быть достойным предков и родителей стало негласным и безусловным Сашиным принципом. Башковитый пацан не выпускал из рук книгу, спасибо домашним и школьным учителям – чепухой не баловался. Но это не было скучным и никчемным начетничеством. До поры до времени не знакомый со своим будущим кумиром навек Карлом Марксом, все подвергал сомнению.      
Не променяю мир природный
На созданного узенькую сень
В полях, лесах суровой негой
Готов бродить я ночь и день.

Углубленное самокопание в себе парадоксальным образом счастливо уживалось со школьных лет с конструктивным сотрудничеством с близкими соседями-соучениками. Многолетний боевой кипучий комсомольский вожак объединенной преподавательско-ученической школьной организации не давал спуску ни себе, ни ровесникам, ни…учителям. Легендарный комсорг ЦК ВЛКСМ на строительстве доменной печи №6 в военное лихолетье Роза Инкина, преподававшая историю, иной раз и не знала радоваться или возмущаться навязываемым Сашей диспутам решительно по всем горячим темам от “истинной” демократии в неведомых Штатах и кончая дозволенными сроками когда можно влюбиться. Тогдашний комсомол по умному замыслу и по реальной сути был школой в школе, в которой Александр был учеником и учителем одновременно. Успевая на уроках, в секциях, на концертах, в походах.   
                И вестники холодных дней
                Унылые российские дороги
Покорно потекут
     Под молодые ноги.

Талант, общепризнанно, штука ой какая обоюдоострая,. Максималист до мозга костей, Александр “по-мужски” бросает институт и, невзирая на горючие материнские слезы, вполне сознательно, словно идет на фронт, призывается в Советскую Армию. Не там ли он задумывается над необходимостью и реальностью изобретения нового оружия, принципиально отличного от используемого десятилетиями? Забегая вперед, скажу, что Савицкий еще вернется на армейский плацдарм и на “Ура” кончит Высшие офицерские курсы "Выстрел".
После демобилизации Александр с удвоенной энергией бросается на учебу, да сразу на двух, металлургическом и энергетическом, факультетах Магнитогорского горно-металлургического института. И с блеском защищает сразу два дипломных проекта и получает два инженерных диплома металлурга и электрика. Плюс “третий диплом”, красную книжицу с барельефом Ленина, так еще на студенческой скамье делает главный идеологический и единственный на всю оставшуюся жизнь выбор, став коммунистом. А чтобы доказать свою инженерную состоятельность, берется ни много ни мало за изобретение вечного двигателя. В буквальном смысле – за изобретение электродвигателя с коэффициентом полезного действия сто процентов. На свое счастье он встречает такую же подобную себе потрясающую инженерную натуру – Любовь Порохня. Их чувства раскаляются, перерастают из дружбы во всесокрушающую любовь и молодая жена становится соавтором изобретений, Музой поэта и …главным редактором.    
    Откройся нежному порыву
       Своей жены, такой простой,
И удивишься ты отрыву
Любви от суеты пустой.
        Добейся вновь ее признанья,
              Чрез искренний любовный слог,
     Предупреждай ее желанья:
                Вот вновь ты счастлив, вновь ты бог.
Казалось, миллиардотонная Магнит-гора сама собой вселенским гигантизмом должна зажимать высокие человеческие порывы. Что таить, из песни слова не выкинешь, первостроители утекали отсюда словно вода. При численности строителей в двести тысяч человек за первую пятилетку на Магнитострое перебывал добрый миллион человек. Тем более оставшиеся и их потомки самой судьбой были запрограммированы на старт, взлет, полет. Савицкого неудержимо тянет, тянет, тянет вперед, вдаль и вверх.
Я в космосе, а он во мне.
        Его не могут скрыть одежды.
             Он - вечность, разум и надежды,
 И вместе с ним я наравне.

Это не красивые фальшивые словеса. Вечный электродвигатель не стал венцом творческих инженерных мук. Александр годами разрабатывает принципиально новую концепцию полета человека к звездам. Почему керосин, почему реакция, почему многолетье полета? Он предлагает проникнуть внутрь атома и там разыскать неисчерпаемые резервы на уровне нанотехнологий. Здесь кроются тайны превышения пределов современных скоростей в тысячи и мильоны раз.
      Но мы освоим Млечный путь,
            И нас ничто не сможет повернуть
Мы новое постигнем дело,
           Галактику, как собственное тело.

Савицкий мечтает о высоком и вечном. Быть может, да что уж там говорить, наверняка ему не суждено освоить новые технологии, но ведь если об этом не мечтать, не думать, не разрабатывать, то это уж точно никогда не сбудется. Ему когда-то рассказали, что наука возможна только на верхнем уровне общения: не прозой, но стихом. Мальчишкой он загадал свое, да-да, центральное место в мире науки и техники и стремится соответствовать мечте во что бы то ни стало.
   Когда века пройдут над нами
Заговорим мы все стихами.
    И стих войдет в простую речь,
 Чтобы сердца огнем зажечь.

Словно артвыстрел прозвучал, когда в девяносто первом вмиг проморгали союз славянских и братских им народов и цементировавшую его коммунистическую партию. Александр Савицкий “был главою города героев”, у которого “похитили страну” и он, еще вчера бывший в авангарде, оказался “как и все, теперь в плену”. Он осознает бесчеловечье и пагубность навязанного извне с проклятого Запада “нового” курса на капитализацию. Осколок союза – Россия, “печальная страна, где ум привычно презираем”, теперь вызывает великомученическую сродни острой физической боль.
И несчислимые Иуды
                Пьют нефть и выгрызают руды.
    И вянет русское поле…
    Доколе, доколе, доколе?

Переболевший детской болезнью демократизма в капитализме еще в пионерском возрасте, пообщавшись на самом высоком уровне с тамошней публикой как взрослый политик и ученый, он может и должен нести россиянам настоящую правду о том как сотворяются нынешние кумиры, когда все продается и все покупается: “Кого хочешь победим, кого хочешь убедим, кому хочешь угодим, кого хочешь предадим”.
Поэт и гражданин обращается и в местную героическую историю – доуральскую. яицкую.
      Здесь умирал мятежный Пугачев.
Но через месяц был в Казани,
         И брал с Москвы панические дани,
      Здесь русские очнулись ото снов.

Жутко, ужасно, страшно, но жизнь…продолжается. Нельзя больше мыслить и излагать по-советски, но должно по-Савицки. “Россию учат нас любить, А может лучше им не быть?”.
Александр Леонидович борется по-своему и берется на неизведанное действо, организуя в провинциальной Магнитке с нуля диво невиданное - лицей Российской академии наук. Когда пойдет мода все подряд ФЗУ-ПТУ поименовать лицеями, власти отнимут у самого первого принадлежность к РАН, но бессильны выжечь народное имя “Лицей Савицкого”. Академик Академии педагогических и социальных наук, директор года России, Заслуженный педагог России сам пишет гимн родному детищу.
            Лицей пришел к нам из далеких
               Прекрасных пушкинских времен.
     Из романтических и легких
  Преданий возродился он.
И на магнитном океане
Лицей веселой детворы
            По вдохновенью, не по плану,
  Блистает у Магнит-горы.

Главная и нестерпимая боль России конца двадцатого – начала двадцать первого веков – кровоточащая Чечня, которая как Литва в конце восьмидесятых стала предтечей распада советской державы, грозит не менее жестоким образом уже для Российской Федерации. “Пока в России вот такое: кому-то греть на кипрах спинки, кому-то - гробовые цинки”.
В Чечне убит еще солдат
  Его убил вчерашний брат,
       А тот, кто зуб драконов сеял,
       Он и теперь при власти всею.

Информированность академика Савицкого бесит местные, региональные и федеральные власти. А он, как коммунист и последний первый секретарь авангардной компартии, не может не выдвигаться на следующих бесконечной ежегодной чередой выборах в депутаты Городского собрания, Законодательного собрания области, Государственной Думы России, мэры Магнитки. Он видит присосавшуюся к народным богатствам новую элиту, у которой “ни храбрости, ни страсти, ни печали, ни доблести, ни чести, ни знамен”. Его увольняют раз, другой, третий, надцатый, а он держит удар за ударом и невозможно не удивляться и не восхищаться его самообладанию. По нему “если не дерзить, то это значит и не жить!”
       Куда не глянь, повсюду вор,
            Упитанный, успешный, подлый
                Мэр, губернатор, мент и суд, и прокурор,
       Гаранты этой мерзкой кодлы.
    И божий что-то медлит суд
                В небесной канцелярской тишине,
  А у чертей заморских зуд:
Россию на погост несут!

Стремительно и самоубийственно редеют ряды его сторонников, лишь единицы когда-то бывшие добропорядочными единомышленниками, способны понять и принять нынешнюю позицию Савицкого. “Город героев на город рабов трусливо власти подменили”. Этого он не прощает и получает в прикормленных средствах массовой дезинформации по полной программе. И отвечает так же - прямой наводкой. “Каждый каждому лезет в карман. А потом мастаки комбинаций украшают свои пиджаки цацками разных наций за проворство бандитской руки”.
Подлецы не летают,
Подлецы налипают.
    Их сбивают, счищают,
Но подлость не тает.
             Закон сохранения подлецов
                Непреложен, потому что посеян.
                Подлость предавших наших Отцов
             Предает и сегодня Россию.

Где-то он обронил: “Мне лгать нельзя”. И эта искренность состав¬ляет суть его характера, его души, его поэзии. Ему непонятно усердие велеречивых высокостатусных лгунов с депутатских трибун и телеящика. “Чтоб оголить прилюдно мерзкий срам?”
                Если взять прокуроров с “России”,
                Ментов с канала “НТВ”,
                Частных сыщиков с “Первого”
Во всей красе,
                У преступников не хватит нервов-
        Сразу сдадутся все.
               Жаль только эти герои
                Только в эфире живут,
         И на народное горе
                В общем и целом плюют.

Слушая Александра Савицкого, я поражаюсь его неумению, при всей многоопытности партийного лидера, строить речь лаконично, доходчиво, ясно. И тут же прощаю ему этот недостаток.
Читая Александра Савицкого, поневоле становишься на сторону поэта, которого читаешь и изучаешь-почитаешь, читаешь и встаешь-растешь, читаешь и паришь-летишь.
Че-ло-век — так хочется безыскусно сказать о поэте и патриоте, академике и изобретателе, педагоге и коммунисте, любящем и любимом сыне, муже, отце, деде Алек¬сандре Леонидовиче Савицком. Стихи Савицкого переведены на английский язык, но адресованы прежде всего русским россиянам.
                Когда проснешься, русский богатырь,
                Когда ты встанешь в рост?
                Кто защитит простор родной и ширь?
И сломит тех,
                кто Родину волочит на погост?