Жилец. Гл. 17-19

Начало: http://proza.ru/2015/12/23/139
        http://proza.ru/2016/10/30/1982
        http://proza.ru/2016/10/30/1996
        http://proza.ru/2016/10/30/2027
        http://proza.ru/2016/10/30/2077
        http://proza.ru/2016/10/30/2090
        http://proza.ru/2016/10/30/2121
        http://proza.ru/2016/10/30/2149


17
Артём нашарил рукой мобильник и, не глядя, сбросил звонок. Но мобильник не унимался, и прежде, чем снова скинуть сигнал, он успел увидеть — Семёновна. Что ей понадобилось, так срочно? Как бы Катю не разбудить. Он осторожно поднялся, подоткнув на Кате одеяло, накинул халат и вышел с мобильником в коридор. На новое верещание тихо и досадливо ответил «да».

- Тёмка! — ворвался в ухо взвинченный голос Лидии Семёновны, с непривычно грубым обращением. — Где ты шляешься! Ключ от комнаты у тебя!
- Что случилось..?
- У нас потоп! — почти визжала старуха. — Сосед верхний, сволочь, заливает! Геннадий к нему ломится — не открывает! Приезжай срочно, сейчас же, немедленно! Я говорила, чего закрывать! Будто мы тебя обчистим! В ванной весь потолок..! В маленькую комнату течёт! — задыхалась Семёновна. — Паркет вспучится! обои отвалятся..! Ковёр, ковё-о-ор..! — стонала трубка.
- Лидия Семёновна, а вы сыну звонили?
- Вадя трубку не берёт, мерзавец! И до тебя не дозвониться! Через сколько будешь?
- Я всё понял, — скупо отвечал Артём. — Буду, как смогу.

Дал отбой и помедлив, совсем выключил трубку. Уж извини, Семёновна, не сейчас. Не время сейчас! Я гнездо свиваю. Воробушек мой ко мне слетел, приник доверчиво, примостился, пригрелся. Сейчас её оставить — нельзя, и всё тут. Такой у меня в жизни момент. Что мне твои ковры и паркеты. В любое другое время, а сейчас нет, хоть потоп, хоть извержение вулкана. Нельзя сейчас!

Он вернулся в комнату. Катя спала на боку, свернувшись калачиком. Тонкие пальчики вылезли из-под пледа, шевелятся — его ищут. Он сел рядом, нежно взял её руку в свою. Я здесь, с тобой. А ты со мной. Буду вот так сидеть, охраняя твой сон, и любоваться на своего маленького воробушка, на своё счастье. Никуда не уйду, никогда. И всё будет хорошо и счастливо, и не может быть иначе. Всё будет, всегда, — просто замечательно. И потопы схлынут, и пожары погаснут, и нас никто никогда не сможет сбить с пути, потому что мы вместе...



Потоп у стариков оказался не таким уж катастрофичным: в ванной облезший угол и узкая дорожка ржавой протечки по диагонали потолка. В Артёмовой комнате замокла вся стена, но обои выдержали, и паркету с ковром ничего не сделалось. Лидия Семёновна уже не истерила, но ходила кислая, с оскорблённым видом.

- Может, батарею там ещё включить... эту, масляную? Для просушки, — услышал Артём из комнаты стариков вялые размышления Степаныча.
- Щас! Она электричества сколько жрёт, — «изысканно» возразила Лидия Семёновна, любительница музыки, цветов и шоколадных конфет. — Тёмка перебьётся, здоровый бугай. Мог бы сразу приехать, а не на вторые сутки. Предатель.
Будто это он, Артём, устроил потоп, а не «сволочь» сверху. Хотя можно было бы, конечно, на эти сутки раньше начать проветривать и сушить. Артём виновато потрогал стену — мокрая. Влага невидимо висела в комнате, делая её промозглым казематом. Ничего, решил Артём, не сахарный, не растаю. Спать лёг одетый, плотно завернувшись коконом в одеяло, по-туристски, по-солдатски. Но Катя на следующий день обрадованно сказала:
- Тёмушка, а это, видно, судьба! Она тебе сама говорит, как поступить. Переселяйся ко мне, ну пожалуйста! Ладно?

У стариков известие о том, что квартирант съезжает, вызвало переполох и перепугало не на шутку. Из «Тёмки» он снова превратился в «Тёмочку», масляная батарея была немедленно пристроена к мокрой стенке, Лидия Семёновна трагически причитала:
- Что же это теперь с нами будет? Так я и знала, так вот и чуяло моё сердце, что ненадолго нам такая удача, подселенец такой хороший, как ты, Тёмочка! Да ты, Тёмочка, погоди ещё так сразу-то, просохнет комната, так и возвращайся себе, а? Мало ли что там с твоей Катей у тебя сложится! Ведь Вадька со своей сукой нам теперь уж точно чёрных поселят..! Если вернуться надумаешь, Тёмочка, так мы только рады будем, уж так рады! Мы к тебе привыкли, ты нам как сын или внук..!

Но её «с Катей не сложится» были всего лишь мрачно-бестактным прогнозом Семёновны, а непросохшая комната — проблемным настоящим, а главное — есть крепкий магнит: ждущая Артёма любимая Катя. Старики поняли, что удержать Артёма им и нечем, и не удастся, и пустые уговоры бросили, смирившись.

- Ты вот чего... — пробурчал Геннадий Степаныч, глядя, как Артём собирает сумку. — Вадьке пока не спеши говорить. Зачем? Всё одно пока не просохнет, новых не вселишь. А он ещё и нас виноватить вздумает. Ни к чему это. Пусть и не знает. Высохнет — он и не заметит.
- Хорошо, — согласился Артём. — Когда ему сказать?
- Через недельку будет в самый раз.
- А ключи вам оставить?
- Ключи ему отдашь, квартирные. А от комнаты вот сюда, на тумбочку положи. Проветривать будем.

Расстались по-хорошему, с любезностями и добрыми пожеланиями, Лидия Семёновна перекрестила на прощание.

Через неделю, как просил Степаныч, Артём позвонил Вадиму: съехал.
- А почему съехали? — тревожно спросил расстроенный Вадим. — Что-нибудь не так?
- Всё хорошо! — радостно доложил Артём. — Я к своей девушке переехал. Женюсь...
- Поздравляю... — рассеянно последовал приличиям Вадим.
Договорились о встрече, предать ключ.


18
Вадима с его Ксенией Артём увидел ещё со своей стороны проспекта. Они снова подходили к подземному переходу, держась за руки. Ишь ты, подумал Артём, в прошлый раз, значит, не случайно… Но тут он увидел, как они остановились внезапно: сначала Ксения встала посреди толпы, будто на невидимую преграду налетела, остановился и Вадим. Пара расцепилась. Она всплеснула руками, что-то говорила сердито, быстро шевеля губами, Вадим стоял столбом, тоже с сердитым, недоумевающим лицом, коротко и растерянно отвечал. Она совсем повернулась к нему спиной, качала головой в крайнем расстройстве. Артём, наблюдая эту пантомиму, удивился: что это у них происходит? Идут они к нему, или уже нет? В чём дело? Вадим глянул на часы, что-то сказал, она нехотя снова развернулась к переходу и они двинулись дальше, уже порознь.

В подземном переходе они сошлись с Артёмом на прежнем месте, за киосками. Ксения была явно расстроена и взволнована, но только коротко кивнула Артёму и молчала, пока мужчины пожимали друг другу руки и обменивались вежливыми необязательными словами. Артём вручил Вадиму ключ и уже хотел было распрощаться, но тот вытащил из кармана деньги:
- Артём, вы с какого числа съехали?
Артём назвал.
- Значит, полмесяца до срока… Вот, возьмите… за эти дни, – смято говорил Вадим.
- Да не надо, – усмехнулся Артём, отстраняясь от купюр. Что тут бухгалтерию разводить, дни подсчитывать. Что за мелочность.

Ксения вдруг вцепилась взглядом в Артёмово лицо и ступила вперёд, потеснив мужа.
- Артём, – в голосе её звенело напряжение, – Вадим Геннадьевич мне сейчас сказал, что вы обещали привезти только этот входной ключ. Почему? Как же ключ от комнаты?
Ну что она лезет, её тут не спросили. Из-за этого она так руками крутила на той стороне проспекта? Артём подчёркнуто спокойно сообщил, и не ей, а Вадиму:
- Геннадий Степаныч сказал оставить комнатный ключ на тумбочке.
Ксения немедленно вспыхнула, как газ от спички:
- А почему он – вам – «сказал»..? а вы почему его слушаете..? – она задохнулась возмущением.
Так, дамочка наезжать вздумала, сцепил зубы Артём. Станет опять ему растолковывать, кто там хозяин? Сказал бы он ей...! да уж потерпим. Он молча пожал плечами.
- Артём, скажите, – Ксения наступала всё ближе, – а как они себя чувствуют?
- Нормально, – снова усмехнулся Артём, стараясь не глядеть в лицо раскипятившейся дамочке. Ишь, как разошлась. Всё надеешься, что старики слегли, твоими стараниями?
 - Они сами ходят – в магазин, аптеку, на почту, платить за квартиру? – настаивала она.
- Да, – с демонстративным недоумением повторил Артём свои «показания». Что, съела?
Ксения значительно оглянулась на мужа: дескать, слышишь?
- Артём, – снова продолжила она напирать, – они написали Вадиму письмо… Требуют, чтобы он сам приезжал платить за квартиру. Мол, они больные, и не могут это делать! – почти взвизгнула она, наскакивая на него где-то внизу.

Артём вытянулся и поверх её головы поглядел на Вадима. Ситуация уже выходила за рамки приличий. Ну, может, и написали старики с отчаяния, хотят сына видеть без этой… что с того? Он-то здесь причём? Это ваши разборки. Уйми жену, подкаблучник!
Вадим растерянно поводил глазами. Его жена снова решительно подступила к Артёму:
- Артём, вы многого не знаете..! – Она разволновалась до широкого, во всю щёку, румянца. Торчащие из-под вязаной шапочки пряди мокро прилипли к её лбу. – Они подавали в суд… они пишут заявления!.. Они претендуют… на всё буквально!.. на диван… люстру..! – бессвязно выкрикивала она.

А тебе их люстра приглянулась? – презрительно подумал Артём. Я, что ли, буду тут с люстрами вашими ковыряться? Мадам в полном неадеквате, разговаривать с ней бессмысленно. Что ей от меня-то надо?

Тут, наконец, вступил в дело Вадим, отодвинув жену:
- Артём, понимаете, – начал он с виноватыми, извиняющимися нотками, – я хотел просить вас… вы не могли бы сейчас поехать со мной туда? Посмотреть… проверить… всё ли в порядке…
- Да это так – положено!.. – возмущенно донеслось из-за спины Вадима.
- Вы могли бы..? Прямо сейчас? – упрашивал Вадим. – Отсюда можно на маршрутке… впрямую, к самому дому… всего-то минут двадцать… э-э… пять…
- Хорошо, – иронически кривя губы, с подчёркнутым спокойствием согласился Артём. – Давайте прямо сейчас.

Не может свою благоверную на место поставить. Права Лидия Семёновна: ох и скрутила мужика эта бабёнка. Ладно, помогу – поедем, раз жена твоя позорной дурью мается. Будет мне тут ещё вопить про «положено»!

Они с Вадимом быстро пошли наверх, Ксения семенила где-то сзади. Маршрутка, уже наполненная пассажирами и готовая к отъезду, стояла наверху у самого подземного перехода. Вадим суетливо заскочил в салон, за ним поднялся Артём. Ксения осталась у ступенек.
- А ты..? – встревожился Вадим.
- Нет уж! – сердито отрезала та. – Хватит с меня! Разбирайся там сам..!
Баба с возу – кобыле легче, с облегчением подумал Артём. Как уже отделаться от этой настырной мухи? А Ксения вдруг сунулась в салон и схватила его за край куртки:
- Артём, вы не подумайте, – она приложила другую руку в груди, – мы вам абсолютно доверяем..! но эти люди…!

Артём не смотрел на неё и старался протиснуться к концу салона, где сел Вадим. Очень хотелось отцепить от себя её дрожащие лапки и вытолкнуть наружу.
- Вадим, а договор?! – вдруг панически крикнула Ксения.– Надо расторгнуть..! подписать..!
- А где он?! – так же истерически отозвался с «камчатки» Вадим.
- У меня!! – Она схватилась за свою сумку и стала лихорадочно перебирать её содержимое. – В папке..! со всеми бумагами..! сейчас..!
- Отправляемся, – лениво объявил водитель. – Двери закрываю…
Кажется, ему тоже надоела эта надсадная канитель.

Ксения в отчаянии бросила копошиться в сумке, оглядела салон. Оставалось одно свободное место, у водителя.
- Поеду! – крикнула она на «камчатку» Вадиму, махнула рукой и села впереди.
Маршрутка отвалила от поребрика.



Сзади потеребили за плечо. Артём обернулся. Вадим с круглыми, тревожными, мальчишескими какими-то глазами, перегнулся ближе, держа в пальцах всё те же купюры, которые хотел всучить Артёму в метро. Артём помотал головой.
- Артём, я должен вернуть вам деньги за недожитые там дни, – настойчиво заговорил Вадим. – Ну, посчитайте сами… Если месячную плату разделить на тридцать… за один день… умножить… – бормотал он, – на дороге же не валяется. Я ничего вам лишнего не даю. Это обычная практика… и в договоре так прописано… Ну вот смотрите: я два месяца назад был вынужден съехать, на две недели раньше, а заплатил-то, как обычно, вперёд. Когда ключ передавал, хозяйка комнаты мне половину и вернула. Очень кстати было – на переезд, агенту, залог.

Артём повернулся сильнее и поглядел на Вадима внимательно.
- А вы… что, тоже снимаете? комнату?
- Ну да.
Артём медленно взял деньги. Вот так штука… а Семёновна уверяла, что Вадим живёт у жены. Хм… непохоже, что он врёт.
- Один… живёте? – спросил он неловко.
- Ну, да... чаще один, – отвечал Вадим. — Ксения только приходит.
Он заглянул прямо в озадаченное лицо Артёма и помедлив, сказал:
- Ей пришлось взять к себе парализованную тётку. Тёткина семья... не может. У них дети-школьники. Выбор, знаете, обычный в таких случаях: домой или в богадельню. А у Ксении дочь уже выросла, в другом городе учится, и она сказала: везите... родная же тётка! Ну вот... у Ксении дома теперь подобие больничной палаты, а мне снимаем комнату.

Кто из них врёт — Семёновна или Вадим?
- А ваши родители... они знают?
Вадим, скривившись как от боли, повёл головой и не сразу ответил:
- Они, Артём, не хотят знать — скажем так. А мы не стремимся, после некоторых событий... впрочем, неважно. Бог с ними.

Маршрутка впустила новую порцию пассажиров, проходы заполнились, к Артёму вплотную прижались чьи-то мощные бёдра, и разговор с Вадимом прервался.
Вот, значит, как… – переваривал Артём информацию. А Семёновна всё шипела «акула, акула», «деньги качают»... Что ж, у них денег нет снять квартиру, а не комнату? Странно… всё же, не врёт ли Вадим? Что-то не договаривает... Смутное тревожное предчувствие впервые посетило Артёма.



19
На лестнице, у дверей квартиры, Артём замешкался.
- Ничего не понимаю, – растерялся он. – Не открывается!

Вадим отстранил Артёма, озабоченно подёргал дверь.
- Нет, всё в порядке. Просто и на нижний замок ещё закрыто… значит, уехали из города. Бывает… они так делают.

Он достал свои ключи, отпер дверь, и оглядел прихожую:
- Угу… так и есть, уехали. Пусто на вешалке. Тем лучше…

Он тронул тощую шаткую дверь маленькой комнаты, она нехотя отворилась со скрипом… Мужчины встали на пороге столбами. Пауза длилась и длилась.

- Что там? – тревожно пискнула за их спинами Ксения.
- Ничего себе… здесь… по-другому всё было… – прошелестел Артём.

Это было неточное выражение, про «всё по-другому». Не про что было сказать «всё». В комнате не было НИЧЕГО. И та тумбочка, на которой Артём оставил злосчастный ключ, исчезла. Как не было её. Была пугающе пустая гулкая коробка, навевающая мысли о тюремном карцере. Пол, стены, потолок. Голое, раздетое окно. Словно дом построен только что, а не сорок лет назад.

Ксения протиснулась между мужчинами, и вошла в «коробку».
- Ха, – сказала она ровно. – Ха-ха. Пусть, значит, «земля горит у врага под ногами».
Она огляделась.
- Странно… – сказала раздумчиво. – Благородство, никак? Они не тронули, ха, паркет и обои. Скорее, просто не успели. Они предупреждали… Срезали люстру. Телефон. Телевизионный кабель. Вырвали розетки. Вот! – Она ткнула пальцем наверх. – Карнизы выдрали. Даже крепления карнизов…

Над оконным проёмом в бетонной стене зияли рваные чёрные дыры. Ксения подошла к стенному шкафу, отворила дверцу. Там открылась стопка книг, а рядом лежал пресловутый ключ.
- Во-о-от… – протянула она. – Последовательно и принципиально. Мы, мол, не воры. Мы чужого не берём. Ни книг, ни ключа. Ключ ведь денег стоит… Всё остальное, мол, – наше, кровное.
- Да пусть, – хрипло сказал Вадим, с трудом разлепив губы. – Всё действительно – их.
- Не согласна, – мрачно возразила Ксения. – Ты жил здесь до тридцати пяти лет. Одной, ха-ха, семьёй, с ними! Работал с пятнадцати лет, деньги матушке отдавал, в общий котёл. И ничего не заработал? За двадцать лет. Ловко! А оспорить?
- Что ты городишь! – сморщился Вадим. – Не в суд же подавать.
- Да нет. Конечно. Из-за дивана с люстрой?! Пусть они в судах мараются. А мы…

Ксения прислонилась к стене, и внезапно съехала по ней на пол. Издала короткий вопль.
- А у нас… У нас, Вадик, платёж за комнату – через неделю! Чем?! Чем, а? Ведь государство наше так нас ценит..! уж так ценит! работников образования… можно даже не голодать..! Во сколько нам встанет, раны-то зализать? Электрика, мебель… бытовая… те-э-эхника-а-а… ха-ха-ха…
Она засмеялась истерически, взахлёб.

Артём беспокойно пошевелился.
- Простите, я, наверное, пойду? Извините…
Ксения враз оборвала смех, сверкнула глазами и вскочила с пола.
- Куда? – свирепо кинулась она наперерез Артёму. – Куда это вы собрались, юноша? Думаете, не ваше дело, вас не касается? Ошибаетесь, мальчик! Именно вас-то и касается! Сейчас я вам объясню-у-у… Усмешечки-то корчить, над мелочной бабёнкой – надо мной, стало быть, – это мы умеем..!
- Ксения, я тебя очень прошу..! – подскочил Вадим, оттесняя её от Артёма.

Ксения оттолкнула его, шагнула назад и обожгла обоих яростным взглядом. Бешеная кошка, подумал Артём, связать её, что ли, придётся? Или водой облить?
Ксения, казалось, прочитала его мысли. Ослабла в своей нападающей позе, стянула с головы вязаную шапочку, встряхнула недлинными волосами. Покопавшись в сумке на полу, достала салфетку, всхлипнув, вытерла нос.

- Да не бойтесь вы, – сказала устало и отрывисто. – Драться не будем. В припадках биться – тоже больше не станем. Разумно поговорим. С вами – можно. Вы, Артём, хороший мальчик. Слишком хороший. Потому и обидно – от вас. Усмешки видеть. Я видела, как вы кривились, когда ещё договор составляли. С перечнем имущества. Я тоже раньше была – такая. Брезговала. А вот вынудили – хорошие очень люди. Лидия Семённа да Геннадий Степаныч. Которых вам от меня защитить так хочется.
- Ксения! – возвысил голос Вадим.
- Да подожди ты! – отмахнулась она. – Нашёл ворога… Не смей меня унимать. Артём, я ведь вас предупреждала, что список имущества в комнате – не прихоть. Верно?
- Ну? – хмуро согласился Артём.
- Вы наняли в аренду комнату с имуществом. Так? Так. Съезжаете – ваша обязанность сдать всё в прежнем виде. С учётом естественного износа. И что же мы сегодня сдавать-принимать будем?
Мужчины молчали.
- Дошло? – спросила Ксения. – Они – вас, Артём, подставили. Всё, чего здесь теперь нет, – по договору числится на вас.
- Но вы же знаете..! – негодующе вскричал Артём.
- Знаем, – покивала головой Ксения. – Не знаем только, что придёт в голову «хорошим людям». Они не погнушаются объявить, что вы – вор, умыкнувший все эти диваны-люстры-карнизы и ковры.

Артём фыркнул:
- Зачем им это?
- Не верите, – констатировала Ксения. – Не удивительно. Они прекрасные актёры. А зря. Прочитайте, пожалуйста, один документ…

Она снова подняла с пола свою сумку и раскрыла её.
- Ксения, – простонал Вадим, – он-то здесь причём?
- Притом, – отрезала Ксения. – Пусть приготовится, на всякий случай… И вообще – мальчику наука будет.
- Не стану я ничего читать, – вскипел Артём. – Мне учителя не нужны. Я вам не мальчик. Хватит! Что за комедию вы мне тут ломаете? До свидания. Успехов вам!

Артём решительно развернулся к двери.

- Вот как? А может, вы и впрямь вор? – вкрадчиво проговорила Ксения.
- Что?? – Артём повернул обратно.
- Уже обокрали Геннадия Степаныча. Вели тут антиобщественный образ жизни. По ночам водили к себе шлюх…
- Ка… каких шлюх? – грозно надвинулся Артём.
Это они про Катю, что ли?!
- Читайте! – Ксения сунула ему под нос лист слегка измятой бумаги. – Руку их знаете?

Враждебно оглядев Ксению, Артём с независимым видом взял бумагу. Это был серый ксерокс рукописного текста. Ровные аккуратные буковки тесно заполняли всю ширь бумаги, без полей. «Заявление», прочитал Артём. Начиналось заявление сказово, с замахом, эпически: «Жила нормальная семья…»

- Что это? – с недоумением спросил Артём. – Кто это пишет?
- Читайте-читайте. Это сочинение известных вам особ. Рукой Геннадия Степаныча, якобы неграмотного. Отдельные формулировки ясно указывают на «руководителя проекта»… Да сами увидите, – Ксения присела на подоконник и приготовилась наблюдать. На другой конец подоконника угрюмо сел Вадим.

Словесная вязь разбиралась легко. Мысли тоже были узнаваемы: все эти «растили сына, учили, всё дали» он уже слышал в исполнении Лидии Семёновны… Одна фраза прямо сбивалась с общего, множественного лица, на первое: «Кормила и обстирывала его я». Пышное пафосное «руководствуясь чувством родительской любви, приватизировали квартиру на сына» – уж точно Степаныч сочинить не мог… И дальше тоже знакомое: женился, ушёл, вернулся, явилась невестка. «Стал требовать денег, содержать его… требовал покинуть квартиру… качает права… обзывает, язык ему вырвать мало… выживают… невестка тайно проникает в нашу комнату, шарит… хотела отравить… украли телевизор… пришлось запирать комнату на ключ… избивают, доводят до приступов… это малость, не хочется всей грязи», – намекало заявление на нечто худшее. Что ж грязнее? убийство, что ли? «Много раз вызывали милицию, в суд подавали трижды… сын выиграл суды обманом…»
«Вселили какого-то неизвестного бандита», – вдруг прочитал Артём и в изумлении вопросительно поднял голову.
- Читайте-читайте, – понимающе проговорила Ксения. – Всё читайте.
«Залил квартиру, нанеся ущерб… водит по ночам проституток…», – не веря глазам и наполняясь бешенством, разбирал Артём. «Похоже, наркоман… – сообщало дальше заявление,– выносит наши вещи… украл золотые часы…»
- Да это неправда! – не выдержал Артём. – Он просил починить..!
- Там ещё на обороте, – подсказала Ксения.
«Угрожает нам, – повествовал оборот, – не пускает в кухню и ванную… запирается там часами для своих грязных оргий… его руками хотят нас сжить со света». Конец бумаги с горделивой скорбью перечислял: «… инвалиды, ветераны… остаётся наложить на себя руки…» И патетический укор обществу: «Вот какие у нас преподаватели, и чему учат молодёжь…»
Артём отшвырнул бумагу:
- Это же идиотская клевета!
- Да, – подтвердила Ксения, подхватывая лист. – Мы-то не сомневаемся, не волнуйтесь.
Артёма кольнуло: а не фальшивка ли это?
- А что это за заявление, куда? – спросил он подозрительно.
- Эту писульку он сам принёс в ректорат, – сказал Вадим мрачно. – Оттуда спустили на кафедру – разобраться, – он усмехнулся. – Ознакомили меня… Полагаю, что копии они рассылают в полицию и прокуратуру. Но полиция уже давно в курсе дела, не первый год. Целую папку завели.
- Послушайте, – озарило Артёма, – а они… в своём уме?
- Артём, вы прожили с ними бок о бок почти три месяца, – сказала Ксения. – И теперь можете судить об этом сами. Вам-то как показалось? Больные они, на голову, или нет?
- Я ничего такого и подумать не мог… – стал вспоминать Артём. – Меня-то за что..?
- Вы просто попали под раздачу, Артём, – сказала Ксения. – Они ведут беспощадную войну. Вы же видите, – она показала руками на голую ободранную комнату. – Куда им вторая люстра, огромный ковёр, шторы… розетки, наконец? всё бэ-у… Продать сейчас это невозможно. Себе – лишнее. Не знаю насчёт головы… Но всё это не «из любви к искусству», а с прямой и конкретной, очень разумной целью.
- Какой? – воскликнул Артём.
- Цель простая – шкурная: захватить квартиру целиком. Не допустить сюда никого – ни сына, ни меня, ни жильца.
- Но ведь имеете право? По закону..?
- На закон они плевали. Они не считаются даже с судами, в которые сами же и подавали. Чужих прав не признают – называют это «качать права». Когда им выгодно, они тыкают в закон. Невыгодно – упирают на так называемую мораль, в своей интерпретации. Да вы уж теперь, думаю, поняли их способы борьбы. Самое простенькое – самоуправство, кулак. Это они на нас уже опробовали, для начала. По этой части Геннадий Степаныч выдвигается на первый план. Но излюбленное у них идёт от Лидии Семёновны – провокация, спекуляция. Шантаж, клевета.
- Клевета! – Артём сжал кулаки. – Я пригласил в гости девочку… невесту..! Я заставлю их отвечать..!
- Тихо-тихо-тихо, – протестующе замахала ладошками Ксения. – Мы всё это уже прошли. К сожалению, сделать ничего нельзя. Мы десять раз уже могли бы подать в суд – за побои, клевету, оскорбления, угрозы убийством, нарушение неприкосновенности частной жизни… иск подать о защите чести и достоинства… Я номера статей наизусть уже знаю. Но как Вадим может подавать в суд на престарелых – все пенсионеры, знаете ли, юридически престарелыми считаются – на престарелых так называемых родителей? А мне жалко тратить на это время, деньги, жизнь. Остаётся только плюнуть, отвернуться, забыть и жить себе дальше. Что и пытаемся делать… держаться подальше. Но временами деньги подводят – не по карману нам! Вадим, ты всё же был прав… Я жалею, что дала Артёму читать эту дрянь. Не выдержала! Обидно было видеть, что они и вас задурили. Ведь вы им верили?
- М-м-м… ну да, верил, – нехотя подтвердил Артём.
- Знаете, нет ничего хуже, чем стать объектом клеветы. Ведь считается: оправдывается, значит, виноват. И всю оставшуюся жизнь объясняться с жаром, доказывать всем подряд, что ты не верблюд? Можно на этом и поломаться… Так что идите-ка вы с миром, Артём, к своей невесте, и забудьте всю эту мерзость.
- Да-да, Артём, – подхватился Вадим, – забудьте! Пойдёмте, я вас провожу.
Они уже засуетились к выходу, когда Ксения вскрикнула:
- Постойте! Договор. Подписать расторжение. Артём, где ваш экземпляр?
- У меня нет, – растерялся Артём. – Я и не брал. Даже не знаю, где он…
- Страна непуганых идиотов, говорил Бендер, – расстроилась Ксения. – Ладно, пишите на Вадимовом… вот сюда, на подоконник кладите… «По взаимному согласию… материальных претензий не имею». Ну, а вам, Артём, составим расписку. Пишите: «Договор о найме… расторгнут… – диктовала Ксения устало, – претензий нет…» Стойте! А число? Число обязательно… Ну вот и всё. Будем надеяться, не понадобится. Но очень вероятен и третий суд, они во вкус вошли, и что они пустят в ход свои враки про вас… С богом, Артём. Не поминайте лихом. Удачи.
- И вам удачи, – отвечал Артём, – держитесь…



… Ваши шутки, господа хорошие, не наши... Артём огляделся, соображая, куда это его занесло. Громом с неба грянул звонок мобильника. Семёновна!

- А, поговорить хочешь? — яростно скрежеща зубами, выговорил Артём, глядя на дисплей. — Может, перекрестить хочешь, ещё раз? Пожелать чего? Сейчас, сейчас, поговорим! Поговорим! По-го-во-ри-и-им..!

Мобильник, словно перепугавшись, замолк. Артём всё глядел и глядел на него: поговорим, поговорим..!

Сзади что-то мягко коснулось ноги. Артём обернулся: давешний лобастый пёс деликатно тыкался в ботинок, нерешительно крутя хвостом. Артём нагнулся, потрепал пса по загривку.

- Это ты, бедняга... Есть хочешь? Тоскуешь... скверно тебе..? А знаешь, что..? знаешь, что, братишка? Сейчас, погоди... сейчас! — Он быстро набрал номер в мобильнике. — Катя! Катя, слушай! Да нет, Кать, всё в порядке! Всё нормально! Катя, тут у меня пёс! Бездомный... Глаза умные! Тощий, голодный... хороший пёс, Катя! Понимающий..! Хочешь, возьмём его? Давай? Конечно... Умничка моя! Жди! Мы уже идём..!

Он взял пса за уши:
- Пошли, приятель! Всё путём. Нам дали добро! Нас ждут. Постой, ещё дело... — Он вскрыл мобильник, выковырял сим-карту и швырнул изо всех сил прочь. — Вот теперь всё. Пошли, купим симку и — домой. Домой, братишка!

2012 — 2016г.