Пророчество

Стихотворения Бориса Попова, использованные при написании 1 и 2 глав:

Пророчество
 
Когда меня не будет, будет дождь.
И, стоя на конечной остановке,
Ты мысленно опять ко мне придешь,
Испачкав свои новые кроссовки.
 
Когда меня не будет, будет то,
Что не было со мною. — В изобилье
Появятся красивые пальто,
Которые мы так и не купили.
 
И зонтики сейчас же приплывут
С Курильских островов. И новый гений
Изобразит вам следствие и суд
Над автором вот этих заявлений.
 
Когда меня не будет во плоти,
Я стану подавать тебе сигналы
Поломкой в электрической сети
И крапчатою мглой телеканала,
 
И светом августовским, и золой
Печального костра на огороде.
Когда меня не будет — Боже мой! —
Ничто не переменится в природе.
 
Лишь девочка с испуганным лицом
Обмолвится случайно: жил, мол, некий
Поэт в том доме с маленьким крыльцом.
.........
Я мог бы стать ей мужем иль отцом,
Когда б не умер вовремя, навеки.


Голос из февраля

Ибо я не надеюсь вернуться назад
к серым утренним лужам,
повторяю вам снова: что сад – это сад,
это яблони, груши.
Ибо я не надеюсь вернуться в ваш край,
под февраль озверелый –
покарай меня, пуля-петля, покарай
моё грешное тело!
Ибо я не надеюсь вернуться сюда,
в самолётное небо,
где, взрываясь, летят в облака поезда –
возвращаю вам хлебы.
С полуужасом дантовым свыкшийся ад
мне покажется раем.
Ибо я не надеюсь вернуться назад,
ибо я умираю.
Ибо я не пытаюсь притронуться вновь
ни к огню и ни к дыму,
принимая, как должное, кровь и любовь,
весны, лета и зимы.
Куст колючий горячим зрачком поглядит,
прыгнет дождь на … качели –
и простит меня почва, и почта простит,
и простят письмочеи.
А как только нахлынет вечерний закат –
тут бы им и проснуться.
Только я не надеюсь вернуться назад
и надеюсь вернуться.


*  *  *


…И о чем ни скажу, ни спою —
издалече до нынешних пор —
сквозь несытую память мою
проступают то стыд, то позор.
Ночью колется, жжет простыня.
Одеяло топорщится, и
не ко мне — от меня, сквозь меня —
пролетают твои соловьи!
Я, рубли разменяв на гроши,
рай и ад поместил в шалаше.
От родной оторвался души
и к чужой прилепился душе.
И не зная, как зла тишина —
одиночество вырастил, но —
память, что же ты так тяжела?
Входишь в дверь и влезаешь в окно.
Видно, время проходит не зря.
И не вовремя старится сад.
И, усталою кровью горя,
наши песни летят на закат.
Спи, моя ненаглядная, спи,
не ворочайся в бедном бреду.
Чтоб не видела ты,
я в степи,
в зауральской степи упаду…


*  *  *

И когда ничего не останется, кроме
этих страшных минут,
что хоть блеском, хоть треском,
хоть воем, хоть кровью
но придут, но придут!
Отпусти меня в вечер холодный,
дождливый,
в августовскую хмарь –
и случайно в карман урони мне красивый
личный травник-букварь.
Мы намыкались с умными книгами.
Время
чепухи подползло.
Голубой и оранжевый – с красками теми
мне дружить повезло.
О, какой опускается ливень на крыши!
Прямо Ноев потоп.
Ничего не попишешь, ты слышишь,
ты слышишь –
я почти уж готов.
У заборной канавы, что за два подъезда,
в лопуховой воде,
где берёза гниёт безнадзорной невестой,
жмясь ко мховой звезде.
Потечёт по волнам за страницей страница,
от ручья и к ручью.
…Может, данным манером
к тебе возвратиться
я, мой ангел, хочу.
Может, ты эту книжку любила, жалела,
берегла до сих пор,
чтоб упёр – да с глазами твоими и телом –
записной щелкопёр!
Но как ливень гудит.
Словно встретились несколько ливней
и давай – в унисон.
Я хотел, чтоб ты стала немного счастливей
В эту жизнь, в эту ночь, ну хоть в сон…