Комната больного в радостной вселенной

Давно думаю об этой теме, поделюсь парой своих почти не связанных друг с другом мыслей и несколькими цитатами. Вы не замечали, что мы живем в радостном мире? Исполин, про которого Давид пишет в Пс.18:6, бежит по небу "радостно". Холмы прыгают, славословя Бога. Христос прошел Свой путь с радостью, если солнце из 18-го псалма сколько-нибудь о Нем говорит. Так мы можем идти по жизни, гармонично встраиваясь в строй творения. Или выпадая из него со своим унынием и хандрой.

"Повеления Господа праведны, веселят сердце…" (Пс.18:9). Щедровицкий пишет, что послушание Богу приносит радость, а радость свидетельствует, что человек на верном пути. Пока Адам пребывал с Богом и не нарушал Его заповеди, он находился в раю. Рай, по словам этого толкователя, понятие не столько географическое, сколько внутреннее, связанное с состоянием души. Согрешив, Адам находился в том же самом Едемском саду, но уже не мог радостно внимать голосу Божьему; напротив, он убегал от Него и прятался. Внутренне он уже не был в раю. Когда человек принимает в сердце слово Божье, он вновь получает духовную радость: в его сердце – рай, поскольку в нем пребывает Святой Дух. И поэтому херувимы, изображенные над крышкой ковчега, охраняя заповеди, тем самым охраняют вход в рай.

Эрма Бомбек рассказывает о таком случае (привожу рассказ с сокращениями): "В другое воскресенье в церкви я обратила внимание на маленького мальчика, который смотрел по сторонам, улыбаясь всем и каждому. Он не хихикал, не прыскал от смеха, не шумел, не ерзал, не мял сборник церковных гимнов, не рылся в маминой сумочке. Он просто улыбался. Однако мать мальчика резко одернула его и театральным шепотом сказала: "Прекрати ухмыляться! Ты в церкви!" Сказав это, она его ударила, и когда слезы потекли по его щекам, добавила: "Так-то лучше!" и вернулась к своим молитвам... Мне захотелось крепко прижать к себе этого ребенка с заплаканным лицом и рассказать ему о моем Боге. Счастливом Боге. Улыбающемся Боге. Как правило, люди торжественно облекают свою веру в скорбные одеяния, надевают на нее серьезную трагическую маску и прикалывают к ней значок посвященных в ряды членов Ротари-клуба. "Как глупо", — подумала я. Если этому ребенку нельзя улыбаться в церкви, то, что тогда ожидает всех нас?"

Филип Янси в книге "Что удивительного в благодати" говорит: "Безусловно, эти характеристики христиан не отражают полной картины, поскольку я знаю многих христиан, которые олицетворяют собой благодать. Однако каким-то образом на протяжении человеческой истории церкви удалось заработать репутацию лишенной благодати. Как молилась одна маленькая английская девочка: "О Господи, сделай плохих людей хорошими, а хороших людей — милыми".

Почему она так помолилась? На себе ощутила, что "хорошие" люди со злостью одергивают ее, не разрешая улыбаться? Как-то я опоздал на богослужение на 50 минут (у нас дома были гости, потом заезжал к бабушке). Зашел в Дом молитвы, сел, осмотрелся, прислушался. Спрашиваю у соседки: "А чего такие кислые все? Сказали что страшное?" Она: "Да нет. Может, не выспались". Но ведь Пасха. И Христос ведь воскрес. И молодежный хор ведь впереди. Я приехал на праздничное собрание, весь такой радостный. Посидел, поулыбался. Послушал проповедь, спел со всеми песню, сел. И поймал себя на выражении лица – тоже окислился. Что за представление о духовности у нас такое? Чем заунывней – тем благочестивей и благоговейней, чем кислее – тем духовней. Брр.

Послушайте Павла: "только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса" (Дн.20:24). Не просто "только бы пройти путь и выполнить служение", но "пройти бы путь с радостью и выполнить бы служение с радостью". Павел исповедует и практикует христианство радости. Унылые проповедники и служители, выдающие свою мрачность за благоговение, обкрадывают и себя, и паству.

Мне очень нравится в Мф.13:44 это "от радости о нем". Настоящее посвящение и здоровое послушание Богу происходит "от радости" о сокровище Евангелия и Христа. Как писал Чарльз Сперджен (в книге "Дверь Его дома открыта!") – "верьте и прыгайте от радости!"

Интересно, что Иисуса обвиняли не в излишней строгости, аскетизме и унынии, а в излишней праздничности и внимании к радостям жизни (чревоугодие и пьянство, см. Мф.11:18; Мар.2:18-19).

Одну из любимых историй о радости я прочитал в книге Вурмбранда (кажется, главка называлась "Святой Мойше"). Вот его рассказ: "Пусть другие превозносят других умников, я  хочу вознести хвалу глупцу, которого Господь избрал, чтобы посрамить мудрых. Наш брат Мойше носил гробы на похоронах – такова была его работа: он страдал легкой формой безумия, не опасной  для окружающих. На наших собраниях он всегда громко и шумно плакал, когда проповедник рассказывал о страданиях Спасителя,  и восторженно хохотал, когда говорилось о его торжестве. Другие верующие  конгрегации считали, что Мойше им очень мешает. Один даже пообещал ему – Мойше был очень беден, - что если он себя будет вести тихо во время службы, то сможет каждое воскресенье приходить к  нему на обед, где подавались  жаркое, пироги и фрукты. Всю следующую неделю Мойше продержался: его почти не было слышно; но когда через неделю  проповедник заговорил о Воскресении, он вскочил и  закричал, прерывая проповедь: «Не видать мне жаркого, но Аллилуйя!»"

В Ис.9:3 сказано: "Ты умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во время жатвы, как радуются при разделе добычи". Радость, которой Бог наделяет человека, сравнивается здесь с весельем во время жатвы. До меня недавно дошло, что жатва в сельскохозяйственном древнем Израиле была получкой или зарплатой, которую крестьянин получал раз в год. Некрестьянам не понятен этот стих. Представьте себе, что зарплату вы получаете раз в году, и какая радость, когда ее получили... Вот с таким чувством сравнивается радость, которую дает Бог. И понятно, что это сравнение несовершенно.

В своих мемуарах ("Записки гадкого утенка") Григорий Померанц пишет: "Люди разучились счастью. Сперва земное счастье было объявлено заменой вечной жизни. Как будто без вечности может обойтись любой полный миг времени… Радость без глубины, счастье без открытости бездне опошлились, упали в грязь. И тогда рванулись в другую сторону и стали искать особую вечность, вне времени, после времени; как будто вечность может быть ДО или ПОСЛЕ; как будто она не вся ЗДЕСЬ и ТЕПЕРЬ". И он же в другом месте добавляет: "Очень немногие христиане поняли Евангелие как религию радости".

И мой любимый фрагмент из Честертона: концовка "Ортодоксии". "Свод над нами глух не потому, что Вселенная неразумна. Это не бессердечное молчание бесконечного, бессмысленного мира; оно больше похоже на сострадательную, внезапную тишину в комнате больного. Быть может, нам из жалости дали трагедию, а не комедию – неистовая сила Божественного сбила бы нас с ног, как пьяницу в фарсе. Нам легче перенести наши слезы, чем потрясающее легкомыслие ангелов. Возможно, мы заключены в звездной палате молчания, ибо смех небес слишком громок для нас. Веселье, маленькое и внешнее дело язычника, – великий секрет христианина. Завершая мою беспорядочную книгу, я вновь открываю ту небольшую книгу, с которой началось христианство, и вновь я приобщен к этой тайне. Поразительный Герой, наполнивший Собою Писание, и здесь превосходит всех мыслителей, считавших себя гигантами. Скорбь Его естественна, хотя и редка. Стоики, древние и современные, гордятся тем, что скрывают свои слезы. Он не скрывал Своих слез, они были ясно видны на Его лице при свете дня – а день на Его родине ярок. Надутые супермены и важные дипломаты гордятся тем, что могут сдержать свой гнев. Он гнева не сдерживал. Он вышвырнул столы из храма и спрашивал людей, как думают они избежать гибели. Но кое-что Он сдерживал. Я говорю со всем благоговением: в этой поразительной Личности было то, что можно назвать застенчивостью. Что-то Он утаил от всех, когда удалился на гору для молитвы; Он всегда это скрывал, обрывая речь или внезапно уединяясь. Было нечто, слишком великое, чтобы Бог показал нам это, когда Он жил на земле, – и я думаю иногда, что это Его радость".

11.10.2016