Ельцин молодец

                Ельцин  молодец!
                (очерк)

   По телеканалу «Россия 24» шла прямая трансляция с заседания Государственного Совета России.  Я ждал важного звонка и,  расхаживая по комнате,  слушал не совсем внимательно, но всё же улавливал основные мысли сменяющих друг друга ораторов. Речь шла о сельском хозяйстве.
  Зюганов говорил, как обычно, о Народных предприятиях  и вспоминал, как коммунисты проявили себя, находясь на ответственных постах в Правительстве. Миронов  рассуждал о продовольственной безопасности, а Жириновский, тоже как всегда, резко осуждал заместителя премьера Дворковича  и говорил о недоступности местной власти на селе, и её оторванности от народа.
  Слушая  и думая о своём, я неожиданно вспомнил лобастую тяжёлую голову  с загорелой до черноты кожей на черепе.  Кожа туго обтягивала массивную голову, поблёскивала на солнце,  и  кожа казались ещё более черной  из-за  пушка седых волос, пробивающегося неровными контурами на побритой когда-то голове.
« Каптуров Василий Иванович» - чётко вспомнил я человека, с которым ехал вместе в областной центр. Он поразил меня тогда. Поразил одной фразой, которую я не слышал уже несколько десятков лет.
- Ельцин молодец! – уверенно заявил он, и обтёр голову чистым носовым платком. 
  Микроавтобус «Фольксваген» мягко скользил по одной из главных и длинных трасс области  почти бесшумно и  чуть заметно покачивался, а не скакал на шероховатостях полотна, как  легковушки. Яркое июльское солнце осталось где-то за мягкой тонировкой стёкол, но пыталось ужалить злобными лучами в открытые щели окон, из которых горячий ветерок трепал бесполезные и затёртые множеством рук занавески.
- При нём было намного проще, - продолжал Василий Иванович, - и землю взять, и хозяйство вести. А сейчас что?  Невыгодно вообще сельским хозяйством заниматься. У меня было  сто двадцать голов лошадей, да коров столько же, да ещё свинарник. И поля я засевал. Ну, а теперь они бурьяном зарастают уже второй год. И коров в этом году порежу на мясо. Уже решил вроде как!
Василий Иванович вздохнул, и в его газах мелькнула лукавая улыбка.
- Не веришь? Думаешь, что прикидывается фермер  и жалится на жизнь, а сам на иномарках рассекает? Это я тоже слышал  не раз! Только вот в прошлом году лошадок-то всех продал. Аж из Казахстана ко мне приезжали. Ну, а многих просто прикупали для сдачи на   мясокомбинат.  Рука-то у самого на мясо их сдать не поднялась. Лошади – не коровы.
- Но если бы выгодно было держать, ведь не продал бы? И держал ведь столько лет! И скотину, и поля засевал, но больше не могу. Ведь плачу  каждый год  по осени. Как считаю доходы,   так и плачу горькими слезами.  И знаю, почему плачу! Потому, что на взятки уходит вся выручка.
У нас в Новоорском районе   народ друг друга  почти что  в лицо знает.  А потому порядки-то не нами установлены. И порядки эти ты тоже знаешь.
Ничего нового! Участковому дай, в полицию отстегни, и пожарнику дай, и его начальнику. Но это как раньше! А вот в последнее время и фитосанитарный контроль, и  Россельхознадзор, и ветеринарная служба, и администрация местная  и неместная. И одни только инспекции, проверяющие, контролирующие и надзирающие. И все молодые, заметь! И каждому не как раньше, а давай деньгами,  и  мелочью тут не отделаешься. Всё по таксе! И такса начинается с пяти тысяч…
  Нас качнуло и резко бросило влево.
- ЭЭЭЭ! – басом возмутился  Каптуров, - Коля!
- Дак, ети его! – взвизгнул молодой шофёр, - По встречке летит, падла!
- Аккуратно! – уже спокойно вздохнул Василий Иванович, и стал стаскивать с  себя,  пыхтя, тесный в плечах пиджак, всё время стоящий на его могучих плечах колом за шеей.
- При Ельцине понятно было, - продолжил он, отдуваясь  и багровея лицом, - и как-то проще. Ночами скотину караулили. Они в тебя стреляют – ты в них. Скот потравят, так найти всегда можно. А сейчас они все при погонах. У каждого своя форма непонятная, и должность, и даже кабинет, наверное. И уже не выстрелишь в них, если ночью приедут – власть! Вот они и ездят, и мурыжат, пока не отстегнёшь. И не помогает ничего. Бухгалтера и юриста нанимал, всё одно выгода копеечная. Посчитаешь солярку, и затраты, и кредиты. Посчитаешь, сколько дал за то, чтобы включили в разные президентские или в губернаторские программы, и всё одно:  то  на то и выходит. Нет выгоды!
- Вот я и сдал теперь в аренду все свои здания на главной усадьбе. Чего улыбаешься? У нас городок немаленький! Хотя не такой, как раньше. Ведь молодёжь-то вся разбежалась, но всё же!  Магазин-супермаркет взял большое строение, да ателье из города, да рекламная компания «Родной город» хоромину себе сняла, как узнала, что цена у меня божеская. И  зажил я, скажу тебе так, как давно уже не жил.
 Василий Иванович улыбнулся  и откинулся всем могучим телом в высоком просторном кресле.
- Только вот одного не пойму,  Игорёк! Скажи ты мне на милость, или объясни! Что они, не понимают, что ли, что рубят сук, на котором сидят? В супермаркете все овощи китайские, а у нас замордовали недавно Федьку Быковского, который теплицами лет десять занимался. Плюнул он! Попытался продать землю, а потом просто уехал  к сыну в город. А сосед мой, Димитрий Дольников, всех свиней забил в прошлом году  и магазин открыл.
- Так объясни ты мне, как же не понимают они, что земля-то скоро опустеет?...
 Я прислушался. Говорил Президент.  Он объяснял, что количество фермеров на селе за прошлый год уменьшилось,  и что с этим что-то нужно решать. И вдруг! Я не поверил своим ушам.
 Президент на всю страну заявил о том, что мелкий и средний бизнес на селе не имеет большого значения. Что показатели обеспечивает, и  является локомотивом крупный сельхозпроизводитель, а мелкий почти ничего не решает.
« Как же он ИХ сам толкает! Они же теперь порвут всех, кто   остался ещё в деревнях и сёлах. ЭТИ, они воспримут это как команду – ФАС! ОН что, действительно,  не понимает?»…

                2015 г.