Термодинамика

ТЕРМОДИНАМИКА. ОПЫТ ДЕТСТВА

Была зима 1959 года. Стояли крещенские морозы.  Это был последний год моего беззаботного детства. Осенью я пойду в первый класс.
Ранним утром меня разбудила мама: «Сынок, вставай! Надо сходить к Копылихе - она обещала дать опары, а пока ты ходишь – я буду управляться с коровой».  Нехотя поднялся и стал одеваться.  Весело трещали дрова, разгоравшиеся в русской печи. Отблески пламени играли на запотевших окнах. На столе тускло горела керосиновая лампа. Потом, когда мама начнет стряпать, она прибавит огоньку, что бы было лучше видно.  Лицо мамино было заплаканное – месяц назад из жизни ушел мой брат Николай. Было ему 3.5 года. А за полгода до него покинул наш мир мой дедушка Федор Григорьевич, не дожив до своего 90-летнего юбилея три месяца. Покоятся они в одной могиле.  Родители очень переживали: мама часто плакала, да и у отца нередко замечал скупую мужскую слезу. Отец уже начал заболевать, часто мучился болями в желудке. Сейчас отец спал после очередного приступа. В своей кроватке посапывал мой третий брат. Пройдет три месяца и у меня появится ещё один брат.  Назовут его в память  об ушедшем - Николаем.
          И вот, я уже бегу по улице. Копылиха это баушка Копылова, которая жила через пару домов метрах в 200 от нашего дома. На улице было тихо, даже собаки не брехали, спрятавшись от мороза в свои конуры и терпеливо ожидая когда их накормят хозяева.  Ущербно светило цыганское солнце.  Его желтоватый свет  освещал мне дорогу.  Весело скрипел снег под моими валенками. Во всех домах топились печи, над каждым домом столбом выходил из трубы дым. Окна слабо светились в тех домах, чьи печи своим челом выходили на уличные окна.  Быстро добежал до нужного дома. Там уже, вовсю,  топилась печь, кухонное окно радостно светилось, блики огня от печки трепетали на разукрашенном морозом  окне. Постучал в окно и стал ждать, когда выйдет хозяйка.  Стоял я и ждал возле входной двери. Пока хозяйка оденется, да выйдя из дома через двор, дойдет до ворот - время пройдет несколько минут. На двери, вокруг оси дверной щеколды был приколочен кусок листового железа в форме сердца.  Находился он, как раз,  напротив моего лица. И черт меня дернул лизнуть эту железяку. Язык моментально прилип к железному сердцу. И тут мой мозг, окончательно проснувшись, начал соображать: сейчас хозяйка выйдет, отопрет запор и откроет дверь. И мой язык побежит за прилипшей железякой. Я не успею двинуться за своим языком и кожа, моя чувствительная кожа, оторвется от языка. И я, о ужас, перестану ощущать вкус еды и будет очень больно. А мозг, уже услужливо подсказал решение – надо подышав отогреть там, где прилипло. Часто-часто задышав начал оттаивать железо. Только бы баушка собиралась подольше – сверлила мысль. Хлопнула дверь в избе, и послышались шаги. Вот и запор заскрипел. В этот момент язык мой разъединился с железным сердечком и дверь открылась.  Хорошо, что это было железо, а не медь. Медяшку бы мне было не отогреть из- за её великолепной теплопроводности.
 Хозяйка держала завернутый в холстину стакан с опарой. Начал говорить ей «спасибо». Но, язык обожженный холодом,    выдал, что то, нечленораздельное.  Язык мой болел несколько дней, напоминая о том, что сначала надо думать, а потом делать. Вот так  я  «изучал» термодинамику и материаловеденье в детстве.

*          *         *


 

Фото. Прошло 9 лет. Я (на переднем плане) вырос. А дом Копыловых (за моей спиной)  состарился и обветшал. Состарились и хозяева. Пройдет несколько лет, и они уйдут в мир иной друг за другом. Следом за ними и дом исчезнет с лица земли. Такова диалектика жизни.
*         *            *