Любовь и ненависть - продолжение 17, гл. II

Кыз-матурем сердечного искуса,
Нас раз развело врагами насовсем
Неразделенное, не понятое чувство
Усмешкой замороченных проблем…

Это я писал той, что могла стать моей, но не стала - Наташе Г., пышнотелой гурии, самой горячей из всех мне известных дев. Излишнее желе прелестницу не портило, напротив, оно добавляло некую пикантность ее изумительной татарской шелкокожести. С темно-каштановыми, густыми, очень блестящими волосами, да выпуклым хищным ртом, она казалась воинствующей амазонкой (и не с одной грудью, а с двумя в улёт заматеревшими!), готовая всегда сразиться за свой единоличный кусочек счастья. Выпускной курс истфака. Мы познакомились сентябрьским вечером в редко посещаемой гладильной, но, чуть-только я притронулся к ней руками, она тут же стала строить со мной планы на будущее: где мы заживем, во сколько нам обойдется свадьба и поеду ли я к ним в Татарстан, усватываться по их обычаю!.. Мой Альтер Эго лишь ухмылялся про себя, ей, видимо, еще невдомек было, что он за фрукт... Сокурсницы её из каких-то неясных побуждений недолюбливали, рассказывая о ней всяко-разное, во что поверить было абсурдно, а не верить - опасно. Например: "Наташа наркоманка и курит гашиш…", "она связана с некой азиатской мафией…", "у нее был парень, которому она надоела…", "она хочет остаться в регионе и ищет себе дурачка…" и т.д. Меня они жалели по-сестрински – в их присутствии, я вел себя паинькой, ничем не выдавая свой возраст и набивший оскомину опыт.

Из того обоюдного лукавства и непорочного баловства чрезвычайно интересная картина получилась! Однажды забавная “дикарка” прошлась со мной полгорода, почти до кинотеатра "Москва", но там она повела себя непредсказуемо-странно, беспричинно по-детски захныкав, что хочет к какому-то… Юрику или Йорику! Увы, бедный Йорик, красава была занята!.. Развеялись в Соборном парке, где пили отечественные Пепси и Крюшон в стеклотаре, угощались солнечным виноградом и целовались взасос под Триумфальной аркой… Своей милой непосредственностью она помогла мне на время забыть сидящую в печенках тоску, громко смеясь, понарошку плача, мурлыча и щебеча где-то ниже моих плечей. Будучи среднего роста, радужная Натали надевала “для меня” высокие шпильки, но не умела на них грациозно ходить и частенько я её нес на руках от остановки до порога общежития. Говорят: “Своя ноша не тяжела”, - я чуть не надорвался! К укромным святилищам своего влоск соблазнительного тела она меня не допускала, форсировать события не больно хотелось, зная не понаслышке что такое татарская честь, да и "мафия", как-то, смущала… 

Как ни прискорбно сейчас вспоминать, моя идиллия с жизнерадостной “амазонкой” кончилась быстрее всех остальных: меня разоблачили на “Празднике утят"*, представив… "доблестным воином-интернационалистом", коим я никогда не был. А был еще тот гусь! Это моя нежданная опекунша Суворовцева, парторг института, перестаралась, хватив авансом через край. Она любила талантливых и послушных мальчиков: я по её не терпящей отказа просьбе смело отдубасил в институтском оркестре "тамбур" - большой барабан… Вечером с горя вмазанной или обкуренной Наташей случился приступ бешенства, перешедший в гневную перепалку и нецензурную брань. Мои "подружки-сестрички", что давеча жалили её исподтишка, уже и на меня смотрели косо, короче, дальше мы не общались, стараясь обходить друг дружку стороной.

Все это время Рая со своим безусым отрядом будущих архитекторов находилась в подшефном колхозе, за городом, на уборке северного винограда. Вы не подумайте, что я был хладнокровным обольстителем, измывающимся над легковерными девичьими сердцами. Моя эмансипированная подруга всегда держала руку на пульсе, заведомо сведущая о моих прежних и новоиспеченных пассиях, но она никогда не препятствовала поиску моей половинки зная, что не имеет на это права. Я тоже на нее никаких прав не имел. Мы понимали друг друга с полуслова, как близкие, преданные единоверцы. Хотя, "всего-лишь друзьями", судя по её словам, мы вряд ли являлись, однажды она сказала, что "друзей не и6ут". Пусть даже так, мы не были чужды один другому, ведь, если я нуждался в чьей-то поддержке, бежал к ней и, разумеется, при острой необходимости, она прибегала ко мне.



* Посвящение в студенты - "Утят по осени считают” - русская поговорка.

http://www.proza.ru/2016/11/04/1213