Магдалена

I.

- Я с такой девочкой классной познакомился, на вечеринку приглашает, ты со мной?
- C тобой, – совсем как институте, нагло и весело, поесть и выпить, даже без приглашения.
Встретились с Андреем у метро Чкаловская, и пошли за Курский вокзал, вглубь, в старые кирпичные дома, покрытые желтой краской. В одном из таких, с гулкими подъездами, высокими потолками, жила Катя.
Я вручил шампанское, Андрей цветы.
- Проходите, мальчики.
Сама еще совсем подросток - нескладная, с длинным носом, прозрачными, чуть похотливыми глазами.
Были еще мальчики и девочки, но Катя - лучше всех. Меня не остановило, что это Андрей ее подцепил. Никогда такое не останавливало. Может потому, что я всегда был большой, толстый, громкий от комплексов, готовый бороться за каждую юбку. Даже с друзьями.
Андрей со знанием дела занялся своей Катей, а я жалко пытался перетянуть одеяло на себя. Миг или пара часов. Много шампанского и текилы. И вот он уже сидит с ней на диване, целует в неприлично алые губы. Какая тонкая вся, прозрачная! Теперь не заметить, что нескладная, потому что живая кривляка.
Я напился и уехал. Впрочем, чего ждать? Все запредельно справедливо. Андрей, так вообще - образец друга, даже ухом не повел на мое хамство.
Катя снимала квартиру одна, мальчик с которым жила съехал – совсем взрослая. И Андрей взрослый. А я окончил институт, жил с мамой и работал у мамы.

II.

Каждый раз прикидываю - был бы не прочь. На рецепшн встречает симпатичный администратор - блондинка, лет сорока, с красивой фигурой, шикарной грудью и в очках, будто из рассказа в «Пентхаусе».
От дома до  бассейна, меньше километра, а я такой ленивый, что езжу на машине. Только в воде, представив себя китом, штампую круг за кругом, наслаждаюсь невозможной в городе тишью.

Сегодня я в неясном предвкушении. Отдыхаю у бортика, чего за мной не водится – обычно плаваю от звонка до звонка и выхожу.
Из душевой крадущейся походкой выходит коротко стриженная девушка,  аккуратно погружается по лесенке в воду, осторожно раздвигает воду руками.
Раз за разом проплываю под ней и смотрю. Таких здесь не бывает. Здесь другие – полные, сквозь воду разящие жирными пожилыми духами. А эта худенькая, совсем еще без груди, с длинными прямыми ногами.
Отдыхает у бортика.
- Привет. Я Давид.
- Магдалена. – Имя странное, тихий голос мне приятен.
- Чем занимаешься? Куда ходишь? Пойдем вечером в клуб? Подвезу тебя после бассейна?
Совсем не против.
Одевшись, жду ее в кафе. Блондинка – администраторша улыбается из-за соседнего столика. И я улыбаюсь:
- Снова здравствуйте.
- Как поплавали?
- Прекрасно. Бассейн маленький совсем – два гребка и бортик.
- Поэтому сама не хожу.
Еще раз подмечаю – очень ничего.
- О, и ты здесь! А вы знакомы?
Администратор - мама Магдалены. Женщины выбирают нас. Отрекомендован и одобрен. Хорошо, что на машине, хорошо, что живут совсем недалеко. Ненавижу ездить по концам бесконечного города.

В клубе с Магдаленой хорошо. Не хочется смотреть по сторонам.  Подмечаю, как реагируют мои друзья. Тихая, милая – не можешь не нравиться. Ты есть, будто нет тебя. Но и это хорошо.
Черный, оглушительный клуб, лица высвечены зеленоватым светом.
- Семь самбук, пожалуйста!
Морщишь нос, смешно чихаешь, в глазах слезы. Пьем еще, нам весело.
У подъезда обнял, зарылся носом в затылок. Я боюсь чужих запахов, а ты ни чем не пахнешь! Здорово! Целую в губы.
- Увидимся завтра.
Непременно.

- Пойдем в сауну?
До чего пошло звучит это - в сауну! Да еще если держать в уме, что сауну устроила нам ее мама.
- Бассейн будет закрыт. Будем только мы вдвоем.

Пар, оседает на белый кафель. Только мы вдвоем. Черт, какая ты розовая! А какая теплая, распаренная!
Темный, совсем другой бассейн. Светит открытая в душевую дверь. В темноте обострились чувства – отражаясь эхом от стен, плещет другая вода, раздвигаю ее руками. Из большущих окон на стенах видно ночное небо.
Прохладная вода, прохладный купальник, целуемся у бортика, купальник расстегивается снизу. Хорошо.

III.

Катя в свой день рождения позвала нас на дачу. Всех своих друзей и всех друзей Андрея. Пригласил туда Магдалену, на следующий день после знакомства, после клуба с друзьями, после первого поцелуя. На дворе прекрасное лето.
У ворот нас встречал Андрей.
- Дай покатаюсь.
- Ну, садись. Водить то умеешь?
Андрей работал с первого курса, но своей машины у него не было. Мою купила мама. Белая прекрасная Нива с тракторной резиной и большим рулем, тогда верх совершенства.
   Делаем круг по поселку, Андрей рассказывает:
- Ездили в Киев. Смирнов, Любка Кухорева, много наших. Ну и мы с Катей. Там и расстались.
- Что так?
Хмуриться, покачивается за баранкой, подбирая слова.
- Маленькая она. Все эти претензии нелепые. Андрей, я устала; давай побудем вдвоем; почему ты не обращаешь на меня внимания; ты с Любой больше общаешься чем со мной! Надоела, и я ее послал.
Стало как-то обидно за Катину живую несовершенную красоту. Но мы уже подъехали к калитке, обида растворилась в солнце и голоде.
Во дворе большого бревенчатого дома нас встречала хозяйка.
Бросилась мне на шею, аж оторопел.
- Привет!!! –  глаза сияют, будто только меня ждала.
- Привет! - тут я вспомнил – О, Катя, это Магдалена…
Катя посмотрела на меня растерянно. Я тогда не понял ни черта. Только стоял и дивился - как они похожи, и какие разные! Белая фарфоровая Магдалена и прозрачная живая Катя.
Катя улыбнулась, будто сбросила что-то с себя, сказал привет и пошла в дом.
Из-за дома аппетитно веяло дымком, определенно жарили шашлык. А как я любил тогда пожрать!
На гулкой дощатой веранде нас обступили захмелевшие друзья.
- Магдалена, это Илья Смирнов, мой сокурсник, это Люба, а это не знаю кто… да пофиг. – Веселье плотно накрыло меня даже без выпивки.
Смирнов улучил момент, пока Магдалена отвлеклась, прошептал одними губами:
- Молодец.
Так я себя тогда ощущал - молодцом.
Мне хотелось побыть с Магдаленой. Я рано утащил ее. Лежали в односпальной кровати в обнимку, слушали пьяные голоса.
- А кто с кем будет спать? – это Катя.
- Андрей, я буду спать с тобой! - опять ее капризный голос.
- Я буду спать с Любой, – а это Андрей.
Разомлел, начал целовать Магдалену. Совсем, совсем ничем не пахнет! Забрался к ней под майку, осмелев, полез ниже. Магдалена уверенно убрала мою руку, и я услышал это ее странное, тихое:
- Э, не, – смешно, ничуть не обидно.
Они все спорили. А у нас теперь был свой спор.
- Э, не…

IV.

Года полтора прошло.
Огромный сталинский дом на Кутузовском. Большие лестницы, большой подъезд, будто люди раньше были больше. Здесь живут мои друзья.
- Ты иди, я покурю и приду.
Магдалена долго не возвращалась. Вышел на лестницу ее проведать. Плакала, сидя на громадном подоконнике в подъезде между лестничных пролетов. Горько, даже как-то красиво, грустно так. Потрогал ее горячее лицо своим.
- Ты чего? – обнял.  - Что с тобой не так-то в последнее время?
Мне это все порядком поднадоело, начал злиться.
- Отвези меня домой.
- Хорошо.
Вот и ее дом, только я поехал дальше.
- Куда ты меня везешь? – слабый, безвольный тон, будто вовсе без вопроса. Застыла на сидении рядом, как воробей на холоде. Смотрела в одну точку где-то в ногах, во внезапной всепоглощающей кататонии.
- Дуреха, ты же не говоришь, в чем дело! И как я тебя в таком состоянии одну оставлю?!
Почти насильно вытащил из машины, повел к себе. В постели набросился, вымещая непонятно откуда взявшуюся злость. Когда остановился, она плакала. Обнял, свернулась, как котенок в моих руках, успокоилась и уснула.

Магдалена изменилась. Стала какая-то чужая, безразличная. Приезжала ко мне среди ночи, пьяная. Бесконечные вечеринки, высокие сапоги, вычурные блестящие мини.
- Магдалин, на какие шиши?! Тебя кто-то угощает? Ты же понимаешь, просто так не угощают!
Отвернулась от меня. Трясу, тормошу, хмурится, мычит и не просыпается.
- Нет уж, на этот раз поговори со мной! – взял за плечо и развернул.
И тут ее начало рвать.
- Господи, что со мной! Принеси мне тряпку! Мне так стыдно!
Принес. Свесившись с кровати, неуклюже вытирала за собой.
- Мне так стыдно!

Все это перестало быть отношениями, стало похоже на доктор - пациент.
Перестали трогать друг друга, мыслями, звонками, руками. Куда-то ушла радость.
- Ты теперь другая, понимаешь?
Пустота. Говорим, а она где-то еще. Я долго терпел, но все же решил с ней расстаться.
Договорились в кафе на Тверской. Мимо проезжали Мерседесы, я на своей Ниве здесь совсем не смотрелся. Подошел к панорамному окну, заглянул внутрь. Сидела с таким независимым видом. Захотелось ее пнуть. Все думал, как ей сказать, а тут, наконец, решился.
Села ко мне в машину, собрался с силами.
- Я должна тебе кое что рассказать, – прервала она.
Совсем не хотелось ее слушать.
- Помнишь тот вечер, был День Города. Ты поехал с другом на рыбалку, а я просила тебя остаться! – в ее голосе было столько боли.
- Я же звал тебя с собой! Ну и что, что мы с Андреем рыбачим! Побыла бы на природе, подышала воздухом. Я вообще в первый раз с ним поехал, на эту рыбалку! Что за праздник вообще такой, День Города?
- Не важно. Я тогда пошла одна в это кафе. Обратно поймала попутку. Он отвез меня на дачу и всю ночь насиловал.
Весь мир стал тихим. Я долго слушал что-то внутри себя, оно нарастало и вырвалось в какой-то беззвучный крик.
Магдалена будто не заметила, продолжила тусклым голосом, совсем без выражения. Утром просто выгнал ее из дому, сказал, чтобы молчала про все, ведь он знает, где она живет.
- Мне надо побыть одной.
- Ты запомнила, где это было? Скажи мне, куда ехать!
- Не нужно. Это было давно, уже два месяца прошло. Я это пережила. Мне надо побыть одной.
Она ушла.
Я начал выть. Не плакать, а стонать. Никогда не выходили из меня такие звуки. Потом как-то устыдился за себя перед ней. Опомнился, позвонил брату:
- Собирай народ. Зови Макса. Я узнаю у нее адрес.
Она не сказала. Мы никуда не поехали.

Представлял в подробностях, как она сидела в его машине. Полумертвый воробей, заморозилась, не может пошевелиться. Многое допридумывал.
- Куда ты меня везешь?
Представлял, как он ее насилует.
Странно устроен человек. Было плохо и стыдно, потому что страшно возбуждало! Рукоблудил и в слезах засыпал.

V.

Каждую ночь бессильно душил подушку, орал в нее и плакал. Про себя понял – могу убить. Даже теперь, если бы Бог свел с этим уродом, не колеблясь, воткнул бы в него нож, размозжил чем-нибудь голову.
-  Моего ребенка обидели! Маленькую девочку! Убью его! Поедете со мной, помучаю эту мразь и убью.
 Я рыдал в трубку, брат был холоден и спокоен. Теперь понимаю – так было надо.
- Не горячись, – говорил мне брат. – Может, все вообще не так, как кажется. Вдруг ничего не было?
Не мог себе  такого представить. Вместо этого с новой силой в нее влюбился.
Просуществовали рядом еще целый год. Лечил ее, теперь осознанно.  Магдалена уходила в ночь, говорила, что к подругам, или ничего не объясняла, будто теперь у нее было на это право.
Когда становилось совсем тяжко, я представлял свои нелепые мучения рядом с ее горем. До сих пор не знаю, нужно ли было ей это мое терпение?

Как-то в гостях на кухне проговорилась знакомым девчонкам - у нее теперь два парня, я и еще кто-то. Одна из девчонок сдала ее мне, а я не поверил. Спросил только у Магдалены:
- Это правда?
Перестали с той компанией знаться. Я ей верил, потому что так решил.

Но что-то все равно в нас сломалось. Старался, как мог, но не тянул. Сперва расстались на месяц, перезагрузиться. Магдалена улетела в Египет отдыхать.  Когда сошлись вновь, спросил только:
- Ты была с кем-нибудь?

К Новому Году у нас все было уже совсем плохо.
- Что тебе подарить?
- Побудь со мной в Новый Год.

Магдалена позвонила из аэропорта.
- Улетаю. В Новый Год буду в воздухе. Заранее поздравляю.
Я повесил трубку и больше не звонил.

Когда-то потом один мой приятель увидел наши фотографии и удивился. Он познакомился с ней в Египте, сразу сошлись и долго еще встречались.
Могла наврать и про изнасилование. Стала тогда совсем чужая. Ведь в тот вечер думал с ней расстаться. Выбрала подходящее время? Гоню от себя эти мысли. Мерзко жить, если в такое верить!
Я поломался на время, но не конечно, плакал в подушку месяца два, но не потерялся. Попереживал и пошел дальше, своей дорогой.

Только знаю теперь, точно, доподлинно знаю, что могу человека убить.

VI.

В мой день рождения позвал друзей на пикник.
Было у нас c братом одно заповедное место. Теперь туда не проехать, вокруг заборы элитных поселков, а в двухтысячные было просто поле, а за полем поросшая ольхой и кустарником полоса вдоль берега.

На водозаборе из земли били ключи, образовалось большое чистое озеро. Отсюда вся Москва питалась водой. Из берега торчала табличка: «Купаться строго воспрещено», а мы купались.
Мы залезали на дерево и ухались с тарзанки в воду, как в детстве, раз за разом до звона в ушах. Потом жарили шашлык, на привезенном мангале, выпивали и ехали домой довольные, подставляя бьющему в окна ветру мокрые головы.

Магдалена поранила у берега ногу. Идти до машины было далеко.
- Поплыли? – Предложил я, - Понесу тебя.
Она обняла меня за плечи, и я медленно поплыл. Мы о чем-то болтали. Сверкала вода, вдоль берега росли желтые кувшики, сам воздух вокруг был золотой. Добрались. На берегу шумели друзья.
- Принимайте раненого!
Солнце спустилось ниже деревьев, пора было разъезжаться.
Друг Кирилл предложил ехать к ним на дачу. И я согласился. Темнело. Мы ехали на трех машинах через всю Москву, на другой конец города и за город.
В ту ночь на той незнакомой даче воевали с Магдаленой, ломали ночную тишину, кровать, друга друга, все вокруг.
Хорошо. Это презерватив–предатель порвался.
Сразу почувствовал, как мне плохо, накатило похмелье. Не было опыта плюнуть на все и лечь спать. Похлопали друг в друга не спавшими, испуганными глазами - презерватив порвался - надо ехать.
Разбудили хозяев. Я завел слишком громкую поутру Ниву, сонный Кирилл открыли ворота, и мы с Магдаленой поехали куда-то в Люберцы искать круглосуточную аптеку. Па-сте-нор. Нашли, вернулись досыпать на дачу.
Второй раз проснулись почти вечером, молча оделись, молча сели в машину.

Рулил и ни о чем не думал, просто контужено смотрел вперед.
Где-то на Рязанке увидел голубя. Он сидел посреди дороги, будто это машины вокруг заблудились. Сто двадцать не меньше. Сзади машины – не затормозишь, не перестроишься. В последний момент метрах в десяти перед капотом увидел его глаз. Показалось? Голубь посмотрел на меня, раздался «бум», и мы поехали дальше в другой, мрачной тишине.

Магдалена молча вышла из машины у своего дома. Я доехал до своего, поднялся, лег и закрыл глаза.