Гей-парад
Дальше следовали представители местных правозащитных организаций, которые вообще геями не были, а тусили здесь, чтобы мелькнуть на экране и лишний раз пропиариться. И лишь в самом конце колонны шли местные сторонники однополой любви.
- «Варварская страна», - раздраженно подумал немец и покрепче сжал смуглую руку сирийца, - «а еще собираются вступать в ЕС, дикари». Он направил приглашение на прайд мэру этого города, но тот даже не ответил на письмо. На гей-парад не пришел никто из руководства страны, хотя европеец точно знал, что многие депутаты Верховной Рады и Киевсовета могли бы смело здесь присутствовать. Но куда там! Эти фарисеи истово целуют кресты перед журналистами, а вечером в закрытых барах обнимают друг дружку.
Первый раз прайд попытались провести в двенадцатом году, еще при тогдашнем президенте, но ничего не получилось. Бородатые ортодоксы перекрыли проспект Победы, ложились на дорогу, выставив как щит свои иконы. Женщины бросали в них яйцами и помидорами, а немногочисленная милиция никак не могла совладать с протестующими киевлянами.
В тринадцатом году собирались подписывать ассоциацию, и решили лишний раз не нагнетать обстановку, потом случился майдан и события понеслись как снежный ком. И только в этом, 2015 году наконец решили провести правильный гей-парад, многотысячный, с бразильскими танцами, движущими платформами, чтобы празднично было всем. Но оказалось, что жители этого солнечного города веселиться упрямо не хотят, к геям относятся резко отрицательно, и вообще секс меньшинств здесь на уровне статистической погрешности. А те, кто есть, участвовать в прайде не будут, дескать себе дороже, да и вообще зачем все это?
Но новый президент этой постсоветской страны, сам отец четырех детей, все же был вынужден подчиниться требованиям своих «патронов», и дать добро на проведение гей-парада.
- «Четверо детей», - мысленно присвистнул германский мэр, - «средневековье, а у того, кто был перед сбежавшим, целых пятеро. Зачем заставлять так много рожать несчастных женщин?» - Сам он давно ратовал за законодательное ограничение воспроизводства в семье, - «Одного ребенка на семью вполне достаточно».
Он оглянулся на плотные ряды полицейских, национальных гвардейцев и бойцов территориальных батальонов. Две сотни участников прайда охраняло две тысячи хорошо экипированных силовиков - вездесущий «Правый сектор» пообещал устроить бойню. Полицейские были с табельным оружием, гвардейцы и террбатовцы в бронежилетах и касках. Место проведения прайда до последнего держали в секрете, чтобы противники марша не успели подготовиться. И только утром участникам гей-парада сообщили – это будет Оболонская набережная.
Немец восторженно огляделся, место было чудесным, пожалуй, впервые прайд проходил в таком живописном уголке. Широкий седоусый Днипро раскатисто нес свои волны «из варяг в греки», его пересекал, вытянувшийся остров Дружбы народов, густо заросший лиственным лесом. По реке плыли моторные лодки, белоснежные яхты, ракеты и небольшие прогулочные кораблики.
Набережная была застроена современными высотками, которые стыдливо прятали старую Оболонь – панельные девятиэтажки, памятник эпохи социализма. На обочине стояли немногочисленные растерянные киевляне и с округлившимися глазами смотрели на странное шествие, окруженное диким количеством силовиков.
Сириец послал воздушный поцелуй очаровательной белокурой девушке, она стояла возле двойной коляски, рядом с мужем, который держал третьего карапуза на руках. Женщина с отвращением сплюнула и отвернулась, ее супруг посмотрел на араба с презрением и плотно сжал губы.
- «Дикари», - в который раз подумал немец и ласково погладил расстроенного друга по щеке, - «им не место в Европе». Погода резко поменялась, солнце закатилось за тучу, подул резкий ветер и в глаза участникам прайда полетел прибрежный песок. Гей-парад пора было заканчивать.
Всеволод, в который раз ласково оглядел свою гитару. Конечно это не «YAMAHA», но отечественная «Трембита» ничем не хуже. Отличная акустика, плавный изгиб деки, необычный цвет мореного дуба, все это, в купе с ценой в тысячу триста гривен делали изделие Львовского завода музыкальных инструментов прекрасным приобретением. Заодно он купил утепленный чехол за четыреста гривен и подставку под ногу за двести. На это ушли все его сбережения.
Сева жил с бабушкой вдвоем, отца он никогда не видел, в семье про него не говорили, а мать умерла пять лет назад от рака груди. Не помогли операция и химиотерапия, болезнь обнаружили очень поздно. После смерти матери мальчика хотели забрать органы опеки, но бабушке с огромным трудом удалось оставить внука у себя.
Жили они бедно, но дружно, бабушка подрабатывала, убирая квартиры богатых киевлян, Всеволод помогал ей. По воскресеньям мальчик ходил в церковь, где служил пономарем, он мечтал стать священником, но никому не признавался в этом. У Севы были очень красивые волосы, длинные и очень густые, светло-русого цвета, таким позавидовала бы и любая девушка, он их укладывал хвостом, как и их батюшка. Пытался отпускать и бороду, но из этой затеи ничего не вышло, юноше было только шестнадцать и три кривых волоска никак не смахивали на гордость библейских патриархов.
Отец Константин давал Всеволоду немного денег и продукты, из тех, что приносили прихожане «за упокой». Еду он приносил домой, а гривны откладывал вместе со своей сиротской пенсией, которую бабушка не тратила, а отдавала внуку. Вот на эти сбережения он и купил акустическую гитару, теперь можно было начать учиться играть на этом музыкальном инструменте. Как Высоцкий. Гребенщикова, Виктора Цоя, русских бардов и соловьиные украинские песни. Сева так замечтался, что пропустил свой троллейбус, который отправился без него.
Эрика и Зоя были вместе уже два месяца. Все было так ново и необычно, не рутинные отношения с парнями, а настоящая любовь, без опасности «залететь». Зоя была местной, а Эрика из Хуста, пятый ребенок в семье потомственных «субботников». Дома она работала с утра до вечера и ходила на скучные протестантские собрания. И только поступив в столичный «политех» с головой погрузилась в богемную жизнь Киева.
С прайда они ушли пораньше, опасались зловещих «правосеков», и на остановке увидели молоденького парня с длинными волосами. – «Наш», - решили подруги, и приветливо улыбнулись гитаристу, тот покраснел и смущенно отвернулся. – «Нет, не наш», - юноши их круга не краснели от женских улыбок.
- Я тебе точно говорю Битюг – это гомосек, - бритый наголо парень с колючими глазами указал пальцем на троллейбусную остановку.
- Ну не знаю Пархом, - засомневался накаченный крепыш с бесцветными рыбьими глазами, - по ходу он один, педики обычно парами ходят.
- Ты их часто видел Битюг, - скривился третий, высокий мужчина лет тридцати с острым шакальим лицом и кличкой Крыса, - давай хоть этого отоварим, к тем гомикам не добраться, там ментов тьма.
Странная компания к «Правому сектору» никакого отношения не имела, но под их знаменами во всевозможных потасовках участвовала регулярно. Правды ради стоит заметить, что также они дрались вместе с футбольными фанатами, за антимайдан в Мариинском парке, а позже и против него. Дубасили вьетнамцев возле Троещинского рынка и курдов на арбузных раскладках.
Но ни националистами, ни скинхэдами, ни, тем более, сторонниками «русского мира» компания не являлась. Это были обычные гопники, которым немного платили разные «дяди» за грязную работу, а те и рады были стараться. Заказы находил Крыса, хотя лидером был Битюг.
- Ладно, - после недолгого колебания согласился здоровяк, - только по-быстрому, здесь «вовчики», они ребята крутые, по майдану запомнились. Погнали!
Сева вздохнул: - «Ну вот, троллейбус пропустил, жди теперь следующего, а ведь обещал бабушке помочь убрать в квартире Елизаветы Андреевны». Юноша переложил гитару в другую руку и увидел трех парней, перебегающих дорогу среди бурного потока машин. Компания пересекла асфальтовую реку и на одном дыхании заскочила на остановку.
- Держи, гомосятина! – первый удар кастета пришелся Всеволоду прямо в скулу и рассек лицевые мышцы до кости. Парень охнул от боли и упал на свою гитару. Второй удар тяжелого армейского берца пришелся в висок юного пономаря и заставил разжать долгожданную «Трембиту». Дальше гопники били уже по неподвижному телу.
- Помогите! – дурным голосом закричала старушка на остановке, все остальные словно заледенели, не в силах вымолвить ни слова. Со стороны Оболонской набережной бежало четверо солдат в зеленой форме и бронежилетах. Взвизгнула тормозами японская легковушка и из нее выскочил грузный мужчина с бейсбольной битой в руке, он увидел избиение Севы и спешил спасти несчастного парня.
- Валим! – выкрикнул Битюг и многоопытная троица бросилась в глубину Оболонских дворов
Первый гей-парад в столице свободной Европейской Украины прошел успешно. Влиятельные вип-персоны вальяжно рассаживались по бронированным лимузинам и в сопровождении патрульных полицейских мчались в аэропорт Борисполь. Простую публику везли в обычных автобусах, но под присмотром силовиков. На Оболонской набережной вновь гуляли семейные парочки с детьми, а темная вода также неслась к югу.
И только на троллейбусной остановке под белоснежной простыней лежал мертвый парень Сева так ни разу и не сыгравший на своей гитаре.
Свидетельство о публикации №216103100835