Красный бархат - отрывок из романа

Странники знают, что ночь – это кружево. Тонкое кружево, украшенное драгоценными камнями, оно соткано руками лучших мастериц-светлых эльфиек из деревни его величества короля Тимира. Темным эльфам, родившимся в деревне янтарных Жрецов, рассказывают сказку об этих рукодельницах. Когда ночь родилась, она была золотой, как волосы соткавших ее девушек, а камни-звезды были голубыми, как их глаза. Первые боги, которым поклоняются янтарные Жрецы, увидели это творение, и в их сердца закралась зависть: неужели необращенные существа, почти люди, способны на такие чудеса?..

Долго пытались первые боги разорвать кружево, сотканное мастерицами, но не смогли. И тогда они сказали: мы отделили свет от тьмы, а теперь пришла пора сотворить то же самое здесь, в обоих мирах. Свет будет властвовать днем, тьма же - ночью. День – время светлых эльфов и существ, которые радуются солнцу и теплу. Ночь – время обращенных созданий и темных эльфов. Живущие днем пусть полагаются на зоркие глаза, а живущие ночью – на чуткий слух. И впредь светлые эльфы будут бояться ночных шорохов: они заслужили это наказание.

Так с тех пор и повелось. Днем девушки с волосами цвета жидкого золота и глазами цвета ясного летнего неба ткут кружева, поют песни, прославляя свет и солнце, купаются в прохладных лесных озерах, плетут венки из полевых цветов и водят хороводы. Но стоит спуститься сумеркам – и они скрываются в шатрах, плотно закрывая полог, и ни под каким предлогом не соглашаются выйти наружу.

***

- Хватит этих сказок, Джагад, - сказал молодой воин, точивший один из своих клинков. – Лучше расскажи что-нибудь жуткое. Эльфята давно спят в своих постелях, ты никого не напугаешь.

Эльфийка с печальными черными глазами и волосами, заплетенными в две косы, положила голову на плечо воину и обняла его.

- Не нужно страшных сказок, Джагад, - сказала она. - Лучше расскажи историю о любви. Я послушаю с удовольствием.

Хранитель знаний подался вперед, взял с песка длинный прут и пошевелил им угли в костре. Он был самым старшим из живших в деревне янтарных Жрецов эльфом и помнил, как качал в колыбели Жреца Нориэля Мудрого, теперешнего правителя, и как рассказывал сказки Царсине Воительнице, эльфийке тысячи сражений, его супруге. Джагад знал тысячи историй, но многие из них не предназначались для малышей, собиравшихся у костра по вечерам.

- Сколько тебе лет, дитя? – обратился хранитель знаний к эльфийке.

- Я встретила восемнадцатую весну, - ответила та.

- Следующей луной возлюбленный, - Джагад кивнул на воина, - покроет твои плечи свадебным плащом, вы произнесете клятву верности перед лицом первых богов, а Жрец Нориэль благословит ваш союз. Но ты молода и ничего не знаешь о любви. Она может быть темной. Иногда она причиняет боль и сводит с ума.

Эльфийка опустила голову и расправила на коленях складки платья.

- Это неправда, - сказала она, помолчав. – Любовь – это свет. Она не бывает темной, не сводит с ума и не причиняет боль.

Хранитель знаний прилег, опершись на локоть.

- Ну что же, дитя. Тогда слушай.

***

Пятьдесят первых богов создали оба мира и отделили свет от тьмы. Пятьдесят детей было у первых богов. Каждого из них они наделили особым талантом, и каждый из них получил особую власть над силами природы.

Богиня Царсина, доблестная воительница, властвовала над жарким пустынным ветром. Богиня Энлиль, при одном взгляде на которую и смертные, и бессмертные влюблялись без памяти, властвовала днем и наслаждалась солнцем, но боялась темноты. Бог Нааман, пытливый ум которого был способен разгадать любую загадку, не любил жаркий день и властвовал ночью. Богине Адвене, соблазнительнице, принадлежали вечерние сумерки – время теней и сладкого обмана. Были боги, которым принадлежали снега и дожди, боги, которые властвовали над лесами и озерами. И только предрассветные часы никому не приглянулись. Страшное время, когда и люди, и темные существа, затаив дыхание, дожидаются появления светлой полоски на горизонте.

Дважды спросили первые боги у своих детей, кто из них хочет получить власть над предрассветными часами, и уже приготовились спросить в третий и в последний раз, но тут с места поднялся бог Эрфиан, покровитель снов – ведь все знают, что самые жуткие видения приходят под утро, и именно к нему обращаются эльфы с просьбой уберечь их от кошмаров.

- Я не боюсь, - сказал он. – Я смогу гулять по лесу в тишине и размышлять, пока остальные прячутся от тьмы.

***

Бог Эрфиан не любил яркого света и дневного шума, но прекрасно слышал и видел в темноте, а запахи различал намного лучше братьев и сестер. Много весен он бродил по земле в предрассветный час, наслаждаясь тишиной. Все в его владениях было спокойно, но и богам судьба порой посылает испытания.

Во время одной из прогулок Эрфиан оказался в лесу. Он вышел на большую поляну, присел на берегу озера и увидел в воде женщину, рядом с которой богиня Энлиль показалась бы жалкой дурнушкой. У женщины были длинные иссиня-черные волосы, смуглая кожа и фиалковые глаза. Сновидцы, племя шаманов, живущее в маленькой деревне неподалеку отсюда, называет ее Охотницей, владычицей снов.

В храме Охотницы царит полумрак, там пахнет редкими благовониями, страхом и кровью, потому что жрецы приносят своей покровительнице кровавые жертвы в благодарность за дар. Сновидцы – люди, но богиня дает им власть над снами: с их помощью они могут лечить, убивать и предсказывать будущее. Каждый, кто появляется в деревне, должен почтить владычицу: заглянуть в храм, поцеловать ноги статуи и выйти, пятясь и не поднимая головы. Ради своего народа богиня дала обет безбрачия и в своей чистоте была так прекрасна, что все знали: стоит посмотреть в лицо каменной женщины – и ты сойдешь с ума. Хуже этого может быть только одно: встретить купающуюся Охотницу в предрассветный час. Сновидцы так боятся этой встречи, что по ночам не приближаются к воде, даже если эта вода – мелкая речка на равнине.

Но бог Эрфиан, на свою беду, никогда не слышал об Охотнице. Околдованный красотой женщины, он подождал, пока она выберется на берег, представился, и они разговорились. Следующей ночью они встретились снова, а потом – еще и еще. Эрфиан и Охотница бродили по лесу, разговаривали о лечебных травах и снах. Много дорогих подарков получила владычица снов от своего возлюбленного, услышала много приятных слов, но не позволяла к себе прикоснуться.

- Поклянись мне в верности, - сказала Охотница, - а я отвечу такой же клятвой. И буду принадлежать только тебе.

***

На свадебной церемонии в деревне янтарных Жрецов эльф покрывает плечи возлюбленной золотым плащом – и первые боги заключали брачные союзы точно так же. Пятьдесят светлых эльфиек соткали для владычицы снов самую красивую в двух мирах накидку, украсив ее мелким речным жемчугом, драгоценными камнями и серебряными нитями, но Охотница, увидев подарок, разозлилась.

- Как ты смеешь меня так оскорблять? – возмутилась она. – Приравниваешь к своим сестрам?! Так иди и клянись в верности одной из них!

Оскорбленная Охотница ушла, а Эрфиан потерял покой и сон. Раз за разом он приходил на знакомую поляну, но возлюбленная не появлялась. Минула весна, за ней – другая. И однажды вечером богиня Адвена подошла к брату для того, чтобы с ним поговорить.

- Родители не знают твоего секрета, - начала она, - и к лучшему, но его знаю я. И я хочу тебе помочь, так как в наших жилах течет одна кровь. Иди в лес – ты услышишь звуки бубнов и песни. Женщина, которая тебе нужна, будет танцевать у костра. Не бойся, расскажи ей обо всем. Она поймет.

Много имен давали люди и темные существа этой женщине. Ей поклонялись еще в те времена, когда свет и тьма были единым целым, а смертные не умели передвигаться на двух ногах и ели только сырое мясо. Власть этой женщины над всем живым так сильна, что ей покоряются все, в том числе, и боги. Она торжествует, когда эльф после свадебной церемонии остается наедине с женой и расплетает ее косу, когда молодая эльфийка танцует у костра перед красивым воином, а потом уходит с ним в его шатер. Она улыбается, когда человеческие племена во главе с вождями собираются на пирах и веселятся до утра.

Много, много имен давали люди и темные существа этой женщине, много имен дают и продолжат давать впредь. Но чаще всего ее называют Великой Богиней, а жрецов, которые ей служат – жрецами культа сладострастия.

В ночь, когда на небе поднялась полная луна, Эрфиан направился в лес и пошел на звуки бубнов и песен. Богиню он нашел на широкой поляне – обнаженная, с развевающимися по ветру волосами, она танцевала у костра, а вокруг расположились ее служители.

- Налейте гостю травяного отвара и позвольте ему присесть, - приказала богиня. – Он долго шел и устал.

Женщина бросила на траву бубен, который держала в руках, и позволила одной из жриц накинуть ей на плечи легкий плащ из полупрозрачной ткани.

- Знаю, зачем ты пришел, - сказала она, когда Эрфиан сел у костра и сделал глоток из принесенного ему кубка. – Но сейчас ты – наш гость. Раздели с нами трапезу, потанцуй у огня. Посмотри, сколько здесь красивых женщин. Каждая из них может стать твоей, стоит тебе попросить.

- Мне не нужны другие, - ответил Эрфиан.

Богиня с улыбкой кивнула.

- Как пожелаешь. Я могу тебе помочь. Возьми это.

Она сняла с плеч плащ и подала его гостю. В руках Эрфиана полупрозрачная ткань превратилась в плотное белоснежное полотно.

- Моя возлюбленная отказалась от золотого плаща, который соткали лучшие мастерицы, - вздохнул Эрфиан. – Неужели ты думаешь, что она примет простое платье?

Сидевшие вокруг костра жрецы тихонько рассмеялись и принялись перешептываться.

- Стоит ей увидеть это платье – и она захочет его надеть, - пояснила богиня. – Стоит ей надеть его – и она будет принадлежать тебе до тех пор, пока темный и светлый миры не станут единым целым, а все знают, что им не суждено соединиться. Но, - подняла указательный палец она, - есть кое-что, о чем ты должен помнить, бог Эрфиан, покровитель снов. Это платье предназначается для женщины, чье тело не знало прикосновений мужских рук. Если хотя бы капля крови попадет на него – быть беде.

Но Эрфиан был так счастлив, что пропустил последние слова мимо ушей.

***

Эрфиан вошел под каменные своды храма Охотницы, где, как мы уже говорили, царил полумрак, и огляделся.

- Здесь ли ты, госпожа моих снов? – спросил он. – Взгляни, что у меня есть. Этот подарок придется тебе по душе.

Все еще расстроенная, Охотница вышла из-за статуи и приблизилась к возлюбленному. Когда она увидела платье, тоска улетучилась, как легкие облачка на небе в ясный летний день.

- Где ты достал этот чудесный наряд, властелин моего сердца? – спросила она, восхищенно разглядывая ткань. – Я впервые вижу такую красоту…

Пока Эрфиан размышлял над ответом, Охотница прижала платье к груди.

- Я облачусь в него завтра вечером, властелин моего сердца. Мы произнесем нашу клятву здесь, перед этим алтарем, а потом будем любить друг друга до утра и больше никогда не расстанемся.

Сновидцы, обрадованные вестями о скорой свадьбе их покровительницы, решили устроить в честь молодых пир. В теплое время года Охотнице жертвуют фрукты, в холодное – тушки небольших животных. Так считают непосвященные, но мало кто знает правду. За дар, который получают жрецы владычицы снов, можно заплатить только теплой кровью невинного существа.

Этим вечером в храме Охотницы пахло не только благовониями, страхом и кровью, но и изысканными яствами. Сновидцы оставили на полу блюда с фруктами, сыром, поджаренной на костре дичью и политыми медом орехами. Были здесь и кувшины с вином и травяными отварами. А на жертвеннике – курильницы вокруг него заново наполнили, лампы с ароматными маслами горели ярче обычного – лежало главное угощение: два волчонка и смертный младенец. Ритуальный кинжал, которым они были заколоты, лежал тут же, на серебряном блюде.

***

Охотница – в белом платье, с вплетенными в сложную прическу нитями жемчуга, губы тронуты алой краской, глаза едва заметно подведены черным – еще никогда не казалась Эрфиану такой прекрасной. Он взял ее под руку и подвел к алтарю.

- Согласна ли ты разделить со мной вечность, госпожа моих снов, и быть рядом до тех пор, пока темный и светлый миры не станут одним целым? – спросил он возлюбленную.

- Конечно, - рассмеялась она. – Ведь они никогда не станут одним целым, это все знают. Согласен ли ты разделить со мной вечность, властелин моего сердца, и быть рядом даже если подарившие тебе жизнь первые боги отвернутся от тебя?

- Согласен, - ответил Эрфиан.

- Тогда выпей со мной. Мои жрецы верят, что черное вино открывает все секреты. Они пьют его в мою честь.

Охотница взяла с алтаря кубок, наполненный черным вином, и широкий рукав ее белоснежного платья, скользнув по черному камню, испачкался в крови.

- Твой наряд… - начал Эрфиан.

Сделав большой глоток вина, Охотница протянула кубок возлюбленному.

- Пей, властелин моего сердца, - сказала она, наблюдая за тем, как он подносит кубок к губам. – Пей до дна. Ты не боишься ходить по земле в предрассветный час, а, значит, ни одна из тайн, которые скрывает черное вино, тебя не напугает.

Эрфиан допил вино, опустил кубок, прикрыл глаза и замер. Он не мог понять, плохо ему или хорошо, спит он или бодрствует, стоит на земле или летит. Прикосновение холодной руки к щеке заставило его встрепенуться.

- А теперь люби меня, властелин моего сердца, - сказала Охотница. – Люби прямо здесь. – Пальцы возлюбленной прикоснулись к его губам, и теперь они были горячими. – Ты останешься со мной? Останешься навсегда?

Эрфиан медлил. Что скажут на это первые боги? Что скажут братья и сестры? Он не может остаться здесь, он принадлежит другому миру. Он понимал, что должен ответить «нет», но вслух сказал:

- Останусь так долго, как пожелаешь, госпожа моих снов. Моя жизнь принадлежит тебе.

Услышав это, Охотница сняла белоснежное платье, бросила его на залитый кровью алтарь и протянула руки возлюбленному.

- Подойди, властелин моего сердца, - сказала она. – Обними меня так крепко, как можешь – и мы забудем обо всем.

***

Наутро Эрфиан проснулся уставшим и разбитым. Охотница лежала рядом, доверчиво прижимаясь к его груди.

- Сон ли это, властелин моего сердца? – прошептала она. – Неужели черное вино шутит с нами злые шутки, и оно увело нас в другие миры?

- Я готов идти в самые дальние миры, госпожа моих снов – только бы ты всегда была рядом.

Неожиданно Охотница оттолкнула его и поднялась.

- Где мое платье? – спросила она сердито. – Я хочу свое платье!

Женщина подошла к алтарю, взяла платье и придирчиво его оглядела.

- Посмотри, во что превратился мой свадебный наряд. Это все из-за тебя. Я дала обет безбрачия, мои жрецы поклонялись мне, говоря о моей чистоте, а ты меня соблазнил! Правду говорят: ничего хорошего от первых богов ждать не стоит!

Целый день Охотница пыталась отстирать платье в реке, но оно так и осталось кроваво-красным.

- Стоит ли так убиваться из-за наряда, госпожа моих снов? – спросил Эрфиан, когда она вернулась в храм под вечер.

- Ты прав, властелин моего сердца, - ответила она с ласковой улыбкой. – Зачем мне глупое платье, если у меня есть ты? Искупаемся в реке. Вода нынче чудо как хороша, свежа и прозрачна.

***

Первые боги пришли в ярость, узнав о проступке одного из сыновей.

- Уж коли ни одна из твоих сестер тебе не по душе, - сказали они, - вот наше слово. Властью, данной нам Великим Светом и Великой Тьмой, повелеваем: иди к своей чужеземке. Пей черное вино, узнай все тайны, которое оно открывает. Теперь ты будешь властвовать не только над снами и предрассветными часами, но и над жизнью и смертью. Ты станешь богом-целителем, спасающим жизни, но истинное удовольствие будешь получать только тогда, когда заберешь очередную жизнь. Раздели со своей чужеземкой ее кровавые жертвы. А если захочешь вернуться и попросить прощения за содеянное, принеси нам ее свадебный наряд. И пусть он будет белоснежным, как в ту ночь, когда она стала твоей.

***

Так с тех пор и повелось. Бог Эрфиан, целитель и покровитель снов, прячется среди теней. Он предпочитает забирать жизни, приходя в предрассветный час: делая последний вдох, умирающий слышит тихий шепот на незнакомом языке и чувствует прикосновение ледяных пальцев к своему лбу. Эрфиана сопровождает его жена, богиня Охотница, владычица снов. Когда она стоит рядом с умирающим воином и чувствует запах свежей крови, у нее слегка подрагивают ноздри. Она вспоминает о кроваво-красном свадебном наряде и думает о том, что сегодня в очередной раз попытается его отстирать, хотя уже знает, что эта попытка будет неудачной. Иногда богиня Охотница надевает кроваво-красный свадебный наряд – в такие моменты в глазах ее возлюбленного загорается огонь, и ей это нравится. Она понимает, что это дурной и злой огонь, страсть, которая рано или поздно сожжет их, но им обоим все равно.

***

Женщина в венке из белых цветов, танцующая обнаженной у костра в окружении своих жрецов, часто размышляет о боге Эрфиане и богине Охотнице. Она знает десятки рецептов любовных зелий, но ни в одном из кувшинов в ее храме нет снадобья, способного запереть сердце на замок. Когда придумают рецепт такого снадобья, темный и светлый миры станут единым целым. Но все знают, что этого никогда не случится.