В одну реку дважды - отрывок из романа

Пьетра Бертони проснулась час назад. Она успела выпить крепкий эспрессо с ложечкой холодного молока, неспешно выкурила сигарету и теперь ела инжир. На большом блюде, стоявшем на покрывале кровати, дожидались своей очереди другие фрукты, в основном, тропические, названия которых она не знала - да и вряд ли непонятные слова что-нибудь ей сказали бы. Как и инжир, фрукты были такими свежими, словно их пятнадцать минут назад сняли с дерева. Или с куста. Или где они там еще растут, в этих загадочных тропиках.

Крошечные наручные часики Пьетры, сделанная на заказ модель с золотым корпусом, сложной гравировкой и щедрой россыпью бриллиантов, показывали начало второго после полудня. За окном шумела улица: галдели прохожие, сигналили машины. Пьетре, выросшей на вилле вдали от центра Рима, эта какофония давила на уши, но Марио словно ничего не слышал. Он сидел за письменным столом, обложившись бумагами, блокнотами и папками и работал. Рубашка Марио висела на спинке стула, он был в брюках с аккуратно подвернутыми штанинами и над чем-то размышлял, постукивая по полу босой ногой. Пьетре нравилась его привычка ходить дома без обуви. Никаких вводящих в заблуждение каблуков. Она была выше него на несколько сантиметров, но это ее не смущало. Так он казался беззащитнее, ближе и роднее.

Пьетра встретила Марио пять лет назад на приеме в честь своего восемнадцатилетия. Это торжество оказалось настоящим испытанием для сада их римской виллы, но места хватило всем, да и еды тоже. Пьетра пригласила пятерых подруг, три из которых - и она это знала - втайне ненавидели ее за высокое положение в обществе, а две оставшиеся были слишком тупыми, чтобы ненавидеть. Отец позвал пару сотен коллег и подчиненных. Официально он, некогда рядовой следователь квестуры , сделавший головокружительную карьеру, занимал важный пост в министерстве внутренних дел, но большую часть присутствующих составляли люди, о роде занятий которых не принято говорить вслух. Эти гости знали Джулиано Бертони с другой стороны. С той, о которой Пьетра предпочитала не думать и старательно игнорировала любые намеки на то, что ее отец - вор, мошенник а, вероятно, и убийца. Хуже убийцы, потому что отправляет людей на тот свет чужими руками.

Мир, в котором жил Джулиано Бертони - а, следовательно, и его единственная дочь - имел мало общего с мафией, но отец строил “семью”, руководствуясь традиционными принципами. Работавшие на него люди вели себя тихо, беседовали вежливо, старались не поднимать глаз. Марио Верроне казался неловким мазком кисти подмастерья на почти законченном полотне великого мастера. Он громко говорил, пил чересчур много вина и смеялся от души. Он так плохо вписывался в знакомую Пьетре картину железной дисциплины и беспрекословного подчинения, что она просто не могла не обратить на него внимания. Отец, сияя довольной улыбкой - а улыбался он ох как редко - представил дочери синьора Верроне как своего советника. В разговоре звучали такие фразы, как “незаменимые люди все же существуют” и “без него как без рук”. Синьор Верроне, как и отец, улыбался и вертел в руках бокал с вином. Пьетра поняла, что крепко попала, и этот человек не доведет ее до добра. Как, впрочем, и отца. И второе - только дело времени.

В Италию Марио приезжал редко, но регулярно отправлял Пьетре подарки. Среди них встречались не только приятные пустячки, но и по-настоящему дорогие вещи: сшитое у именитого модельера манто, пара эксклюзивных туфель с редкими кристаллами, бриллиантовые украшения. Пьетра и Марио виделись в среднем раз в три месяца, проводили вместе день или пару дней, на протяжении которых девушка чувствовала себя королевой. Синьор Верроне умел баловать женщин. Для этого у него было все: и деньги, и природный шарм, и опыт. Он мог расположить к себе кого угодно и беззастенчиво этим пользовался. Он придавал их отношениям - могла ли Пьетра называть их таковыми? - особый оттенок, и они превращались из банального романа во что-то большее. Ей нравилось думать о нем как о тайном любовнике. Это добавляло истории щепотку огненно-острого перца.

Несколько дней назад Пьетре Бертони исполнилось двадцать три года. Она была достаточно умна и понимала, что Марио никогда не оденет ей на палец обручальное кольцо и уж точно не поведет ее под венец. Хотела ли она для себя чисто женского счастья? Рано или поздно отец отдаст ее кому-то из своих многочисленных знакомых, которого сочтет наиболее выгодной партией. Если Пьетре повезет, она даже полюбит эту выгодную партию. Родит ему ребенка, а то и не одного. Может, ей повезет вдвойне, и мужчина окажется одним из младших сыновей приятеля отца, не имеющим почти ничего общего с криминальным миром - и тогда Пьетра сможет надеяться на то, что ее муж проживет долгую жизнь, и их существование будет относительно спокойным.

Что даст ей Марио? Одиночество в промежутках между редкими встречами. Вспышки счастья в те моменты, когда ему вздумается набрать номер ее телефона. Детей, которых она будет воспитывать сама. А под конец… да. У Пьетры был показательный пример - мать. На момент венчания ей было шестнадцать. Дочь она родила в девятнадцать, тремя годами позже. Мать терпела все: отлучки отца, внезапное появление полиции в доме, ожидание, неизвестность, угрозы. Накануне двадцать пятого дня рождения она достала из ящика прикроватной тумбочки маленький пузырек из темного стекла, выпила тридцать две таблетки сильнодействующего снотворного, легла в постель, обняв подушку мужа, и уснула навсегда.

Узнав о произошедшем, Пьетра не проронила ни слезинки. Не только потому, что была больше привязана к отцу, но и потому, что глубоко внутри чувствовала: мать не могла поступить иначе. Она так долго боролась. Она заслужила покой.

- Подремала бы ты еще, amore mio. Ночью мы почти не спали.

Марио сложил несколько листов в папку, закрыл ее и задумчиво потер лоб. Он редко просыпался позже шести утра, даже если они закрывали глаза за час до этого, целовал сонную Пьетру в висок и садился за работу. Работал он как проклятый. Совсем как отец в молодые годы. Девочкой Пьетра любила сидеть в его кабинете, расположившись в мягком кресле, читать книгу и наблюдать за тем, как он пишет очередное письмо. Может быть, поэтому она так привязалась к Марио? Он напоминает ей отца?

Нет. Отец - это надежность, дружеское плечо, человек, который защитит от всего мира и в любой момент придет на помощь. А Марио, если мыслить трезво и отвлечься от всех этих бредней про тайных любовников, скользкий, как угорь, хитрый, как змея, лицемер и скотина, каких еще поискать. Но ей нравилось гладить его по волосам, засыпать с ним в обнимку, получать подарки, слушать комплименты и говорить о пустяках. У него таких дурочек, конечно же, пруд пруди. Но Пьетре, к ее собственному удивлению, было все равно.

- Почему бы тебе не оставить работу и не отдохнуть? - промурлыкала она, убирая блюдо с фруктами на пол и сворачиваясь под одеялом клубком. - Тут для двоих места предостаточно.

Марио не ответил. Он смотрел в окно, раскачиваясь на стуле.

- У тебя что-то случилось? - поинтересовалась Пьетра. - Ты со вчерашнего вечера сам не свой.

- Я принес кое-что. Подойди, взгляни.

Девушка нехотя выбралась из кровати, подошла к нему, взяла со спинки стула рубашку и накинула ее на плечи.

- Тут есть контракт, - сказал Марио, указывая на папку. - Документы на эту квартиру. Теперь она принадлежит тебе.

- Что… как?

- Я тут нечасто появляюсь, а тебе, наверное, нужен личный уголок. В доме отца особенно не порезвишься, подруг на коктейльную вечеринку не пригласишь.

Она взяла папку и бегло просмотрела документы.

- О Господи, Марио. Что ты подаришь мне завтра? Спортивный автомобиль?

- Захочешь машину, amore mio - будет тебе машина. Куплю красную. Чтобы все оборачивались тебе вслед. Ты этого достойна.

Пьетра присела на стол и принялась изучать свои ногти. Квартира у Марио была что надо: большая гостиная, две спальни, хозяйская и для гостей, маленький кабинет и уютная кухня. Рукой подать до магазинов и до рынка. И стоила дорого. Очень. Девушка вот уже год с лишним работала в конторе, занимавшейся недвижимостью, и в ценах отлично разбиралась.

- Это означает, что ты будешь приезжать еще реже?

- Не могу сказать, amore mio. Все зависит от твоего папы.

Он никогда не называл ее по имени. Эта его привычка приводила Пьетру в бешенство, и она собирала волю в кулак для того, чтобы сдерживаться.

- Прости. Я скучала. Ты не приехал на мой день рождения, хотя я тебя ждала.

- Кое-какое дельце в Амстердаме потребовало моего присутствия.

- Та сбежавшая девчонка, да? Как ее там? Марсела?

На лице Марио появилось выражение, которое Пьетра так и не смогла охарактеризовать.

- Представь себе, я искал ее несколько месяцев. И знаешь, где она хранила бумаги? В банке, куда ты раз в неделю заруливаешь для того, чтобы обналичить чеки.

- Тебе это нравится?

- Что именно? - поднял брови он.

- Твоя работа.

- Уж поверь, amore mio. В противном случае я бы этим не занимался.

- Что ты сделаешь, если отец узнает о нас?

Марио принялся собирать бумаги.

- Давай отложим это пустословие на потом. Мне нужно серьезно поговорить с твоим отцом, и я должен сосредоточиться. Ты всегда была умной девочкой. Уверен, и сейчас поймешь.

Пьетра подошла к окну, запахнула рубашку и присела на подоконник.

- Клаус уже тут, - сказала она, посмотрев вниз.

- Да, я в курсе. Пусть немного посидит в машине, хуже ему не будет. Он привык ждать.

Девушка взяла с подоконника пачку тонких сигарет и открыла ее.

- Какая она, эта Марсела?

- Сногсшибательная мулатка с соблазнительными формами и огненными глазками. Не будь дурой, женщина, ты слишком умна для того, чтобы я тебе поверил. Если ты настроена на то, чтобы донимать меня разговорами о чувствах, предупреждаю: лучше не открывай рот. Я и так редко вижу тебя. Не стоит портить наши встречи вопросами “все ли у нас серьезно”.

- Иногда женщинам хочется уверенности в завтрашнем дне. - Она помолчала и добавила язвительно: - Amore mio.

Марио неожиданно выпрямился, швырнул бумаги на стол, подошел к ней и взял за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

- Если тебе хочется уверенности, - произнес он тихо, - отправляйся к папочке - и пусть он найдет для своей милой дочки подходящего муженька.

Пьетра вздохнула и обхватила себя за плечи.

- У меня плохое предчувствие, - заговорила она после паузы. - И такое ощущение, что ты вляпался в очень неприятную историю.

- Вся моя жизнь - одна большая неприятная история.

Девушка щелкнула зажигалкой, затянулась и посмотрела в окно.

- Иногда я жалею о том, что ты никогда не будешь нормальным человеком.

- Да я и сам порой жалею, amore mio, - с серьезным видом ответил Марио. - Но, слава богу, через минуту переключаюсь на другие мысли.

***

Когда Пьетра припарковала свой “мазерати” на дорожке перед домом, передала ключи одному из слуг, взбежала по мраморным ступеням виллы и вошла в распахнутые двери, отец и Марио сидели на диване в гостиной. Гость был в узких черных брюках и белоснежной шелковой рубашке, хозяин - в домашнем халате из тяжелого бархата, украшенного богатой вышивкой. Услышав шаги, мужчины повернули головы.

- Милая, ты опоздала на ужин, - упрекнул отец.

- Прости, папа. Мы с Фортуной заглянули в магазин нижнего белья и застряли там на полтора часа.

- Выбирала что-то особенное для первой брачной ночи?

Пьетра так и застыла с открытым ртом. Марио сидел в расслабленной позе, сложив руки на коленях, и улыбался. Девушка обратила внимание на то, что сегодня он в перчатках из тонкой светлой кожи. На ее памяти он носил их только тогда, когда был за рулем.

- Неужто ты думала, что я разозлюсь, когда узнаю? - с теплом в голосе поинтересовался отец. - Не скрою, я вспылил, когда узнал, что вы прятались от меня пять лет. Но только потому, что следовало сказать мне об этом раньше. - Он похлопал Марио по плечу. - Дорогая, этого человека я уже давно считаю своим сыном. И лучшей партии для тебя не нашел бы даже при большом желании.

Пьетра захлопала глазами и попыталась что-то сказать, но попытка успехом не увенчалась.

- Сегодня он сделал невозможное, - продолжил отец. Она уже не помнила, когда в последний раз видела его таким воодушевленным. - Принес на золотом блюде голову женщины, которая могла меня уничтожить. Думаю, он заслужил подарок, не так ли, синьор Верроне?

- О лучшем подарке я не мог и мечтать, - кивнул Марио.

Пьетра почувствовала непреодолимое желание как следует двинуть ему в челюсть, но такое поведение привело бы отца в ярость. Пришлось совладать с собой и улыбнуться.

- Не знаю, что и сказать, папа. Это было неожиданно.

- Не то чтобы я не видел, как вы временами переглядывались, Пэт, - заметил отец. - Но я даже рад, что все так сложилось. Тебе давно пора найти мужа.

- Я бы хотела обсудить это с тобой, папа. - Пьетра выдержала выразительную паузу и посмотрела на Марио. - Зайду к тебе через двадцать минут.

Гость с готовностью поднялся и оправил брюки.

- Исчезаю. Синьор Бертони, был рад повидать вас.

- Взаимно, сынок. Благодарю за помощь. Я не забуду эту услугу.

Отец поднялся вслед за Марио, и мужчины обнялись. По-дружески, если не сказать, что по-семейному. Пьетра решила, что с нее хватит, и пошла в направлении лестницы на второй этаж.

***

В ванной пахло лавандой и дорогими духами. Девушка пятнадцать минут просидела на невысоком табурете, выкурила две сигареты и после мучительных размышлений пришла к выводу, что все далеко не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, кто знает, вдруг из Марио получится хороший муж. Во-вторых, у них будут красивые дети. В-третьих, он постоянно в разъездах, не будет стоять над душой и диктовать условия: не ходи в магазин с подругами, не заводи друзей мужского пола. В-четвертых, с ним приятно появляться в обществе: он и вежлив, и красив. В-пятых, он занимает высокое положение при отце, а в их мире это играет большую роль.

Убить Марио - или хотя бы хорошенько наподдать ему, ибо заслужил - больше не хотелось. Неожиданно Пьетра поймала себя на мысли, что взвешивает все “за” и “против”: не поехать ли к нему на квартиру прямо сейчас? Можно тихо прошмыгнуть мимо кабинета отца, он делала это тысячу раз. Уже не нужно придумывать оправдания и сочинять очередную историю о затянувшемся походе по магазинам с подругами. Теперь он знает, где она пропадает.

Если бы Пьетра знала, что меньше чем через минуту ее жизнь перевернется вверх ногами, она бы так и поступила. Но с отцом следовало поговорить. Она пообещала зайти, а невыполненных обещаний он не терпел.

***

На кухне Пьетра задержалась на пару минут, помогая кухарке расставлять на серебряном подносе чайник, чашки и вазочки с вареньем и домашней выпечкой. Сказав женщине, что отнесет угощение синьору самостоятельно, она взяла поднос и направилась в другой конец коридора, в комнату, которую в детстве считала второй спальней.

Дверь в кабинет отца была плотно закрыта. Это удивило Пьетру: если он ждал посетителей, то оставлял небольшую щель. В противном случае все знали, что хозяин работает, и мешать нельзя. Девушка несколько секунд замерла в нерешительности.

- Папа? - позвала она. - Ты занят? Я могу войти?

Ответа не последовало, и она, помедлив, толкнула дверь плечом.

Отец лежал на ковре, раскинув руки и глядя в потолок. Могло показаться, что он спит, если бы не неестественная бледность: на лицо словно натянули восковую маску. Глаза хозяина дома были широко открыты, и в них замерло выражение неподдельного удивления. Из уголка рта текла струйка крови, в неярком свете казавшаяся темной.

Пьетра ахнула и уронила принесенный поднос. Осколки фарфора разлетелись по полу. Девушка сделала пару судорожных вдохов и приготовилась закричать, но чья-то ладонь, появившаяся словно из ниоткуда, крепко прижалась к ее лицу.

- Не нужно поднимать лишнего шума, синьорина.

Это был знакомый голос, и на мгновение Пьетра почувствовала некоторое облегчение. Клаус Моллер, двухметровый широкоплечий детина с аккуратно уложенными светлыми волосами и прозрачными голубыми глазами, был одним из приближенных к отцу. Он исполнял обязанности водителя. И, скорее всего, еще какие-то обязанности, о которых лучше не знать, если вы хотите спокойно спать ночью.

- Клаус… папа… нужно вызвать “скорую”, наверное, у него плохо с сердцем!

Пьетра сделала шаг к столу для того, чтобы воспользоваться телефоном, но Клаус одной рукой сгреб ее в охапку, а второй прикрыл распахнутую дверь.

- Он мертв, синьорина. “Скорая” ему не поможет. - Он достал из кармана пару резиновых перчаток. - Возьмите это. В верхнем правом ящике стола вашего отца лежит пистолет. Внутри - полная обойма. Положите его в сумочку, сядьте в машину и уезжайте на квартиру к синьору Верроне.  Выходите через дверь, ведущую в сад. Я поеду следом за вами.

Мысли в голове Пьетры носились как сумасшедшие.

- Но… но… папа… что произошло?!

- Люди иногда умирают, синьорина. Поспешите. У вас есть пять минут.