Глава 6. И снова Герман

Топор, свиснув в полете, врезался в стену и там застрял, закрыв портал. Пьяное, невменяемое чудище продолжало крушить все в квартире.
- Сам заработал!!! Имею право!!! - орало чудище.

Маман Сидорова упустила момент сбежать с Германом из квартиры. Более того, она попала в ловушку в одной из комнат, на пороге которой ее муж крушил что-то из мебели. Таким образом, выход был перекрыт. Маман Сидорова, в девичестве Таня Себастьянова, размазывая кровь по лицу, забилась в угол между уцелевшей пока полкой и балконной дверью.
Теоретически, можно, конечно, улучив момент, выбраться на балкон и перебраться к соседям, но – Герман!!!
Ее маленький, полуторогодовалый малыш останется в квартире один на один с этим чертом.
 
«А если соседи на работе? Окна закрыты? Третий этаж, мои ключи от нашей двери где-то в прихожей, до которой не добраться. Что ж делать?!» - лихорадочно думала бедная  молодая женщина.

Не так уж она была и виновата в сложившейся ситуации, эта женщина, бывшая когда-то девочкой Таней, которую, возможно, любила мама.
Была она, Таня, из «простых». То есть из тех людей, которые сами о себе так и говорят: «Мы - люди простые».  И в утешение себе повторяют, придуманные для них злыми дядями, поговорки и шутки:  «Будь попроще – и люди к тебе потянуться»,  «Да какие ж мы  извращенцы? У нас даже высшего образования нет».
 Злые дяди  не акцентируют внимание несчастных питекантропов на народной мудрости:  «Простота – хуже воровства».

За неимением ума, простота пользуется правилами, которые для них  кто-то когда-то составил. Правил великое множество и, почему-то,  девочки и мальчики, не способные освоить школьную программу, знают эти правила назубок и неукоснительно им следуют.   Так что и существовать им возможно отдельно от мыслительной деятельности.

Одно из таких правил заставило Таню выйти замуж, так сказать, «невзирая на лица».  Потому что «замуж выходить – надо».  Потому что,  «подруги замужем давно, ты одна осталась».
 А, может, она и любила своего мужа вначале, а, может, и спился он не сразу.
Случаи появления несчастных семей у человекообразной простоты объясняют несчастными же случаями, совершенно отказываясь искать первопричину и какую-либо худо-бедно закономерность. Более того, бывали моменты, когда грозно смотрели на какую-нибудь одуревшую от невыполнимости миссии простушку и, уперев в нее обвиняющий перст, рявкали:  «Это ты во всем виновата!!».
   

Такое же правило из серии «как надо жить» заставило Таню завести себе ребенка. Потому что, «надо».
Потому что, «в старости он будет обо мне заботиться».  На любые логичные вопросы, как то:
- А если не захочет заботиться?
- А если не будет возможностей?
- А если своя семья будет отнимать у него все время и все деньги?
- А,  вдруг, благодаря  случайному стечению обстоятельств,  он поймет, что ты его враг-рабовладелец?
у Тани ответов не было.
 Бедная жертва рабовладельческого строя и знать не знала, что для старости, так же, как и для молодости  впрочем, нужны деньги, а вовсе не рабы, которых  надо себе родить. (Кстати, похоже, что в Таниной отчизне  такую новую форму рабства впервые изобрели).  Очевидное таки дело насчет денег, но каким-то образом полностью ускользающее от понимания «простых людей».

С появлением в ее жизни Германа, стала Таня что-то понимать о любви, о жизни в целом, но очень смутно, очень. А теперь, казалось, что уже и поздно.
Ее жизнь и жизнь Германа висели на волоске: Таню чудище чуть не убило (чудом удалось выскользнуть), а в Германа швырнуло топор.

«Как он там? Почему он не плачет?» - в ужасе думала бедная женщина.
И тут тяжелая, поломанная доска, бывшая когда-то полкой, зацепила Танину голову, отправив ее в бессознательное состояние.

Герман, целый и невредимый, и, даже, толком не напуганный, прислушивался к страшному шуму в соседней комнате. Был он, конечно, маленьким еще волшебником, но вполне одаренным.  Так, прислушиваясь к мыслям и состоянию людей в соседней комнате, он понял, что мать без сознания, а отец, наоборот, отключатся и не думает.

«Вот было бы хорошо, заставить его выбежать на улицу, где его и повяжут», - мечтал малыш. Он сосредоточился на этой мысли изо всех сил и, вдруг, услышал, как открывается входная дверь. Минуту спустя, в подъезде послышался шум: это его полуголый отец, в белой горячке, бежал вниз по лестнице, размахивая молотком и пугая соседей. Герман приказал двери захлопнуться, а замку закрыться – управлять вещами не в пример легче, чем людьми, особенно безумными.    Проверив состояние матери и выяснив, что оно не вызывает опасений, мальчик вышел в окно.

«Кажется, хватит с меня семейной жизни», - так думал Герман, потихоньку опускаясь на землю.
 
Был ясный летний полдень, и ребенок решил пробираться к дому знакомой волшебницы пешком, чтобы не привлекать внимания. Становиться невидимым он пока не умел.
Знакомая волшебница жила всего в трех кварталах, но раньше он к ней летал высоко над городом или ходил через портал в стене, а ориентироваться на земле оказалось гораздо сложнее, чем в воздухе. Кроме того, ходить ногами – очень тяжело. Ужасно хотелось взлететь, чтобы отдохнуть, но было нельзя, так как людей на улице прогуливалось довольно много.

Чрезвычайно усталый, заблудившийся малыш, решил отдохнуть на лавочке, под молодой рябинкой. На лавочке сидел, греясь на солнце, бездомный кот.

- А скажите, пожалуйста, господин кот, - так начал разговор мальчик,- а не знакомы ли Вы с  волшебницей, живущей тут, неподалеку?
Кот открыл глаза и посмотрел на собеседника.
- Это у которой коты живут? – спросил он, вздохнув, - вот, ведь, повезло кому-то.   
-  Да, видимо, это – она! – воскликнул Герман, - котов зовут:  Адемар, Шарлесс, Хосе и Кассиу.
- Ну,  да, знаю, - ответил кот, - проводить Вас, сударь?
- Будьте так любезны.

К слову сказать, волшебница эта принимала большое участие в жизни котов города. Наколдовать большое количество еды в голодную зиму или, с помощью четвертого измерения, соорудить теплое жилье – не составляло труда.  А сколько, благодаря этому, кошачьих  (и собачьих, к слову, тоже) жизней было спасено! И не сосчитать.
Конечно, ее знало все кошачье поголовье города.   И сочиняло легенды о ней и сказки, которые рассказывались по вечерам котятам. В сказках этих было много правды. Известно ведь, что если город покидают волшебники – плохо становится всем. И не только котам.

Герман в сопровождении кота по имени Ловкий и Хитрый Устроитель Дел, а для друзей – Ловчила, потихоньку продвигался к цели. По пути надо было перейти довольно оживленную проезжую часть. Кот и ребенок дисциплинированно остановились на перекрестке, ожидая зеленый сигнал светофора.
 
В конце улицы, за перекрестком,  показался участковый с папкой подмышкой, идущий куда-то по своим делам. Через пару минут он должен был увидеть Германа, 1,5 лет от роду, самостоятельно переходящего дорогу.

 Вдруг, навстречу участковому вышел из-за угла здания высокий и худой молодой человек с подведенными глазами, с вихляющей слегка походкой в супер дорогой и супер модной одежде. Томные глаза красивого  молодого человека, не отрываясь, в упор смотрели на 27-летнего участкового. Сразу было видно, что молодой человек,  никто иной,  как гей. А это, по новому поветрию в культуре и правопорядке страны, считалось самым страшным из преступлений.  Видимо, именно геи были ответственны за развал экономики, отсутствие культуры и глупость населения. 
(Особенно на этом настаивал известный в стране писатель-сатирик, которого безжалостно бросил молодой любовник).

Собственно, такой страх перед гомосексуальной любовью был как-то не совсем понятен.  Ибо, какое кому дело до чужих отношений?  Но, как говаривала бабуля волшебницы: «Не были бы гомосексуалистами -  к гомосексуалистам не вязались бы».  Приходилось очередной раз убеждаться, что бабуля жизнь знает.
 
«Только этого мне не хватало», - подумал милиционер.   И тут же повернул за ближайший угол, уходя с пути Германа, так и не заметив последнего. 

Все это, непростое для Германа время, волшебница отсутствовала дома. Она была на свидании со своим любимым, Галилео. И вот, вдруг, сидя в баре, который представлял собой прозрачный купол, плавно летящий в 100 метрах над поверхностью земли, с бокалом «Звездной пыли» в руке, она почувствовала телепатический призыв о помощи.

- Галилео, кажется, с Германом беда, - сказала она, - мне сообщает это какой-то неизвестный  кот, по имени Ловчила.
- Ты – очень востребованная девушка, - ответил Галилео, - что ж, отправляемся спасать ребенка.

Хосе лежал на подоконнике в кухне, дремал и грелся на солнышке. Под окном раздался дребезжащий кошачий голос:

-   Хосе!! Эй, Хосе! Лентяй ты этакий, глянь вниз!
Хосе глянул – дрему как рукой сняло. Под окном, на газонной травке сидел усталый Герман, держась за спину уличного кота.

- Так как же?! Так что ж?!  А чего ж портал?! – не мог собраться с мыслями спросонья Хосе.

- Хватит вирезжать под окнами!!! – раздалось откуда-то сбоку.
 Злобная, уродливая соседка  Хосе кричала на Ловчилу, выглядывая из окна. Неожиданно створка окна сильно стукнула ее по лбу. Как от порыва ветра. Но ветра не было. Соседка скрылась в своей квартире. Больше за двором никто, кажется, не наблюдал. Герман быстро взлетел вверх с котом в руках.

В этот момент хозяйка с Галилео вернулись домой.
После всех, приличествующих ситуации, «ахов» и «охов», поцелуев, объятий,  после:  «Ах, милый, красивый котик! Спаситель наш! Ловчила, да? Не согласишься ли ты с нами жить за это?» (на этом моменте Ловкий Устроитель Дел потерял сознание от счастья), словом, после всех нужных эмоций, занялись, наконец, делом.

- Нам надо слетать к дому Германа, - сказала волшебница, - оценить ситуацию на месте. Я много раз планировала похищение Германа.  А как дошло до дела…
- Может, надо уведомить местный ковент? – спросил Галилео.
- Не надо. Они полтора года не хотели вмешиваться. Их решение непредсказуемо.

Уложили  усталого Германа  спать, с пухлым Шарлесом в обнимку, в специально отведенной для детской, красивой комнате.  В детской было все, о чем может мечтать ребенок: множество игрушек, удобная маленькая мебель, уют, который создавали движущиеся забавные картинки на стенах и множество растений. Была здесь даже небольшая водяная горка, которая заканчивалась в бассейне с теплой водой.  Таким способом купание для ребенка превращалось в желанную процедуру. Котенок Малыш пристроился на подушке, над головой Германа, снимать стресс. Если мальчик проснется раньше их возвращения, коты о нем позаботятся.
Сами отправились к Сидоровым заметать следы.

Таня еще не пришла в себя,  со двора слышался нездоровый шум, а в квартире было мерзко: поломанная мебель, разбитый телевизор, огромное количество осколков на полу. В стене над  детской кроваткой торчал топор.

- Так говоришь, ковенту сообщить? – спросила волшебница, глядя на топор.
- А и правда, ребенок подвергался каждый день опасности, - ответил Галилео.
 - Давай труп подкинем – и дело с концом? – предложила она.

Сотворить неодушевленное тело человека, неотличимое от настоящего, - пара пустяков. Можно забрызгать стену в детской кровью, идентичной Германовой, испачкать топор, подоконник, пол. Затем куклу, имитирующую мертвого Германа, выбросить в окно.
Свидетелей их противоправных действий не будет.  Все жители дома находились с другой стороны строения и были увлечены поимкой дикого Сидорова и получением удовольствия от  этого омерзительного, гадкого скандала.

- А как же мать? – спросил Галилео у своей подруги.
- А что -  мать? –  как-то глядя в сторону,  ответила она,  -  пусть  поразмыслит о своей жизни…
- Довольно жестоко, знаешь ли,  -  сказал Галилео,  -  она,  ведь,  бедная,  будет думать, что ее ребенок погиб.  Да еще и себя обвинит. 
- А, семь бед – один ответ, - беззаботно ответила волшебница, непонятно что имея в виду.
- Нет уж, - не согласился Галилео, - я предпочту оставить ей надежду. Исчез ребенок – не умер.  Мало ли что.
- Ладно,  как бы не пожалеть потом, - вздохнула волшебница, - давай этой дурехе помощь окажем.

Они убрали гематому из головы Тани и погрузили несчастную женщину в оздоровительный сон.

Выбрались, наконец-то, из проклятой квартиры и отправились домой, споря дорогой об этичности.

Им вслед смотрел, сидящий на крыше и не замеченный ими, молодой и очень красивый мужчина с подведенными глазами.