Перчатки раздора

 
 Лень-матушка до чего только не доведёт.
      
   Вот, например, я с пятого этажа без лифта на каток спускался сразу же в коньках, чтобы на катке, а вернее, на хоккейной коробке школы номер 10, не переобуваться. Да и то сказать, обувь куда там спрячешь? Сопрут ботинки, а нет, так они промёрзнут насквозь. Потому многие приходили сразу в коньках, не я один.
   Нацеплю себе конёчки и спускаюсь вдоль перил или лучше по ним съезжаю. Дом старой постройки, и перила широкие, деревянные.
Это вам не в панельке новой. Спущусь, а от подъезда до катка по сугробам пробираюсь, так легче идти, и ноги не устанут. Коньки-то самые обычные, не хоккейные. В них нога вихляется. Вот в хоккейных — канадских, запятник высокий, держит ногу, да и лезвия другие — под задний ход. Такие редко у кого есть.  Но ничего, мне идти недалеко. За угол дома заверну, чуть пройду по спуску к школе, и вот уж слышно, как шайба в борта стучит, а пацаны кричат.
   
    В тот раз мы с Саней Чусовым — одноклассником, договорились покататься просто так — без клюшек, и он меня уже внизу поджидал. Мы с ним вместе тогда и в классе сидели, и в секцию бокса пошли в «Динамо» к тренеру Евстратову.
    Бокс мне нравится. Даже как пахнет эластичный бинт после тренировок — перчатками боксёрскими и потом. Чтобы чаще тренироваться, я даже боксёрские перчатки дома заимел. Достались по случаю. Одной пары маловато, конечно. Две бы — лучше, я бы тогда в спарринге с кем-нибудь и дома боксировал. А так, если схватимся со старшим братом, то в одной не очень удобно и хочется голым кулаком заехать противнику.
    На бокс нас сначала шестеро пришло из класса, но осталось вскоре трое. Там народ быстро отсеивается — бьют ведь не понарошку.
Вот и Саня после взял да в борьбу перешёл. И правильно сделал, он коренастый, плотный, с сильным захватом. Настоящий борец, может чемпионом станет. Хотя мы шли в разные секции не за чемпионством, а чтобы стать сильнее, набраться каких-нибудь приёмчиков и при случае за себя постоять. На улице и в школе хватало конфликтов. Нет-нет да подерёшься или напорешься на дебила. У нас один ученик из старших даже с наганом на школьном дворе появился. Сильно никого не напугал, но о себе заявил весомо и чрезвычайно гордый собою удалился. Вот такие кадры попадаются.

    Хуже всего, когда кодлой тебя зажмут где-нибудь в укромном месте. Или уж вовсе какой-нибудь уркаган, которому до лампы где, пристанет — дай денег. Нас с Саней так однажды прямо в магазине «Диета» один блатарь достал. Небольшой ростом, но крепкий и в недопитии. Не хватало ему на опохмел. Взял Саню за отворот пальто и смотрит в глаза. Ну, Саня ему — нет денег, отстань. Тот тогда, не долго думая,  и врезал по скуле Сане. Крепко так врезал, аж звон пошёл. Саня бы и упал, но блатарь его специально за пальто придерживал. А мы ничего в ответ не можем предъявить, как щенки побитые стоим. Меня он потрошить не стал почему-то, стоял я чуть в сторонке и не рыпался. Стыдно и обидно, и досадно нам. Кулаки вроде чешутся, да что толку? По нему видно сразу, что и не такое может учудить.
     Как тут не пойдёшь на бокс или на борьбу?
   
     Ну, а в тот день пошли мы с Саней на ближайший каток. Саня тоже неподалёку жил, напротив молзавода.
     Катались туда-сюда по катку, скучно, пожалели, что без клюшек пришли. Можно было бы и поиграть. Хоккеистов не хватало.
Они поперёк катка ворота ставили на одной половине, а на другой — вся остальная ребятня, и мы с ними круги нарезали.
     День выдался слегка морозный, но мы разгорячились, долго катались.
Стало к вечеру подмораживать, ребятня уже вся слиняла.
     И тут Саня меня вдруг спрашивает:
— Видишь, у коробки двое околачиваются? — и показывает кивком головы в их сторону.
   Я посмотрел, и правда, двое парней, взрослые уже, стоят друг дружку подталкивают, чтобы не замёрзнуть. Одеты прилично, на шпану не похожи. Толкаются, между собой что-то бубнят. Вроде, особо на нас и не глядят. Сами по себе вроде. Только зачем им тут толкаться?
 — Уже давно пришли и не уходят. Наверняка высматривают, — говорит Саня, — хотят кого-нибудь грабануть.
    Только что с нас можно было взять? Денег, понятно, при нас нет. Шапку хорошую, случалось, на улицах сдёргивали.
С богатеньких и шубку могли снять. Но мы были в плохоньких, ношеных шапчонках и пальто. Только вот перчатки я новые кожаные надел. Неужели углядели?

    Мы ещё немного покружили по катку, начали мёрзнуть, а те двое всё стоят, толкаются, будто им тут самое место резвиться. Хитрят, кто кого перетерпит? Хоккеисты ещё щёлкали шайбами, но нам надоело уже на катке, да и ноги начали подламываться от усталости.
Перелезли мы через бортик и отправились до дому. Смотрим, а те двое тоже сразу же за нами пристроились, идут следом, чуть отстали.
Мы-то еле идём, но они не догоняют, чего-то ждут. Может, встречные пешеходы им мешают? Завернули мы за угол моего дома, те двое тоже. Вот когда мы пожалели, что без клюшек решили кататься.
 — Точно, грабануть хотят! — шепчет Саня.
   А мы уже к моему подъезду доплелись, я сугробами, а Саня — по тротуару. Оставалось мне только на ступеньки крылечка взойти.
     Тут-то эти двое нам дорогу и перекрыли.

 — Тихо, ты, — встал один передо мной,— не спеши, перчатки махом снял, и все мирно разошлись, — сказал он, а сам нервно зыркнул по сторонам.
   И как раз — никого. Выждали момент.
   Это они всё же из-за пары кожаных перчаток караулили нас больше часа на морозе!? Высмотрели себе добычу. Ну и ну.
   На меня, видно, главный из них наехал, а второй в это время Саньку тормознул.
   К тому времени я уже побывал в разных передрягах и стычках. Даже пытались один раз избить меня целой компанией, но обошлось без травматизма. Мелочь из карманов приходилось иногда выгребать. Даже в школе. Но это когда было? Давно, до бокса.
    А вот, чтобы меня грабили на улице? Не доводилось. И что-то мне это, ну никак не нравилось.

   Во-первых, перчатки не только были новыми и дорогими, но первый раз мною надетыми. Во-вторых, в них на каток идти никак не полагалось. На тот случай имелись старенькие перчатки или же варежки, связанные бабулей. Это я сфорсил сегодня, вырядился!
   Ну и наконец, я стою у своего подъезда, под своим окном, только что высоко до него, но всё же чувствую, что я — дома. Окно даже вижу, светится. И меня тут грабить? Наглёж какой-то, беспредел. Закричать? Нет, вряд ли услышит кто — зима. Окна за двойными рамами.
Да и мало ли крику на улице? И поблизости — никого. Нет, надо как-то самому выкручиваться.

 — Да сфига ли я буду их снимать? Мои перчатки, понял?! — Так я выкрикнул старшему из них, моему противнику в этом поединке.
      Тот не ожидал такой реакции и слегка опешил.
 — Ты чё, крутой сильно пацан? Ладно, тебе же хуже, — и при этих словах он опустил демонстративно правую руку в карман пальто.
Словно за ножичком потянулся или кастетом. — Снимай, говорю, ну! — И рука в кармане напряглась.
    Тогда я обе свои руки слегка выставил вперёд, как бы блокируя возможное нападение. Этот мой жест ещё больше накалил атмосферу.

 — Ты, гляжу, и правда — борзой совсем. Ручонками дёргаешься. Боксёр что-ли?
 — Ну боксёр. А что — нельзя?
 — Сейчас посмотрим, какой из тебя боксёр,— и он сделал шаг вперёд, до сугроба.
 — Тогда я встал в боксёрскую стойку. Этим я противника совсем обескуражил, и главное — смотрел ему прямо в глаза. Это очень важно.
Его взорвало прямо:
 — Да ты хоть понимаешь, что мы с фабрички?! Мы таких фраеров кидали, что вам, пацаны, лучше не рыпаться. Последний раз говорю — снимай! Не то... и он попытался сделать шаг в сугроб. Но не сделал. И ясное дело, почему. Я на изготовке, да ещё в коньках, а они в такой ситуации становились моим дополнительным оружием.
 — С фабричной? — переспросил я и опустил руки,— что-то я тебя там не видал никогда, не помню.

   Улица Фабричная и весь прилегающий район частного сектора от неё вниз к Оби слыл неблагополучным и хулиганским местом нашего района да и города. Туда постороннему соваться было опасно, особенно пацану. Вычислят махом, что чужой и накостыляют запросто.
Таких мест в городе и пригороде хватало. Они в основном ограничивались частным сектором или бараками, отдельными посёлками.
Там непременно возникали невидимые границы для чужаков. Тамошняя молодёжь всегда сбивалась в ершистые кодлы и чаще попадала под контроль разных блатняг.
   А «фабричная» шпана была ближе всего и к нашей школе, и к району проживания. Так что мы действительно с нею пересекались ежедневно.
   Мы знали, о ком речь зашла. И мой вопрос стал верным ходом обороны. С этой минуты ситуация из гоп-стоп превратилась в обычную словесную перепалку — базар. Кто кого переговорит. Ну и поехало...

 — А ты что, наших знаешь? — не без ехидства спросил старший.
 — Знаю, а то. И Пальцевских почти всех, и Пороха знаю, и Фигуру. Да мало ли? Они все почти в нашей школе учились.
 — Ну-ну, слушаю. Трепи дальше.
 — И теперь ошиваются иногда, но своих просто так не трогают, только крышуют.
 — Так вы из какой школы-то?
 — Из третьей. Из какой же ещё?
 — Опаньки! А мы-то думали, вы из десятки, раз тут живёте и на их катке нарезаете. Тогда понятненько. Свои, можно сказать.
Своих и мы не трогаем. Ошибочка вышла, чуваки. А то я и гляжу — больно вы шустрые какие-то.
   Дело было практически выиграно!

   Но уйти сразу горе-налётчикам без добычи просто так никак нельзя. Совсем стрёмно бы получилось с их стороны. И ещё несколько минут мы продолжали наш базар, предъявляя своих знакомых авторитетов из местной братвы. И выходило, что мы чуть ли не из одной компании.
   И только после этого, соблюдая некий неписанный этикет, наши оппоненты с достоинством удалились. И даже кивнули на прощание, бывайте, мол! Свидимся ещё.
 — Ага, покеда, — это я им вслед.

 — Не ожидал, Серёга, что ты так их отошьёшь,— сказал Санька, когда те двое растворились в темноте. — Молодец, ничего не скажешь! Смело. А то, когда тот — твой, руку в карман сунул, ну думаю всё, сейчас гад или свинчаткой долбанёт или пырнёт. Только я бы просто так не стоял. Я б того второго сковырнул махом. Меня уже приёмчикам обучили.
   Помолчали немного. Во мне ещё полыхал нервный задор конфликта со счастливым концом. Саньке я верил, он бы пришёл на выручку в случае чего.

 — А что ты им наплёл про Пороха и Фигуру? Правда их знаешь?
 — Ну должен же я был как-то отбиваться, вот и наплёл в три короба. Сам не ожидал, но нельзя же сдаваться на пороге собственного дома. Надо сопротивляться. Как бы я без перчаток вернулся? Чтобы объяснил?
   Боксёрские перчатки висят на гвоздике, а за себя постоять не смог. Как бы я их снова надел после такого?
 — Ага, зато теперь ты — герой. — Саня то ли серьёзно сказал, то ли в шутку.
 — Да ну. Это мы на новичков каких-то нарвались. Другие бы прямо на катке дельце обставили, а эти всё тянули резину, опасались.
Да и не с Фабричной они, похоже, а так — залётная шантрапа. Пробуют на маленьких.
А мы — не маленькие уже. Вот и не вышло у них. Мы ж не будем теперь просто так сдаваться?
 — Не будем,— согласился мой друг.— Будем бодаться.