Как деда Федота на фронт не взяли

                Воспоминания деда Федота
               (частично опубликованы в журнале «Огонек», 40/4667/Октябрь 2000)

                (17/21) Как деда Федота на фронт не взяли

     В Рубцовске устраиваюсь на работу: сторожем в лесопитомник. Больше некуда, потому что выслан был, осуждён был; вот и всё - работаю в питомнике. Поля ездила в Алейск, там купила корову. Молоко стали дети кушать, легче жить. Даша жила в Змейногорске у дяди Василия Ивановича Мухина и училась там в школе, пока мы делали своё хозяйство. Построили домик, землянку на улице Энгельса. Я работаю, дети - некоторые учатся. Заняли денег у Нагорновых М.И., и своих было, собрали тысячу двести рублей. Ехать надо только в Новосибирск, там только товар продают в магазинах, а в Рубцовске не было никаких в то время товаров.
     Приехали в Новосибирск, в аккурат тоже почему-то товаров не оказалось. Поля стояла возле универмага, он тогда ещё был один во всём Новосибирске, к ней подошла неизвестная женщина и сказала: «Пойдём, вот там есть товар, я вчера брала».
     Пошла Поля с ней. Идут вдвоём. Женщина зовёт Полю в туалет, Поле не хотелось, но по пути это всё было. Зашла. Только зашли, сразу забегают к ним в туалет двое мужчин, говорят:
     - Вы портфель подняли?
     Поля сказала:
     - Ничего мы не поднимали.
     А та женщина сразу ушла из туалета. Полю вынудили самой достать деньги (были зашиты), и они их отняли у неё, сами скрылись. Вот, что значит простота!
     Работаю на питомнике, заболел желудком. 1937-й год, берут по линии НКВД. Я слухом пользуюсь – не сдобровать, и сам совсем плох: эпилепсия и желудочные болезни - просто невыносимо. Болею 1938-39 года. Болею, но с трудом хожу в охрану питомника. Дошло дело, что с работы стали привозить. Направляют на курорт Шира в 1941 году, в мае. Там поправился; на шестьсот граммов легче, а вид хороший. Кормили - всё несолёное. Еду домой, а эшелоны за эшелонами - войска куда-то везут. Приезжаю домой. Меня наши, Поля не узнают. Я возьми ей и скажи:
     - Поправился на семь килограммов.
     Она сказала:
     - Не на семь, а кило на пять есть.
     А я убавился на шестьсот граммов, вот вид! Да я и сам стал живее, желудок не стал болеть. Вышел на работу. Второго передаёт Сталин приказ, кого брать на войну, по мой год включительно - призыв 1917 года. Было мне сорок шесть. На второй день меня вызвали на военную комиссию. И забраковали.

[ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ. ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 10 августа 1941 года № ГКО-452сс. О МОБИЛИЗАЦИИ ВОЕННООБЯЗАННЫХ 1904—1890 ГОДОВ РОЖДЕНИЯ И ПРИЗЫВНИКОВ 1922—1923 ГОДОВ РОЖДЕНИЯ]

     С питомника молодёжь всю подбирают, предлагают мне принимать хозяйство питомника. Принимаю два трактора, две машины, десять ульев с пчёлами, двадцать пять лошадей рабочих, десять домов всевозможных, пять тысяч земли. Директором ставят. Старичок - агроном по садам; было всего рабочих сто пять человек. Война. Уже, как положено, провожаю на войну два трактора с трактористами. Заказывает военная комиссия три брички парные. Оборудовать с лошадьми, полностью запрячь. Делаем: плотник, столяр, кузнец, шорник - всю свою рабочую силу на войну переключили. Всё сделали, хорошо покрасили брички; комиссия берёт кроме шести лошадей в упряжь ещё пять. Отдаём. Кузнецу дали наряд ещё две тысячи пар подков сделать. Не успели опомниться, берут одну машину, остаётся одна, и та плохонькая. Велят искать запчасти. Вторую ремонтируем и последнюю отправляем. На фронт взяли бухгалтера и агронома. Агрономом стал директором, две должности. А бухгалтера, я со станции эвакуированного немца с Саратова, Самуила Самуиловича Файта, взял. В райвоенкомате мне разрешили его бухгалтером взять. Даша жила с Нелей, ей было пять лет. В сорок втором году Павлик убежал на фронт. Я его искал. Он оказался в десанте, уже выпрыгивал с самолёта; тоже прослужил семь лет.

     На фото в первом ряду: Коля, Шура, Павлик, Неля – дочка Даши;
     во втором ряду: Паша, дед Федот, Поля, Даша.