Беслан в сердце моем

               

        Трудная тема, тяжелая, неподъемная, но не дает покоя и забыть о себе не дает. Писала об этом неоднократно, и официальные материалы, и личные, «душевные». Печаталась, слушала отзывы, гордилась, что опубликованы, так вроде бы все, забудь, ведь ты сделала, что могла, передала и свои ощущения, и печали других, совсем незнакомых людей, так нет, опять хочу вернуться и вернуть себя к тем самым трагическим дням, иначе просто не могу, не могу и не хочу, слишком было больно и страшно было тогда – в сентябре 2004 года.
        Помню, как будто это было вчера, первое, тревожное сообщение, разлетевшееся молниеносно по Дому правительства – в Беслане захвачена школа. Кем, когда, почему?  Помню вдруг посеревшие от невиданной беды лица больших чиновников, растерянность и тревогу, расползавшуюся по всем коридорам власти в первый же день, шепот коллег к середине следующего дня, что количество заложников, официально озвученное, слишком занижено и не совпадает с истиной.  Самым страшным днем оказался третий. Не знаю, почему оказалась дома, но и сегодня помню, ясно вижу и даже слышу визг проезжающих по моей улице машин, которые везут раненых во владикавказские больницы. Их ужасно много этих несущихся машин, и становится понятно, что раненых также много, много, много.
       В этот день все закончилось, не знаю, а может быть только началось – всемирная одна большая боль по детям и взрослым, погибшим в результате теракта в бесланской средней образовательной школе номер один. Так появилась одна из самых печальных и трагических страниц в современной истории с коротким как выстрел именем «Беслан».
       Каждый год с тех пор моя маленькая республика Северная Осетия-Алания отмечает эти печальные дни – с 1 по 3 сентября. Каждый год, вот уже двенадцать лет. Траурные мероприятия проходят по всей республике, и нет ни одного жителя, в чьем сердце не отзывалось бы болью память о тех горьких днях. А знаете, что такое стоять под ярким палящим сентябрьским солнцем на кладбище, где похоронены жертвы теракта, носящем еще одно печальное имя «Город ангелов», и пытаться не упасть, пока звучат имена всех погибших… Хорошо, если не знаете.
       334 человека – горький и страшный счет этой горькой и страшной беды. И помощь пришла. Потом. К осиротевшим родителям, к осиротевшим бабушкам и дедушкам, к мальчикам и девочкам, потерявшим своих мам, пап, сестренок и братишек. И было очень много общей скорби. И были поездки к морям и океанам, по городам и весям, и были новые квартиры, и какая-то очень солидная материальная помощь, и масса всего, что называется всемерная поддержка и солидарность.
      Только передо мной сегодня глаза моей приятельницы Таи, потерявшей в теракте свою дочь. Она улыбается и даже почти смеется, когда рассказывает об успехах своих других, оставшихся в живых дочерях, но глаза ее не улыбаются. В них навсегда застыла боль. Эта боль и в моем сердце. Как и Беслан. Навсегда.