Век несбывшихся надежд глава 6

Глава 6.
В комнате Алексея Михайловича стоял терпкий запах лекарств. Антонина поморщилась и подошла к постели больного. Лицо свёкра было спокойно и, если бы грудь не вздымалась под тяжелым дыханием, то можно было бы вполне принять его за спящего. Дуся только что сменила компресс на лбу хозяина и принялась поправлять подушки. Алексей Михайлович, не открывая глаз, прохрипел:
- Поди прочь, оставь меня с невесткой, Дуняша.
Женщина поспешно удалилась, а барин, обращаясь к Антонине, продолжал:
- Доченька, присядь рядом...
Антонина, исполняя просьбу, опустилась на край перины и взяла восковую руку Алексея Михайловича в свою.
- Батюшка...
- Молчи дочка, молчи,- перебил ее купец,- дай мне сказать, а то, боюсь, не успею. Петруша в доме?
- Нет. Я тотчас пошлю за ним.
Антонина привстала, но морщинистая рука свёкра ещё крепче сжала её тонкие пальцы.
- Не стоит милая... Мне будет легче с тобой объясниться. Виноват я перед ним... Хотя может и не очень виноват... Бог рассудит. Ты только не перебивай меня сейчас. Ухожу ответ держать... Там,- палец, лежащей на пуховом одеяле руки,
 указал в потолок,- Бог милостив, авось простит.
Алексей Михайлович зашёлся хрипом, но не отпустил руки невестки.
- Зачем же вы так, батюшка, говорите? Вот поправитесь...
- Нет,- перебил ее старик,- не встану уже. Знаю. Время пришло. Дуся за священником послала, но прежде с тобой поговорю. Слушай сюда, Антонина, и Петру передай - ежели не успеем проститься - сестру свою пускай не бросает. Да - да, доченька, не смотри так на старика! Грешен был - ребёночка прижил... от кухарки нашей, Дуси. Она женщина добрая, хоть и из простых. Как мать Петруши померла от холеры, так она весь дом на себе тащила... Даром, что совсем ещё девкой была. Петрушу любила, нянчила... Да и я к ней привязался. А потом уж Анютка родилась. Так что вы уж позаботьтесь о них. Времена нынче смутные - что там будет далее, одному Богу известно...
Алексей Михайлович смолк, только грудь вздымалась всё чаще. Антонина Андреевна чувствовала, как с каждой минутой слабеет его рука, но не перебивала, а молча всматривалась в угасающее лицо свёкра. Через минуту другую он заговорил вновь:
- Там, за иконами в Красном углу конверт для Петра. Возьми дочка, пусть прочтёт и волю отца исполнит. А теперь ступай и зови священника, коли пришёл.
Антонина прильнула губами к холодной руке умирающего, встала, подошла к иконам, перекрестилась. Вынула конверт из-за образа Святителя Николая и тихо вышла из комнаты.
За дверью уже ожидал протопоп Аркадий. В руке его дымилось кадило, а губы шептали слова молитвы. Антонина указала ему на дверь, что может войти, а сама поспешила вниз - отдать конюху приказ гнать за барином в Губернаторский дом.
  Скончался Алексей Михайлович тотчас же после Причастия, на руках кухарки Дуси, так и не простившись со своим единственным сыном. Петр Алексеевич приехал  спустя полчаса после того, как отец его предал душу Богу. Это известие добило его окончательно. Часом раньше на балу у Губернатора он узнал, что Япония напала на Россию безо всякого объявления войны, и тогда это показалось ужасным - тем, чего ни когда не должно было случиться. Но смерть отца окончательно подтвердила то, что теперь все изменилось и никогда уже не будет, как прежде. Даже новость о младшей сестре своей Анюте уже, казалось, не удивила его. К ночи у Петра поднялся жар и жена, боясь за его здоровье, не отходила от  постели до утра.
  Похоронили Алексея Михайловича на Ягошихинском кладбище за алтарем церкви Успения Божией Матери, там, где уже покоились с миром многие знатные Пермяки. Много жертвовал денег на эту церковь при жизни Алексей Михайлович и, наряду с купцом Смышляевым, внес свой вклад в нынешнюю реставрацию ветхой деревянной церкви, будущие каменные стены которой уже высоко возвышались над старинным городским погостом.