партия с КГБ, ход 29, родной человек

Щелчок.
- Мишенька! С годовщиной переписки! Это из не отправленного в самом начале. Стеснялась, поэтому не послала.
"Уважаемый Михаэль! Говорят, что нельзя словами выразить боль. Однако у Вас это получилось. И боль эта такая пронзительная, что от неё никуда не скрыться. И ничем её не унять. Не знаю, с чего начать. Мне трудно собраться с мыслями после чтения Ваших книг, которые проглотила залпом. Нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую. Одно скажу: ситуация, описанная Вами, нестерпима для еврейского сердца. У меня просто нет слов, чтобы выразить те чувства, которые вызвали во мне Ваши книги. Возможно, я, как никто дру-гой, понимаю Вашу ситуацию. Потому что была в похожей".
- Нехамелэ! Некоторые, вернувшиеся с советской каторги, становились род-ными. Остальные их предали, или забыли, или боялись.
"Уважаемый Михаэль! Мне очень трудно высказать Вам свои чувства после чтения Ваших книг. Прошло много лет с тех пор, как я покинула Израиль, но я почти не встречала людей, с которыми можно было говорить на эти темы".
 - Нехамелэ! Страх – это первое. А второе – это никого не интересует, Войно-вич прав. Это не интересует и его.
"Уважаемый Михаэль! Книги Ваши сломали ежедневную мою рутину и от-бросили меня назад в страшное прошлое.  Сказать, что я забыла его, не могу. Такое не забывают. Просто прячут вовнутрь, потому что невыносимо больно жить с этим каждый день. Но и оттуда, изнутри, это жжёт и тревожит, как незаживающая рана. Долго думала, чт; мне Вам написать, потому что трудно выразить в нескольких словах ту боль, которая сидит в сердце как за-ноза. Ничем её не вытащить. Воспоминания о прошлом, которые возбудили Ваши книги, ничем не заглушить. А они такие страшные и такие неправдопо-добные. Все это сидит в моей душе много лет и не находит себе выхода. Рас-сказывать кому-то нет смысла – не поверят. Пробовала. Бессмысленно. Евреи хотят верить в хорошее о своём государстве. Так же, как верила я, живя в России".
- Нехамелэ! 23.3.2007 главная газета КГБ опубликовала воспоминания неря-дового чекиста под заголовком "Государство шабака". Рассказал чекист-"герой" об их "работе": везде насадили только своих людей; всех неугодных изгнали отовсюду; всё государство опутали внедрёнными чекистами; "сшили" дела на всех; провоцировали, шантажировали, запугивали... В том КГБ такие разобла-чения сопровождали "перестройку". А в этом КГБ эти якобы разоблачения должны предотвратить перестройку: так было, так есть и так будет – все мы – КГБ! И сегодня на всех постах "сидят" не левые, а КГБ! Не сказал "герой" про убийства и карательную медицину. Пока и без этого будет достаточно для оче-редного страха: КГБ везде. Вот когда ослабнет страх, другой чекист-"герой" расскажет об убийствах для нового страха.
"Уважаемый Михаэль! Страшно, больно и тяжело читать Вами написан-ное и понимать, как глубоко проникла в Израиль эта страшнейшая зараза КГБ".
- Нехамелэ! Прокуратура, суд, полиция, газета, радио, телевидение и подоб-ное – они не под лапой КГБ, это часть КГБ. Всё – КГБ. Никто из убитых КГБ, в том числе рав Меир Кахане, и никто из оставленных в живых КГБ, в том числе один военный историк, – никто не добрался до сути КГБ. Рав Меир Кахане ви-дел всех членов кнессета одного цвета, этот военный историк видит всех своих оппонентов одного цвета. Такое бывает только в КГБ. Но они не видят, что это те же рожи КГБ, на которых написано: цель оправдывает средства. Нет опыта двух КГБ разглядеть этот замаскированный КГБ, поэтому видят его, как засилье левых. В том КГБ можно было разглядеть его: первое – люди исчезали бесслед-но; второе – из ГУЛАГа иногда возвращались лагерники. В этом замаскирован-ном КГБ люди не исчезают бесследно и из этого гулага не возвращаются – вся территория государства – гулаг. И никаких особых следов гулага у всякого ставшего трупом. Вырвался один из того КГБ и сильно досаждал ему из этого КГБ: жаловался во все международные организации, что почта не доходит ни туда, ни сюда, и к нему потекли многие случаи нарушения КГБ международных почтовых законов, а он подавал жалобы. Так его "убрали": никаких следов гула-га – автомобильная катастрофа. У этого гулага никаких следов того гулага – убийцы этого гулага замаскированы под демократию: прокуратура, суд, поли-ция, газета, радио, телевидение и подобное.   
"Уважаемый Михаэль! Еврейское Государство, о котором мечтали евреи в течение 2000 лет, с мечтами о котором евреи шли в газовые камеры во время гитлеровской оккупации, на казнь во времена английского мандата, на казнь и в лагеря во времена советской власти, – это государство – нееврейское. Многие евреи остались в своих странах: кто не хотел, кто не мог, а кого удерживали темные силы в советском царстве.  И даже те евреи, которые ехали в Эрец Исраэль, были изгнаны оттуда бандой Бен-Гуриона. Они не давали сертифи-каты неугодным, искореняли непослушных, лишали работы сочувствующих им, отнимали всё, чтобы извести, задавить, запугать всех, кто способен думать иначе."
- Нехамелэ! Когда-то Моти, один, повалил проигравшее войну правительство Голды. Следующее, проигравшее войну правительство, уже не повалили, пото-му что чекисты научились быть среди протестующих и гасить изнутри бурный протест. Правительство, созданное для продвижения вечно живого и проиграв-шее войну, сохранили для вечно живого: одна партия – его родная новая; вторая – его родная прежняя; третью – прикупили для него стратегическим фокусом; четвёртой – вечно купленной, придумали 614-ую мицву – голосовать за него; пятая – пенсионеров-чекистов, к которой он издавна принадлежит. Но этого бы-ло мало. Травлей президента, который сразу стал бывшим, отбили охоту у лю-бого встать на пути вечно живого. Но и этого было мало. Премьера он назвал лучшим за всю историю государства. И сказал: "У нас демократия, решает большинство". Но и этого было мало. Осмелившийся быть президентом должен был со слезами просить всех голосовать за вечно живого. Сбываются худшие опасения его подельников по правящей банде о нём. Теперь это самое лучшее правительство можно валить – какое будет следующее? – не имеет значения. КГБ уничтожают народ, его лидеров, его генералов, чтобы никакой конкурен-ции и сопротивления. И вот результат: последняя война – жалкая кучка народа без лидера и без генерала. Это результат не последнего времени, а долгой их власти. КГБ без разницы – над кем властвовать, главное – власть. Над евреями властвовать трудно, поэтому завозят нееврейское большинство, которое "реша-ет" демократически за евреев. Чтобы дольше продержаться, отдают земли. Но конец близок: кто отдаёт – у того отнимают всё.
"Уважаемый Михаэль! Судят в Израиле инакомыслящих, шьют дела. И бро-сают в камеры, где пол залит водой и есть крысы. Бьют их, ломают им ноги и руки. Пишу Вам после тяжёлых раздумий, в которые погрузили меня Ваши кни-ги. Что бы я ни написала Вам, мои слова будут бессильны передать мои чув-ства. Правда опасна. И её носителей уничтожают".
- Нехамелэ! Мы доказали, что самый завуалированный КГБ – убивает евреев. Этим мы нанесли смертельный удар, который не сделать нам в отдельности. Удар символический. А Рука, породнившая нас для этого, – а ведь мы знаем, что это чудо, – развернётся к 2018 году. Развернётся и их кровавая рука. Но мы уже не одиноки, у меня есть ты, а у тебя есть я.
"Уважаемый Михаэль! Много плакала над Вашими книгами. Буду их перечи-тывать. Много ли есть людей, которые пишут правду, не оглядываясь и не бо-ясь никого? Единственный человек, который делал это – рабби Меир Кахане. Поэтому и убили".
- Нехамелэ! Чтобы не пустить к нему верующих, распространялась легенда, что он не слушает "великих поколения". А он-то и есть "великий поколения".
"Уважаемый Михаэль! Книги Ваши привели меня в смятение. Не понимаю, как это могло пройти мимо меня в течение стольких лет".
- Нехамелэ! Я нашёл тебя. И ты сразу стала моим любимым писателем.   
"Уважаемый Михаэль! Ещё хочу сказать насчёт «Покушения»: вся их так-тика построена на запугивании и убеждении Вас, что Вам никто никогда не поверит. В России верили, что убивают. А в Израиле верят, что такого не мо-жет быть. А те, которые поверят, испугаются и отшатнутся. Все будет представлено так, чтобы люди подумали, что Вы сумасшедший. Ваши доказа-тельства никого не убедят, люди всегда найдут им объяснение: случайность, или неправильно понято, или ещё что-то. Скажут: «Так ведь бывают врачеб-ные ошибки», или: «Ты – сумасшедший, такого не может быть», или: «У тебя нет доказательств», или: «Тебе показалось» и прочее".
- Нехамелэ! Пока я был один, искал читателя. Теперь я не один, и больше не ищу. Ты мой читатель, единственный, а я твой читатель. Буду писать для тебя.
- Мишенька! А я – для тебя.
"Уважаемый Михаэль! Вы подняли самую важную проблему нашего еврей-ского существования – намеренный завоз гоим на Еврейскую Землю. Не остав-ляет мысль о Ваших книгах, о Вашей судьбе, о Вашем мужестве. Мне страшно за Вас. Болит душа за Ваше одиночество. Не могу ли я хоть чем-нибудь помочь Вам? Напишите, что я могу для Вас сделать".
- Нехамелэ! Спасибо Всевышнему, что ты есть.
"Уважаемый Михаэль! Книги Ваши потрясли всё моё существо. Никто не пишет о засилье гоим, и никто не пишет о том, что человека могут преследо-вать только за то, что он об этом пишет. Есть ли более точный приговор всей этой бандитской системе, прикрывающейся еврейской вывеской, нежели раскрытие этой страшной правды? Рабби Меир Кахане был опасен тем, что вывернул наизнанку паршивые потроха несуществующей демократии Израиля. А Вы опасны тем, что доказали нееврейский характер государства под еврей-ской вывеской. Обе вещи банда, держащая власть, не прощает. С ужасом ду-маю о Вашей судьбе. Тяжко собственное бессилие. Я бы очень хотела Вам хоть чем-нибудь помочь, но не знаю чем".
- Нехамелэ! Твоя помощь состоялась – у меня есть родной человек.
- Мишенька! У меня есть родной человек.
Щелчок.
Твой ход, товарищ КГБ.