Что бы я сказал украинцам

Каюсь, я не святой. И не образцовый человек коммунистического завтра. Жизнь моя была бурной и не всегда достойной подражания. Каждый имеет своих тараканов в голове, у меня это была математика с густой примесью механики и прочих инженерных наук. К личной жизни относился неряшливо, да и как еще к ней можно было относиться, если она, зловредная, мешала моим любимым интегралам с дифференциалами?

В общем, я был, как выражается телесваха Роза Сябитова, «в отношениях» аж три раза, не считая мелких брызг: пару раз официально, и один частным образом, без посещения ЗАГСа, что сейчас совершенно неверно именуется «гражданским браком». Напомню, что гражданский брак – это брак без регистрации в соответствующих государственных органах, но зарегистрированный, например, церковно. А вообще «расписаться на заборе», - святая церковь называет это нехорошим словом «блуд».

Первый раз я женился по глупости. Было это на втором году аспирантуры в Москве, когда у меня как раз началось вырисовываться решение задачи контакта отжимных валов. Тогда я запросто решал в уме системы дифференциальных уравнений в частных производных, но ни хрена не понимал в женщинах. Они для меня были чем-то загадочным и неземным. Наверное, это следствие предыдущей моей отшельнической жизни, в которой были только книги да конструирование радиоэлектроники (я тогда бредил радиотехникой, и горжусь тем, что научился обходить «глушилки»).

В школе я учился до 6-го класса полностью мужской, тогда смешанных школ еще не было, в нашей семье у меня была сестра, но она умерла до моего рождения от голода как раз перед войной. Ну не было у меня опыта общения с женщинами. А эта дама ходила в наше общежитие на 3-м Донском проезде к подругам, - она была аспиранткой-заочницей кафедры текстильного материаловедения.

Мне понравилось, как она читала Тургенева стихи в прозе, особенно вот это из «Как хороши, как свежи были розы»: «И вижу я себя перед низким окном загородного русского дома. Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в теплом воздухе пахнет резедой и липой; а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка — и безмолвно и пристально смотрит на небо, как бы выжидая появления первых звезд. Как простодушно-вдохновенны задумчивые глаза, как трогательно-невинны раскрытые, вопрошающие губы, как ровно дышит еще не вполне расцветшая, еще ничем не взволнованная грудь, как чист и нежен облик юного лица! Я не дерзаю заговорить с нею — но как она мне дорога, как бьется мое сердце!». Звали ее Тамара, Тамара Александровна Рудинская.

В общем, я признался ей в любви, и через пару месяцев мы поженились. Расписывались во Дворце бракосочетаний на Ленинском проспекте, свадьбу справили в общежитии. Институт выделил нам отдельную комнату, а, надо сказать, тогда, в 60-е годы, с этим были большие трудности. Вроде, жить бы да жить, но я был на курс старше ее, и как раз после защиты диссертации поехал по распределению в Херсонский филиал Одесского технологического института.

Разлука ровно на год, - она расстроила наш романтический союз. Тогда я ясно понял, что одной общей любви к стихам Тургенева мало, а больше нас ничего не связывало. Она приехала, и мы развелись без каких-либо последствий, за что я несказанно благодарен аспирантуре. Что ни говори, для аспиранта первое дело диссертация, не до детей.

 Тамара уехала в Киев, и след ее затерялся в вечности. К старости становишься сентиментальным, я в нынешнюю эпоху Интернета попробовал ее найти, просто чтобы узнать, что случилось с ней после, но куда там! Женщине легко затеряться, достаточно выйти снова замуж и сменить фамилию.

Я же через пару лет познакомился с недавней выпускницей нашего института, мы стали встречаться, родилась дочь. Но оформлять свои отношения мы оба не хотели. Она была замужем, хотя с мужем жила врозь, а я от стойкой неприязни к браку, оставшейся с прошлой неудачной попытки.

Я покинул Украину, не сумев приспособиться к тамошнему менталитету, а она осталась на ее Родине. Через некоторое время женился, у меня родилась дочь, к которой я теперь езжу в Германию. Мы и с этой женой разошлись. Увы, я не создан для семейной идиллии, этот предмет для меня так и остался terra incognita.

Я несколько раз ездил в Херсон, в том числе на свадьбу дочери, и когда родилась внучка. Интернет упростил общение, уже не обязательно стало ездить друг к другу. Скайп экономит и силы, и нервы, да, к тому же, после развала СССР мы оказались в отдельных государствах…

Так вот, внучка выходит замуж, и пригласила меня на свадьбу. Я отказался, - после инсульта я стал плохо видеть, и вообще без чужой помощи и до Москвы не доеду, да и давление скачет, врачи не рекомендуют дальние дороги. Всему приходит конец, а когда-то я мог запросто прилететь в Херсон, только чтобы повстречать дочку, когда она шла из школы домой. Кстати, так не разу и не повстречал, и вечерним рейсом улетал не солоно хлебавши.

Но сама вероятность поездки к внучке на свадьбу стала чем-то вроде основания конструировать предположения, - как вот я туда приеду, а вдруг придется отвечать на вопросы знакомых и незнакомых. И поневоле складываются версии ситуации, когда я, гражданин ныне недружественной страны, «москаль» в терминологии нынешней украинской власти, вынужден говорить с нынешними бывшими братьями. Что бы я им сказал?

Нет, ругать московскую олигархическую власть и не этично, и себе дороже: у меня здесь пенсия $150,  а там $42. Разыгрывать из себя дочку Гайдера смешно. Вот в Германии я бы остался, да никто не предлагает, а «незалежная»… нет, увольте.

А на полном серьезе, что бы я сказал им, доведись встретиться? А у меня ведь там куча бывших студентов, да просто знакомых!

Я сказал бы, увольте, я за политику не говорун, да и мерзкое это дело, политика. Кто тут лучше, кто хуже, покажет время. Вот за то, как нам с вами из дерьма вылезти, в котором мы пребываем, это с моим полным уважением!

И Украина, и РФ не имеют конкурентоспособной экономики. Но обе по совершенно различным причинам. В России это суровый климат, порождающий огромную отрицательную климатическую ренту. Мы тратим на отопление и транспортные расходы вдвое больше среднемировых расходов на эти цели.

Поэтому для того, чтобы вылезти из этой могилы самостоятельно, нам есть только один способ, - homo nimia capillus – человек, обросший шерстью. Эти nimia capillus hominis, которые заменят нас, голопузых, не будут нуждаться в таких энергозатратах на борьбу с климатом, и наша продукция сразу станет конкурентоспособной на глобальном рынке. Другого способа не существует. Все остальные разглагольствования в духе журнала The Economist – разговоры в пользу бедных!

У вас, украинцы, причина прокисания совсем другая. У вас и климат люкс, и черноземы мировые. Всё чин чинарем. Но ваша продукция в ЕС и вообще на так вожделенном вашей новой властью Западе, никому не нужна. Там своих помидоров завались. Греция, Италия, Испания, Португалия готовы шутя удвоить производства, да и этого, что уже имеется, за глаза.

Мой совет вам, дорогие бывшие соотечественники, - пригласите назад Януковича, пока он еще в полной силе. А ту шантрапу, что захватила власть в Киеве, нежно так под зад коленкой. Янукович объединит вас с Россией, а Россия для Вас необъятный рынок. Естественный рынок, другого нет! Не зря наши предки в свое время объединились. Мы друг без друга трупы! И не питайте иллюзий, вы в ЕС никому не нужны. Вы нужны только России. Восстановите единую страну, - и будете жить как в СССР.

Вы в первую очередь житница России, да и для развития промышленности препятствий нет, небольшая модернизация, и инвестиции к вам хлынут Ниагарским водопадом. Опять же потому, что у вас будет необъятный рынок – Россия, которая будет забирать вашу конкурентоспособную продукцию всех без исключения отраслей!

Вам не надо отращивать шерсть на загривках, у вас всё, что нужно для счастливой жизни, есть. Нет только ума этим разумно распорядиться.

Вот что я бы сказал моим друзьям украинцам. Жалко, не ездок я уже, да и не оратор.

Впрочем, а ведь сказал же уже! Сейчас же век Интернета, и меня читают и в США, и в Канаде, и в Израиле, а уж на Украине так точно. Все, кто еще не забыл русский язык. Великое дело общность языка, помните, как о нем сказал Иван Сергеевич Тургенев: «О великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

А вот еще: «Грустные думы тотчас отлетели прочь: отвагу, удаль, охоту к жизни почувствовал я. И пускай надо мной кружит мой ястреб... — Мы еще повоюем, чёрт возьми!»
А что, может, и возобладает разум?

Валентин Спицин