Философ
– Вы слышали про Антуана? Вы знаете, что он свих-
нулся? Говорят, что он дружит со стариком Корин, нашим
профессором по философии.
– Ну и что такого? – удивлялись другие студенты. –
Пусть дружит хоть с самим дьяволом. Тебе-то какое дело?
Девушка смущенно опускала глаза и нервно те-
ребила платочек, чувствуя, что ее известием никто не
интересуется.
– Просто я с ним сижу на лекциях за одним столом, –
в оправдание шепотом добавляла она.
– Так пересядь, – тут же поступало предложение.
– Ничего вы не понимаете, – фыркала девушка и ухо-
дила прочь от своих однокурсников, стоящих в коридоре.
– Да она влюбилась в него, – догадывались другие. –
Сами разберутся. Тоже нашла проблему! Тут голова пред-
стоящими экзаменами забита, а она об отношениях…
Молодой человек по имени Антуан учился в универ-
ситете и однажды удивил весь факультет не какой-то там
необычной выходкой, а дружбой со старым профессором
по философии. С этим профессором вообще сложно бы-
ло разговаривать, и бедные студенты сдавали по несколь-
ко раз не только экзамены, но и зачеты. Уж слишком он
был напичкан философией и желал внедрить ее в своих
студентов. Это было очень сложно потому, что курс фи-
лософии в университете преподавался всего год, и поэто-
му доблестная молодежь не собиралась вникать в ее кор-
ни в надежде, что на будущий год никто не встретиться
с этим стариком и непонятной для многих философской
теорией. А тут такое! Обычный двадцатилетний студент,
философия и всеми ненавистный профессор… Ерунда
какая-то!
Антуан вошел в шумную аудиторию, как обычно,
бросил сумку на стол и заглянул в расписание. Да, сей-
час придет профессор и начнется лекция. Он, как всегда,
начнет ее с нравоучений студентов, постарается в их без-
различных взглядах увидеть что-то похожее на понима-
ние, потом пригрозит предстоящими экзаменами и мо-
нотонно начнет читать лекцию. Так было всегда, поэтому
многие сидели и дремали, другие делали вид, что вникают
в сущность, и только один Антуан внимательно слушал,
подперев рукой голову.
Дверь в аудиторию хлопнула, вошел старичок в оч-
ках и окинул студентов строгим взглядом. Из потертого
портфеля он вынул кипу бумаг и положил их перед собой,
потом громко подвинул стул и сел.
– Так, так, – пробурчал он. – Начну с вступительного
слова, о нас с вами. Кто скажет, что мы собой представля-
ем в этом мире? – Профессор поправил очки, чтобы уви-
деть заинтересованные взгляды, и, не дождавшись ответа,
заговорил сам. – Мы поколение сильнейших и умнейших
людей, которые когда-либо жили на этой земле. С потен-
циалом, который растрачивается впустую. Целое поко-
ление работников бензоколонок, официантов – рабов в
белых воротничках… Реклама заставляет нас покупать
машины и тряпки. Мы вкалываем на ненавистных рабо-
тах, чтобы купить не нужное нам дерьмо. Мы – пасынки.
Ни цели, ни места… На нашу долю не выпало ни вели-
кой войны, ни великой депрессии. Наша великая война
– духовная. Наша великая депрессия – наше существова-
ние. Нам внушают по телевизору, что однажды мы станем
миллионерами, но нам это не светит. Постепенно до нас
это доходит и бесит. Постоянно бесит…
Студенты переглядывались и с грустными лицами
смотрели на профессора. Кто-то сидел и просто мечтал,
кто-то уныло смотрел на лектора, а представлял перед со-
бой совершенно другую картину и не слышал ни слова.
Но каждый делал вид, что внимательно слушает и вника-
ет в философскую муть.
– Ты что-нибудь понял? – прошептала соседка.
– Ты слушай – и сама все поймешь, – ответил Антуан.
– Он вещи говорит.
Молодой человек заметил удивленные глаза девушки
и наклонился к ней, прошептал:
– Если не все понятно, я тебе после занятий разъясню.
– Как вчера, когда мы встречались? – улыбнулась она.
– Философия и любовь – вещи неразделимые.
– Я заметила это еще в прошлый раз, – вздохнула
соседка. – Философией как-нибудь сам удовлетворяйся,
можешь даже со своим другом. – Она кивнула в сторону
профессора, который уже начал читать лекцию.
– Хочешь, я тебя посвящу в этот загадочный фило-
софский мир? – предложил Антуан. – Это же так просто
и интересно.
– Не стоит меня посвящать в тот мир, в этом бы разо-
браться. А с тобой я не разберусь ни в том, ни в этом мире,
это я уже поняла.
– Почему? – удивился молодой человек.
– Тебе нужна подружка, похожая на нашего профес-
сора. Вот тогда ты с ней общий язык быстро найдешь.
Будете о высших материях трепаться или о чем-то еще
неизвестном, до чего человечество еще не доросло.… И
доживет ли вообще до тех времен? Короче, найдете, о чем
помыслить.
Антуан улыбнулся.
Сегодня лекция прошла быстро. Студенты покинули
аудиторию, высыпали на улицу и разбрелись. Антуан до-
гнал свою соседку и схватил ее за руку.
– Ой, ты меня напугал! Что так тебя возбудило?
Вечером опять пойдешь в этот философский кружок?
– А может, вместе?
– У меня другие планы в жизни, – пожала плечами
подружка.
– Хочешь, чтобы о нас услышало сразу все человече-
ство? –неожиданно предложил Антуан.
– В каком смысле? Ты не Ромео, а я не Джульетта. Или
ты желаешь, чтобы о тебе заговорил весь мир? Ох, и горя
ты хлебнешь, когда о тебе все будут знать. И ты во все это
веришь? Желаешь быть великим?
– Просто хочу разобраться в жизни. Сейчас попыта-
юсь выразить свои мысли, чтобы тебе было понятно…
Девушка пожала плечами.
– Вот смотри. Человек… Он тратит здоровье, чтобы
заработать деньги. Потом он тратит деньги, чтобы вос-
становить это же свое здоровье. Он ждет будущего и не
наслаждается настоящим; в результате он не живет ни в
настоящем, ни в будущем. Он живет так, словно никогда
не умрет, – но умирает, так и не пожив по-настоящему, ни
одного дня.
Антуан заметил, как лицо подружки сосредоточилось.
Она некоторое время молчала, потом тихо произнесла:
– Может, ты и прав, но я не хочу в это вникать. Жизнь
и так прекрасна.
– В таком случае, объясни мне, для чего мы все живем
на этом свете? Для чего вообще созданы?
– Чтобы жить, – сходу ответила девушка. – Чтобы
жить и любить.
– Правильно. Человек не для того создан, чтобы тер-
петь поражения. Человека можно уничтожить, но его
нельзя победить, как и любовь. Это закон!
– Ну ты даешь! Умно! Это результаты общения с на-
шим стариком-профессором?
– Он недавно организовал кружок в университете, и
я туда хожу.
– Много вас туда таких ходит?
– Пока нет. Я один.
Девушка покачала головой и снова усмехнулась.
– Вот поэтому про тебя слухи по университету и хо-
дят, но я тебя поддерживаю. Молодец! Ты такой един-
ственный в своем роде. Я даже сейчас, общаясь с тобой,
уже кое-что узнала.
– Значит, опять смеяться будешь?
– Нет, но меня не уговаривай. Мне эта философия не
дана природой. Лучше иногда будешь рассказывать. То, о
чем говорит наш старик, половина студентов вообще не
понимает. Антуан, а ты считаешь себя счастливым чело-
веком? Я замечаю, что ты всегда улыбаешься.
Молодой человек предложил подружке присесть на
скамейку и, прищурив глаза, будто впадая в воспомина-
ния, сказал:
– Когда мне было пять лет, мама всегда говорила,
что ключ к жизни – это счастье. Когда я пошел в школу,
меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. Я сказал
– счастливым. Они сказали мне, что я не понял задания,
и тогда я сказал им, что они сами ничего не понимают в
жизни.
– Ты еще и смелый человек! – восхищалась девушка.
– Ты просто гений! Как же плохо я знала тебя раньше…
– В жизни все гении, – вздохнул Антуан. – Но если
оценивать рыбу по способности залезать на дерево, она
всю жизнь проживет, думая, что она глупа. Не правда ли?
Девушка взяла молодого человека за руку и взглянула
в его откровенные глаза.
– Антуан, ты прав. Надо постоянно работать над со-
бой, обогащать свой мир и обладать величием современ-
ного человека.
– Возможно, но величие нас, как людей, заключается
не столько в возможности построить мир снова – это миф
атомного века, а в возможности просто изменить себя.
– Тогда у меня сразу к тебе вопрос. – Девушка подня-
лась и направилась вдоль аллеи. Антуан медленно после-
довал за ней. – А ты не хочешь изменить себя?
– В каком смысле? Я уже изменяю себя, общаясь с
профессором. Он умный человек, и те, кто на его уроках
спит или думает совсем о другом, вряд ли разберутся в
правильности своей жизни.
Подружка улыбнулась.
– Вот поэтому тебя и считают философом все
студенты.
– Не философом, а повернутым. Я тоже кое-что о себе
знаю и то, что обо мне говорят, тоже знаю. Ты меня тоже
считаешь идиотом? – Антуан мгновенно замкнулся, за-
молчал и опустил голову. – Выходит, что они все правы,
– тихо проговорил молодой человек. – Возможно, многих
в дальнейшем интересуют только деньги, а не смысл жиз-
ни. Это очень печально. Но они не могут понять, что когда
упадет последнее дерево, когда высохнет последняя река,
когда умрет последняя птица, только тогда люди поймут,
что деньги есть нельзя…
– Ну, ладно, я побежала домой, – спохватилась девуш-
ка. – Я совсем забыла, что сегодня меня пригласили в одно
развлекательное место. – Она помахала молодому чело-
веку рукой и поспешила на противоположную сторону
дороги.
Антуан проводил ее взглядом, не успев сказать на
прощание ни слова. Он снова долго сидел в одиночестве,
стараясь ни о чем не думать, но вскоре спохватился, что
сегодня вечером он должен быть у профессора, и поспе-
шил домой.
На следующий день на занятиях Антуан оказался за
столом один. Он шарил взглядом по аудитории в поисках
своей соседки-однокурсницы, но увидеть ее не мог.
Она появилась с опозданием, тихо зашла и заняла со-
вершенно другое место в аудитории.
На следующем уроке она тоже не подошла к нему, что
привело Антуана в недоумение, но он не стал показывать
свое удивление и спокойно досидел все занятия в гордом
одиночестве. Он надеялся, что сокурсница подойдет к не-
му после занятий и все объяснит, но этого не произошло.
Она с подружками поспешила к выходу, и Антуан поте-
рял ее из виду.
«Каждому свое», – подумал молодой человек, но нео-
жиданно увидел профессора и направился к нему.
Старик заметил Антуана и сделал серьезное лицо.
– Вижу, что ты встречаешь непонимание окружаю-
щих, – сказал профессор. – Не обращай на эти мелочи
внимания. Не всем позволено понять сущность жизни до
конца.
Антуан удивился прозорливости профессора: отку-
да ему было знать, что подружка его не понимает, хотя
вслух и соглашается со всеми его мыслями? Сегодня они
на лекциях сидели в разных местах, а профессор знает
все: неужели внешний вид его выдает?
Антуан покраснел, но вида не подал, что профессор
совершенно прав в своих догадках.
– Меня интересует одна вещь, – сказал Антуан. –
Отношения между женщиной и мужчиной.
– Между женщиной и мужчиной или парнем и де-
вушкой? – переспросил профессор.
– А это не одно и то же?
– Почти одно и то же, только есть маленькая раз-
ница. Но это не меняет дела. Если желаешь услышать
философский ответ, то я могу тебе его дать прямо здесь.
Он состоит из двух правил. – Профессор взял молодого
человека за локоть и подвел к окну. – Правило первое.
В отношениях должно быть легко. Легко должно быть
с самого начала. С первых минут. Человек, с которым
ты сразу же чувствуешь себя, как старый знакомый,
подходит тебе больше того, нежели тот, которого надо
обхаживать годами. Просто – значит, хорошо. Сложно
– значит, плохо. Это аксиома. Не надо ее доказывать.
Вообще ничего не надо в отношениях доказывать
за свой счет. Не надо никого добиваться, ни под кого
подстраиваться и ни за кем бегать. Сделав это один раз,
ты будешь делать это каждый день, а в ответ видеть
только капризную недовольную морду. Если сразу
не заладилось, не загорелось, не раскурилось – не тяни
кота за хвост. Значит – не твой человек. Сложные от-
ношения годятся только для тех, кому скучно и у кого
много свободного времени. Всем остальным эти стра-
дания только портят нервы. Не стоит вывозить слож-
ные отношения на себе. Отношения, в которых ты толь-
ко и делаешь, что выплясываешь под чью-то дудку –
унизительны. Рано или поздно лимит твоего терпения
иссякнет. Поэтому не давай себя втянуть в сложные
отношения.
Правило второе – отношения должны приносить
радость. Это утверждение тоже не нуждается в доказа-
тельствах. Как только отношения перестали приносить
радость, а стали приносить гадость, обрубай это явле-
ние на корню. Не привыкай к разборкам, слезам и битью
посуды. Оставь долгие разговоры, упреки, взаимные об-
винения. Это не нормально! Это путь в ад! Чуть только
из отношений уходит радость – они становятся бесполез-
ными. Казалось бы – чего проще. Но ведь многие люди го-
дами жуют жеваное-пережеванное сено своих обид! Они
занимают свой мозг ненужными разборками! Не нуж-
но этого делать никогда! Как только ты понимаешь, что
твои слова отнимают радость – закрой рот. Начинается
разборка – уходи. Человек хочет только обвинять и упре-
кать – не позволяй подсадить к себе чувство вины. Уходи!
Отношения нужны для радости. Все остальные отноше-
ния – «ради детей», «потому, что все так живут», «по при-
вычке», «потому, что без нее еще хуже» – можно просто
взять и отнести на помойку.
Профессор взглянул на Антуана и улыбнулся.
– Мне пора на лекцию, – сказал он. – Если что
– приходи.
Сейчас молодой человек увидел, как мимо промель-
кнула его соседка по группе, но сдержался. Он взглянул
вслед удаляющему профессору и направился в другую
сторону.
Непризнанный музыкант
Он сидел в сквере на скамейке, прижимая к себе ста-
рую потертую гитару, и с грустью в глазах посматривал на
прохожих. Рядом слетелась стая голубей, поглядывающая
на него с надеждой, что им перепадет кое-что из того, что
он жевал.
Он собрал с коленей крошки от булки, которую съел,
и кинул птицам, а те с жадностью, расталкивая друг друга,
набросились и стали клевать.
Задумчивый взгляд молодого человека говорил о том,
что он мысленно решает одновременно множество про-
блем и ни одну решить не может.
Молодого человека звали Никитой: среднего роста,
худощавый, ничем не приметный, как и многие другие
молодые люди этого большого города.
Никита всегда считал себя свободным «художником»:
не разлучался с гитарой, а когда учился в школе, был ду-
шой класса и организовывал все внеклассные мероприя-
тия сам, за что пользовался определенным авторитетом
среди одноклассников.
Школьные годы пролетели, друзья как-то сразу все
определились и разлетелись в разные стороны, и он
остался один…
Дома он часто закрывался в комнате и часами брен-
чал на гитаре в свое удовольствие, напевая заученные
песни. Он никогда не стремился, как многие, на сцену:
просто играл для души, получая при этом определенное
удовольствие, умело подбирал музыку, иногда сочинял
слова и этим был счастлив.
Однажды мать сказала:
– Если у тебя такая тяга к музыке, шел бы куда-ни-
будь учиться, а не работал на стройке. Строитель из тебя
все равно не получится, так хоть деньги будет приносить
твоя гитара.
Никита ничего не отвечал на ее упреки, продолжал
работать подсобником на строительстве и радовался, что
ему хоть что-то там платили, а на гитаре играл для души,
чтобы скоротать свободное время.
Вскоре зарплату начали задерживать, потом вообще
перестали выдавать, и все, кто там работал, разошлись по
другим объектам.
Вот уже две недели он рылся в рекламных газетах, пы-
таясь найти что-то подходящее. Вакансий было много, но
все не то, что ему нравилось. А что ему хотелось, он и сам
толком не знал, поэтому тупо листал газеты и вычерки-
вал объявления одно за другим.
В конце концов дома ему находиться наскучило: он
взял свою гитару и вышел в город, чтобы сменить домаш-
нюю обстановку на уличную. Ушел развеяться, побол-
таться по улицам и просто поиграть для себя.
Он сидел на скамейке и поглядывал по сторонам. На
сердце была обычная тоска, Никита взял в руки гитару,
провел пальцами по струнам, и она ожила… Он подо-
брал несколько аккордов, и струны зазвучали радостно и
звонко.
Молодой человек так увлекся, что уже не обращал
внимания на прохожих и вполголоса пел вторую… тре-
тью песни. Голуби разлетелись, люди с любопытством
поглядывали на парня и улыбались. Он поднимал на них
глаза, смущался, а слова песен сами слетали с его губ под
звуки гитары.
Он наклонил голову и вздрогнул, увидев перед собой
кем-то брошенную десятку.
Никита покраснел, сбился в словах песни и замер.
Он попытался определить, кто из прохожих бросил
ему деньги за его творчество, но люди спешили и быстро
шли мимо. Осмотревшись по сторонам, он вытянул но-
ги и прижал монету к земле, подвинул ближе, чтобы ее
взять. Рядом упала еще одна…
Он поднял глаза и увидел мужчину.
– Неподходящее место выбрал, сынок, – сказал он. –
Иди в переход – заработаешь больше.
Никита еще больше покраснел, поднял деньги, сунул
в карман и поспешил покинуть это место. Оглядываясь
по сторонам, он смешался с толпой и растворился в люд-
ском потоке.
Он шел медленно в сторону дома и размышлял, как
такое могло вдруг случиться. Этого Никита никогда не
ожидал. Он нащупал в кармане монеты – было двадцать
рублей… В его горле все пересохло, и ему захотелось пить.
Он купил бутылку напитка, отошел в сторону и с жадно-
стью выпил весь до конца.
– За тебя, моя гитара! – сказал он сам себе.
Какое-то чувство, непонятное ему самому, подсказы-
вало, что снова надо вернуться на прежнее место, которое
он только что оставил.
Он вернулся к скамейке, но она была уже занята. Тут
ему вспомнились слова мужчины, который посоветовал
идти в переход, и он направился именно туда.
Он прошел по улице и спустился по ступеням вниз.
Здесь действительно было многолюдно: люди двигались
во всех направлениях.
Никита прошелся по всему переходу, присмотрел
подходящее место и остановился.
– Здесь полиция гоняет, – высунулась из окна кио-
ска продавщица. – Смотри, парень, нарвешься на непри-
ятности.
– А что с меня взять? – ответил он и прижался к стене.
– Вот твою гитару и заберут. Им все равно, что забирать.
Никита усмехнулся.
– Главное, чтобы вам не мешал, – сказал он.
– Мне мешать не будешь, но я тебя предупредила. Тебе
больше заняться нечем? Шел бы работать.
– Я для души.
– Для души надо другими делами заниматься, – за-
метила продавщица. – Тоже будешь иностранщину петь?
Тут один был такой, так по-русски ни слова. Все какую-то
дрянь орал, уши от его творчества пухли. Слава богу,
больше не появляется.
– У меня репертуар другой, собственного сочинения.
– Ну, попробуй, но я тебя предупредила. На тебе
коробочку.
– А это еще зачем? – удивился Никита.
– Деньги куда складывать будешь? Возьми, возьми,
пригодится.
– Я не за деньги, – смутился парень. – Я для собствен-
ного удовлетворения.
– Говорю, возьми. Здесь доходное место, я знаю, а
удовлетворяться будешь в другом месте, – хихикнула
продавщица.
Никита поставил под ноги коробочку и заиграл на
гитаре свои любимые мелодии.
Он поглядывал поверх голов идущего народа, ста-
раясь держать в поле зрения идущих, и одновременно
высматривал людей в форме, чтобы не попасть на глаза
полиции.
В коробочке уже зазвенела мелочь, а он все пел и пел
и не мог остановиться. Продавщица высунулась в окошко
и слушала.
– Ты просто талант, – сказала она. – Настоящий
маэстро!
Никита, как обычно, краснел и улыбался.
– Могу и на заказ, – сказал он.
– Это что, у тебя такой большой репертуар? Я Пугачеву
люблю.
– Вот с Пугачевой у меня напряг, – перевел дыха-
ние Никита и тут же почувствовал чей-то пристальный
взгляд.
Он поднял глаза, повернул в сторону голову и с ужа-
сом увидел стоящую в стороне мать, которая наблюдала,
чем занимается ее сын.
– Закончил гастроли? – спросила она.
– Еще нет.
– Ну-ка, марш домой. Что ты меня и себя позоришь?
Как тебе только не стыдно? – обрушилась она. – Не дай
бог тебя увидят мои знакомые – стыда не оберешься.
Никита высыпал деньги в карман и отложил гитару.
– Концерта не будет? – спросила продавщица.
– Сегодня не будет, – вздохнул Никита. – Но я приду
еще.
– Приходи, приятно было тебя слушать.
Он шел за матерью, наклонив голову, как провинив-
шийся ученик.
Дома был серьезный разговор, и Никита послушно
соглашался с доводами матери, потом закрылся в комна-
те, обнял гитару и призадумался.
Сегодня он заработал целых двести рублей!
«Куплю новые струны и бейсболку, которую недавно
присмотрел в магазине, – подумал он. – Надо будет еще
раз пойти на то место и заработать на футболку».
Спустя два дня он снова появился в переходе у киоска.
– Явился, не запылился, – заулыбалась продавщица. –
А я тебя ждала. Скучно мне: люди какие-то неразговорчи-
вые пошли, а тебя хоть послушать можно. Хорошо поешь?
Учился где-то?
– Учился, – ответил Никита. – В школе.
– Я и вижу, что талант. Чего сегодня будешь петь?
– Вы думаете, что у меня огромный репертуар? Так,
немного старенького, остальное свое, собственного со-
чинения. – Никита настроил гитару, выставил перед
собой коробку под деньги. – Я любитель, – сказал он.
– Любитель-самоучка.
Снова в переходе зазвучали песни и зазвенели в ко-
робке монеты.
Он так увлекся пением, что уже не замечал любопыт-
ных взглядов прохожих: одни посмеивались, другие даже
останавливались. Он изредка бросал взгляд на продав-
щицу, которая высунулась из окна и с наслаждением слу-
шала его пение.
Подошла пожилая женщина, остановилась напро-
тив молодого человека, поставила на пол свою сумку и
спросила:
– А ты военные песни знаешь? Мне очень нравится
«Катюша». Если знаешь, то спой, милок.
Никита призадумался. Он знал из этой песни толь-
ко один куплет, но мило улыбнулся и, подобрав аккорды,
спел заученный куплет несколько раз подряд.
Женщина положила в его коробку пятьдесят рублей и
поблагодарила за творчество.
– Эта песня моего детства, – сказала она. – Хорошо
поешь, но песню не знаешь. Такие песни надо знать
наизусть.
– А я что говорила, – тут же поддержала продавщица.
– Не парень, а талант!
Издалека Никита увидел полицейские фуражки,
быстро снял гитару с плеча и растерянно посмотрел по
сторонам.
– Давай ее сюда, – пришла на выручку продавщица. –
Убирай свою копилку.
Когда наряд полиции прошел, Никита перевел дух и
вытер пот со лба.
– Я говорила, будь осторожен, – сказала она.
– Они и гитару могут забрать?
– Легко, если с тебя и взять-то нечего. На худший ко-
нец, они и тебя могут забрать, а там штрафы, всякие не-
приятности… Зачем тебе все это надо?
– В таком случае на сегодня хватит, – решил Никита и
подошел к продавщице. – Спасибо, что выручили.
– Да не за что. Приходи еще, я тебя всегда прикрою.
– Хорошо, приду обязательно, – пообещал он и напра-
вился к выходу.
Он поднялся по ступенькам и увидел двух парней, на-
много старше себя, и остановился.
– Что народный певец, отработал? – спросил один из
них.
Никита в ответ улыбнулся, ничего не ответил и про-
шел мимо.
«Уже узнавать начинают, – подумал он. – Значит, нра-
вится, как я пою».
На этот раз дома все обошлось. Мать верила обеща-
ниям сына, который отказался появляться в переходе и
играть там на гитаре. На самом деле все было совсем на-
оборот. Никита туда ходил. Он ходил не часто – два раза
в неделю – и получал за свое творчество неплохое воз-
награждение. Если бы кто-то раньше сказал ему, что он
будет петь и играть на гитаре в переходах, Никита бы это-
му никогда не поверил. Но получилось это именно так, и
теперь он не жалел, получая за свое творчество немного
денег.
Он купил для гитары новые струны и мечтал ее при-
вести в полный порядок – покрыть лаком.
Дома он разучивал новые песни, подбирал аккорды,
чтобы расширить свой репертуар, а самое главное, выу-
чил всю «Катюшу». Теперь он ее часто пел, привлекая к
себе внимание пожилых людей.
Однажды к матери пришел ее знакомый. Они сидели
и пили чай, а гость с наслаждением рассказывал о своей
жизни. В разговоре он неожиданно вспомнил парня в пе-
реходе, играющего на гитаре, и сказал:
– Недавно шел домой, слышу, кто-то играет в перехо-
де. Ты не поверишь, молодой парень, а такой талант! Я да-
же остановился, чтобы его послушать.
– В переходе? – сразу насторожилась мать.
– Да, именно там. Я его слушал минут тридцать, по-
том дал сто рублей, и он остался, по-моему, доволен. Есть
же таланты среди молодежи! Не все же по подворотням
болтаются…
Мать растерялась, побледнела, понимая, что речь идет
о ее сыне.
– Я тоже его слышала. Ничего хорошего, бездельник
он. – Она засуетилась, поглядывая на дверь. Скоро дол-
жен был прийти домой Никита. – Нет, чтобы заниматься
делом, они в переходах песни орут.
– Ты не права. Он мне очень понравился. Около него
постоянно кто-то стоит и слушает.
– И подачки дают, – добавила мать.
– И все же он молодец! Таким людям надо на сцену, на
большую сцену. Это настоящий артист.
– Еще чего не хватало. Таким людям надо на стройку,
кирпичи таскать, – упорно возражала мать, поглядывая
на дверь.
На этом разговор был закончен. Они сидели и болта-
ли о своем, когда в дверь позвонили.
Мать вздрогнула и поспешила ее открыть.
Пришел Никита. Он, как обычно, поцеловал мать, но
она строго взглянула на него и, стараясь, чтобы гость его
не заметил, направила сына сразу в комнату.
– Опять продолжаешь? – на ходу спросила она. –
Тебя уже мои знакомые замечают. Когда, наконец, все это
закончится?
Она направилась к гостю, еще немного с ним посиде-
ла и проводила.
Мать зашла в комнату сына и села в углу на стул.
– Ну, что скажешь, сынок? Ты же мне обещал бросить
это дело. Не позорься и не позорь меня.
– Но, мам, если мне это нравится, – пытался возразить
Никита.
– Деньги так не зарабатывают.
– А я и не зарабатываю – сами дают. Я пою и играю
для себя.
– Вот и играй дома. Тут я тебе не запрещаю.
– Здесь никто меня не оценит.
– Я тебя оценю. Чтобы прекратил это дело, иначе я ра-
зобью твою гитару. Как она мне уже надоела!
Никита взглянул на гитару, лежавшую на кровати,
взял ее в руки и провел пальцами по струнам.
– Ну, хочешь, я тебе спою что-нибудь? – спросил он.
– Нет, не хочу. Иди и ужинай. Как жаль, что у тебя нет от-
ца, – пожалела она. – Он быстро бы тебя на место поставил.
Никита запел одну из последних придуманных им пе-
сен, но мать, хлопнув дверью, вышла. Она прислонилась
к двери с другой стороны, прислушиваясь к пению сына.
Пел он, действительно, хорошо. Она закрыла глаза и тихо
заплакала, понимая, что сил и средств у нее одной не хва-
тит, чтобы сделать из сына настоящего музыканта.
Она постояла у двери, послушала пение и, смахнув
слезы с лица, пошла на кухню, готовить ему ужин.
За столом сидели молча.
Мать поглядывала на Никиту и уже в тысячный раз
жалела, что когда-то разошлась со своим мужем, который
работал в ресторане музыкантом и тоже играл на гитаре.
Она смотрела на сына, и ей становилось его жалко за свое
бессилие.
– Может, тебе пойти учиться музыке? – вдруг предло-
жила она. – Получишь музыкальное образование, устро-
ишься, как твой отец, и будешь играть и законно зараба-
тывать деньги?
– Не, мам, это я так просто, для себя. Я пойду работать
в серьезное место, нам деньги нужны, я знаю. – Он выло-
жил на стол кучу мелочи и немного помятых купюр. – Это
тебе, – сказал он.
Мать всплеснула руками, разглаживая помятые
банкноты.
– Это все ты заработал?
– Да это так, кто хотел, тот давал. Я не из-за денег – я
для себя, ты же знаешь.
– Купи себе чего-нибудь, – сказала мать. – У тебя нет
даже приличной рубашки.
– Это потом, как устроюсь работать. Надо купить не-
много продуктов. Хочешь, я в магазин схожу?
– Тогда пойдем вместе.
Она шла рядом с Никитой, незаметно поглядывала на
него и гордилась, что у нее такой сын. Ей было приятно
видеть его радостное лицо и ощущать то внимание, кото-
рое он ей уделяет.
Через день, вечером, Никита снова появился в пере-
ходе. Он подошел к продавщице, поздоровался и мило
улыбнулся.
– Тебя здесь какой-то парень спрашивал, – сообщила
она.
– Чего хотел?
– Я не знаю, но спрашивал. Может, такой же музы-
кант, как и ты?
– Может быть, – согласился Никита и расположился
на своем обычном месте.
– Что-то новенькое сегодня будет? – спросила женщина.
– Учу одну вещь, но пока рано.
– Учи, учи, я тебя потом оценю, – сказала она.
Никита снова заиграл, как всегда, немного смущаясь
и привыкая к обстановке.
Спустя час к нему действительно подошел парень,
выше его ростом, намного старше и здоровее. Он сначала
стоял в стороне, наблюдая за молодым человеком, потом
подошел поближе.
– А «Мурку» сможешь? – спросил он.
– Какую еще «Мурку»? – не понял Никита.
– Ну, ту, блатную.
– Я такую не знаю.
– Вот и плохо. Пойдем, я тебя научу. – Он пнул короб-
ку с мелочью ногой и крепко схватил Никиту за руку. –
Пойдем, тут недалеко.
Никита растерялся и прижал гитару к себе.
– Эй, эй! Ну-ка отпусти человека, – вступилась про-
давщица. – Отпусти, тебе говорят.
– А ты помалкивай, тоже мне, крыша нашлась.
Никита заметил, что за ними наблюдает еще один, ви-
димо, его дружок.
Чтобы не привлекать внимание к себе, Никита пови-
новался.
– Я сейчас, – сказал он продавщице и последовал за
незнакомцем.
Парень повел Никиту на выход. Его дружок двинулся
следом. Продавщица проводила их взглядом и покачала
головой:
– Шпана! – крикнула она им вслед
– Рассказывай, кто, откуда, – начал парень, когда они
вышли на улицу.
– Тебе какая разница? – возразил Никита, но тут подо-
шел второй парень и незаметно ткнул его кулаком в бок.
– Делиться надо, композитор, – сказал он. – Так дело
не пойдет.
– А вы кто такие, чтобы с вами делиться?
– Если мы скажем, кто такие, то ты забудешь сам, кто
такой, – ответил первый.
Они прошли во дворы домов и, только здесь тот пер-
вый отпустил его руку.
– Садись, поболтать надо, – сказал он и усадил Никиту
на скамейку.
Никита огляделся: двор был пустой, а наглые лица не-
знакомцев сияли от удовольствия.
– Слушаем тебя внимательно, – сказал второй. – Кто,
откуда?
– Какая тебе разница? – еще раз повторил Никита,
прижимая к себе гитару и оценивая обстановку.
– Ты ничего не понял. У меня есть огромное желание
разбить твою балалайку о твою же голову, раз ты такой
непонятливый.
Никита взглянул на парней и хотел подняться.
– Не спеши, – усадил его обратно первый. – За рас-
крутку точки тебе спасибо. Теперь забудь это место: туда
мы поставим своего человека. Сам понимаешь, времена
тяжелые, надо как-то крутиться.
– Я не за деньги пою, – возразил Никита.
– Мы и видели, как не за деньги. Можем делить на
троих, если сам играть там будешь. Условия принимаешь?
– Нет, – покачал головой Никита. – Деньги люди сами
дают.
– Значит, деньги тебе не нужны, – сделал заключение
второй.
– Нет, не нужны. Что вы от меня хотите? Я вам мешаю?
– В данный момент – да. Короче, ты парень упертый, а
мы таких не любим. Забудь то место, на котором пригрел-
ся, и чтобы тебя там больше никогда не было. Мы понятно
изъясняемся? Теперь там будет наш человек. Он намного
лучше тебя поет, и ты ему далеко не ровня. Гитару твою
мы трогать не будем, может, тебе еще и сгодится, а чтобы
нас запомнил надолго, мы о себе оставим память. – Они
одновременно обрушили ряд кулачных ударов по его ли-
цу, и Никита повалился на землю.
– Это для начала, – смеялись они. – Думаем, что встре-
тимся теперь не скоро.
Парни поднялись и направились со двора на улицу.
Никита пришел в себя, поднял голову и почувствовал,
как болит его лицо. Преодолевая боль, взял с земли ги-
тару, отряхнулся и провел ладонью по лицу. Рука была в
крови, и он почувствовал, как от ударов у него кружится
голова.
На улице стало уже совсем темно. Никита снял ру-
башку и стал вытирать ею лицо, чтобы хоть как-то при-
вести себя в порядок.
Он тихо открыл входную дверь квартиры, чтобы не
слышала мать, и проскользнул в ванную. В зеркале он себя
не узнал: лицо опухло и кровоточило. Под глазами были
огромные черные синяки и разбитая бровь. Он умылся,
сполоснул рубашку, так же незаметно прошел в свою ком-
нату, закрыл дверь и, упав на кровать, тихо заплакал.
Мать постучала в дверь и позвала его ужинать.
– Я не хочу, мама, – сдерживая слезы, ответил Никита.
– Я уже ел.
– Что-то случилось? Почему дверь закрыта?
– Голова болит, хочу спать, – ответил он.
– Как знаешь. Я хотела тебя предупредить, что завтра
придет одна моя знакомая со своей дочкой. Хорошая у нее
девочка. Мы хотим вас познакомить.
– Не хочу ни с кем знакомиться. Я спать хочу.
– Хорошо, хорошо, отдыхай.
Никита был в расстроенных чувствах, а тут еще и за-
втрашние гости совсем ввели его в растерянность. Он и
сам давно хотел познакомиться с этой девочкой поближе,
но все как-то не получалось. Никита встал, пошел к зерка-
лу и взглянул на свое лицо еще раз.
– Ну и рожа…
Он снова повалился на кровать и закрыл глаза.
Следующие полдня он провалялся в постели, слышал,
как пришла подруга матери и ее дочка. Мать постучала в
дверь Никиты.
– Сынок, выходи, поздоровайся хоть с гостями, – ска-
зала она. – Неудобно как-то получается.
– У меня болит голова, – отрезал Никита.
– Оля к тебе же пришла, открой ей дверь. Я сейчас ее
позову.
Никита вскочил с кровати, снова взглянул в зеркало,
в очередной раз содрогнулся от своего внешнего вида и,
схватив полотенце, накинул его на голову.
В дверь тихо постучала Оля.
– Открыто, – крикнул Никита.
– Ты что, голову мыл? – спросила девушка, заметив
его необычный вид.
– Представляешь, да, и так неудачно… Поскользнулся
и упал прямо башкой в раковину, – врал от безысходно-
сти Никита.
– Сильно ударился?
– Еще как. – Он убрал с головы полотенце, и девушка
ужаснулась.
– Кто это так тебя? – спросила она.
– Место под солнцем не поделили, – вздохнул Никита,
пытаясь улыбнуться, но скривился от боли.
– Тебе надо обработать лицо, – сказала она. – Где у вас
вата и лекарства?
Оля принялась старательно приводить молодого че-
ловека в порядок и смазывать разбитую бровь йодом.
– Потерпишь? – спросила она.
– Куда деваться, конечно, только матери не говори.
– Она не знает? Судя по твоему лицу, ты должен был
разбить свою раковину вдребезги.
Никита промолчал.
– Мать не знает? – еще раз спросила Оля.
– Нет, я не хочу ее расстраивать.
– Она же все равно увидит.
– Пусть это будет потом, но не сейчас, – решительно
ответил Никита, наблюдая, как Оля старательно приводит
его лицо в порядок. – Ты извини, что все так получилось.
– Мне кажется, тебе надо искать место под солнцем в
другом направлении, – заметила Оля.
– И ты знаешь где?
Оля пожала плечами.
– Поискать можно, мест много разных.
– Ну, если ты так думаешь, то я попробую.
– Мне мама говорила, что ты неплохо поешь и игра-
ешь на гитаре. Я очень хотела послушать, но теперь пони-
маю, что тебе не до этого.
– Хочешь, сейчас спою?
– Нет, нет, только не сейчас. Ты посмотри на себя. Тебе
надо быть в творческой форме, а ты…
Никита снова опустился на кровать.
Потом Оля приходила к Никите каждый вечер, пока
он залечивал побои.
Мать была очень расстроена случившимся и не разго-
варивала с сыном несколько дней. Если бы не Оля, Никита
просто бы сошел с ума.
Когда дела пошли на поправку и, Оля пришла снова,
Никита впервые за последние несколько дней, что провел
дома, сам предложил прогуляться. Он надел черные очки,
чтобы скрыть еще непрошедшие синяки под глазами, и
они вышли на улицу.
– Пойдем в одно место, погуляем, – предложил моло-
дой человек. – Мне кое-кого надо увидеть.
– С которым делили место под солнцем? – улыбнулась
Оля.
– Нет, просто к хорошему человеку хотелось загля-
нуть.
Они спустились в подземный переход, и Никита сра-
зу услышал звуки музыки. Кто-то играл на баяне.
Они подошли к тому самому месту, где он недавно сам
играл на гитаре, и увидели грязного полупьяного бом-
жа, сидящего на полу. Перед ним лежала помятая кепка,
резко несло перегаром, а отвратительная музыка звучала
на весь переход.
Никита подошел, достал из кармана рубль и бросил в
пустую кепку.
– Это передашь своей братве, – сказал он.
Они подошли к стоящему рядом киоску, и Никита
увидел знакомую ему продавщицу. Она его не узнала в
очках, пока он их не снял.
– Ба! – воскликнула продавщица. – Неужели это ты!
Кто же тебя так?
– Конкуренты, – вздохнул Никита. – А вообще, ис-
кусство требует жертв. Это кто? – кивнул он в сторону
пьяницы.
– Да вот, пристроил какой-то бес эту пьянь, орет непо-
нятно что. Я уже несколько раз полицию вызывала, чтобы
его отсюда гнали, а он все равно возвращается, сидит и
пиликает на своей гармошке. Люди от него шарахаются.
Никита надел очки и молча, покачал головой.
– Ты еще придешь сюда? – спросила продавщица. –
Так мне надоел этот алкаш. Ему даже денег никто не дает:
сидит сам по себе и мурчит какую-то дрянь.
– Почему никто? – удивился Никита. – Я только что
дал ему рубль.
– Я же вижу, что не дают. Приходи, с тобой намного
было лучше.
– Теперь уже и не знаю, – пожал плечами молодой
человек. – А вам спасибо за признательность. – Никита
обнял свою подружку, и они пошли по переходу, смешав-
шись с толпой.
Квартиросъемщик
Тетка Маша, шестидесятилетняя одинокая женщи-
на, обладательница большой трехкомнатной квартиры в
центре города, жила тихо, общаясь с единственной своей
подругой Зинкой из соседней парадной.
Она не сидела на лавочке, где обычно сидят бабки, об-
суждая своих соседей и прохожих, и не старалась вникать
в окружающие проблемы – жила спокойной размеренной
жизнью, без забот и хлопот. Однако могла себе позво-
лить немного выпить водочки и выйти в город погулять,
сходить в кино или пригласить подругу и от души с ней
повеселиться.
Похоронив мужа и определив свою единственную
дочь к хорошему человеку, она вот уже как третий год
бродит в гордом одиночестве по большой квартире, оби-
вая ее углы.
Однажды познакомилась с каким-то стариком, чтобы
приукрасить свою одинокую жизнь, привела его домой
на жительство, но, видно, потребностей у нее оказалось
больше, чем у старика возможностей, и дал тот стрекача
из ее обители, даже второпях забыл кое-какие свои вещи.
С тех пор и не появлялся бедолага – пропал навсегда. С
того самого момента решила тетка Маша провести оста-
ток своей жизни в полном одиночестве, но на сердце у ней
было неспокойно – она чувствовала, что грядут какие-то
перемены в ее жизни, и жила тайными надеждами, забы-
вая про свой преклонный возраст.
«Не было мужика, и этот не мужик, раз мои потреб-
ности не смог совместить со своими возможностями», –
рассуждала старая бестия.
Конечно, как и все люди ее возраста, старой она се-
бя не считала и постоянно доказывала своей подруге, что
жизнь только начинается, и вот-вот грянут события, ко-
торые изменят ее существование на все оставшиеся годы.
Зинка в ответ только усмехалась, но, тоже чувствуя свое
одинокое положение, где-то ее поддерживала и мечтала
увидеть, что из всего этого получится.
Как у любого пенсионера, а тем более с такой натурой,
как у тетки Маши, любительницы провести красиво вре-
мя, денег с пенсии не хватало, и ей иногда приходилось с
трудом сводить концы с концами. Подруга ее советовала
пустить квартирантов: все же легче будет, но тетка Маша
была категорически против проникновения в ее владения
посторонних личностей.
Вот и на этот раз она пригласила свою подругу в гости
посидеть и выпить по маленькой.
Пришла Зинка во всем параде: вырядилась на свой
вкус так, что тетка Маша чуть не лишилась чувств. Хорошо,
что пришла, когда уже было темно, и никто из соседей ее
увидеть не мог. Критиковать за наряд она Зинку не стала –
никто не видел, и слава Богу, – но призадумалась: неужели
и она становится такой же дурой, как ее подруга?
Они неплохо провели вечерок. Много говорили о му-
жиках, вспоминая свою молодость, материли друг друга
за скромность в молодые годы и смеялись над своими по-
хождениями на сторону втайне от мужей.… Грешили тет-
ки в свое время так, что и молодые бы в настоящее время
позавидовали, но это была их маленькая-премаленькая
тайна. Тут уж кто кого, но тетка Маша никогда не сдава-
лась и на ходу сочиняла такие истории, что у Зинки не
только волосы вставали дыбом, но и начинало чесаться
между ног. Потом они включали старенький магнитофон
и под музыку трясли своим обвисшим выменем, соревну-
ясь друг перед другом в танцах.
Вспотевшие, они припадали к скромно накрытому
столу, разливали недопитую бутылочку и снова впада-
ли в воспоминания. Да, этих баб в старости исправлять
уже поздно, да и кто возьмется за это гиблое дело! Все это
оставалось давно между ними, бывшими молодухами, а
может, даже когда-то звездами своего времени.
В один из таких вечеров они снова собрались вместе.
Зинка всегда чувствует себя здесь, как дома: обошла всю
квартиру и в очередной раз внимательно осмотрела ее.
– Что-то новенького у тебя ничего? – приметила она.
– А что ты хотела здесь увидеть? Вот только мое све-
женькое платьице.
Зинка взглянула на свою подругу:
– Я года три назад на тебе его видела, а ты говоришь…
– Правда, выглядит неплохо?
– Неплохо, если бы его еще немного перешить. – Зинка
опустилась на стул к столу. – Мне сегодня не до сканда-
лов, поэтому обсуждать его не будем. А что с квартирой?
Чего ты в свои хоромы не пустишь квартирантов, смотри,
какие они у тебя огромные!
– Зачем эти хлопоты под старость? Мне хватает.
Мужиков нормальных нет, а другие мне не нужны. Не дай
бог еще и с детьми…
– Да какие там хлопоты, сдала комнату – вот тебе и
лишняя деньга.… А?
– Ну, их к черту! Одна вот так же пустила, а потом
столько ремонта было после них. Я привыкла жить в сво-
ей ауре. У меня всегда порядок, вещи на месте. Что куда
положила – всегда найду.
Квартира тетки Маши была действительно ухожен-
ная – все лежало на своем месте, и ей жаль было, что кто-
то внедрится в ее владения.
Уже поздно вечером подруги разошлись.
Тетка Маша закрыла дверь, и устало опустилась на стул,
подумывая о разговоре с Зинкой по поводу квартирантов.
Ночью она долго не могла заснуть, ворочалась, вста-
вала и выходила на балкон. Потом опять ложилась, но
какое-то странное чувство не покидало ее ни на минуту.
Почему-то она вспомнила своего покойного мужа и даже
других мужиков, которые когда-то похаживали к ней на
свидания. Вспомнила свою бурную молодость и сожалела,
что в те года себя ограничивала в любовных отношениях:
надо было гулять на полную катушку, но это сейчас так
думается, когда поджимают годы. Тогда ей думалось со-
всем по-другому.
Просыпалась тетка Маша рано, завтракала и шла в
магазин даже без надобности, по привычке. В этот раз она
специально подошла к объявлениям, где кто-то сдавал
или снимал жилье. Таких объявлений много, и она реши-
ла не торопиться с выбором клиентов: пока раздумывала.
Она сорвала несколько бумажек и пошла дальше. Еще на-
шла, тоже сорвала листочки и только теперь отправилась
за покупками.
Уже дома она решила обзвонить кандидатов, но вы-
брать без детей, без животных и желательно семейную
пару средних лет. Подходящего ничего не подвернулось, и
она, немного успокоившись, продолжила свою размерен-
ную одинокую жизнь.
Однажды ночью ей приснился мужчина средних лет.
Будто живет он в ее квартире, а она с ним флиртует. Потом
какие-то дети, причем сразу в среднем возрасте, называ-
ют ее мамой… Тетка Маша в испуге раскрыла глаза, огля-
делась, перекрестилась и выпила таблетку.
«К чему бы этот сон? – подумала она. – Что-то послед-
нее время со мной творится неладное».
А утром раздался телефонный звонок. Звонили по по-
воду комнаты, и тетка Маша назначила встречу.
Пришла семейная пара: молодой человек тридцати
лет и его жена, лет на пять моложе.
Тетка Маша пригласила их сначала на кухню.
– Проходите, будем знакомиться, – сказала она. С утра
у нее всегда было хорошее настроение.
Она долго присматривалась к своим будущим квар-
тирантам. Молодого человека звали Сергеем, жену – Лена.
Когда были оговорены все моменты, Сергей торжествен-
но поставил на стол принесенную с собой бутылку шам-
панского и коробку конфет. Обрадованная тетка Маша
зачем-то выставила из холодильника колбасу и соленые
огурцы, к которым никто из молодых даже не прикоснул-
ся. Она давно не общалась с молодыми, поэтому, может,
и задавала нелепые вопросы, но Сергей с Леной отвеча-
ли охотно и с улыбкой. Потом она провела их в комнату,
которую им предстояло занять, предложила постельное
белье, но Лена сразу отказалась – у них было все свое.
Сегодня ее впервые назвали бабой Машей, и она не-
много обиделась, но вида не подала. Пришлось ей сми-
риться с новым званием, как бы она этому ни противилась.
Сергей – веселый и общительный парень, работает
где-то в офисе. Лена тоже, но в другой компании. Это тет-
ка Маша усвоила сразу. Ребята ей понравились, особенно
Сергей, внимательный и обходительный человек. За сто-
лом он рассказывал разные истории, и хозяйка, не отры-
вая от него глаз, слушала с раскрытым ртом. Ей было все
очень интересно.
Квартиранты жили уже около недели.
Однажды ночью баба Маша почувствовала что-то не-
ладное в своем организме. Сначала она не придала этому
никакого значения, но в следующую ночь она снова испы-
тала непонятное чувство и насторожилась.
Сегодня она проснулась рано и застала квартирантов,
собирающихся на работу. Сергей в трусах бежал в ван-
ную, Лена, накинув халат, спешила на кухню. Потом они
выпили кофе, быстро оделись и ушли, а тетка Маша, сно-
ва чувствуя одиночество, решила заглянуть в их комнату.
Постель не убрана, одеяло скомкано, и подушки разбро-
саны по кровати. Она глубоко вдохнула воздух и закрыла
от наслаждения глаза.
Каждый раз, наблюдая за молодой семейной парой, она
по своей женской похотливости обращала больше внима-
ния на молодого человека, чем на его жену. Его стройное
и красивое тело, его откровенная улыбка очень нравились
хозяйке. Она постепенно впитывала все новые и новые впе-
чатления и откладывала их в своем старческом сознании.
Вот так, к удивлению, как-то во сне вдруг явился к ней
этот молодой человек, голый, с большим подносом фрук-
тов в руках. Фантазировать тетка умела в любом состоя-
нии: и днем, и ночью, а утром с ужасом обнаружила, что
излилась влагой от такого сна, и это ее так удивило, что
она стала понимать: не такая она уж и старая, раз еще в
состоянии реагировать на мужчин.
Однажды утром она случайно столкнулась в коридо-
ре с Сергеем: он спешил в ванную с перекинутым через
плечо полотенцем. Тетка Маша не растерялась, хлопнула
его легонько по попке и спросила:
– Опаздываешь, милок?
Сергей взглянул на нее и загадочно, как ей тогда пока-
залось, улыбнулся.
– Все нормально, – ответил он.
От этой улыбки у тетки все перевернулось внутри.
Сама она, хотя за спиной и имела шесть десятков лет,
следила за собой хорошо, делая различные прически, и
пользовалась хоть и недорогой, но импортной косметикой.
Этот взгляд Сергея она запомнила надолго. Однажды
она даже заревновала его к собственной жене. Вот дура!
Любопытство раздирало ей душу, и каждый раз, ког-
да она вставала ночью и проходила мимо их комнаты, то
непременно останавливалась и, приложив ухо к двери,
прислушивалась.
Частенько за дверями она слышала тихие стоны Лены
и замирала. Потом слышала осторожный шепот и снова
стоны… У тетки тревожно колотилось сердце, когда мо-
лодые люди занимались сексом.
Сегодня тетка Маша снова стояла у двери, и ее всю
трясло. Она и сама не прочь была вспомнить молодость и
применить на деле свой забытый опыт с таким молодым
человеком, но, увы…
В возбужденном состоянии от того, что слышала
за дверями, она вернулась к себе в комнату и прилегла.
Внутри у нее все бурлило, а голова кружилась от фантазий.
В коридоре послышались шаги – Сергей пошел в ван-
ную, и тут у нее возникло желание увидеть его. Она наки-
нула халат и как бы невзначай вышла в коридор.
– Не спите еще?
Сергей смущенно улыбнулся. Тело его было по пояс
обвернуто полотенцем, и тетка Маша бросила на него
томный взгляд.
– Все нормально, – сказал он, проходя мимо. – Сейчас
ложимся.
Она проводила его взглядом, облизнулась и, держась
за стену, поплелась обратно в свои покои.
В эту ночь она снова долго не могла уснуть – все при-
слушивалась у стенки. Ее немолодое тело пронизывало
острое ощущение, непонятное для нее самой или забытое
за столько лет одиночества. Она давно познакомилась с
климаксом, но воспоминания о давних сладостных ночах,
которые вот так же проводила когда-то сама, незаметно
туманили ее рассудок, и она начинала понимать, что этот
проклятый климакс пока не для нее.
Утром она видела счастливое лицо Лены и уже начи-
нала ее ненавидеть. Была даже мысль расстаться с этой
парой и пустить какого-нибудь одинокого мужчину. Вот
можно было бы тогда с ним и романы покрутить! Но тет-
ка Маша к ребятам стала уже привыкать, да и Сергей ей
очень нравился. А тут неизвестно, кого она пустит, не дай
бог маньяка или попадется какой-нибудь импотент и му-
чайся потом с ним.… А Сергей хорош, ох и хорош!
Однажды ночью, взяв грех на душу, она предста-
вила, как заманила его в свою комнату, и он ее целует,
ласкает, а она, возбужденная, ахает и охает в его объя-
тиях, извивается, как змея, и цепляется своими старыми
морщинистыми пальцами за его молодое тело. Такие
мысли стали у нее появляться все чаще, пока не скрутил
радикулит. Она некоторое время ходила, хватаясь за по-
ясницу, мазалась вонючими мазями, стараясь избегать
своих постояльцев, чтобы они не вдыхали лекарствен-
ные ароматы, и вскоре ее отпустило. Она ожила, забега-
ла по квартире, а на лице, покрытом дешевым румянцем,
снова вспыхнула улыбка.
На следующий день после очередных ее ночных раз-
мышлений заявилась в гости ее подруга Зинка. Тут тетка
Маша давай ей расхваливать молодого человека, да так,
что та с удивлением заметила:
– Не влюбилась ли ты, подруга? А что со спиной?
Радикулит излечила?
– Старые болячки, – вздохнула та. – С этими молоды-
ми разве можно заболеть надолго. Сон мне тут на днях
приснился хороший, вот и ношусь, как заводная.
– Ты такие сны не смотри, – предупредила Зинка. –
Они к хорошему не приведут. Вот в соседнем доме один
дед тоже посмотрел какой-то сон, а утром крякнул.
Инфаркт миокарда. Не ты ли ему приснилась?
– Что ты говоришь! – замахала руками тетка Маша.
– Неужели такое бывает? Что же ему приснилось такое
страшное?
– Жена, наверное, – вздохнула Зинка.
– В таком случае мне это не грозит, – успокоилась тет-
ка Маша. – У меня сны про любовь. Я чувствую, что моло-
дость моя скоро снова ворвется в квартиру.
– Это еще хуже. Смотри, разойдешься там, во сне, во-
обще не проснешься. Вон, спину уже у тебя свело, а это
первый признак кончины.
– Да какая любовь… Мне бы мужика, да чтобы потол-
ще. А эта молодежь, что они могут?
– Не скажи, не скажи, – не согласилась с ней Зинка. –
Раз тебе сны такие начали сниться – значит, и они что-то
могут. Не покойники же тебе снятся.
О своем отношении к Сергею она, конечно, не рас-
сказала, не дай Бог узнают соседи – сраму не оберешься
– засмеют.
Вот и в следующую ночь тетка Маша снова стояла и
прислушивалась у дверей своих квартирантов. Ее терзало
любопытство. Опять эти вздохи и охи Лены сводили ее с
ума.
Тетка Маша неожиданно для себя стала немного гре-
шить и в постели: доводила себя до оргазма, представляя
рядом молодого человека, что живет за стенкой. Такое она
творила впоследствии уже каждую ночь, а утром, счаст-
ливая, летала по квартире, поглядывая на Сергея, будто
он принимал в этом непосредственное участие.
У тетки теперь появилось хорошее настроение, аппе-
тит, порозовели щеки уже и без румян, и заблестели глаза.
Тетка Маша приветливо улыбается Сергею, а от Лены от-
водит глаза, наполненные придуманным счастьем, и мыс-
ленно ее в очередной раз ненавидит.
– Сереженька, давай я вам кофе сварю, – говорит она.
– Спасибо, баб Маша…
Она с удовольствием разливает им поутру кофе, вы-
кладывает конфеты и незаметно двигает их ближе к мо-
лодому человеку.
– Кушай, красавчик, кушай. – Она гладит его по спине
рукой и незаметно вдыхает запах мужского дезодоранта,
которым он всегда пользуется.
После завтрака Сергей помогает ей помыть посуду и
собирается на работу.
Лена начинает замечать особое внимание хозяйки к
своему мужу и ей такое не нравится, но она молчит, иско-
са поглядывая на Сергея.
Тетка Маша надевает свои наряды и вечером выходит
на улицу, сидит с соседями у подъезда, чего раньше ни-
когда не делала, поджидая молодых. Они приходят около
восьми вечера, и она с ними поднимается в квартиру.
Вскоре и соседские бабки стали замечать изменения в
жизни тетки Маши.
– Ишь ты, как одеваться стала! – говорят они. – Никак
кавалера на стороне отхватила?
– Да квартиранты у нее, вот и молодится. Знаем ее ха-
рактер, своего не упустит…
Тетка Маша только отмахивается от завистливых со-
седок, а сама со всеми их доводами в душе соглашается.
– Болтуны вы все, – говорит она. – А если и влюби-
лась, то это мое личное дело. У меня все на добровольных
началах. Я женщина видная, привлекательная, и со мной
все может случиться.
Прошло месяца два.
Однажды пришла Лена с работы и принесла два пол-
ных пакета продуктов.
– Что за праздник? – спросила любопытная тетка
Маша.
– У Сережи день рождения, вот и решили отметить.
Да и отпуск у меня. Его не отпускают, поеду к своим ро-
дителям одна.
У тетки Маши замерло сердце, предчувствуя непред-
сказуемые события…
– Конечно, конечно, надо навестить родителей, – за-
тараторила она. – Забывать нельзя. Как можно! И когда
думаешь поехать?
– Дня через два.
– Как долго?
– Дней на десять.
– Правильно. Ты не спеши, погости, побудь с ними.
Скучают, поди, за вами?
– Конечно. Жаль, что Сережа не может.
– Ты, дочка, не беспокойся. Я присмотрю. У нас все бу-
дет хорошо.
– Спасибо, баба Маша.
Кажется, старая бестия дождалась своего звездного
часа и теперь ломала голову, как соблазнить молодого че-
ловека. Она, по своей дурости, уже представила их пер-
вую ночь и с нетерпением ждала отъезда Лены. Для нее
одно было непонятно и страшно: как «подкатить» к мо-
лодому человеку? Она не желала упускать такой шанс и
ломала голову не только ночью, но и днем.
«А может, он как раз из тех, с которым у меня все лег-
ко и просто получится?» – размышляла она.
Тетка Маша сдаваться не собиралась и с нетерпением
ждала отъезда Лены. Она решила испытать свою судьбу
до конца и тряхнуть стариной.
«Если нет, тогда попрошу их съехать с квартиры, –
думала она. – Пусть ищут другое место. Возьму других,
посговорчивее».
Планы у нее были грандиозные, решимости – хоть от-
бавляй. Сергей сразу ей очень приглянулся, и она хотела
получить от него все сполна, если, конечно, повезет. Вот
только как? Пьет он мало. В другие времена подлила бы
какого-нибудь зелья – и все в порядке… Тетка Маша ло-
вила себя на мысли, что все же с ним сладит.
Знал бы Сергей планы своей хозяйки, наверняка бы
сбежал от нее со своей женой к родителям за свой счет.
Лена уезжала рано утром, и Сергей пошел ее прово-
дить, потом сразу на работу.
Тетка Маша торжествовала! Пока его не было, она
прибралась в квартире, сходила в магазин, купила боль-
шую бутылку водки, закуски и под вечер, как обычно, вы-
шла на улицу к соседям.
– Ну, что тут расселись? Опять кости моете прохожим?
Сергей пришел поздно. Она встретила его с заманчивой
улыбкой, но он, уставший, не обратил на хозяйку должного
внимания. Тетке Маше стало немного обидно, ведь она вы-
рядилась и ждала у подъезда целых два часа, но она не пада-
ла духом. При Лене он обязательно сделал бы ей комплемент,
а тут промолчал. Уже в квартире, заметив накрытый стол и
при ярком свете оценив ее внешний вид, сказал:
– А что за праздник? Да и выглядите вы сегодня как-
то особенно.
– Праздника нет, просто хорошее настроение. Вот и
решила с тобой немного посидеть. Сейчас, милок, я буду
тебя кормить.
Сергей не стал отказываться, чтобы не обидеть пожи-
лого человека.
– Да Лена мне наготовила…
– То – Лена, а это – я!
Сергей удовлетворительно кивнул головой.
Она усадила его к столу и сама села рядом.
– За удачный день, – сказала тетка Маша. – Ну-ка,
налей-ка водочки.
Они выпили.
– Ты ешь, ешь, твоя так не готовит.
Сергей пожал плечами.
– Научится, – сказал он. – Баб Маша, только я много
пить не буду. Завтра на работу.
– Ешь, ешь, милок. Я тебя разбужу. Смотри, вот гри-
бочки, мясо… – Она налила еще, и Сергей снова отказать-
ся не посмел.
Они сидели уже около часа, и молодой человек замет-
но опьянел.
– Сейчас чаек налью, – сказала услужливая хозяйка,
наливая еще в рюмки. – Устал, красавчик?
– Да, есть немного, – кивнул Сергей.
Старую женщину не проведешь, она рассчитала все
верно. Хотя и был Сергей парнем крепким, но сегодня вы-
пил прилично и сильно расслабился.
– Пойду я, наверное, – пробурчал он.
– Ну, давай по последней и спать.
Сергей рухнул на кровать, даже не раздеваясь.
Тетка Маша прикрыла его пледом и тихо вышла на
кухню, чтобы прибраться.
Через полчаса она потушила на кухне свет и тихо
постучала к нему в комнату. Сергей спал мертвым сном.
Тетка Маша вернулась к себе, скинула свои наряды, пере-
оделась в кружевную ночную рубашку и вернулась в ком-
нату к молодому человеку, прилегла рядом. Сергей лежал
на спине и тихо похрапывал.
Тетка Маша положила руку ему на живот и замерла в
ожидании какой-нибудь реакции с его стороны, но молодой
человек лежал неподвижно. Она опустила руку ниже, и вот,
уже коснулась мягкого комка в его джинсах. Поглаживая его,
она не сводила глаз с Сергея, шарилась по джинсам, стараясь
его возбудить и найти замок молнии. Сердце ее замирало от
страха и желаний. Она осторожно расстегнула ему замок и
запустила свою руку в джинсы, ощупывая возбужденное со-
кровище. Ее тело затрепетало, а руки задрожали. Она схва-
тилась одной рукой за кровать, чтобы не рухнуть на пол, и
продолжала шарить в джинсах молодого человека.
Приятно пахнущие волосы Сергея еще больше возбу-
ждали тетку. Она подняла ему футболку и коснулась ру-
кой его груди. Вдруг, он зашевелился и повернулся на бок,
в ее сторону. Тетка Маша замерла в испуге. Она чувство-
вала прилив сил в своем организме, но растерялась. Все
оказалось намного проще, чем она думала раньше.
Неожиданно Сергей застонал и взял руками голову
старушки, направил ее себе между ног.
Теперь уже застонала тетка Маша. Она чуть не пода-
вилась от своей жадности, подумав при этом, что девчон-
ки делают это куда профессиональней ее.
Она знала, что Сергей парень умный, если даже и при-
дет в себя, то не испортит ей этот праздник и доведет свое
дело до конца. Тетка Маша собрала все свои силы и хра-
брость и, перевернула Сергея на себя.
«Вот старость не радость, – мелькнуло у нее в голове.
– С молодыми пообщаешься, сама молодой станешь или
развалишься на полпути. Смотри ты, и радикулит куда
делся – спина совсем перестала болеть. Правильно бабы
говорят, что секс лечит человека. К приезду его жены со-
всем здоровая буду».
Она стянула с него джинсы и раздвинула свои ноги.
Тетка Маша и вздохнуть не успела, как сокровище мо-
лодого человека оказалось уже в нужном месте и делало
свое дело. Она закрыла глаза, прижимая Сергея к себе, и
чувствовала, что и климакс тоже куда-то подевался на-
совсем, и молодость вот-вот ее настигнет, прямо здесь в
кровати… Она на мгновение открыла глаза и с ужасом
обнаружила взгляд молодого человека, которого вот уже
минут тридцать как соблазняла.
Выписывая под ним непонятные движения, она пы-
талась получить как можно больше удовольствия, может
быть, даже в последний раз. Сергей крепко держал тет-
ку Машу за плечи и всаживал ей все дальше и дальше.
Старуха охала и трещала по швам – так ей казалось в эти
минуты, но не сдавалась. Через минут десять она была
уже не рада, что совратила парня, но остановить его не
смела: только кряхтела и прижимала его к себе.
Она вздрогнула, когда вдруг он ее спросил:
– Кончать?
– Чего? – не поняла тетка Маша. – А, давай, милый, вли-
вайся, – дрожащим голосом проговорила она и, схватив его за
ягодицы, прижала к себе. – Внуков все равно не дождешься.
Он еще с минуту помучил вспотевшую хозяйку, по-
том на мгновение замер и свалился с ее горячего тела ря-
дом на кровать.
– Слава тебе Господи, – прошептала тетка Маша, спол-
зая с кровати.
Она взглянула на Сергея, прикрыла его пледом и на
четвереньках поспешила к двери.
«Вот паршивец, – думала она, – надо же меня так из-
махратить. Кому скажешь, и не поверят. Ох, Зинка и зави-
довать будет, если узнает!»
Утром она даже не слышала, как Сергей ушел на ра-
боту, хотя должна была его разбудить, как обещала. Еще
бы, после такой ночи безумства рано встать тетке было
просто невозможно.
К обеду зашла Зинка.
– Гуляли вчера? – спросила она.
– С чего это ты взяла? Что, было слышно?
– Насчет слышимости – не знаю, еще никто не гово-
рил, а судя по выпитой бутылке, можно сделать соответ-
ствующий вывод.
– Да, нет, это – старая. Вот нашла, хотела выбросить, –
оправдывалась тетка Маша.
– Ты знаешь, я вот тоже думаю квартиранта пустить, –
призналась Зинка. – Скучно одной до смерти. Смотри, ты
как со своими похорошела.
Сергей снова пришел с работы поздно. Тетка Маша
открыла ему дверь и сразу исчезла в своей комнате. Она
не знала, как смотреть молодому человеку в глаза, а тут он
сам постучал в ее дверь и пригласил поужинать.
– Будешь сто грамм? – спросила она, усаживаясь за
стол. – У меня там немного осталось.
– А давайте, – махнул рукой Сергей.
Понемножечку вышла целая бутылка. Уставший, он
снова быстро опьянел, но встал из-за стола и направил-
ся в ванную. Тетка Маша по обыкновению пошла, приби-
раться на кухне, потом вспомнила, что в ванной нет поло-
тенца, и решила ему его принести. Каково было удивле-
ние Сергея, когда она смело вошла в ванную.
– Вот, возьми, чистенькое, – сказала она, созерцая го-
лого молодого человека. – Помоешься, выходи, чай попьем.
Сергей растерянно кивнул головой, чтобы только хо-
зяйка быстрее вышла.
Тетка Маша ждала его, и вот он уже стоит перед ней
на кухне в шортах, вытирая голову.
– С легким паром! Садись, красавчик.
Они сидели и пили чай.
– Жена-то, когда приезжает?
– Через недельку. – Сергей, смущенный появлением ее
в ванной, не находил себе места.
Тетка Маша стала понимать, что он прекрасно помнит
все те события, которые произошли в прошлую ночь, ког-
да она позволила себе вторгнуться в его личную жизнь.
После ужина он направился к себе в комнату.
Спустя полчаса тетка Маша прислушалась, стоя за
дверями, и тихо постучалась.
– Ты спишь? – спросила она.
Сергей поднял голову. Хозяйка вошла, тихо прикрыв
за собой дверь. В комнате стоял полумрак от уличного
фонаря…
– Баб Маша, вы чего?
Она подсела к нему рядом, и ее рука сама потянулась к
молодому человеку. Сергей замер. Рука прошлась сначала
по футболке, потом, остановилась на животе.
– У тебя хорошая жена, – шептала ненасытная тетка.
Сергей молчал, чувствуя, как ее рука скользит все
ниже.
– Может, не стоит? – сказал он.
– Я ведь тоже женщина и хочу мужского внимания,
– попыталась что-то бормотать тетка Маша. – Ты же пом-
нишь прошлую ночь?
– И что от меня требуется? – спросил Сергей, хотя все
прекрасно понимал.
– Сделай, как тогда.
– Как?
– Ты прекрасно все знаешь.
Сергей поднял голову, понимая, что так просто она
его не покинет, и ему ничего не остается, как удовлетво-
рить снова это старое создание.
– Я думаю, что все это останется между нами? – про-
шептал он.
– Ты еще в этом сомневаешься? – спросила дрожащим
от возбуждения голосом тетка Маша. – Как я завидую
твоей жене.
– На то она и жена, – зашептал Сергей.
– Так, когда она приезжает?
– Через неделю.
– Вот и замечательно, – вздохнула хозяйка. – У нас
еще есть немного времени.
Фигуристы
Усталые, но удовлетворенные осенними сборами
в Марселе, Камиль и Элиз, вместе со своим тренером
Бланш, возвращались в Париж.
Время прошло незаметно, и Элиз была немного рас-
строена, что эти полтора месяца пролетели как неделя.
Она тайком поглядывала на молодого человека и тоже за-
мечала на его лице некоторое сожаление. Дома предстоял
небольшой отдых и подготовка к чемпионату Франции, а
зимой ждала Европа.
Чемпионат Европы в случае победы обещал многое,
поэтому эти сборы были очень необходимы. Жесткий ре-
жим, тренажерные залы и бассейн для поддержания фи-
зической формы, ежедневные тренировки по несколько
часов – все это было запланировано на сборах, и спор-
тсмены прошли все эти испытания достойно. Активного
отдыха тоже никто не был лишен, и молодые люди со сво-
им наставником успели повидать множество достопри-
мечательностей прекрасного города, сделать десятки фо-
тографий на память и побывать на лазурном берегу.
Элиз закрыла глаза и прижалась к плечу Камиля. Она
погрузилась в воспоминания и не желала с ними расставать-
ся, представляя все с самого начала. Но Камиль зашевелился,
погладил своей ладонью девушку по лицу и прошептал:
– Уже подъезжаем, расставайся с впечатлениями.
Элиз открыла глаза и посмотрела на своего партнера.
Уже три года, как они выступают вместе. Камиль ни-
когда не мечтал о парном катании, Элиз о нем тоже не
задумывалась. Они занимались у разных тренеров, но на
одной площадке, поэтому виделись постоянно и хорошо
знали друг друга.
Элиз всегда приходила на тренировки пораньше и
наблюдала, как катается молодой человек. Тогда ему бы-
ло шестнадцать, а ей тринадцать. Ей очень нравились его
движения, музыкальное сопровождение, которое тща-
тельно подбиралось, и танцы в целом.
Камиль тогда выступал в одиночном, и Элиз, наблю-
дая за его работой, всегда радовалась успехам молодого
человека. Хотя он никогда не задерживался, чтобы посмо-
треть ее тренировки, быстро собирался и уходил, Элиз
на это не обижалась. Ей было спокойней, когда никто не
смотрит: у нее не все получалось с первого раза, поэтому
приходилось некоторые моменты отрабатывать подолгу.
Однажды она заметила его на трибуне после тренировки
и заволновалась. Камиль сидел вместе со своим тренером
и что-то обсуждал, поглядывая на лед. Элиз отрабатывала
тройной тулуп, который у нее всегда хорошо получался,
разогналась и… полетела на лед. Она Камиля не видела
– все замелькало в глазах, а он заметил ее падение и со-
скочил с места.
– Что с тобой? – удивилась тогда Бланш. – Эта девочка
делает успехи. Ничего, научится. У нее еще все впереди.
Элиз поднялась, осмотрелась и снова покатилась по
льду, но у нее, как назло, ничего не получалось снова, ни
одного прыжка. Она взглянула на сидящих в зале Камиля
и его тренера, которые наблюдали, как ей сегодня не везет,
покраснела и отправилась на скамью.
После тренировки Элиз пошла в душ, потом собрала
свою сумку и вышла на улицу.
– Привет! – услышала она голос за спиной. Это был
Камиль.
– Привет, – покраснела Элиз.
Ей давно нравился этот парень. Перспективный фи-
гурист, стройный, красивый, а особенно нравились ей его
карие глаза. Они ее просто сводили с ума. Она всегда смо-
трела его тренировки и поражалась его умению делать са-
мые сложные прыжки и трюки.
– О чем это вы там разговаривали? – спросила Элиз,
чтобы продолжить разговор. Она давно мечтала быть ря-
дом с Камилем, а тут выдался подходящий случай, но он
ее застал врасплох, поэтому Элиз растерялась и не была
готова. – Я поняла, что вы разбирали тренировку.
Камиль сделал удивленное лицо, но потом улыбнулся,
и смело взял ее за руку. Девушка вздрогнула от такой вы-
ходки, но сопротивляться не стала. Она еще раз взглянула
на молодого человека и тоже улыбнулась.
– Бланш готовит мне сюрприз, – вздохнул Камиль.
– Бланш – это кто такая?
– Это мой мученик. Неужели ты не знаешь моего тренера?
– Я слышала о ней другое мнение, – возразила Элиз.
– Все поговаривают, что она тренер высшего класса и вы-
пустила не одного чемпиона.
– Это было раньше, – сказал Камиль. – Тогда она ра-
ботала тренером в парном катании. Только последние не-
сколько лет занимается с одиночками, такими, как я. Вот
я и попался в ее лапы.
– И ты жалеешь? У тебя столько побед… Ты чемпион
Франции, что тебе еще надо?
– Мне – ничего. Это надо ей. Ты представляешь, она
хочет вернуться в прошлое и тренировать парников.
– Ну и что?
– Так она и меня за собой тянет.
– Там сложнее, – вздохнула Элиз. – Нужен понимаю-
щий партнер, раскатанный во всех отношениях. Это осно-
ва успеха. Сам что думаешь?
– Бланш давно ведет со мной разговор, чтобы я тоже
перешел в парное, но мне этого не надо. Во-первых, нуж-
на хорошая партнерша, ты здесь абсолютно права, во-вто-
рых… Ой, даже не хочу перечислять. Представляешь: все
надо ломать и начинать сначала. Впереди чемпионат стра-
ны, и мне не успеть перестроиться. Да и я привык катать-
ся один. Не представляю, как будет выглядеть это парное.
А она меня убеждает и настаивает.
– А ты?
– Что я? Времени мало, чтобы на такое пойти. Сначала
надо попробовать, а потом принять окончательное реше-
ние. Самое главное, что время поджимает.
– Твой тренер тебе его найдет, – заверила Элиз.
– Честно признаться, никто мне не нужен. Если что-
то не срастется, уйду к другому или вообще все брошу.
Варианты есть. Я привык на льду быть один.
– А если срастется?
Камиль с удивлением посмотрел на Элиз и пожал
плечами.
С тех пор прошло около двух месяцев, и Бланш все
ждала решение Камиля и других тренеров, а сама делала
решающие выводы. Камиль относился к этому равнодуш-
но и всегда кривил носом.
– Я, конечно, понимаю твое отношение к моему реше-
нию, но пойми, дорогой, сейчас в нашей сборной парное
катание находится на низшем уровне. – Бланш наста-
ивала на своем. – У тебя есть все, чтобы исправить это
положение. Партнершу я тебе найду обязательно, и вы
начнете тренироваться. В одиночном катании как-то все
обошлось, а вот в парном просто дыра. Есть, конечно, фи-
гуристы, но это не тот уровень, не твой. За последние два
года ни одна пара не завоевала ни одной медали. У тебя
все для этого есть. – Бланш усердно убеждала Камиля в
правильности своего решения. – Тем более тебя руковод-
ство клуба хорошо знает и дало добро, чтобы ты катался
в паре. За тобой окончательное решение, но я бы хотела
видеть тебя в другом амплуа. Ты будешь очень красиво
смотреться на льду, когда рядом с тобой будет прекрасное
создание.
– А кто меня спросил? – пытался показать свой харак-
тер Камиль.
– Мы все делаем общее дело. И именно тебе, как од-
ному из ведущих фигуристов, я предлагаю сменить про-
грамму и выступать в паре. У тебя это получится лучше
всех. Партнершу.… Да, да, партнершу будем усиленно ис-
кать по разным клубам Парижа и Марселя. Я обещаю, что
она будет достойна тебя.
– Не надо никого искать, – сказал Камиль после дол-
гого раздумья. – Я сам ее найду.
– Даже так! И кто это будет?
– Отвечу на этот вопрос завтра. С ней мне надо еще
поговорить.
Бланш была в недоумении.
Как специалист, Бланш добилась больших высот в
тренерской работе по фигурному катанию и стала извест-
ной во всей Франции.
Последние несколько лет она посвятила свою рабо-
ту одиночникам, и Камиль стал у нее одним из ведущих
фигуристов страны. На сегодняшний день молодой че-
ловек был в основном составе сборной. Она возлагала на
него большие надежды на предстоящих соревнованиях,
но втайне от всех желала вернуться к прежней работе с
танцевальными парами и упорно подбирала Камилю пар-
тнершу. Сначала он об этом не знал, и она искала подхо-
дящий момент поговорить с ним основательно. И вот од-
нажды выдался такой случай, и Бланш раскрыла все свои
карты перед молодым спортсменом.
С Камилем пробовались кататься многие талантли-
вые фигуристки, но Бланш чувствовала, что все это не то,
и постоянно продолжала искать что-то новое, необычное.
Она хотела видеть танцевальную пару какой-то особен-
ной, неповторимой и очаровательной. Это было для нее
самым трудным. Дошло до того, что Бланш обошла мно-
жество клубов и секций, различные профессиональные
общества, но все было тщетно.
Камиль видел, что у нее ничего не получается, и успо-
каивал себя, что еще один сезон откатается одиночкой.
Сам он не стремился к катанию в паре и с трудом пред-
ставлял, что это такое, хотя выступления пар ему нра-
вились. Ему нравились отношения партнеров на льду и,
всегда казалось, что все у них происходит полюбовно, по-
этому так слаженно.
На завтра он пообещал дать ответ тренеру, и этот по-
ступок не давал ему уснуть всю ночь.
«Что я могу предложить? – размышлял он. – Я про-
сто оттягиваю время в ожидании, что Бланш откажется
от своей мысли.… Нет, нет, она не откажется. Она об этом
заявила уже открыто на тренерском совете. А почему она
в самом начале не спросила об этом меня? – Этот вопрос
мучил Камиля больше всего. – Я ведь просто могу отка-
заться или перейти к другому тренеру. Нет, она знает, что
я ее не брошу. Она меня тащила на большой лед с самого
юного возраста, и все то, что из меня вышло, – это ее за-
слуга. Она профессионал в своем деле. Да я и сам как-то
проболтался год назад о парном катании, вот она и ухва-
тилась. Она ведь раньше тренировала пары на льду и до-
билась мировых успехов. Этого у нее не отнять. А я? Что
могу ей предложить? Я вчера ей обещал.… Или отказать-
ся от всего?»
Камиль закрыл глаза и вдруг увидел перед собой Элиз.
Прекрасная хрупкая девушка стояла перед ним и улыба-
лась. Камилю всегда нравилась ее улыбка, нравилась она
сама, но он никогда ей об этом не говорил.
Он открыл глаза, не понимая, к чему бы это, и долго
лежал, уставившись в потолок.
– Элиз… Элиз.… Да, но она тоже катается одна и вряд
ли согласится на мое предложение. Нет, все, я отказываюсь
от предложения Бланш. Пусть сама решает. Я знаю одно:
тренер меня не бросит никогда. Быстрее всего она пересмо-
трит свои планы. У нее нет на данный момент вариантов –
впереди чемпионат страны, а зимой чемпионат Европы.
К обеду следующего дня Камиль шел во дворец спор-
та на тренировку. У входа он увидел Элиз и поспешил к
ней. Он схватил ее за руку и отвел в сторону.
– Мне надо с тобой поговорить, – сказал он. – Серьезно
поговорить.
– Что случилось? – растерялась Элиз. – Я и так опа-
здываю.
– Только на два слова.
Камиль вкратце рассказал о планах своего тренера и
встретил непонимающий взгляд со стороны девушки.
– Я не поняла, что требуется от меня? – удивилась она.
– Может, попробуем вместе?
– Это перед предстоящим чемпионатом Франции!
Камильчик, миленький, ты понимаешь, о чем говоришь?
Камиль впервые услышал от Элиз такие откровенные
слова в свой адрес, растерянно смотрел на девушку и по-
нял, что он ей небезразличен.
– Я хочу доказать тренеру, что она не права, – продол-
жал Камиль. – Уже не первую неделю она подбирает мне
партнершу для парного катания.
– Я и не знала, – удивилась Элиз. – А ты?
– Что я? Если она так настаивает, могу и попробовать.
Но пока никого не нашла, вот я к тебе и обращаюсь. Давай
попробуем, чтобы Бланш успокоилась. Пока они мне бу-
дет искать партнера, пройдет и чемпионат Франции и
Европы.
– А сам-то как? Имеешь желание кататься в паре?
– спросила уже на ходу Элиз, которая опаздывала на
тренировку.
– Не знаю, надо пробовать.
– Ну, ладно, я побежала. Передай своему тренеру, что
нашел.
– Кого нашел? – не понял Камиль, но Элиз скрылась
за дверями.
Прошло несколько месяцев тренировок, и Камиль с
Элиз начали добиваться определенных успехов в парном
катании. Написанная для них музыкальная композиция,
ежедневные тренировки, старания хореографа – все пред-
вещало успех на ближайших соревнованиях.
– Я горда за своих ребят, – торжественно говорила
всем Бланш. – Теперь в сборной Франции по фигурному
катанию есть те, кто достоин высших наград не только
страны, но и Европы, и мира.
Ребята работали с воодушевлением и поражали окру-
жающих своими успехами. Они помогали друг другу, под-
сказывали, приходили на тренировки раньше времени и
задерживались допоздна.
Камиль всегда провожал Элиз до дома и на прощание
протягивал ей руку. Она протягивала ему свою и мило
улыбалась.
– Устала сегодня? – постоянно спрашивал он.
– Есть немного, – соглашалась Элиз. – Ну, я пошла. До
завтра.
Камиль провожал ее взглядом и медленно брел на
остановку.
Он приходил домой, бросал свою спортивную сумку
в угол и направлялся в ванную под душ. Ему всегда каза-
лось, что тот душ, который он принимает во дворце спор-
та после тренировок, не смывает с него те напряжение и
пот, которые нарабатываются часами на льду.
Он стоит под нежным теплым душем, а мысли его уже не
о тренировке, а о Элиз. По его телу бегут струйки воды, и ему
от этого приятно. Он вздрагивает, вспоминая нежные руки
своей партнерши, и представляет их на своем теле. Будто они
скользят по его коже и нежно прижимают к себе… Камиль
резко встряхивает головой, приходит в себя и выключает
воду. Накрыв голову мягким, пушистым полотенцем, он на
мгновенье замирает, потом быстро вытирается и выходит в
коридор. Руки сами тянутся к телефонной трубке, и он наби-
рает номер, чтобы слышать ее голос.
Он постоянно думает о работе и часто вспоминает
первые месяцы совместных тренировок, понимая, что
тренер приняла правильное решение, объединив их вме-
сте. Они постепенно становились самой перспективной
молодой парой среди фигуристов.
Камиль всегда встречается с Элиз на тренировке, но
однажды она не появилась, и он вместе с тренером завол-
новались. Предупреждений и звонков с ее стороны не бы-
ло, и все становилось очень странно.
Бланш понимала, что Камиль сегодня тренироваться
без партнерши не будет, хотя и настаивала, но Камиль со-
рвался с места и помчался к Элиз домой.
Дома ее тоже не было. Квартира была закрыта, а теле-
фон не отвечал. Камиль опустился на ступеньки в подъезде
и призадумался. Подошла соседка, спросила, кого ждет мо-
лодой человек. То, что сообщила Камилю женщина, встре-
вожило парня окончательно. Оказалось, что у Элиз умерла
мать, которая проживала в Леоне, и Камиль не раздумывая
купил билет и уехал к ней. Там он быстро разыскал Элиз,
потому что ее знали многие, как знаменитую фигуристку.
Камиль попал уже на самые похороны. Он стоял вме-
сте с девушкой и держал ее за руку, чувствуя, как она вздра-
гивает. Ему сказать было нечего: он видел только ее запла-
канные глаза.
После траурной церемонии убитая горем Элиз при-
зналась Камилю:
– Я не ожидала тебя здесь встретить. Сообщить о слу-
чившемся никому не успела, кроме соседки в Париже. Как
ты здесь оказался?
Тогда молодые люди впервые по-настоящему узнали
себя. Элиз видела глаза Камиля, а он видел ее. Они долго
смотрели друг на друга, пока молодой человек не прижал
девушку к себе и не поцеловал.
– Оказывается, мы друг друга совсем не знаем, хотя
уже столько времени работаем вместе, – прошептала Элиз.
– Выходит, что так, – согласился Камиль. – Прости.
С тех пор прошло три года постоянных тренировок
и соревнований. Они стали неоднократными чемпиона-
ми Франции и чемпионами Европы. На чемпионате мира
несколько раз занимали призовые места. Камиля и Элиз
знает вся Франция и теперь уже Европа. Их фотографии
сияют в журналах и на плакатах. О них говорят все люби-
тели и поклонники фигурного катания. Все, к чему стре-
мились молодые люди, свершилось!
Сейчас они возвращались с очередных сборов в
Монреале и снова приступали к тренировкам, тем более,
что на предстоящем чемпионате Франции тренер разра-
ботала совершенно новую программу, которую надо было
обкатать и представить во всей красе.
Элиз открыла глаза и взглянула в окно автобуса.
– Сегодня день отдыха, – объявила Бланш. – Завтра в
десять встречаемся на льду.
Камиль глубоко вздохнул и прижал Элиз к себе.
– Домой поедешь? – тихо спросила она.
– Да. Родители беспокоятся, забыли совсем… Надо
появиться.
– Меня бабушка тоже заждалась. Подарю ей куплен-
ный сувенир, она любит такие вещи, и немного займусь
собой. С нашим тренером совсем себя забросила.
Камиль улыбнулся.
– Ты и так выглядишь прекрасно.
Элиз взглянула на молодого человека.
– Бабушка спрашивала про тебя, – продолжала шеп-
тать девушка.
– Передавай ей привет.
– А сам не можешь?
Камиль понимал, что Элиз хочет, чтобы они вместе по-
явились у них в доме, тем более, что ее отец после смерти
матери стал редко появляться и нашел другую женщину.
– Неудобно в таком виде. Надо привести себя в порядок.
– Ну, ты же сказал, что я выгляжу хорошо. Я тебе го-
ворю то же самое.
Камиль усмехнулся и тоже уставился в окно.
За три года совместной работы на льду у молодых
людей были только деловые отношения, хотя Камиль вы-
плескивал свои чувства в открытую и Элиз его понимала.
Она тоже хотела иметь со своим партнером другие отно-
шения, не те, что складывались между ними на трениров-
ках, но постоянно что-то мешало. Сейчас она намеком
приглашала его к себе, чтобы все изменить и чтобы они
стали еще ближе.
Элиз снова взглянула на Камиля.
– Ты так этого хочешь? – прошептал он.
Элиз мило улыбнулась.
– Не забудьте, завтра к десяти, – напомнила Бланш,
когда молодые люди приготовились выходить. – Камиль,
ты разве здесь выходишь? – удивилась тренер и загадочно
улыбнулась. – Не проспите.
– Постараемся, – ответил покрасневший Камиль и
прижал Элиз к себе.
Бабушки дома не оказалось.
Элиз провела молодого человека в коридор, положила
свою сумку со спортивными принадлежностями, развер-
нулась и повисла у Камиля на шее.
– Ты удивлен? – спросила она.
– Нисколько. Сам давно искал с тобой такой встречи.
Элиз улыбнулась молодому человеку в лицо и подари-
ла ему долгий поцелуй в губы.
– У тебя столько энергии, – успел произнести Камиль,
обнимая и расцеловывая девушку.
– Я думаю, что сегодня мы забудем о тренировках, хо-
тя бы на одну ночь, – продолжала уже шептать Элиз.
– Ты так этого хочешь?
– А ты разве нет?
В октябре начинался чемпионат Франции по фигур-
ному катанию. Бланш со своими подопечными работала в
полную силу, оставляя только немного времени на отдых.
Для фигуристов были разработаны великолепные костю-
мы, и оставались лишь маленькие штрихи для заверше-
ния их трудной тренировочной работы.
Камиль откинулся в кресле и взглянул на лед.
– Он мне уже по ночам снится, – пожаловался он
тренеру.
– Ничего, милый, откатаем чемпионат страны – и на
отдых, – успокаивала Бланш.
– Если так, я бы умчался куда-нибудь на необитаемый
остров, чтобы никого не видеть и не слышать, – мечта-
тельно проговорил Камиль.
– Даже меня? – удивилась сидящая рядом Элиз. Она
перешнуровывала ботинки и готовилась к выходу на лед.
– Даже без меня бы уехал на свой необитаемый остров?
Камиль обнял за плечи Элиз.
– Конечно же, с тобой, – поправился молодой человек.
– В таком случае, мы бы и там начали тренировки. Я
уже жизнь без них не представляю.
– Мы бы эту живодерку Бланш с собой не взяли, –
прошептал он на ухо девушке. – И никто б нас там не на-
шел. Здорово я придумал?
– Здорово, – рассмеялась Элиз. – А пока пошли на лед.
Чемпионат Франции проходил на высшем уров-
не. Выступали самые сильные и именитые спортсмены
страны.
Выступление с обязательной программой подняло
воспитанников Бланш на первое место на пьедестале.
Тренер ликовала!
– Всегда надо слушать меня, – твердила она, обнимая
Камиля и Элиз. – Помните, как вы были против парного
катания? А ваши старания? Вы у меня умницы!
Дворец спорта ликовал после окончания их высту-
пления. Камиль и Элиз уже сидели рядом с тренером на
трибуне, а зритель требовал их снова и снова на лед.
– Идите, – подтолкнула молодых людей Бланш. – Вы
это заслужили.
Камиль и Элиз выходили на лед и в который уже раз
принимали аплодисменты в свой адрес.
– Теперь вы чемпионы Франции, – сказала Бланш и
устало опустилась рядом в кресло. – Но самое главное
еще впереди. В декабре чемпионат Европы. Время для от-
дыха я вам дам, – улыбнулась тренер. – Несколько дней,
пойдет?
– Конечно, – тут же согласились молодые люди. –
Уедем куда-нибудь подальше от любопытных глаз.
– Два дня и за работу.
Растерянный Камиль взглянул на такую же растерян-
ную Элиз.
– В феврале чемпионат мира, а там все будем отды-
хать, – пообещала Бланш.
– А будущего чемпионата Франции разве не будет? –
спросил насмешливо Камиль.
Бланш рассмеялась.
– Вот такая жизнь у звезд фигурного катания, – за-
метила тренер. – Постоянные тренировки и выступления.
Но ничего, ребята, все у вас будет – и отдых, и работа, и
пьедесталы. Все еще впереди.
После окончания чемпионата страны тренер все же
дала для отдыха четыре дня, и молодые люди восполь-
зовались этим, чтобы уехать из Парижа куда-нибудь по-
дальше от людей и провести вдвоем все это время.
Они сняли небольшой номер на берегу моря и насла-
ждались своим одиночеством.
Элиз была всегда рядом, а близкие отношения, ко-
торые возникли у них с недавних пор, объединяли их и
делались более откровенными и свободными. Они мог-
ли теперь себе позволить абсолютно все, чтобы утешить
свои чувства и впитать в себя еще больше энергии для
будущих тренировок и соревнований. Впереди предстоял
чемпионат мира. Молодые люди понимали, что утверж-
денная их кандидатура представлять Францию на чемпи-
онате – это не только заслуга тренера, но и их ежедневная
работа. Среди десятка достойных танцевальных пар было
немало претендентов, но руководство по фигурному ката-
нию остановилось именно на них. Теперь Камиль, Элиз и
тренер Бланш чувствовали особенную ответственность,
как представители Франции на мировом турнире.
Время пролетело быстро. Наступал долгожданный
месяц март – чемпионат мира.
Всем было ясно, что соперники сильные, с мировы-
ми именами, но и Камиль с Элиз были тоже известны не
только в своей стране. Завоеванные ими титулы говорили
о готовности принять участие и достойно выступить на
предстоящем чемпионате.
Все уже было позади, и представители Франции
– спортсмены и их тренеры – самолетом улетели на
чемпионат.
Бланш была сосредоточена до предела. Она погляды-
вала на нарядные костюмы своих подопечных и про себя
молила бога о благополучии. Она не хотела ни о чем сей-
час говорить молодым людям, которые сидели на скамей-
ке сосредоточенные и внимательно следили за выступле-
ниями своих соперников из России и Америки. Это были
достойные пары, которые представляли конкуренцию в
выступлениях и борьбе за призовые места.
Камиль сжимал ладонь Элиз, устремив свой взгляд на
лед. Американцы заканчивали выступление, и его сердце
тревожно колотилось. Следующим был их выход.
Голос диктора, звучавший на весь огромный дворец
спорта, прозвучал как гром среди ясного неба.
Бланш взглянула на ребят, взяла их за плечи и
прошептала:
– С богом. – Она сжала наудачу кулаки и проводила
спортсменов на лед.
Оглушительные аплодисменты и радостные возгласы
соотечественников заполнили все пространство. Тренер
отвернулась в сторону от посторонних взглядов и пере-
крестилась. Зазвучала музыка, и выступление началось.
Бланш не сводила своего взгляда с ребят и пока бы-
ла удовлетворена их выступлением. В какое-то мгнове-
ние она заметила, как непревзойденная улыбка Камиля
исчезла, а лицо побледнело. Это было после очередного
тройного тулупа, который замечательно сделали ребя-
та. Бланш даже растерялась, не понимая, что произошло.
Камиль немедленно сменил опорную левую ногу на пра-
вую, и это сразу заметила Элиз. Она сама быстро пере-
строилась и – этого не заметили строгие судьи – взгляну-
ла на бледное лицо партнера. По его лицу сбегали капли
пота, и он закусил губы.
«Что-то произошло, – мелькнула мысль в голове у тре-
нера. Она пыталась взглядом разобраться, в чем дело, но не
могла ничего понять. – Этого не может быть… Все отрабо-
тано до мелочей, а ребята обкатали эту программу десятки
раз. – Бланш всматривалась в их лица и ничего не понима-
ла. Она видела мокрые лица спортсменов и улыбку Элиз. –
Что-то произошло с Камилем. – Она взглянула на секундо-
мер, оставалось еще сорок секунд выступления. – Давайте,
мои дорогие, тяните все до конца. У вас все получается».
Элиз чувствовала, как все тело Камиля дрожит. Он
изо всех сил выдавливал из себя улыбку, чтобы казаться
судьям и зрителям превосходным, как и его партнерша.
Выступление подходило к концу, и только сейчас Элиз
заметила, что из глаз Камиля сбегают слезы. Она обняла
его, как было по сценарию, он поднял ее над собой и бе-
режно опустил на лед.
– Что с тобой? – переводя дыхание, спросила расте-
рянная Элиз. – Ты сам на себя не похож.
Камиль, преодолевая боль, незаметно помотал голо-
вой, и тут прозвучали последние аккорды…
Зал взорвался аплодисментами. На лед полетели цве-
ты и игрушки в знак признательности от благодарных
зрителей.
Камиль обхватил Элиз за талию и, опираясь на нее,
направился в сторону трибуны, где ребят ждала насторо-
женная Бланш.
– Что произошло? – был первый ее вопрос.
Камиль рухнул на скамейку и потерял сознание.
– Врача, врача! – раздался голос тренера. – Срочно
нужна помощь!
Молодого человека увезла неотложка с переломом
левой голени. Оказалось, что при очередном призем-
лении у него подвернулась нога и, произошел перелом.
Элиз сидела в ужасе и не могла произнести ни одного
слова. Тренер тоже не понимала, как все это могло про-
изойти, ведь этот трюк Камиль всегда выполнял легко и
красиво. Он и здесь все сделал правильно, преодолевая
смертельную боль. Они откатали выступление до кон-
ца, и никто не заметил ничего, чтобы могло повлиять на
выступление.
Заслуженное серебро чемпионата мира Элиз, с разре-
шения судей, вышла получать одна.
Зал рукоплескал французской паре, которая так са-
моотверженно боролась и заняла призовое место чемпи-
оната мира. Все это уже принимала Элиз одна, без своего
партнера…
Хочу стать звездой
– Коль, к тебе тут одна прикольная подруга пришла,
приглашать?
– Что еще за подруга?
– Говорит, что звонила тебе.
– А, та, которая себя считает непревзойденным талан-
том? Ну, пусть заходит, приколемся.
В небольшой студии, уставленной музыкальной аппа-
ратурой, появилась девушка.
Колька уселся в кресло, закинул ногу на ногу и закурил.
– Я звонила, – сказала она.
– Помню. Какие есть вопросы? Что за беда приве-
ла столь прекрасное рыжее создание в нашу обитель? –
Колька деловито окинул ее взглядом. – Проходи, садись,
красавица не писанная.
Двое других молодых людей с любопытством наблю-
дали за вошедшей девушкой и давились от смеха.
Посетительница представляла собой стройную, сред-
него роста девушку с рыжими волосами и курносым
носом.
Она окинула комнату томным взглядом, потом взгля-
нула на двух молодых людей, которые расположились
в углу за столом, заваленным чехлами от гитар и кучей
кассет.
– Так, я слушаю вас, – сказал Колька, и девушка
вздрогнула. – Ты не отвлекайся, у нас мало времени для
общения. Прошу коротко и ясно излагать свои мысли.
– Я хотела вам спеть, – тихо сказала она.
– Спеть? Зачем? У нас здесь не смотрины, и мы не
ищем таланты.
– Ну, короче, я хочу стать певицей. Я слышала, что с
маленьких студий, как ваша, быстрее можно пробиться
на большую сцену.
– Да? – удивился Колька и взглянул на своих друзей. –
Мы объявлений в школу звезд не давали.
– Это мне бабушка посоветовала. Она живет в этом
доме и всегда слышит из вашего подвала музыку. А я тут
на лето в гости к ней приехала и решила попробовать.
Возьмете?
– Ну, раз бабушка посоветовала, то это уже серьезно,
– сказал Колька и потушил сигарету. – Чем богат твой ре-
пертуар, звезда?
– Я больше народные песни знаю, – стала объяснять
девушка. – Фольклор разный, вроде частушек.
– И можешь спеть?
– Могу даже станцевать.
– Ну, это лишнее, – махнул рукой молодой человек. –
Я, как руководитель группы, уполномочен выслушать та-
кое дарование и принять определенное решение, чтобы не
разочаровывать твою бабушку. Танцы нас не интересуют,
если только вприсядку, но для этого нужно определенное
место, которого у нас мало. Кстати, твоя бабушка не поет?
В углу кто-то из парней тихо засмеялся, и девушка
покраснела.
– Они, может, выйдут? – поинтересовалась девушка. –
Уж очень они смешливые.
– Это мои ассистенты, и мне без них ну никак не обой-
тись. Вдруг я тебя недооценю – они тогда скажут свое ве-
ское слово в защиту потерпевшей.
Колька обернулся и показал своим друзьям кулак.
Девушка поправила волосы и подошла поближе.
– Это вот гитары? – спросила она, проводя пальцем
по струнам.
– Это гитары, и трогать их не следует. Они электриче-
ские. – Колька встал и прошелся к ударной установке. – А
это барабаны. У вас там были барабаны или что-то подоб-
ное им? Бубен какой-нибудь, а?
– У нас гармошка была. На ней наш Сенька-тракторист
наигрывал так, что все девки визжали.
– Да? А что ваш Сенька такое наигрывал, что все виз-
жали? – уже на полном серьезе спросил Колька.
– Больше частушки матерные. Зато какие они жиз-
ненные… Все их любили.
– Тебя как зовут, народное дарование? – не выдержал
один из молодых людей, сидящих в углу. Он давился от
смеха, и его веселое лицо в очередной раз смутило девушку.
– А ты подходи поближе. Спрятался там, в углу и сме-
ешься. Меня зовут Светка. Светлана Карасева. С детства
мечтаю о сцене, а в нашей деревне о ней, и мечтать не сто-
ит. У нас ее нет вообще. Мы так, на лавочке или в поле…
Молодой человек прикрыл ладонью рот, чтобы не вы-
дать свою улыбку, и подсел к Кольке.
– Ну, что Светлана Карасева нам хочет спеть? – се-
рьезно спросил он.
– А тебя как звать? – в свою очередь спросила Светка.
– Меня? Меня Дмитрием, – удивился парень. – А его,
что там, в углу, сидит, Саня. Ты не желаешь его сюда по-
звать? Он очень талантливый.
– Оно и заметно. Захочет, сам придет, не маленький. А
ты тоже поешь?
– Я играю. Эй, Санька, иди сюда, повеселимся.
– Я лучше здесь побуду, – сказал Саня, давясь от сме-
ха. – Мне здесь лучше будет слышно и видно.
– Хорошо, что петь будет Светлана Карасева? – нако-
нец, спросил Колька, снова усаживаясь в кресло.
– Да что хочешь. Давайте я вам сначала станцую, для
разогрева, – предложила девушка. – У вас гармошка есть?
– Вот гармошки у нас нет, – с сожалением вздохнул
Дмитрий. – Хочешь, Саня тебе на клавише подыграет.
– Давай, а он сможет?
– А что играть-то? – спросил с дальнего угла Саня,
усаживаясь за синтезатор.
– «Калинку».
– Это та, что малинка?
– Ну да, «Калинку-малинку», – обрадовалась Светка. –
Я сейчас настроюсь – и станцую, и спою вам. Мне немного
разогреться надо. Не думала, что вы меня сразу возьмете.
Молодые люди переглянулись и устремили на девуш-
ку свои любопытные взгляды.
Она приняла соответствующую позу и замерла.
– Давай, – махнула она Саньке рукой и под звуки му-
зыки так затопала, что Колька даже поджал под себя ноги.
Светка жестикулировала руками, кружилась, и улыб-
ка не сходила с ее лица.
– Хватит, хватит, – остановил ее Колька. – Мы все в
восторге от танца. Ты с какой области сюда приехала к
бабушке?
– С Вологодской. Деревня Петушки, – переводя дух,
сказала Светка.
– Молодец! Танцуешь ты замечательно, – сказал
Дмитрий. – Только сильно ногами стучишь. Сцена может
тебя не выдержать. Ты же не в поле. Аккуратней надо.
Петь будешь?
– Буду. – Что вам, частушки или «Калинку»?
– Давай частушки, – снова махнул рукой Колька.
– Матерные?
– А ты других не знаешь?
– Знаю, но эти у меня лучше всех получаются.
– Давай матерные, – согласился Колька. – Саня, подбе-
ри там что-нибудь.
Из дальнего угла зазвучала мелодия, и Светка запела.
Молодые люди давились от смеха и хлопали в такт
музыке.
– Молодец! – одобрил Колька, заикаясь от смеха. – А
классику знаешь?
– Какую еще классику? – удивилась девушка.
– Ну не матерную же. Спой песню какую-нибудь.
– Сейчас вспомню.… А, вот, знаю одну. А ты там не
сиди, играй громче, – крикнула Светка сидящему в углу
Сане.
Светка напряглась и во весь голос запела:
– Ой, цветет калина в поле у ручья…
– Молодец! – захлопал Дмитрий. – Тебя обязательно
куда-нибудь возьмут. Это я тебе обещаю.
– Правда? – обрадовалась девушка. – А вы не возьме-
те? Я бы хотела с вами петь. Тут как раз рядом бабушка
живет, и мне удобно.… Раз-два – и у вас в подвале…
Саня так и свалился со стула. Раздался такой дикий
смех, что Светка растерялась.
– Ты не ушибся? – спросила она.
– Нет, он не ушибся, – сказал Колька. – Тебе сколько
лет, сельское дарование?
– Семнадцать.
– Хороший возраст, но тебе надо еще поработать
над собой. – Колька деловито прошелся по помещению.
– Знаешь, шоу-бизнес – такая непонятная штука, что не
каждый может этим делом заниматься. Тут нужны люди,
преданные музыке, раскрепощенные и без тормозов.
– Я люблю музыку, – перебила его Светка. – А не тор-
мозить – это как?
– И этого еще мало. Надо музыку понимать и немного
играть на чем-нибудь. Ты вот на чем можешь играть?
– Я никогда не пробовала, – растерялась девушка. –
Зато я танцую. Не все же могут танцевать.
– Это верно, как ты, не каждый сможет. Вот я, напри-
мер, не могу, – признался Колька. – И так всю жизнь пере-
живаю, что этому не научился, просто места себе не нахо-
жу. При случае научишь?
– Если хочешь, я тебя сегодня и научу, это не слож-
но. Ты просто у нас в деревне не был. У нас все танцуют.
А дядя Миша, даже пьяный, такие кренделя выписывает,
закачаешься!
– Молодец ваш дядя Миша, – одобрил Дмитрий. – Ну
что, – обратился он к Кольке. – Берем?
Колька посмотрел на друга, потом на Саньку, который
поднимался с пола и смеялся без остановки.
– Да, берем, берем, – крикнул из угла Санька. – На под-
певках будет. Коля, ты же сам говорил, что женского во-
кала не хватает.
– Я врал. У нас всего хватает, – бормотал растерянный
Колька, показывая кулак в сторону друга.
– Возьмем, – твердо сказал Дмитрий. – Мы все «за»!
Такое сокровище нам пригодится.
– Вы что, хотите все дело завалить? – Кольку даже
затрясло.
– Немного потренируюсь, потом бабушку приглашу,
чтобы послушала, – решительно сказала Светка. – Она
понимающий человек – и в музыке, и в жизни.
– Вот бабушки нам еще здесь не хватало, – возмутил-
ся Колька. – Бабушка будет лишняя. Хорошо, но приходи
одна.
– А сегодня будем что-нибудь делать? – спросило «да-
рование». – Я уже в магазин за хлебом сходила, теперь
свободна до вечера.
– Тебя искать будут, – сказал Санька и подошел к сво-
им друзьям.
Теперь Светка могла разглядеть и третьего молодого
человека.
– Ты хорошо на этой бандуре играешь, – заметила она.
Санька даже растерялся.
– Это не бандура, а клавиша. Что-то вроде гармошки,
только горизонтальная, – объяснил он.
– Все равно хорошо. Ты молодец! – Светка протянула
ему руку в знак признания.
Санька взглянул на своих друзей и пожал руку Светке.
– Если я с тобой немного поработаю, то у нас что-ни-
будь и получится, – сказала она.
– Это точно, – рассмеялся Санька. – Приходи завтра на
репетицию в это же время. Может, что-нибудь и получится.
Светка широко заулыбалась и дала согласие.
– Теперь можешь идти, – сказал Колька. – Привет
бабушке.
Светка вышла из помещения и облегченно вздохнула.
Неожиданный смех, который просто вырвался из
подвального помещения, заставил ее остановиться.
Она пожала плечами, хмыкнула и вышла на улицу.
– Дураки, – буркнула она. – У меня, может быть,
скрытый талант, который, если постараться, можно и
раскрыть…
– Ну, ты даешь, парень, – все не мог успокоиться
Колька. – Зачем нам эта рыжая кукла? Ты с ней действи-
тельно собрался репетировать?
– А что, деваха ничего, хоть и немного конопатая, –
сказал Саня. – Надо с ней поработать. Может, и будет
толк. Не получится – пусть чешет в свою деревню под гар-
мошку частушки орать.
– Тогда мы с тобой на сцену не выйдем. Опозоримся
на сто процентов и только, – сделал заключение Дмитрий.
– Ею заниматься надо не здесь, а в постели, – добавил
Колька.
На следующий день Светка пришла пораньше и обна-
ружила закрытую дверь в подвал, где вчера встречалась с
молодыми людьми. Она заволновалась, но решила подо-
ждать: времени еще оставалось с полчаса. Она вышла на
улицу и уселась на лавочке.
Саню она заметила издалека, встала и пошла к нему
навстречу.
– Я так волновалась, что ты не придешь, – заулыба-
лась Светка.
– Это ты зря. Если я обещал – значит, буду, – ответил
Саня и оценивающе взглянул на Светку. – Ты какая-то се-
годня другая.
– Я готовилась. Мы же сегодня петь будем, – сказала
девушка.
– И не только петь, даже заниматься…
– Вокалом?
– И им тоже.
Он открыл дверь в подвал, и они вошли.
– А этих твоих друзей сегодня не будет?
– Сегодня нет. Они на пляж уехали с подружками.
– А ты что же так?
– А я вот, с тобой здесь.
– У тебя что, подружки нет?
– Короче, давай раскрывать твой талант, – сменил те-
му разговора Саня. – Кроме этих матерных частушек, что
еще можешь? Песни о любви знаешь?
– Знаю. Сама сочинила, – похвасталась Светка. –
Только музыки нет. Не умею я на гармошке играть.
– Ну, гармошки у нас нет, я вчера тебе говорил, попро-
буем на клавише. Сможешь напеть мелодию?
Светка встала в углу, сделала задумчивый вид, вспо-
миная текст, потом решила просто рассказать его, как
стихотворение:
– Милый мой, дорогой.
Как же я ждала весну.
Чтобы ты был со мной.
Ты придешь, и я приду.
Обними ты меня.
Поцелуй, как в прошлый раз.
Подарю я для тебя
Свои ласки и любовь…
– О, да ты просто поэт! – воскликнул Саня и стал
подбирать музыку к словам. – Давай еще раз, под музыку.
Только не спеши. Нескладуха, правда, какая-то, но давай
пробовать.
Светка набралась храбрости. Теперь она подошла по-
ближе к молодому человеку и спела два куплета.
– Слушай, сколько этих куплетов в твоем творении? –
спросил Саня, замечая, что оно просто бесконечное.
– Не знаю. Может, десять, – пожала плечами девушка.
– Ты с ума сошла! Столько не бывает.
– Но в них я раскрываюсь полностью, иначе меня ни-
кто не поймет. А сколько надо?
– Хотя бы три. Надо выбрать самую суть.
– Так не получится, – вздохнула Светка и опустилась
на стул. – Это будет уже не песня. Ты знаешь, сколько ку-
плетов в частушках? Сотни!
– То частушки, а это будет песня. Все получится.
Делаем так: куплет, проигрыш, куплет, припев и все…
Садись, пиши текст на бумаге. Будем вместе твои чувства
раскрывать коротко и ясно, чтобы зритель понимал, а не
засыпал, слушая твою ахинею. – Он подвинул ей чистый
лист и ручку.
Светка долго писала, потом попросила еще лист.
– Не хватило, – сказала она.
– Вот видишь. Слушая твою поэму, зритель просто уснет.
Светка часто заморгала.
Когда весь текст был написан на двух с половиной ли-
стах, Санька взял его и пробежал глазами.
– Иди сюда, смотри, давай вот это уберем, это тоже, и
это можно убрать. – Саня зачеркивал куплет за куплетом.
Светка склонилась за его спиной, замечая, как он же-
стоко кромсает ее произведение.
Он повернул голову в ее сторону и спросил:
– Что так дышишь мне в ухо? Жалко творение?
– Конечно. Я полгода сочиняла.
– Терпи, подруга. Надо работать для публики, поэто-
му приходится чем-то жертвовать, – посоветовал моло-
дой человек.
Она взглянула на него растерянным взглядом.
– Ты так считаешь?
– Думаю, что да. Но свое произведение сохрани. Оно
мне понравилось.
– Правда? – обрадовалась Светка.
– Правда.
Когда осталось только два куплета, Саня снова стал
подбирать музыку.
– Я и не думала, что все так сложно, – призналась Светка.
– Ты не думала? Это слушать песни хорошо, но их на-
до еще и сделать.
Она улыбнулась.
– Тебе виднее, – согласилась будущая звезда. – Давай
спою еще раз, теперь под твою музыку.
Она спела раз десять подряд, и только потом Саня от-
кинулся на стуле и расслабился.
– Ну, вот, кое-что получается, – сказал он. – Тебе над
вокалом надо еще много работать.
– Ты сможешь мной заняться?
– Садись, чего стоишь, – пригласил он ее присесть ря-
дом. – В ногах правды нет. Я сам не пою, а только играю,
но знаю, если много работать – толк будет. Ну-ка, давай
еще разок…
Они закончили занятия уже ближе к вечеру.
– Ну как? – спросила Светка и смущенно взглянула
на молодого человека, ожидая услышать одобрительный
отзыв.
– Для начала пойдет, но очень слабо.
– Еще приходить?
– Время будет – приходи. – Саня закрыл двери в сту-
дию, и они вышли на улицу.
– Ты сейчас куда? – вдруг спросила Светка.
– Пойду, пройдусь.
– Можно мне с тобой?
– Ты же где-то здесь рядом живешь?
– Ну и что? Я с тобой хочу погулять. Ты теперь мой
наставник.
Саня улыбнулся.
– Если хочешь, то пошли.
– Твои друзья такие смешные, – заметила она, когда
они шли по парку. – Все смеются и смеются. Надо мной,
наверное?
– Они всегда смеются. Не обращай на них внимания.
– Саня, давай заниматься без них, вдвоем, – неожи-
данно предложила Светка. – А потом как дадим концерт!
С ними у меня не получится.
– До концерта еще далеко, но песню можно сделать, –
ответил Саня.
– Вот давай и сделаем. Ты такой хороший, помоги мне,
может, и получится.
Саня взглянул на девушку и пожал плечами.
– Или нет?
– Может, и получится, – согласился он.
Уже к вечеру они расстались.
Светка не скрывала чувств, поцеловала Саню в щеку
и убежала в подъезд.
«Вот сумасшедшая!» – растерялся молодой человек.
В следующий раз они встретились через два дня, ког-
да никого не было, и допоздна занимались.
Светка делала успехи, и Саня решил на днях показать
их совместное творение своим друзьям.
– Уже поздно, – сказал он после очередного занятия. –
Я тебя провожу до подъезда.
– А ты?
– Я останусь здесь. Транспорт уже не ходит. Мы часто
здесь ночуем.
– Нет, – твердо заявила она. – Я с тобой.
– Тебя твоя бабушка искать будет. Не нужны мне
неприятности.
– Со мной у тебя неприятностей никогда не будет,
– заверила Светка. – Я сейчас сбегаю домой и вернусь. –
Она выскочила на улицу и побежала домой.
Вернулась она минут через двадцать и принесла це-
лый пакет с пирожками и колбасой.
– Ты, наверное, голодный, – сказала она, выкладывая
на стол содержимое пакета.
– У вас в деревне все такие заботливые?
– Все. Ты столько времени на меня тратишь. Давай ку-
шай. Тебе силы нужны. Я же вижу, как ты стараешься из
меня сделать артистку.
Она уселась напротив и смотрела, как Саня уплетал
пирожки.
– Сама жарила?
– Некогда мне – это бабушка, но я тоже умею.
Нравятся?
– Хорошие, – одобрил Саня. – Кофе будешь? Я сейчас
сделаю. У нас тут кое-что есть.
В этот вечер Светка не отходила от Сани ни на шаг.
Все хлопотала и ухаживала за ним.
– Если когда-нибудь будет мой концерт, – сказала она,
– то я посвящу его только тебе.
Саня от удивления вскинул брови.
– Я буду очень рад, – признался он. – Никто мне еще
ничего не посвящал.
Они пили кофе, и только под утро Саня совсем
расслабился.
– Домой пойдешь? – спросил он. – Поспать немного
надо.
– А ты?
– Я здесь, на диване.
– Я тоже здесь останусь. Ты ложись и спи, я тебя раз-
бужу. Во сколько разбудить?
– Нет, так не годится. – Саня взглянул на стулья. –
Если не хочешь идти домой – ложись на диван, а я на сту-
льях. Мне не привыкать. Главное, бабушка.
Светка открыла глаза, когда на часах было уже десять
утра.
Она сидела на диване и смотрела на спящего на сту-
льях молодого человека.
Он стал ворочаться и открыл глаза.
– Доброе утро! – сказала она. – Тебе было неудобно?
– Нормально, – поднял голову Саня. – Давно проснулась?
– Час назад.
– Надо было и меня разбудить. Сегодня к обеду ребя-
та придут, покажем им наши труды.
– Может, еще рано?
– Не рано. Потом что-нибудь другое сочиним, а это
доработаем.
Саня встал, снова заварил кофе, и они доели оставши-
еся вчерашние пирожки с колбасой.
К обеду появился Колька с другом.
– Давно пришли? – с порога спросил он.
Светка взглянула на Саню.
– Только что, – ответил он.
– А мы никуда и не уходили, здесь ночевали, – выдала
Светка.
Молодые люди переглянулись.
– Значит, процесс пошел, – сказал Дмитрий.
– Процесс у нас давно пошел, – снова влезла Светка
своим откровением и взглянула на растерянного Саню.
– Как успехи, звезда эстрады?
– Хорошо, – засмущалась она.
– Покажешь, что умеешь, или опять танцевать будешь?
– Нам некогда было заниматься танцами, мы другим
делом занимались, – ответила девушка.
Молодые люди так громко засмеялись, что Светка
покраснела.
– Мы в этом и не сомневались, – ответил Колька. –
Саня в этом деле у нас талант.
– Еще какой, – подтвердила Светка. – Мы с ним почти
всю ночь не спали.
– Понятное дело, – согласился Дмитрий. – Как можно
уснуть, если приходится таланты раскрывать по ночам. –
Он посмотрел на Саню и подмигнул. – Многое успели?
– Многое. – Светка разговаривала на полном серьезе.
– Под утро только кончили.
Колька почесал затылок.
– Ничего себе, – удивился он. – Ну и как, понравилось?
– Понравилось. Саня такой хороший. Он для меня де-
лает все, а я рада, что встретила такого человека.
Молодые люди сдерживались, чтобы не рассмеяться в
очередной раз, и смущенно прятали глаза.
– Главное, чтобы тебе понравилось, – сказал Колька. –
Тебе понравилось?
– Еще бы. – Светка взглянула на Саню, который сидел
и краснел. – Мы еще будем с ним пробовать, – добавила
она. – У меня с ним обязательно что-нибудь получится.
– Еще бы, – согласился Дмитрий. – Только далеко сразу
заходить не стоит. Бабушка придет, разбираться начнет…
– Не придет. Она знает, что я с Саней по ночам в
подвале.
Молодые люди отворачивали головы, чтобы Светка
не видела их лиц.
– С этим все понятно, – подвел черту в разговоре
Колька. – Покажи нам теперь свой раскрывшийся талант.
Саня сел за клавишу, и Светка спела новую песню.
Долгое и мучительное молчание даже насторожило
девушку.
Колька встал и взглянул на Саню.
– Где содрали песню? – спросил он.
– Сами придумали, – ответила Светка.
– Ну-ка, давайте еще раз. – Колька взял гитару,
Дмитрий сел за ударную установку.
После нескольких попыток стало получаться еще луч-
ше. Снова было молчание, но самое главное, никто боль-
ше не смеялся.
Светка смотрела на Саню, который равнодушно пи-
ликал на клавише.
– Что скажет строгая комиссия? – наконец прогово-
рил Колька.
– А что, пойдет, – одобрил барабанщик Дмитрий. –
Поработать надо – и к концу месяца выставим на концер-
те. Новое всегда приветствуется.
Колька внимательно посмотрел на Саню.
– Долго репетировали? – спросил он.
– Недельку, – ответил он. – Надо пробовать. Вроде по-
лучилось что-то.
Теперь они занимались все вместе и готовились к кон-
церту, который должен был состояться в конце месяца. У
Светки было в репертуаре уже две песни, и она была на
седьмом небе от счастья.
После репетиций, как обычно, расходились поздно.
– Хочешь, я тебя с бабушкой познакомлю? – неожи-
данно предложила Светка Сане, когда они вышли на ули-
цу и расходились по домам.
– Зачем? – удивился молодой человек.
– Она у меня хорошая. Я ей много про тебя
рассказывала.
– А стоило ли?
– Мне, кажется, что стоит. Ты же мне нравишься, –
призналась она. – А скажи, в этом шоу-бизнесе можно в
кого-нибудь влюбиться?
– Влюбиться? – Саня с удивлением посмотрел на
Светку. – Там все друг друга и так любят.
– Нет, я так не хочу. Я хочу влюбиться в кого-нибудь
одного и по-настоящему.
– В одного – это сложно. Там коллектив.
– Тогда я влюбилась, – призналась она.
– Вот и молодец! В Филиппа Киркорова?
– Нет, в тебя.
– В меня?
– Да. А что, нельзя?
– Ну, почему же, можно, но это как-то выглядит… –
Санька пожал плечами.
– У твоих друзей есть подружки, а у тебя нет. Ты мне как-
то сам об этом говорил. Я буду твоей подружкой. Можно?
Саня был в растерянности от такого предложения.
– Ну.… Попробуй.
– Ты такой хороший.
– Кто, я?
– Ты.
Саня покраснел.
– Идем, бабушка ждет. – Светка потянула его за руку.
– Опять домой не уеду, – пытался отказаться от на-
стойчивого приглашения молодой человек.
– Ничего, у нас останешься. Пойдем. Она снова напек-
ла пирогов, которые тебе тогда понравились.
Саня понял, что если откажется, то обидит Светку,
поэтому согласился.
– Ну, если пироги…
Бабушке Саня очень приглянулся, и она старалась
всячески ему угодить.
Светка сидела с ним рядом и наливала чай.
– У нас борщ есть, – сказала она.
– Нет, нет, – отказался Саня. – С меня хватит.
– Уже поздно, ты останешься?
– Я в студию пойду, – категорически отказался Саня.
– Опять на диване или на стульях?
– Я уже привык, просто живу далеко и часто остаюсь
в студии.
– С бабушкой я переговорила, оставайся. Спать бу-
дешь, как человек. – Светка посмотрела на него умоляю-
щим взглядом и улыбнулась. – Ты какой-то странный. Я
слышала, что музыканты ко всем пристают. А ты не такой.
– Обыкновенный. Чего дурью-то маяться?
Вошла бабушка, и Светка замолчала.
– Моя внучка всегда мечтала петь. Она в деревне вы-
ступала в клубе, потом в хоре пела, – стала рассказывать
старушка.
– Ну, баб, хватит.
– А чего? Она у меня самая любимая. А ты, милок, с
ней поешь или как?
– Занимаюсь, – улыбнулся Саня.
– Она быстро схватывает. Я за нее спокойная. Что там
можно, в этой деревне? А здесь все же город, и возможно-
стей больше.
Саню Светка уговорила остаться ночевать. Бабушка
постелила ему на диване постель с белой простыней и по-
ложила самую большую и мягкую подушку…
В конце месяца намечался концерт, и Светка к нему
особенно готовилась. Она сама сшила себе концертное
платье, много репетировала, и вот настал этот самый тор-
жественный и волнующий день в ее жизни.
В полном зале выступало несколько групп, и Светка
очень волновалась.
– Главное – спокойствие, – предупредил ее перед вы-
ходом Саня. – В зал старайся не смотреть. Смотри повер-
ху, чтобы не сосредотачивать внимание на зрителях. Это
потом уже будет по-другому.
– Я так боюсь, столько людей, – призналась девушка.
– Я буду рядом, главное не волнуйся.
Подошел Колька с гитарой. По его лицу тоже было
видно, что волнуется.
– Не подведешь? – спросил он. – Здесь промашек быть
не должно. – Он посмотрел сначала на Светку, потом на
Саню.
Светка в ответ улыбнулась.
– Все будет хорошо, – сказал Саня.
Колька перекрестился и за барабанщиком Дмитрием
пошел на сцену.
Светка растерянно посмотрела на Саню.
– Чего стоишь? – Он подтолкнул ее вперед.
Вечером все ждали в студии Кольку, который куда-то
уехал после концерта на машине.
Светка молчала, опустив глаза.
– Так и будем сидеть? – спросил Дмитрий.
– Ждем, – ответил Саня. – Где его носит? Уже час как
нет.
Он стал ему названивать по телефону.
– Отключен, – с досадой проговорил Саня.
Колька появился через полтора часа с двумя больши-
ми пакетами и букетом цветов.
– Это тебе от нашего коллектива, – торжественно про-
изнес он и преподнес Светке цветы. – Чего сидите, выкла-
дывайте пакеты – гулять будем!
Вечером Саня проводил Светку до дома.
– Дебют состоялся, – сказал он.
– Можно я тебя поцелую? – Светка обняла молодого
человека и поцеловала. – Спасибо тебе.
– Что, уже все? Бросаешь нас и уходишь на большую
сцену? – усмехнулся Саня.
– Куда я без вас? Куда без тебя…
Сане стало приятно, и он тоже погрузил в свои объя-
тия Светку.
– Ты сегодня выглядела просто великолепно!
– Ты правду говоришь?
– Зачем мне тебе врать? У меня нет такой привычки.
– Саня, ты самый лучший, кого я встречала в своей
жизни, – смущаясь, произнесла растроганная девушка.
– Смотри, перехвалишь.
– Я серьезно. А самое главное – то, что я, кажется, в
тебя влюбилась.
Саня удивленно посмотрел на девушку.
– Ты не хам, как многие, не нахал… Ты просто класс-
ный парень.
– Если так считаешь, то, может быть, ты и права. Мне
такого еще никто не говорил.
– А я тебе говорю.
– Тогда давай отметим твое признание в кафе. Ты как?
Светка улыбнулась.
– А потом поедем ко мне, – добавила она. – Бабушка к
родственникам уехала.
Саня обнял Светку и остановил такси…
Старик Родриг жил на окраине Парижа в одноэтаж-
ном старом доме с вывеской «Дом социального обеспе-
чения», который принадлежал объединенным профсо-
юзам Франции. В этом доме жили старики, не имеющие
родственников, или те, от кого отказались родные. Одним
словом, дом принадлежал престарелым.
Их было около двадцати человек – все со своими
старческими причудами, невыносимыми характерами и
требованиями.
В старости всегда кажется, что пожилому человеку
уделяется мало внимания, что он становится никому не
нужным и тяготит окружающих. Здесь находились имен-
но такие, не отличающиеся друг от друга старики, кроме
одного…
– Он у нас активист, – всегда ставил в пример заведу-
ющий домом старика Родрига. – Он активный член про-
фсоюза, даже здесь, в нашем заведении, и от него больше
пользы, чем от многих других. Мы привыкли к его выход-
кам и не обращаем уже на это внимание, но мы горды, что
среди нас есть такой человек.
– И проблем тоже от него немало, – тихо пробормотал
сидящий рядом заместитель.
Старики сидели в небольшом зале, переглядывались
и искоса посматривали на человека, сидящего в первом
ряду с написанным плакатом в руках.
– Он даже здесь – и то в передовиках. Он единствен-
ный, кто откровенно поддерживает профсоюзы, которые,
кстати, вас всех кормят. – Заведующий прищурил глаза и
оглядел притихший зал. – Кто из вас хотя бы раз ходил на
митинги протеста, кто из вас бывал на уличных шествиях,
которые организовывают ваши кормильцы? Ни один. А
вот уважаемый Родриг не пропускает ни одного меропри-
ятия, хотя и делает это вразрез нашему уставному распо-
рядку и правилам. Но мы еще раз горды, что среди вас
есть такой человек, которому небезразлично все проис-
ходящее за нашим высоким забором. Он и здесь преуспе-
вает. – Заведующий взглянул на старика, и тот вскочил с
места, поднимая над головой от руки написанный плакат
«Профсоюзы – это я! Долой самозванцев!».
После прочтения этого текста у заведующего расши-
рились глаза от удивления.
– Уважаемый, кого вы на этот раз решили проучить?
Родриг аккуратно свернул свой плакат, оглянулся на
своих сожителей и строго сказал:
– Борьба профсоюзов должна быть не только за за-
бором нашего учреждения, но и внутри общества. Я хочу
выдвинуть свою кандидатуру на должность председателя
профсоюзов.
– Хорошо, хорошо, – тут же согласился заведующий, –
но председатель уже есть за пределами нашего заведения,
и это довольно влиятельная личность.
Кто-то в зале громко хихикнул, но старик не обратил
на это внимания.
– Такой человек нужен и здесь. Я выдвигаю свою
кандидатуру.
– Мы обязательно рассмотрим ваше предложение и
решим по мере необходимости, – успокоил разгорячивше-
гося старика заведующий. – А пока садитесь, и продолжим.
Заведующий наклонился к сидящему рядом замести-
телю и прошептал:
– Почему вы до сих пор не разобрались, каким об-
разом этот старик покидает наше заведение? Где-то же
должна быть лазейка. Через охрану он еще ни разу не
проходил.
Заведующий еще раз взглянул на старика Родрига.
– Вам есть с кого брать пример, – продолжал заведую-
щий. – Я правильно говорю, уважаемый?
Родриг поднял на заведующего глаза, но промолчал.
– Правильно говорю, – закончил заведующий свою
речь. После короткого собрания к профсоюзному активи-
сту подошла только одна старуха по имени Зидони.
– Я желаю к тебе присоединиться, – проскрипела
Зидони. – Скажи мне, как тебе удается покинуть наш при-
ют так незаметно, что никто не может понять, как ты это
делаешь? Все узнают о твоем исчезновении только тогда,
когда тебя привозит полиция.
Старик сделал удивленные глаза.
– Неужели ты хочешь ко мне присоединиться? Дело
в том, что никто не знает, как я попадаю на все профсо-
юзные забастовки или митинги, и не узнает никогда. Это
мой профессиональный секрет. А ты, скажу сразу, не по-
тянешь. Быть в первых рядах активистов у тебя не хватит
духа, да и комплекция твоя неподходящая. – Родриг оки-
нул взглядом объемистую старуху. – Не пролезешь туда,
откуда я выхожу к народу.
Зидони была разочарована ответом, но не уступала.
– Месье, если вы до сих пор были слепы в отношении
моей особы и глухи к моим намекам, то вы сделали самую
роковую ошибку в своей старческой жизни. Как жаль, что
я не встретила вас раньше!
Родриг приложил палец ко лбу и прошептал:
– Слава тебе господи, что уберег меня от такой
награды.
– Я всю жизнь мечтала быть рядом с таким челове-
ком, как ты. – Старуха схватила Родрига за ворот и стала
трясти. – Неужели ты не видишь, как мои взгляды метают
нежность в твою сторону?
Родриг еле освободился от такой нежности и прижал-
ся к стенке.
– Я профсоюзный активист, а не какой-нибудь любов-
ник! Об этом надо было мечтать лет пятьдесят назад, –
выкрикнул он. – Сейчас уже поздно. Поезд – ту-ту – ушел.
– Я слышала, что любовь не признает возраста, – воз-
разила возбужденная бабка.
– Я слышал другое: всему свое время. Вы, мадам, что-
то путаете. Я давно замечаю, как вы бросаете на меня свои
мутные взгляды. Может, я недостоин их? Но в душе я дав-
но уже не любовник, а профсоюзный деятель. Это дело
намного важнее ваших девичьих мечтаний. Не путайте
божий дар с яичницей.
– О вас говорят, о вас скоро станут писать газеты.
– Мадам, вы сошли с ума! Кто обо мне говорит?
Директор этого заведения? Он от зависти все говорит,
или от злости. – Родриг пожал плечами. – Кто сейчас
поймет этих людей. А газеты? Что они могут обо мне
написать, кроме некролога? Вы не путайте мне карты.
Признаюсь, что любовь меня не интересует, тем более в
этом возрасте.
– Этот возраст замечательный, – пыталась убедить
Зидони и вся трепетала вокруг перепуганного старика. –
Когда еще насладишься жизнью, как не в старости?
Ошарашенный Родриг еле вырвался из объятий раз-
горячившейся старухи, забежал к себе в комнату и за-
крыл на ключ дверь. Отдышавшись, он уселся у телевизо-
ра и стал щелкать каналы, чтобы посмотреть последние
новости.
В новостях на завтра снова сообщали о митингах про-
фсоюзных активистов, которые на этот раз выступали со-
вместно с таксистами.
Родриг потер ладони и подскочил в кресле.
– За права таксистов я еще не боролся, – радостно
проговорил он. – Значит, мне надо с утра исчезнуть и
быть в первых рядах.
Старик приоткрыл дверь и увидел в коридоре старуху
Зидони.
– Эй, мадам, идите сюда, – поманил он ее пальцем.
– Вы хотели составить мне компанию в профсоюзном
шествии?
– Каком шествии?
– Ну, за права трудящихся хотите побороться? К со-
жалению, завтра я вас с собой взять не смогу. Не та тема. А
вот на следующей неделе к нам сюда приезжают проверя-
ющие, и вам ходить никуда не надо. Я вас возьму с собой.
Готовьте речь!
– Совсем дурак! – замахала Зидони руками. – Куда ты
меня возьмешь, когда они сами сюда приедут.
– На шествие. Самое главное в этом деле – демон-
страция. Я подготовлю пару плакатов, и мы их выставим
перед проверяющими или даже с ними пройдем вокруг
нашего заведения.
Старуха вылупила глаза на старика.
На следующий день старик Родриг после завтрака не-
ожиданно пропал.
Он находился в гуще событий, среди протестующих
таксистов, которые выдвигали свои права. Выступал ка-
кой-то оратор, и старик старался быть к нему поближе,
чтобы казаться заметным. Вокруг сверкали фотовспыш-
ки, щелкали фотоаппараты, у некоторых активистов кор-
респондентам даже удавалось брать интервью.
Родригу не терпелось попасть в объектив, а еще лучше
– что-нибудь сказать в микрофон. Он усердно вертелся
перед представителями прессы, но на него никто не обра-
щал внимания. Тогда старик сам решил привлечь к себе то
самое внимание, которого ему сейчас особенно не хвата-
ло. Он поднялся на какой-то ящик, чтобы быть выше дру-
гих и чтобы его все видели, поднял руку вверх и заорал
своим старческим писклявым голосом на всю площадь:
– Товарищи, господа и прочая рабочая братия! Мы,
таксисты, выдвигаем свои условия через великие профсо-
юзы, чтобы осуществить свои требования и чтобы нас
услышали…
– Кто это такой? – раздалось с разных сторон. – Этот
не от нашего профсоюза таксистов. Пусть выступает наш
представитель. Гоните этого старикашку!
– Как вы смеете, такое говорить! – возмутился Родриг.
– Я выступаю за всех постоянно. Меня все знают. Я
активный…
Родригу не дали закончить свои возмущения, как он
оказался среди взволнованной толпы, которая его давила
и толкала со всех сторон. Другой оратор уже рассказывал
о положении таксистов в городе и перечислял требова-
ния перед городскими властями.
– Черт знает что, – вслух возмущался Родриг. – Этим
таксистам совершенно не нужны сочувствующие люди.
Они еще не знают, с кем связались. Видели бы они меня
на других митингах, еще б и приплачивать стали за мое
участие. А что я вытворяю на шествиях.… Нет, там я ни-
чего не вытворяю, я в них просто участвую, – поправился
старик и огляделся по сторонам.
К митингующим спешили полицейские. Они раз-
гоняли людей, того же самого оратора схватили и пота-
щили к машине. Многие сопротивлялись и оказывались
объектами фотосъемки. Старик тоже попытался оказать
полицейскому сопротивление. Он вырвался из его рук и
закричал во весь голос:
– Скоро и вы будете на месте этих людей. Не трогай-
те представителя добровольной организации. Я борец за
справедливость и поддерживаю любые профсоюзы.
Перед глазами у Родрига засверкали фотовспышки, а
два полицейских, схватив его под руки, потащили к ма-
шине. Они швырнули старика внутрь, и он упал прямо
под ноги другим задержанным.
– Уже прохожих хватают, – возмущались таксисты в
кузове машины. – Отпустите старика!
– Я с вами, – твердил Родриг. – Я всегда был с про-
фсоюзами. Можно сказать, что я родился в профсоюзной
организации.
– А мы думали, что в роддоме, – смеялись задержан-
ные. – Ну и рассмешил!
Полицейские оглядели задержанных, выпроводили
старика из машины, поняв, что ошиблись при задержа-
нии, и уехали. Толпа начинала медленно расходиться, а на
Родрига набросились три корреспондента, чтобы взять
интервью. Один был с микрофоном, другой с фотоаппа-
ратом, а третий с камерой.
Теперь Родриг понимал, что даст долгожданное ин-
тервью. Это было впервые, но к этому он стремился всю
свою жизнь.
То, что говорил в микрофон, он не помнил, боль-
ше подставлял свою физиономию перед объективами.
Кругом все бегали, суетились, кричали…
– Мы понимаем ваше возбуждение, – сказал корре-
спондент, – но скажите внятно хоть что-нибудь по суще-
ству. Какие требования выдвигают протестующие? Мы
понимаем, что вы ветеран.
– Я, заметьте, профсоюзный ветеран, – громко объя-
вил Родриг. – Прочь лапы полиции от профсоюзной ин-
теллигенции! – громко воскликнул он.
Вечером из новостей о старике Родриге знал весь дом
социального обеспечения. Даже старуха Зидони не по-
смела к нему сразу подойти. Она внимательно выслушала
его интервью по телевизору, которое он давал корреспон-
денту, и некоторое время сидела в стороне, наблюдая за
активистом.
Родриг заметил ее сразу, но не спешил подходить. Он
медленно пробирался через ряды стульев, останавливал-
ся, спрашивая у некоторых о здоровье, и наконец добрал-
ся до Зидони.
– Милая моя, как я рад вас видеть! – торжественно
объявил он.
Удивленная Зидони даже подскочила на стуле.
– Сидите, сидите. Я хотел сказать, что вам повезло.
На этом сумасшедшем мероприятии мне чуть не свер-
нули шею, но я успел сделать несколько заявлений и, как
вы заметили, дать интервью. Но дело не в этом. В газете я
прочитал, что скоро намечается митинг протеста пенсио-
неров. Вы можете мне составить компанию?
Старуха от радости потеряла дар речи.
– Я вам дополнительно тайно об этом сообщу, – поо-
бещал Родриг.
А в это время у директора социального дома прохо-
дило срочное совещание, на котором обсуждалось появ-
ление на экранах их подопечного. Выступал один дирек-
тор, а остальные, опустив головы, виновато выслушивали
обидную длинную речь в свой адрес.
– Как это все можно объяснить? – тряс кулаком над
головой директор. – В истории нашего заведения еще не
было такой публичности. Всем известно, что наше заведе-
ние стоит на балансе объединенных профсоюзов, как дом
престарелых. Каким образом наши старики уже начали
выступать на митингах, принимать участие в шествиях,
попадать в полицию, а самое главное, давать интервью
на все страну?! Немедленно привести в чувство нашего
активиста!
– Старики все со странностями, – попытался возра-
зить кто-то.
– Странные – это мы с вами, что с ними работаем. А
этого старикашку можно давно отправить в другое за-
ведение. – У директора летели слюни в разные стороны.
– Немедленно нашего активиста поставить на место!
Немедленно!
Директор еще долго распинался и все чувствовали се-
бя виноватыми, сжимали кулаки и чувствовали, что гря-
дут большие изменения в их жизни.
Родриг же жил спокойно, собираясь снова совершить
вылазку на очередную забастовку в город, но неожиданно
обнаружил, что лазейка, которой он долгое время поль-
зовался, навсегда стала ему недоступной. Именно в том
месте была установлена сторожевая будка. Теперь он с го-
рестью начинал понимать, что его активная профсоюзная
деятельность идет к закату.
– Вот так, получается, – вздыхал он, когда рассказывал
о своих похождениях старухе Зидони. – Поддерживаешь
профсоюзы, как можешь, а они к тебе поворачиваются
задом.
Старик садился в своей комнате и начинал писать но-
вый плакат с протестующим текстом теперь уже о правах
человека.
Кое-что из жизни домашних
животных
Лощеный кот Барсик лежит на кровати, раскидав свои
все пять конечностей в разные стороны, и, прищурив зе-
леные глаза, лениво наблюдает за Филей. Филя – это со-
бака, которая постоянно гоняет по комнате прокусанный
мячик и радуется своей безнаказанности.
– Дворняга и есть дворняга, – мурчит кот. – И зачем
только тебя моя хозяйка когда-то в дом привела? Теперь
ты портишь всю мою жизнь. Ума у тебя не было и никогда
не будет. Ученой собаки тебе не достичь, и вообще ты су-
щество в доме совершенно ненужное, потому что бестол-
ковое. Охранять ты не умеешь, язык больше морды, глаза
глупые, хоть и откровенные. Все думаешь, что хозяйка по
ним может понять, чего ты хочешь? Глупая ты сущность!
Лаешь впустую, даже на себя, когда смотришь в зеркало…
И откуда в тебе столько дури? Вот только заберись еще
раз на мою кровать, я тебе мигом морду исцарапаю. Как
ты мне уже надоел! Ешь много, носишься по двору, как
сумасшедший, моих друзей котов гоняешь – невоспитан-
ная скотина.… И чего тебе не сидится или не лежится на
месте? Все что-то тебе надо, что-то выпрашиваешь, то
косточку, то танцуешь перед хозяйкой на задних лапах, а
мурчать не умеешь. Мое мурчание хозяйке нравится, по-
этому она меня всегда пускает на кровать. Это ты там, на
коврике, у двери сквозняки прикрываешь своей вонючей
шерстью. Не удалась твоя жизнь, а ты, дурачок, этого и не
заметил, и радуешься, что досталось. Я бы на твоем месте
оставил этот приличный дом, пошел к пруду и утопил-
ся. О тебе вряд ли кто вспомнит, если только твой друг
Барбос. А если я припомню еще все твои грехи, то тебе
не будет места не только в квартире, но и во всем дворе. –
Барсик открыл глаза и лениво взглянул на Филю. – Если
я еще припомню, что ты по моим мискам шаришься и все
мое молоко вылизываешь, то для расправы над тобой всех
моих когтей не хватит. Грешная ты сущность от ушей и до
хвоста. Ты не умеешь находить подход к хозяйке и лип-
нешь к ней по всяким пустякам. Твой хвост, как помело.
Ты им размахиваешь без всякого повода и разбрасываешь
своих блох по квартире. Чтоб он у тебя оторвался! И чего
только она в тебе нашла? Ты даже тявкнуть как следует не
можешь… Ты же собака.… А когда ты видишь меня.… Эх
ты, отродье неисправимое – не можешь мимо спокойно
пройти и вечно тебе что-то от меня надо… Не зря коты
говорят, что такие существа, как ты, только напрасно пи-
щу едят. – Барсик лениво поднял голову, огляделся и по-
тянулся. Он удовлетворительно муркнул и снова растя-
нулся, прищурив глаза: продолжал наблюдать за Филей,
который усердно наводил беспорядок в квартире.
Филя взглянул на ненавистного кота, будто понимая,
что тот о нем думает, и улегся на коврик у дверей.
– Надурачился, – сказал Барсик, окидывая взглядом
комнату. – А убираться, кто будет? Хозяйка сразу догада-
ется, кто все это натворил, да и я еще поддакну.
– Зато я с ней пойду на улицу гулять. Она всегда меня
с собой берет, – похвастался Филя.
– Она сначала тебя веником обработает, а потом возь-
мет. Ты думаешь, она поверит, что это я тут беспорядок
навел? Нет уж, прошло то время, когда все можно было
сваливать на меня. Я на такое сейчас не способен.
– А кто последний раз чашку со стола уронил, и она
разбилась? – припомнил Филя.
– Это было случайно, – буркнул кот и отвернулся в
сторону. – Она сама разбилась.
– Ага, сама… Вещи сами не ломаются и не бьются.
– Ты бы лучше за собой посмотрел, а то – «придет хо-
зяйка, и я пойду с ней гулять»… Размечтался, дурачок! Да
я в любое время могу выйти на улицу, и не нужно мне
никого ждать.
– Через форточку, как однажды? – спросил Филя.
Барсик недовольно скривил морду и насторожил уши.
– Что – однажды?
– Забыл, а я помню. Весь двор помнит, как ты выходил
гулять с четвертого этажа.
– Не помню. Опять что-то сочиняешь.
– Кто неделю назад сидел у раскрытого окна и наблю-
дал за воробьями, которые у тебя мельтешили перед гла-
зами? Я, что ли? Мы все с друзьями видели и смеялись над
тобой.
– Это все воробьи виноваты, – стал оправдываться
Барсик. – Я, как настоящий охотник, решил их успокоить.
– И сорвался вниз, да? Тебя береза спасла. Если бы не
она, пришлось бы хозяйке твои кости собирать. Мозгов у
тебя не было и нет. Кто с четвертого этажа прыгает за во-
робьями? А как ты орал на всю округу, чтобы тебя сняли
с дерева! Все собаки сбежались.
– Я посмотрел, как орал бы ты, когда б на дереве
застрял.
– Что мне-то там делать? Мне и на земле неплохо. Ох
и смеялись мы с друзьями над тобой, а ты, как ополоумев-
ший, нам кричишь: «Зови хозяйку, я сейчас сорвусь вниз
и убьюсь. Пусть лестницу захватит!». Забыл? Да если бы
я не позвал помощь – тебя бы сейчас вообще не было на
свете. Ты у меня в пожизненном долгу за свою кошачью
жизнь.
– Подумаешь, спасатель, – буркнул Барсик. – Я бы и
без вашей помощи слез с дерева.
Кот снова вытянулся на кровати и раздраженно зави-
лял хвостом. Филя, положил свою голову на лапы и при-
задумался, оглядывая беспорядок, который натворил.
«Да, влетит мне от хозяйки, – подумал он, поднялся, по-
дошел к окну и встал на задние лапы. – Как бы исправить
положение.… Скажу, что это Барсик тут резвился. Ему
проще от ее наказаний спастись, например, на шкафу».
Филя взглянул на кота и подошел к кровати.
– Эй, Барсик, – толкнул он его лапой. – Я слышал, как
хозяйка говорила соседке, что хочет купить попугая. Ты
ничего об этом не знаешь? Клетку она уже купила – это
точно для него.
Барсик поднял голову.
– И зачем нам этот попугай?
– Чирикать будет, тебя раздражать. Ты же любишь во-
робьев, а этот такой же, только с кривым носом, – стал
объяснять Филя.
Барсик облизнулся.
– Этот фраер здесь долго не проживет, – промурлы-
кал кот. – Его или инфаркт постигнет, или инсульт убьет.
– Да? А что это такое? – удивился красноречию
Барсика Филя.
– Тебе об этом пока рано думать. Я тебя еще терплю,
но у моих нервов есть предел. Будешь дурью маяться – то-
же подхватишь эти болезни.
Филя сплюнул на пол и отошел в сторону.
– Подумаешь, несколько слов выучил, а строит из се-
бя ученого кота. Вот у меня друг Барбос из соседнего дво-
ра знает намного больше слов, чем ты. Так ему ничего не
страшно – ни твои инсульты, ни инфаркты. Он живет сам
по себе, как и я.
– Сам по себе живу только я, а ты даже на прогулку с
хозяйкой ходишь. У тебя ни свободы, ни счастья.
– А что с попугаем будем делать?
– Он сам решит, – ответил кот, поворачиваясь на дру-
гой бок. – Ты лучше подумай, что хозяйка будет делать с
тобой, когда увидит тот бардак, который ты натворил в
комнате. Я уже знаю, о чем ты подумал, ничего у тебя не
выйдет. Она знает, что на такие пакости я не способен.
Филя взглянул на аквариум с рыбками, который сто-
ял на тумбе, и радостно подпрыгнул.
– Я знаю, я знаю, что надо будет сказать хозяйке, – за-
скулил Филя.
Барсик поднял голову.
– Что ты еще придумал?
– Я скажу, что это все они, рыбки, тут беспорядок
навели.
– Ты рыбок не трожь, – возразил Барсик и уселся
на кровати. – С тобой разве уснешь? Рыбки – существа
нейтральные. От них нет пользы ни на земле, ни в воде.
Пусть себе плавают. Одно у них преимущество – что они
рот открывают, а не болтают, как ты, пустомеля. Что ты
все тут выдумываешь? Рыбки – это моя забота. Скоро я
за них сам возьмусь. Тебе они на один зубок, а мне они
для удовольствия. Вот дождусь, когда хозяйка начнет им
воду менять, пересадит в банку, тут я их лапой всех и
вычерпаю.
– Извращенец ты, Барсик, – возмутился Филя, но тут
же насторожился и прислушался. – Кажется, хозяйка вер-
нулась, – прошептал он.
– Не кажется, а вернулась, – подтвердил кот. – Прячь
веник, пока она тебя им не отлупила за твой беспредел.
Барсик поднялся с мягкой кровати и одним прыжком
оказался на шкафу.
– Иди, подлизывайся, пока не получил за свои деяния,
а я посмотрю, как она с тобой обойдется.
Филе влетело по полной, но хозяйка быстро отошла и
вывела его на улицу.
Барсик уселся на балконе и наблюдал, как Филя бегает
по двору, лает на всех подряд и осторожно поглядывает
на хозяйку.
– Эх ты, дурак дураком, а еще собакой называешься.
Филя взглянул на окна квартиры и увидел усмехаю-
щегося кота.
Барсик показал ему язык и улыбнулся.
– Под лапы смотри, замочишь, балбес, кто потом в
квартире убираться будет? – крикнул ему кот.
Вскоре в квартире появился попугай. Он тихо сидел в
клетке и настороженно поглядывал на кота, который вер-
телся рядом.
– Так дело не пойдет, – заметила хозяйка пристальное
внимание Барсика и подвесила клетку к потолку. Теперь
коту было его не достать, и он наблюдал за птичкой со
шкафа.
– Филя, ты можешь закрыть свой рот и не лаять? – по-
просил Барсик. – Попугай боится тебя. Ты должен теперь
по квартире ходить только на одной ноге.
– Это как – на одной? – не понял Филя.
– А лучше перебрался бы ты к своему другу Барбосу
на помойку. Видишь, птица нервничает и не чирикает
из-за твоего лая. А как ты ходишь по квартире? Это же
уму непостижимо, как лошадь. Надо хозяйке предложить,
чтобы она от тебя избавилась: или ты, или попугай, пусть
выбирает! Смотри, какой он милый. Говорят, они разгова-
ривать умеют. Вот чему ты его можешь научить? Ничему,
только лаять. Где ты видел, чтобы попугаи лаяли?
– А где ты видел, чтобы они мяукали?
– Не мяукали, а нежно мурлыкали.
– При первом случае ты этого несчастного попугая
съешь, – догадался Филя. – Вот поэтому ты и хочешь от
меня избавиться. А я его буду охранять. Дай тебе волю,
ты бы и рыбок всех давно сожрал. Хорошо, что они в воде
плавают, а вот ты плавать не умеешь. Мы, собаки, все уме-
ем плавать, по-собачьи.
Вошла хозяйка, и Барсик завилял хвостом: стал вер-
теться у нее под ногами.
– Соскучился, милый, – нежно проговорила хозяйка и
взяла кота на руки.
Барсик взглянул на Филю и, прищурив свои зеленые
от удовольствия глаза, снова показал Филе язык. Так он
всегда его дразнил, когда чувствовал, что хозяйка уделяет
больше внимания его кошачьей персоне.
К концу недели попугай впервые чирикнул, и Барсик,
который сидел у аквариума и в очередной раз пересчиты-
вал рыбок, вздрогнул. Застыл от неожиданности и Филя.
Они оба задрали головы к потолку и прислушались.
Попугай еще раз произвел звук, и кот взглянул на пса.
– Да не виляй ты своим хвостом, – прошептал Барсик.
– Слышишь, что он говорит?
– Не-а, – замотал головой Филя.
– Эх ты… Он сказал, что Филя дурак.
– Не мог он такого сказать, – возмутился пес. – Он ме-
ня совсем не знает.
– За ту неделю, что он живет в квартире, тебя он выу-
чил основательно, поэтому и выражает свои мысли вслух.
– А откуда ты знаешь их язык?
– Я же кот, а коты знают все. Он сейчас смотрит на
тебя сверху вниз и думает: куда это я попал? Что это за
комок шерсти гоняет по комнате? Это он про тебя так
думает.
– А может, про тебя думает.
Тут попугай защебетал еще раз, и Филя воспрянул
духом.
– Вот теперь точно про тебя, потому что я слышал, как
он назвал тебя по имени.
– И что он сказал? – замурлыкал довольный кот. –
Про меня он ничего плохого не скажет. Он знает, что я его
везде достану, даже на потолке.
– Он сказал, что впервые видит такого кретина, кото-
рый целыми днями валяется на кровати и трется о ноги
хозяйки.
Морда Барсика вытянулась от удивления.
– Да я его вместе с клеткой сожру, – стал возмущаться
кот. – Нет, клетку будешь грызть ты, а я все остальное.
– Ты его еще достань.
Барсик заскочил на шкаф и огляделся.
– Да запросто. Со шкафа я его враз достану. Он здесь
у меня на расстоянии вытянутой лапы.
Филя наблюдал за разозлившимся котом с пола и
усмехался.
– Ты только обещаешь, а у самого духа не хватит птич-
ку порешить.
– Не хватит, говоришь! Вот, смотри.
Барсик приготовился к прыжку, прижал уши, чтобы
они не тормозили в полете, и кинулся на клетку, но не
долетел и обрушил все свое тело на стол. От падения на
столе подпрыгнула все посуда, рассыпался сахар из сахар-
ницы и опрокинулась банка с вареньем.
– Тебе тренироваться надо, – заметил Филя и прижал-
ся к стене.
Со стола стекало варенье, и Филя помчался его лизать.
– Вот ты и попал, – радовался пес. – Теперь тебя бу-
дут лупить не веником, а палкой. Смотри, все залил
вареньем…
Перепуганный Барсик сидел на столе и не знал, что
ему делать. Он зловеще посмотрел на попугая в клетке,
которого понесло, и он не закрывал рот, щебетал целыми
предложениями.
– Хочешь, переведу, о чем говорит попугай? – предло-
жил свои услуги Филя. – Он про тебя говорит.
– Не надо, – выдавил злобно Барсик и виновато спры-
гнул на пол. – Я его и на том свете достану, – прошипел он.
– Ты его на потолке достать не можешь, а собрался в
других краях искать. Он тебе еще много крови попортит.
– Филя радовался провалу кота и снова завилял хвостом.
Кот сидел в углу и шевелил усами в ожидании появ-
ления хозяйки.
«Теперь на Филю не наговоришь, – думал он. – Собаки
по столам не лазают, а зря».
Но все обошлось, и Барсик ходил гордым, поглядывая
то на Филю, у которого рухнули все надежды о наказании
кота, то на клетку.
На следующий день хозяйка рано ушла на работу, и
Барсик снова развалился на ее кровати. На удивление
Филя тоже не лаял и не бегал по квартире. Он лежал на
своем коврике у двери и, положив морду на лапы, задум-
чиво смотрел на кота. Под потолком щебетал попугай,
который не давал покоя коту, а кот, в свою очередь, при-
слушивался к его птичьей речи. Наконец, Барсик открыл
глаза и взглянул на клетку в надежде, что когда-нибудь к
этому крашеному кретину он все же доберется.
Филя прижал уши и смотрел на кота, рассуждая:
– Странные вы существа, коты. И кто вас только од-
нажды прибрал к себе? Мышей ловить вы давно разучи-
лись, только едите и едите. Я хоть дом сторожу, а вы?
Барсик повернул голову в сторону Фили и промур-
лыкал:
– Что, опять мне косточки перемываешь? Я даже знаю,
о чем ты сейчас думаешь: обо мне.
– Была охота, – возразил Филя. – Я думаю о другом.
– О попугае даже забудь, – предупредил кот. – Эта
птичка не по твою душу. Лежи у порога и не тявкай.
– А ты не мурчи на всю квартиру, спать мешаешь.
Хозяйка ему «кис-кис», так он и тает перед ней, как со-
сулька. Я бы тебе показал этот «кис-кис»… Подожди, кон-
чится мое терпение, ни один шкаф тебя не спасет, зануда.
Я тебе такой «кис-кис» устрою, что ты забудешь, где твоя
миска. Ты у меня на полке жить будешь вместе с книжками
и вниз спускаться только по моему разрешению. Как я
вас, котов, ненавижу. Была б моя воля – истреблял бы еще
в младенческом возрасте.
– «Кис-кис» – это мой пароль, которым люди пользу-
ются уже много тысяч лет, поэтому не возникай, пес ше-
лудивый. Засунь лучше свой длинный язык в свою глотку
и не виляй своим бешеным хвостом, – промурчал Барсик,
но на всякий случай поднялся и взглянул на шкаф, где
всегда видел свое спасение. – Ты вообще никто, и звать те-
бя никак, если только не собакой. У тебя даже пароля нет,
а твое «гав-гав» ни о чем не говорит. Это просто погоняло,
на которое откликается большая часть четвероногих па-
разитов во главе с тобой. Теперь я понимаю нашу друж-
бу: вражда, которую ты вынашиваешь в себе, мне давно
известна. Ты только и ищешь повод на мне сорваться. До
рыбок тебе не дотянуться, до попугая тоже, поэтому твое
пустое тявканье меня нисколько не напрягает. Таких де-
шевых сожителей я еще не знал в своей жизни. Ты мелкое
и дешевое существо, которое способно только высовы-
вать свой язык по любому поводу и строить глазки хозяй-
ке, чтобы она вывела тебя погулять. То ли дело мы, коты
и кошки.… У нас вся жизнь связана с преданностью, по-
душками и… мурчанием. Тебе до нас еще так далеко, что
представить такую жизнь, как у нас, ума не хватит.
– Сам ты дурак! – огрызнулся Филя. – Скупая поро-
да, которую понапрасну придумал какой-то идиот! Пусть
мне не дано лазать по столам да по шкафам, как тебе, и
сидеть на перилах, зато я хозяин на земле и вас, кошаков,
всегда напрягаю своим присутствием. Вот я бы тебе холку
надрал, попадись ты мне сейчас здесь, на полу… Все твои
пакости припомнил бы одним разом.
– Вот когда природа тебе что-то даст, подобное моему
существу, тогда и тявкай, – ехидно улыбнулся кот.
Филя разозлился и помчался в сторону кровати, где
развалился Барсик. Кот тут же подскочил, выгнул спину
дугой и зашипел.
– Войну захотел?
– Я сейчас с тобой разберусь, извращенец, – свирепел
Филя, но кот запрыгнул на шкаф и оттуда стал ему кор-
чить рожи.
– Вот вы это только и умеете.
– И не только это, – возмутился кот. – Быстро убирай-
ся с кровати. Весь сон мне нарушил, паразит!
– Это тебе не кошек без разбору драть, которые, как
конвейер, котят в подвалах рожают… Ступить уже некуда.
– Дурень ты. Кошки – существа нежные, поэтому ни
один кот не откажется с ними погулять.
– Что-то прогулки у вас слишком короткие, то пере-
грызетесь, то орете, будто валерьянки напились…
– Ты валерьянку не трожь. Ее свойства нам до сих пор
не известны, поэтому мы ее иногда и пробуем.
– И дуреете от ее запаха.
Барсик скривился и снова показал язык.
– Я у тебя его выдерну вместе с хвостом при первом
удачном случае, – пообещал Филя.
Попугай сидел в клетке, молча, и слушал всю разбор-
ку между котом и собакой.
«Да, – почесал он затылок лапой. – Эти не скоро уго-
монятся. Послать бы их обоих куда подальше, все равно
до меня никто из них не дотянется, и я вправе сказать
свое веское слово».
Он посмотрел на шкаф, где сидел кот, потом взгля-
нул вниз, где подпрыгивал возбужденный пес, и высказал
свои мысли вслух так громко, что кот и собака затаили
дыхание.
– Я здесь птица новая, эксклюзивная, но начинаю по-
нимать, что жизни мне не будет с такими придурками, как
вы.
Непонятное слово «эксклюзивный» вызвало у Фили
и Барсика недоумение. Они переглянулись между собой
выпученными глазами и открыли рты.
– Я бы с удовольствием улетел к себе на родину, – про-
должал попугай, – но клетка мешает. Поэтому слушайте
меня внимательно. – Он расправил крылья и уселся поу-
добней. – Ты, сидящий на шкафу полу тигр, полу лев, если
сейчас же не закроешь свою пасть, жди, когда я выберусь
из своего заключения. Пропала твоя дрянная шкура. Я те-
бе так холку надеру, что ты к следующему дню будешь жа-
леть, что познакомился со мной. В наших местах с такими,
как ты, разбираются очень просто.
Барсик даже пошатнулся и уперся лапами, чтобы не
упасть от такой наглости.
– А ты, там, внизу.… Не могу понять, на кого ты мо-
жешь быть похожим из зверей на моей родине, но ты
жалкое и беззащитное создание. Видно, тебе бог хвост
прилепил на сдачу, поэтому тоже заткнись. Надоели мне
ваши делёжки.
Филя вылупил на попугая глаза, раскрыл рот и высу-
нул свой длинный язык.
– Дай мне волю, я бы ознакомил вас с правилами жиз-
ни на своей земле, – продолжал попугай.
– А ты откуда родом такой умный? – в два голоса
спросили кот и пес.
Попугай расправил грудь, выпятил ее перед собой и
гордо заявил:
– Мы из Африки. Вам знакомы эти места?
– Нет, – замотали головами домочадцы.
– Так вот, если вы не перестанете между собой грызть-
ся за место под солнцем, то я приму самые строгие и кон-
кретные меры. Я тут всего неделю, а вы, два придурка, меня
уже достали своими разборками. Ой, кто бы открыл мне эту
клетку. Я бы вам перья, нет, не перья, а шкуры бы общипал.
Барсик и Филя снова в недоумении переглянулись.
– Он откроет, – сказал Филя и указал лапой на кота.
– Что, мне делать больше нечего? – ответил Барсик.
– Так ты же его съесть собрался, – вырвалось у Фили.
– Кого, меня? – Попугай распушил свои перья. – Да я
вас обоих насмерть заклюю.
Филя поджал хвост, побежал к дверям и спрятался
под ковриком. Барсика снесло со шкафа, и он с шумом
опустился на пол. Тем временем рассвирепевший попугай
раскачивал клетку, чтобы она сорвалась с крючка, и сыпал
проклятия тому и другому сожителю. Он грозно размахи-
вал крыльями, и Барсику показалось, что он сейчас разне-
сет эту клетку в клочья.
Перепуганный Филя выскочил из-под коврика, по-
пытался спрятаться за ножкой стула, но понял, что затея
напрасная. Он решил заползти под кровать, но там уже
сидел Барсик и был категорически против, исцарапав ему
лапой нос.
Наконец, попугай успокоился, и из-под кровати пока-
залась голова кота.
– Эй ты, ящер крашеный, звать-то тебя как?
– Хочешь узнать, от кого примешь смерть? – повер-
нул свою взъерошенную голову с распушенным гребнем
попугай.
Филя сидел под столом, поджав под себя лапы и хвост.
Он старался не дышать и прислушивался, что ответит
попугай.
– Гошей звать все твои неприятности, непристойное
животное, – прощебетал попугай.
Барсик заскрипел зубами от злости, но сдержался.
«Ну и имя, – подумал он. – Где же такие раздают?»
Филя был согласен на любое имя, лишь бы этот попу-
гай успокоился.
В коридоре раздались шаги, и кот, набравшись хра-
брости, вылез из своего укрытия.
Пришла хозяйка, и он вместе с Филей бросился к ней
в ноги.
– Соскучились без меня, дорогие, – стала гладить их
по головам хозяйка. – Сейчас я вас кормить буду. – Она
взглянула на клетку и улыбнулась. – Смотрите, какого
замечательного я вам принесла попугая, – сказала она. –
Немного освоится, я его выпускать буду, чтобы полетал.
Он же птица!
Филя жалобно заскулил, а Барсик покосился на клет-
ку и заметил, что Гоша забегал, запорхал от радости и
уставился своими большими глазами на кота.
– Может, не надо? – промурлыкал кот. – Улететь
может.
– Не улетит, – заверила хозяйка. – Он домашний. Будет
сидеть на шкафу и красоваться.
– Этого еще не хватало, – возразил Барсик.
– Слава богу, что не на коврике, – прошептал Филя. –
Самому там места мало.
Барсик заметил, как все рыбки в аквариуме прильну-
ли к стеклу и внимательно слушали их разговор. Ему даже
показалось, что они злорадствуют, улыбаются и даже сме-
ются над котом и собакой.
– Подождите, я и до вас доберусь, – прошипел кот. –
Сначала с этой жар-птицей разберусь, потом с Филей, а
там и вы на очереди. Не может быть в доме два хозяина. Я
единственный, кто для этого предназначен.
Почему-то в этот момент Филя подумал то же самое и
толкнул лапой кота.
– Смотри мне, напрыгаешься, – предупредил он. –
Ха-ха! Твой шкаф скоро попугай арендует, вот тогда ты
в моих лапах и окажешься. На люстру тебе не взобраться,
так что молись. Есть, правда, один вариант… Может, ты
навсегда оставишь этот дом? У тебя столько прекрасных
кошек по подвалам шастают…
Барсик даже подскочил от такого предложения.
– Никогда, – категорически замяукал кот. – Я здесь
родился, здесь и умру.
– Ну, родился ты не здесь, а в подвале, я уточнял, – за-
верил Филя. – А умирать – какая тебе разница, где. Меньше
хлопот будет с похоронами. Уходи, а там, глядишь, и попу-
гай за тобой улетит. Ему свобода нужна, как и любой пти-
це. Он обещал тебе шкуру попортить, значит, исполнит
свое заветное желание. У тебя выход один, только бежать.
В подвале тебя никто не достанет, да и скучно тебе там не
будет. Хочешь, я к тебе буду иногда приходить?
– Заткнись! А рыбок куда денешь, умный ты мой?
– Потом решу. Они меня не напрягают, потому что
молчат.
– Нет, так дело не пойдет. У меня есть другое
предложение.
– Какое? – завилял хвостом Филя.
– У тебя полон двор друзей. Возьми, например, то-
го же Барбоса. Представляешь, какая у него счастливая
жизнь! На помойке косточку найдет, грызет целый день
и радуется, потом валяется в канаве, отдыхает... Чем не
романтика!
– Мне и хозяйка косточку даст, – ответил Филя. –
Самую свежую.
– Да, за эту косточку ты родину продашь, – вздохнул
Барсик. – А там будешь целыми днями гулять и не ждать
хозяйку, чтобы выгуляла. Чувствуешь преимущество
Барбоса перед собой?
Тут снова заволновался Гоша и замахал крыльями.
– Этот еще успокоиться не может, – снова занервни-
чал Барсик. – Откуда вы только свалились на мою голову?
Права была мама, когда предупреждала, что собака в доме
– это к несчастью. А тут еще и этот проклятый попугай!
Хорошо, что червяка никакого не завели или этих белых
крашеных крыс, которым люди отдают предпочтение. Я
хоть этим счастлив.
Фила взглянул на хозяйку преданными глазами, по-
тому что его поджимало сорваться и нагадить где-нибудь
под кустом, а не в квартире. Он стал ластиться и поску-
ливать, чтобы та обратила на него внимание и вывела на
улицу. Но хозяйке было не до Фили: она стала готовить
обед.
– Если ты чего в квартире натворишь, – предупредил
кот, – я тебя сразу сдам. Не хватало еще, чтобы в доме во-
няло дерьмом.
Филя виновато опустил голову, поджал хвост и напра-
вился к коврику у дверей, но потом вспомнил, что очень
хотел на улицу, и стал носиться по комнате, привлекая к
себе внимание.
– Как я тебе не завидую, – стал ехидничать Барсик. –
Мой горшок стоит в углу, и не вздумай туда ходить. Я не
только тебе морду поцарапаю, я устрою голодовку. У тебя
сразу испортится аппетит, и ты навсегда перестанешь не
только скулить, но и лаять.
Филя насторожил уши, но нужда подпирала.
– Это еще как? – спросил растерянный пес.
– А вот так. Возьму и все изменю в твоей собачьей
жизни. Можешь прихватить с собой эту крашеную ку-
рицу, и гадьте с ней на пару в любом месте, но только не
здесь.
Сейчас Филя стал завидовать своему другу Барбосу,
которому все позволено – земля большая.
Филя потерял дар речи от слов Барсика и с испугом
поглядывал на попугая, который тоже уставился на кота.
– Эй ты, плюшевый огрызок, – донеслось из клетки.
– Если ты еще раз мяукнешь, то я эту клетку разнесу в
клочья. Тогда ты у меня гадить будешь не только в своем
горшке, но и на потолке. Не трожь собаку, она еще пока-
жет, кто в доме хозяин кроме меня.
Барсик ничего не понял, но на всякий случай прижал-
ся к хозяйке и жалобно замяукал.
– Назревает конфликт, – решил Филя и стал ломиться
в двери.
– Сейчас я тебя выведу погулять, – пообещала хозяй-
ка. – Я вижу, что тебя уже приперло.
– Еще бы не приперло, – проскулил Филя. – Тут такие
разборки начинаются, что никакая кишка не выдержит. –
Он стал громко лаять и скрестись в двери.
Хозяйка открыла двери, и Филя, не чувствуя лап, вы-
летел на улицу и тут же приземлился, наложив целую ку-
чу отходов организма.
Он огляделся по сторонам, заметил своего друга
Барбоса, который с перепуганными глазами выглядывал
из-за угла, и улыбнулся.
– Кто это тебя так? – зашептал Барбос.
– Даже по нужде нет времени сходить с этими домо-
чадцами, – гордо отвечал облегченный Филя. – Сейчас
вернусь и всех построю. Надоели они мне до ужаса.
– Кого строить будешь, Барсика и рыбок? – поинтере-
совался любопытный друг.
– Если бы, – вздохнул Филя. – Тут хозяйка какого-то
крашеного петуха в дом притащила, не знаю, что с ним де-
лать. Этот тип пообещал разворотить все, как только она
его выпустит полетать, поэтому мое присутствие в доме
обязательно, чтобы я все видел.
Филя демонстративно вильнул хвостом и гордо на-
правился в раскрытую дверь.
Барбос сделал удивленную морду, но удивляться ему
долго не пришлось. Через минуту из дверей вылетел
Барсик, а следом и Филя.
У Барбоса глаза повылезали от увиденного, и он снова
спрятался за угол дома.
– Что случилось? – дрожал голос Фили после призем-
ления на землю. – Ты меня чуть с лап не сбил.
– Ничего особенного, просто хозяйка открыла клетку
и выпустила попугая.
– Зачем?
– Чтобы полетал. Он же птица.
– Ну и?..
– Что – ну и? Вот мы теперь с тобой и на улице.
Кот расправил усы и посмотрел на распахнутую
дверь.
– Он сейчас все мое молоко выпьет, – проурчал Барсик.
– И мою сладкую косточку съест, – добавил Филя.
Они уселись в стороне и стали наблюдать за дверями,
но из нее никто не появлялся.
– Кого ждем? – подошел с вопросом Барбос.
– Не твое собачье дело, – огрызнулся кот.
– Я не знаю, кто выйдет. Может, хозяйка, а может, и
попугай, – пояснил Филя и на всякий случай приготовил-
ся к бегству.
– Что, совсем страшная птица? – попытался уточнить
Барбос.
– Да мелочь пузатая, – вздохнул Барсик. – Больше на
ворону смахивает, только с хохолком на башке. Я из его
хвоста все перья повырываю – и пусть потом полетает.
– Интересно как! – Барбос присел рядом и тоже стал
наблюдать за входными дверями. – Никогда не видел, что-
бы какой-то попугай гонял собаку и кота одновременно.
– Рот закрой, блудливый пес, – взорвался Барсик и на-
правился к двери. – Я ему сейчас покажу, пока он еще не
освоил нашу квартиру. Я не позволю в ней хозяйничать.
Он обеими лапами толкнул входную дверь, и она рас-
пахнулась еще шире. В тот момент из нее вылетел попу-
гай, покружился над домочадцами и прокричал:
– Времени у меня нет с вами возиться, но я могу и
вернуться.
– В Африку, наверное, полетел, – догадался Филя.
– Пусть куда угодно летит, но чтобы его здесь боль-
ше не было. Лучше на северный полюс. Там окочурится
и превратится в мороженое. Пусть его белые медведи ли-
жут. Мне достаточно того, что ты мне жизнь портишь, –
кричал Барсик вслед улетающему попугаю, пока в него не
попал хозяйский тапок.
– Ах ты негодник, – причитала хозяйка. – Ты зачем,
стервец, открыл так широко дверь и выпустил попугая?
Я за него большие деньги заплатила. На них можно было
купить таких, как ты, с десяток котов.
Барсик прижался к земле, поджал хвост и зажмурил
глаза.
Выскочила хозяйка и начала лупить кота веником.
Филя с Барбосом затаились и наблюдали экзекуцию,
творившуюся у них на глазах.
Барсик не выдержал пыток и рванул на ближайшее
дерево.
Теперь все негодования хозяйки обрушились на
Филю. Барбос еле унес ноги за угол и схоронился в канаве.
– Да, – вздохнул он. – Самая лучшая жизнь – это у ме-
ня. Ни за что не отвечаю, ни от кого не получаю. Живи –
не хочу! А у них какие-то попугай, тапки, веники…
Поздней ночью хозяйка отошла и сжалилась над сво-
ими питомцами. Она открыла дверь, и они, продрогшие и
мокрые от дождя, ввалились в теплую квартиру. Барсик
сразу спрятался под кровать, а Филя еще некоторое время
метался от гневных возгласов хозяйки, пока кот не позвал
его к себе.
– Кажется, пронесло, – переводя дыхание, прошептал
Филя.
– Меня тоже, – ответил Барсик, и пес почувствовал
резкий вонючий запах, который резал не только нюх, но
и глаза.
Фила закрыл нос лапами и старался не дышать.
– Ты чего? – спустя некоторое время спросил Филя.
– Ничего. Просто до своего горшка не успел добежать.
– Разбаловала тебя хозяйка, гадишь по всей квартире.
Вот как мне с тобой здесь находиться? Потом все на меня
спихнешь.
Барсик виновато промолчал и высунул голову из-под
кровати.
Хозяйка готовила обед и позвала кота к себе.
– Кис-кис.… Иди сюда, мой маленький, я тебя сейчас
накормлю.
Барсик вопросительно взглянул на Филю.
– Иди, иди, она тебя сейчас угостит, – сказал Филя. –
Она тебя выманивает из укрытия, но я тебя спасать не бу-
ду, засранец.
Поздней ночью уже и Филя вылез из-под кровати.
Он огляделся, взглянул на пустую клетку и облегченно
вздохнул.
– Интересно, кого хозяйка в следующий раз прита-
щит в дом? Главное, чтобы не крокодила.
Он улегся на коврик, поглядывая на свою пустую ми-
ску, и задремал.
У Фили заканчивалось терпение. Он возненавидел
Барсика еще больше и однажды подстерег его, когда тот
возвращался из кухни. Кот облизывал морду и удовлет-
воренно мурлыкал.
– А, вот и ты, – схватил его за хвост Филя. – Кто мне
рожи со шкафа корчил, кто языки показывал?
– Отпусти, шкуру попортишь, – закричал кот. – Я тебе
сейчас всю рожу исцарапаю.
– А ты попробуй. Хозяйки дома нет, и я готов с тобой
поговорить по-своему.
Барсик начинал понимать, что дело плохо, и насторо-
женно улыбнулся.
– Ты мне морду не криви, сейчас узнаешь, что такое
собачья хватка. – Он схватил кота за холку и стал терзать
с особой остервенелостью.
– Отпусти, проклятый пес, – заорал Барсик на все
квартиру. Я все хозяйке про тебя расскажу. Она тебя
вышвырнет из дома навсегда.
– Пусть выгоняет, но я с тобой посчитаюсь за все твои
проделки. Я тебе припомню и рыбок, и попугая, и мое со-
бачье достоинство. Я тебе язык на одно место натяну, что-
бы он не высовывался в мою сторону.
Барсик вывернулся и вцепился в Филю. Они стали
кувыркаться по всей квартире, переворачивая все на сво-
ем пути. Кот орал, собака визжала, но сдаваться никто не
желал.
Неожиданно в раскрытом окне появился попугай. Он
тихо уселся на подоконник и с ужасом наблюдал поеди-
нок между домочадцами.
– Твою мать, – схватился Гоша крыльями за голо-
ву. – Как же я правильно сделал, что оставил этот дом,
и зря решил вернуться. Нет, мне здесь делать нечего.
Если эти живут, как кошка с собакой, то и мне может
перепасть. Надо делать отсюда крылья, и чем быстрее,
тем лучше.
Драка в квартире не прекращалась. Все летело кувы-
рком, гремела посуда, с грохотом упала на пол клетка, по-
сыпались книги с полок…
Гоша еще некоторое время понаблюдал за выяснени-
ем отношений, понял, что принял правильное решение,
сплюнул на прощанье и громко выразил свое возмущение:
– Эй вы, придурки, что на сей раз делите? Место под
солнцем? Так вот запомните, что ближе всех к солнцу на-
хожусь я, а вы как были собаками да кошками, так ими
и останетесь навсегда. Драться вам предстоит всю жизнь
потому, что вы не умеете летать.
Гоша взмахнул крыльями и сорвался с подоконника,
но Филя и Барсик его речей не услышали: были заняты
выяснением своих отношений. Одни только рыбки об-
ратили случайное внимание на гостя в окне, но тут же
попрятались в водорослях, чтобы, не дай бог, и им не
досталось.
Place des Vosges
Это мое самое любимое место отдыха, место для раз-
мышлений и мечтаний! Место, где я сосредотачиваюсь и
настраиваюсь на новые проекты и просто любуюсь вида-
ми дворцов, которые окружают эту историческую пло-
щадь. Здесь моя голова наполняется самыми лучшими
мыслями, рождаются новые идеи и планы. Здесь я вижу
прекрасных людей, которые беззаботно прогуливаются
по аллеям, и втайне им завидую. Никто этого не может
представить, не побывав в этих памятных местах. Здесь
все пропитано историей великой Франции, здесь нельзя
быть просто так, не вспомнив все с самого начала, начиная
от королей и кардиналов и заканчивая теми же мушкете-
рами из романов Александра Дюма. Это просто сказка!
Когда я впервые приехал в Париж, сразу облюбовал
это место. Площадь, окруженная со всех сторон краси-
выми зданиями, в которых когда-то жили правители ве-
ликой республики. Почему-то мне вспомнился именно
Дюма со своими романами, и я представил, как он был
прав, описывая в своих повествованиях эту страну и это
место. Да-да, это та страна и то место, где в давние вре-
мена, именно по этой земле, прохаживались Людовик и
Ришелье, где всегда строились интриги и возникали лю-
бовные романы, ставшие знаменитыми на весь мир. Это
– то самое место, где делалась история великой Франции.
Мне всегда казалось, что и воздух здесь совсем другой,
особенный, исторический, пропитанный королевской
знатью и духом великих людей, вошедших в историю всей
Европы.
Я располагался недалеко от фонтана и наблюдал за
парижанами, которые беззаботно прогуливались, и думал
о них. Вид у них был обыденный, ничем не отличающийся
от всех остальных людей, живущих в других странах. Но я
видел их совсем другими, особенными, гордыми за свою
страну и эти места. Среди них чувствовал себя каким-то
возвышенным в их обществе, потому что впервые нахо-
дился здесь, и все мне было удивительным настолько, что,
казалось, я нахожусь в центре исторических событий.
Когда-то я думал, что французы – это особенные лю-
ди. Почему, не знаю, но впечатление у меня складывалось
о них именно такое. На самом же деле это совсем не так.
Они доброжелательные и отзывчивые, они свободные в
своих решениях и знают о многом, что их здесь окружа-
ет. Знают это место и им гордятся. Они умеют отдыхать
и работать, но самое главное – они ценят дружбу и чтят
историю своей страны. Французы легко знакомятся и мо-
гут рассказать о многом, особенно человеку, который ин-
тересуется историей их государства.
Я купил газету и уселся на скамейке напротив фон-
тана, прислушался к его журчанию и почему-то сразу
вспомнил Россию.
В последнее время мне не так часто приходилось
там бывать, но воспоминания остались о ней навсегда.
Каждый раз, когда я приезжал в Петербург, меня тоже
несло на площадь. На Дворцовую площадь, к Зимнему
дворцу.… Эта колонна с ангелом наверху… Впечатляет! Я
брожу по набережной Невы, а представляю Сену. А здесь,
во Франции, почему-то Неву.… Значит, скучаю и решаю,
что на будущий год обязательно поеду в Петербург.
Москва мне не очень нравиться. Она слишком шум-
ная и суетливая. Вечная московская расторопность, тол-
котня и все остальное сразу бросается в глаза приезжему
человеку. Питер намного спокойнее, красивее и добрее, а
тем более – это мой родной город.
В Париже я поселился в квартале Маре недалеко
от площади Вогезов. Это самая старинная площадь во
Франции. Здесь я несколько лет назад познакомился с
одним стариком, который тоже любил эту площадь и по-
стоянно тут отдыхал, посиживая на скамейке с газетой в
руках. Он мне многое рассказывал об истории этих мест.
Звали этого старика Тимео. Тогда ему было уже лет во-
семьдесят. Он почему-то всегда подсаживался ко мне и
предлагал сигарету.
Я не отказывался от его угощения, и у нас завязывал-
ся разговор.
Старик Тимео сразу определил, что я не местный жи-
тель, а когда узнал, что я имею отношение к России, стал
расспрашивать подробности о стране, в которой никогда
не бывал.
После моего рассказа он вздыхал, некоторое время
молчал и говорил:
– Французская земля отличается от всех других толь-
ко тем, что она французская. В России тоже много инте-
ресного, но мне не дожить до того времени, когда дочь
меня туда свозит. Она очень занятой человек, а надежд у
меня больше ни на кого нет.
В ответ я улыбался, а он утвердительно кивал головой.
– Да-да, милый мой. Наша страна – сплошная исто-
рия. Вот вы знаете, где сейчас находитесь?
– Конечно. Во Франции, в Париже, на площади
Вогезов.
Он громко смеялся.
– Ничего вы не знаете. – Старик сидел некоторое вре-
мя молча, потом припоминал некоторые факты из исто-
рии, которыми мог бы меня поразить, и с наслаждением
о них рассказывал. – Эта площадь повидала многое, на-
чиная от Генриха IV и до Наполеона. Когда-то здесь бы-
ло сплошное болото, и эту местность король подарил
ордену тамплиеров. – Тимео взглянул на меня, понимая,
что я слушаю его рассказ очень внимательно, и продол-
жал. – В ХIII веке эти места были осушены и застроены.
Тамплиеры быстро процветали и вызвали зависть у само-
го короля. Тот постарался не упустить этот момент и по-
добрал эти земли к себе. Потом здесь выросли эти здания,
где вершилась вся история Франции.
Его рассказы о Франции и самой площади меня до то-
го увлекали, что я купил книгу по истории и тщательно
стал ее изучать, чтобы при следующей встрече мог с ним
даже поспорить.
К большому моему удивлению, Тимео однажды не
пришел на следующую встречу. Я его долго ждал, но по-
звонить или как-то узнать, что случилось, у меня не было
возможности. С тех пор я с ним больше никогда не встре-
чался, хотя ходил на это место очень часто.
Теперь я и сам кое-что знал об этой площади, изучая
купленную мной книгу, и мог даже поговорить с любым
прохожим и рассказать об этих местах.
Сегодня у меня выдался свободный день, и я, не разду-
мывая снова отправился на площадь Вогезов. Хотя и был
будний день, все места на скамейках оказались заняты, и я
долго искал свободное местечко, чтобы посидеть и пораз-
мышлять о своих планах на будущее. Я с надеждой погля-
дывал на то место, где обычно сидел с Тимео, и оно вдруг
неожиданно освободилось. Несколько молодых людей
встали и направились к выходу. Осталась только одна жен-
щина с книгой в руках. Я поспешил туда и подсел рядом.
Она подняла на меня глаза и снова погрузилась в чте-
ние. Я сидел молча, поглядывая по сторонам, в надежде
увидеть старика. Так мы просидели некоторое время, по-
ка женщина мельком не обратила на меня внимание.
– Да, быстро проходит жизнь, – задумчиво произнес-
ла она как бы сама себе. – Я вас не знаю, но мне говорили
кое-что, – продолжала она, уже обращаясь ко мне. Она
сняла очки и закрыла книгу. – Эти места любил мой отец.
Он всегда проводил свое одиночество именно здесь.
– Отец? – переспросил я.
– Да. Его звали Тимео.
От ее слов я вздрогнул.
– Когда-то я с ним была на этой площади, и он мне
показал свое облюбованное местечко. Это именно эта
скамейка. Он говорил, что отсюда все очень хорошо вид-
но и что здесь он познакомился с одним интересным
человеком.
– А где сейчас ваш отец? – поинтересовался я.
– Он недавно умер. Я его единственная дочь, которая
достойно проводила его в последний путь. У него больше
в этой жизни никого не было.
– Он никогда не рассказывал про себя, – припомнил
я с сожалением. – Но он о многом мне говорил: об этой
площади, об истории и Франции… Вероятно, он ее очень
любил, и она для него что-то значила?
– Много лет назад именно здесь он познакомился с
моей матерью, – стала припоминать женщина. – Потом
они поженились, и он часто ее сюда водил, рассказывая о
том, что здесь когда-то происходило.
– Он хорошо знал историю Франции? – спросил я.
– По профессии он историк и преподавал в уни-
верситете, – продолжала женщина. – Для него прошлое
страны всегда было превыше всего. В свое время он полу-
чил ученое звание и очень этим гордился. Отец написал
много трудов, которые явились основой преподавания в
университете.
– Он никогда мне об этом не рассказывал.
– Так это вы и есть? – удивленно спросила женщина,
надевая очки и внимательно посматривая на меня. – Он
как-то говорил, что на площади, на своей любимой ска-
мейке познакомился с интересным человеком из России.
Значит, он говорил про вас? Вы и вправду из России? –
удивленно спросила она.
– Да.
– И что же вас привело в нашу страну?
– Абсолютно ничего, – вздохнул я, и она заметила мое
волнение. – Ничего, кроме работы.
– У отца всегда ее было много. Он никогда не успевал
ее переделать, но старался, чтобы все было на своих ме-
стах и сделано в срок. Он издал несколько книг, которые
стали полезными для людей, работающих в области по-
знания истории государства.
Я с удивлением посмотрел на свою собеседницу, и она
это заметила.
– Вы меня простите, если я выразился неправильно,
но это действительно так. Я не очень хорошо знал вашего
отца, но мне он казался хорошим человеком, – признался
я. – Он мне многое рассказал об этих местах, об истории
страны и многое другое.
– Я добавить к этому ничего не могу, – ответила
женщина. – Я работаю совершенно в другом направле-
нии, но сюда почему-то меня в последнее время тоже
стало тянуть. Хорошее место выбрал отец для отдыха.
Здесь кругом одна история, без которой он не мог жить
ни дня. Эти места для меня теперь стали, как память о
нем.
Я сидел некоторое время в задумчивости, припоми-
ная старика Тимео.
– Он вам больше ни о чем не рассказывал? – спросила
она после долгого молчания.
– Нет. Больше всего он говорил об этой площади.
– У моего отца была интересная жизнь. Он всегда
выделялся скромностью и мало о себе рассказывал. Его
предки были великими людьми. Однажды он показал мне
одну из своих рукописей, над которой трудился долгое
время, и я была очень удивлена.
– Что это за рукопись? – Мне становилось интересно
вести разговор с дочерью Тимео. Я чувствовал и раньше,
что этот старик был каким-то особенным. Он был очень
образованным, говорил немногословно, обдумывая ка-
ждое сказанное им слово. – Чем же он особенный и что
за рукопись он показал однажды вам? Если это личное и
семейное, то можете не говорить.
– Нет. Это совсем не личное. Он в своих трудах то-
же упоминает свое происхождение. Корни его рода идут
именно от короля Людовика ХIII, чью скульптуру вы
здесь видите.
– Этого не может быть! – воскликнул я от удивления.
– Как бы вы не удивлялись, но это действительно так.
Я не хочу припоминать, по какой линии он приходился
Тимео родственником, но король имеет отношение к их
роду. Отец никогда это никому не говорил, но в научных
трудах им был кратко отмечен этот факт.
Для меня эти слова были открытием.
– Значит, он сюда приходил неспроста, – заметил я.
– Получается, что так. Он мысленно общался со
своим предком. Людовик для него был превыше всего.
История памятника королю Франции тоже окутана таин-
ством. Известно одно – что только стараниями кардинала
Ришелье в свое время этот памятник и был воздвигнут.
В годы революции его переплавили. Через несколько лет,
когда все утихло, его возвели вновь в мраморе. Парижане
отдавали долг королю, который в свое время сделал очень
многое для страны. Потом мраморный памятник устано-
вили в музее, а на его месте выставили гипсовый, что вы
видите сейчас перед собой.
Я был удивлен и начинал понимать, что об истории
Франции я ничего не знаю.
– Это самое тихое место в Париже, – заметил я.
– Так и есть, – согласилась женщина. – Я в послед-
нее время тоже стала сюда часто приходить. Теперь я по-
нимаю отца. Он выбрал удивительное место для своего
одиночества.
– Он был одинок в жизни?
– После смерти матери отец действительно стал оди-
нок. Я его всегда пыталась как-то отвлечь от всего того,
что у него было на сердце, но он мне сказал, чтобы я его
оставила и занималась своими делами. Сначала я очень на
это обиделась, но потом стала его понимать. В последнее
время он очень изменился, замкнулся в себе и находил
свое утешение только здесь, на площади Вогезов. Иногда
я его не понимала, а теперь понимаю его тогдашнее состо-
яние: лучшего места не найти во всей Франции.
Женщина снова замолчала, и я заметил, как она устре-
мила свой взгляд на великолепный памятник короля,
Людовика ХIII.
Первое знакомство
Юное создание сидело у раскрытого окна и грустны-
ми глазами всматривалось в водную гладь Фонтанки.
Красотку звали Лиза.
Елизаветой ее называть было еще рано – ей всего
пятнадцать. Она – стройная, с симпатичным личиком, с
широко раскрытыми глазами и светлыми распущенными
волосами…
Девчонка, как и все подростки, мечтала быстрее
повзрослеть и окунуться во взрослую жизнь, но годы
брали свое, и Лиза довольствовалась тем, что есть, по-
гружаясь в мечты утех, которые сама себе придумывала.
Она мечтательно всматривалась в окружающий мир и на-
ходила в нем ту самую изюминку, которая представляла
особый интерес в ее жизни.
Лиза сидела у окна, вдыхая прохладный утренний
воздух, и мечтала…
По набережной двигались люди разных сословий, и
она их различала с первого взгляда.
Вот дама с зонтиком и собачкой… Зонтик носит в лю-
бую погоду. Одевается в старомодную выцветшую кофточ-
ку с рюшами и длинную черную юбку с поясом… Лиза ее
видит каждое утро. А вот булочник, который толкает тачку
с мешком муки… Его пекарня где-то за углом, на Гороховой.
Она его однажды видела в лавке, когда мать посылала ее за
хлебом. А вот курсанты-морячки, молодые, как и она са-
ма, – веселые ребята. Они всегда ходят гурьбой, громко и
весело смеются, обсуждая свои мальчишеские проблемы…
У Лизы всегда замирало сердце, когда они проходили
мимо ее окон. Ей очень нравились эти молодые люди, и
она испытывала к ним особый интерес.
Каждый раз, когда она их видела, сердце ее замира-
ло. Она тайком всматривалась в их веселые и счастливые
лица и смущенно опускала глаза. Нравилась и их форма
– всегда выглаженная, начищенная и аккуратная. Для нее
они были хороши все без исключения: молодость есть
молодость, и интерес ее к этим мальчишкам был всегда
какой-то особенный.
Она встречала их на улице, краснела и замедляла шаг.
Курсанты-морячки, не обращая на нее внимания, прохо-
дили мимо, а она останавливалась и смотрела им вслед.
Лиза улавливала даже какой-то особый запах, исходящий
от них. Ей казалось, что пахло морем и чем-то еще осо-
бенным, мальчишеским…
Лиза понимала, что с ней происходит что-то нелад-
ное, но разобраться в этом сама не могла, делая скидку на
возраст и моральные наставления родителей.
Неравнодушие к этим ребятам ее сильно беспокоило.
«Видно, переходный возраст», – иногда думала она,
стараясь брать себя в руки. Но в следующий раз все по-
вторялось сначала, Лиза ничего не могла с собой поделать
и всегда с завистью провожала их взглядом.
Они жили где-то в другой стороне, в направлении
Итальянской. Там было их общежитие, расположенное в
солдатских казармах.
Прогуливаясь по набережной, Лиза доходила до этих
казарм. Ей было безумно интересно еще разочек взгля-
нуть на этих молодых людей, ее сверстников или, может,
немного старше. Они с военной выправкой маршировали
на плацу, отдавали честь своим офицерам и вообще были
людьми серьезными и ответственными.
Лиза останавливалась неподалеку на мосту и наблю-
дала. Долго старалась там не задерживаться, чтобы не
привлекать к себе внимание, быстро уходила, но через не-
которое время снова там появлялась.
Лизу окликнула мать, и она отошла от окна, скрылась
в глубине комнаты. Через четверть часа она вышла на
улицу с сумкой и направилась в булочную.
Яркое солнце ослепило ее юное лицо, и она улыбну-
лась нежным его лучам. Она медленным шагом пошла
вдоль речки, миновала булочную, решив прогуляться до
самого училища.
Лиза остановилась у высокого решетчатого забора
морского училища, сквозь который просматривался весь
двор с ее обитателями.
У ворот стоял молоденький курсант лет шестнадцати
с повязкой дневального на руке.
Его начищенная бляха сверкала на солнце, выглажен-
ный гюйс развивался от легкого ветерка, а еле заметный
пушок над верхней губой придавал молодому человеку
привлекательный вид.
Подолгу своей службы он сразу обратил внимание на
постороннего человека.
– Ты кого-то ждешь? – спросил он.
– Нет, – растерялась Лиза. – Я просто так, смотрю…
Дневальный окинул ее строгим взглядом.
– Здесь стоять не разрешается, – сказал смущенно
дневальный.
Он подошел к ней поближе, и она разглядела лицо мо-
лодого человека.
Лиза ему, видно, приглянулась и он, сменив тон на бо-
лее мягкий, совсем еще юношеский, добавил:
– Постоять, конечно, можно, но не долго…
– Хорошо, я уйду, – покорно ответила она.
– Да стой, стой… – Он огляделся по сторонам, веро-
ятно, высматривая офицера, от которого мог бы получить
нахлобучку за разговоры с посторонним человеком.
Лиза улыбнулась:
– Это здесь вы учитесь? – спросила она.
– Да, а почему ты так интересуешься?
– Просто. А живете вы на Итальянской? – Лиза взгля-
нула ему в глаза.
Молодой человек действительно был хорош собой –
стройный, подтянутый… Его лицо покрылось румянцем,
а голубые глаза светились любопытством.
– Ты знаешь, меня зовут Максим, – неожиданно пред-
ставился он.
Лиза растерялась еще больше от его настойчивости.
– И со всеми ты так запросто знакомишься? – спро-
сила она.
– Только с красотками, как ты.
Лизе стало приятно от такого комплемента, и она на-
звала свое имя.
– Я сам из Новгорода.… Вот, приехал покорять моря.
– И давно уже покоряешь?
– Да. Второй год.
Появился дежурный офицер, и Максим поспешил с
ней расстаться.
– Если хочешь, приходи в одиннадцать, моя смена
будет, – уже на ходу крикнул он и скрылся в караульном
помещении.
На часах было двенадцать, и Лиза с удивлением поняла,
что одиннадцать – это вечером. Сердце у нее забилось с тре-
вогой и надеждой от такого предложения. Она проводила
его взглядом, пожала плечами и направилась в булочную.
Из ее головы не выходил этот курсант Максим.
Лиза поймала себя на мысли, что это происшествие
вдруг так ее разволновало, и стала путаться в догадках.
Может, потому, что таких предложений ей еще никто и
никогда не делал?.. Она оглянулась на караульное поме-
щение, где скрылся молодой человек, но никого не увиде-
ла, снова пожала плечами и поспешила за хлебом.
Она медленно шла в булочную, стараясь еще раз
вспомнить его лицо. Да, оно было милое…
«Если он пригласил на свидание, значит, я ему понра-
вилась, – размышляла Лиза. – А почему так поздно? Ах
да, он же военный человек, у них сложно со свободным
временем».
Теперь она ломала голову, как решить вопрос дома.
Мать вряд ли отпустит ее в такой поздний час.
Радостная, она вернулась из булочной. Мать сразу по-
интересовалась, почему так долго, на что Лиза только от-
махнулась: голова была занята другими мыслями. Перед
глазами стояло только лицо молодого курсанта. Она под-
села к окну, подперла руками голову и мечтательно за-
крыла глаза. Ее тело дрожало от неожиданного разговора,
и она снова дала волю своим фантазиям.
«Черт побери, а куда же мы пойдем? – мелькнула
мысль. – Куда он собирается меня повести в столь поздний
час? Как пройдет эта первая встреча, если она произойдет
вообще?».
Воспитана Лиза была в строгой семье, где не позволя-
ли ничего лишнего, и она неукоснительно исполняла эти
требования.
К удивлению, получилось как нельзя более удачно. К
вечеру мать отправила ее навестить родственницу.
– В таком случае, разреши мне там остаться на ночь, –
попросила Лиза, и мать согласилась.
Теперь преград для встречи не было.
Лиза не представляла, как это все получится, но ждала,
и чем ближе подходило желанное время, тем сильнее билось
ее сердце. Она никогда не испытывала такого чувства, а тут
в один миг все перевернулось, и она была в растерянности.
Лиза сидела в своей комнате перед зеркалом, рассма-
тривая свою внешность. Думала, что надеть на встречу,
какую сделать прическу, но, поймав себя на мысли, что
мать заподозрит неладное, решила оставить все как есть.
Она и так выглядела очень хорошо…
«Может, неприлично молодой девчонке так знако-
миться? – говорила она сама себе, обращаясь к зеркалу. –
А может, это какой-то обман, может, он просто пошутил,
а я всему этому поверила и размечталась… или принял
меня за какую-нибудь гулящую? Да нет, с виду порядоч-
ный парень…»
Все Лизе было интересно, а теперь даже и немного
страшно. Она чувствовала, как тревожно стучит ее юное
сердце, и тайком поглядывала на часы. Уже в который раз
она представляла милое лицо, морскую форму, которая
так красила молодого человека, и почему-то не сомнева-
лась, что встреча все-таки состоится.
Время тянулось предательски медленно: только де-
сять часов, а уже темно. Это летом белые ночи, но сейчас
осень и дни, как назло, стали намного короче. Хотя и сто-
ит хорошая погода, но впереди дожди и слякоть: это Лизу
всегда немного огорчало.
Она подошла к окну и стала всматриваться в потем-
невшую набережную.
Уже горели фонари, и прохожих становилось намного
меньше.
Лиза чувствовала, как горит ее лицо, как кровь клоко-
чет в висках и трепещет все ее тело. Это она почувствова-
ла только сейчас и этому удивилась. Ей стало тревожно.
Что это с ней вдруг происходит?
Лиза решила выйти пораньше и понаблюдать со
стороны.
Она стояла на противоположной стороне улицы под
аркой дома. Отсюда хорошо просматривалось здание и
ворота с караульным помещением морского училища.
Когда пробил желанный час, она вышла из своего
укрытия и медленно пошла вдоль забора.
Лиза шла, поглядывая на темные окна здания, когда
неожиданно кто-то схватил ее сзади за руку. Она вздрог-
нула и обернулась. Перед ней стоял Максим. Лицо его
сияло.
– Как ты меня напугал! – проговорила она, переводя
дыхание.
– Я думал, ты не придешь, – сказал молодой человек. –
Я на дежурстве подменился на два часа и теперь свободен.
Ты как?
– Я тоже.
– У тебя есть место, куда пойти?
Лиза поняла, что молодой человек впервые пригласил
девушку на свидание, раз не знает, куда даже вести.
– Какое место? – сделала удивленное лицо Лиза.
– Ну, не здесь же мы будем стоять. Надо отсюда уйти,
чтобы офицеры не встретились, да и наши пацаны мень-
ше видели. Потом начнут…
– А что они начнут? – не поняла Лиза.
– Завидовать начнут.
Она улыбнулась.
– Пусть завидуют. – Лиза заморгала глазами, не пони-
мая курсанта, а Максим взял ее за руку и повел подальше
от училища.
– Я знаю здесь тихий дворик, – сказал он. – Посидим,
поближе познакомимся. Ты как?
Вскоре они вошли во двор. Здесь было довольно тем-
но и тихо.
– Тут есть где-то скамейка, – сказал Максим. – Сейчас
найдем и посидим.
Лиза шла за ним молча, в недоумении. Наконец, под
покровом ночи отыскалась скамейка. Они сели рядом и
некоторое время молчали. В тишине она слышала тре-
вожное дыхание молодого человека и тоже волновалась.
Внутри у нее все трепетало, и она не находила себе места.
Максим взглянул на Лизу, взял ее за маленькую ручку, ле-
гонько сжал ее и тихо сказал:
– Можно я тебя поцелую?
Девушка растерялась и огляделась по сторонам; ни-
кто ей в жизни такого еще не говорил. Ее сердце забилось
еще сильней. Максим обнял ее за плечи и, прижимая к
своей груди, стал одаривать поцелуями. Они были неу-
мелые, мальчишеские, но ей было настолько приятно, что
она даже не думала сопротивляться. Теперь Лиза слыша-
ла, как бьется его сердце, как дрожат его пальцы, и она
закрыла глаза от блаженства. Вдруг она опомнилась и за-
хотела его оттолкнуть, но Максим уже не выпускал ее из
своих объятий. С глубоким и длительным поцелуем, она
почувствовала, как его язык скользнул в ее ротик.
– Ты классная девчонка, – тихо произнес молодой
человек.
Лиза расслабилась и уже сама, обхватив его за шею,
одаривала поцелуями.
– Прости меня, но я не думала, что с тобой будет так
хорошо и легко, – шепнула она, не выпуская теперь его из
своих объятий. – Может, мне не следовало это делать, но я
не могу иначе… Ты хороший!
Его руки судорожно шарили по ее спине, неожиданно
оказались под кофточкой, и она ощутила нежное их при-
косновение к своей груди.
Не помня себя, Максим путался в ее распущенных
волосах, совершая неловкие движения, и не выпускал де-
вочку из рук.
В пылу обоюдной страсти казалось, будто они оба
потеряли головы. Лиза, забыв про девичью скромность,
ласкала этого мальчика, как будто была с ним знакома,
целую вечность. Сейчас она ни о чем не думала – видела
перед собой только юное лицо, приоткрытый его рот с бе-
лыми зубками и нежным язычком, который иногда появ-
лялся и пропадал в глубине рта.
– У меня сейчас штаны порвутся, – прошептал
Максим.
Лиза тонула в его глазах и ничего не слышала – она
целовала его губы, лицо, шею...
Максим плавно опустил ее голову себе на колени и,
склонившись, теперь уже ласкал ее плечи.
Он так возбудился, что потерял самообладание. Лиза
почувствовала, как напрягся молодой человек, и замерла,
хотела подняться, но Максим ее удержал. Она снова сде-
лала попытку подняться, но он широко раздвинул ноги,
и ее голова провалилась между ними. Лиза на мгновение
затаила дыхание, обхватив его колени руками, которые не
переставали дрожать, а его сильные руки все ласкали и
ласкали ее упругую маленькую грудь и дрожащие плечи.
– Максим, прекрати, – зашептала Лиза.
Максим застонал, прижимая ее руку к своему интим-
ному месту и, почувствовал, как все ее тело дрожит.
Лиза даже не заметила, как Максим расстегнул свои
штаны, но сил выбраться из его объятий у нее не оста-
лось, и Лиза снова замерла, закрыла глаза и не знала, что
делать.
– Максим, не надо, – снова прошептала Лиза. – Ты
ведь знаешь, что я впервые вот так... Я не могу…
Но он ее не слышал, погрузившись в ошеломляющий
экстаз.
Молодой человек и сам не понимал, что делает, но
сдержаться уже не мог.
– Поцелуй его, – вдруг попросил он.
– Ты что, с ума сошел? Что ты себе позволяешь! Я ни-
когда этим не занималась!
– Мы же любим, друг друга, – не успокаивался Максим.
– Кто тебе это сказал? – возмутилась Лиза, готовая
уже разреветься от обиды и бессилия.
Юное создание все дрожало в объятиях не менее юно-
го тирана.
– Отпусти меня немедленно, – уже потребовала она, и
руки Максима разжались.
Лиза чувствовала, что у нее нет сил поднять голову
– она была тяжелее гири и лежала промеж ног молодого
человека. Сейчас уже ее ничего не удерживало, но что-то
не давало ей сдвинуться с места. Наконец, она встала…
Звук звонкой пощечины разнесся по всему двору. Из
глаз Максима так и брызнули слезы. Сделав шаг в сторо-
ну, Лиза еще раз взглянула на неподвижно сидящего мо-
лодого человека и разрыдалась.
– Прости, – произнес он. – Я с тобой просто сошел с
ума.
– Это таким вот образом ты знакомишься с девушка-
ми? – дрожащим голосом произнесла Лиза.
– Ты у меня первая, прости.
– Хам, идиот, подлец! – выпалила Лиза. – Я тебя
ненавижу!
Она была непреклонна в своих умозаключениях.
– Извини меня, не уходи.
– Иди на службу, – уже более спокойно сказала она. –
Тебе на все это было дано два часа. Ты получил, что хотел.
Лиза решительными шагами пошла прочь из двора.
Максим шел сзади и молчал.
Проходя мимо училища, он ее догнал и, взяв за плечи,
развернул к себе. Лиза подняла на него свои заплаканные
глаза.
– Прости. Хочешь, я встану перед тобой на колени
прямо здесь.… Давай еще встретимся, если ты не про-
тив. Со мной больше такого не повторится. Я тебя буду
ждать всегда, только приходи. Ты должна понимать, как
нам, курсантам, плохо без девчонок. Мы просто начинаем
дичать. – В его словах было столько правды и откровения,
что Лиза не посмела вырваться из его рук. Он прижал ее
к себе.
– Дурак ты, – сказала она.
– Я знаю, – согласился Максим.
– Иди на службу, попадет.
– Пусть попадет. Самое главное, что я тебя встретил.
– Максим взглянул на часы. – Да, пора, и так на полчаса
больше прогулял.
– Подожди, – сказала Лиза и теперь сама взяла его ру-
ку. – Ты меня тоже прости, если я тебя обидела. Ты мне
тоже понравился. Весь такой непутевый… – Она поцело-
вала его в щеку. – Я завтра к тебе приду, хорошо?
Глаза Максима засветились.
– Ну, я пошел, – сказал он. – Я буду ждать тебя завтра
после обеда.
Она улыбнулась и помахала ему рукой.
Максим еще некоторое время смотрел ей вслед, ожи-
дая, что она обернется, но Лиза ускорила шаг и скрылась
за поворотом.
Он ладонью погладил свою щеку, которая горела от
пощечины, и направился в караульное помещение.
Гастарбайтер
Санжар, молодой человек из ближнего зарубежья,
около года работающий на строительстве жилых домов,
снимает с земляками однокомнатную квартиру на окраи-
не города. Его друзья работают в разных местах и встре-
чаются только по вечерам: каждый для себя готовит ужин
– так уж повелось у них с самого начала, спорят о разной
ерунде, потом выстраиваются очередью в ванную и ло-
жатся спать…
Вечерами для Санжара начинается настоящий ад.
Еще бы, когда восемь человек живут на небольшой пло-
щади, другого ожидать ничего не приходится. В ванную
он специально старается пойти последним или поздно
ночью, чтобы, вернувшись в комнату, уже не слышать и
не видеть никого. Ему давно надоели их разговоры и спо-
ры ни о чем, мужские сплетни и пустые, ненужные мечты:
где бы найти женщину и разгрузиться для своего удов-
летворения. Каждый из живущих мечтает по-своему, и
ладно бы про себя, так они все вслух высказывают свои
бредни, а потом смеются, как ненормальные, над своими
рассуждениями. Иногда Санжар их ненавидит, хотя все
они из одного селения, но заткнуть их по этому поводу
нельзя: по мусульманским законам, недопустимо пере-
чить старшим.
Хозяин квартиры не против проживания такого ко-
личества человек, имея с них хорошие деньги.
Санжар работает на стройке и приходит домой позже
всех, смертельно уставший, в надежде на отдых.
«Какие же вы идиоты, – думает он, глядя на них. – Вам
бы дома сидеть и лясы точить. Вы все стали, как бабы, или
даже хуже. Работники из вас никакие, а денег хотите зара-
ботать и на дом, и на машину…»
Он сидит в углу комнаты на корточках и наблюдает
за своими земляками, которые спорят, громко смеются, а
иногда даже и ругаются, если не сходятся во мнениях. Все
ложатся спать поздно: делятся своими впечатлениями о
прошедшем дне и долго вспоминают родные края за чаш-
кой чая.
Предусмотрительный хозяин установил своим посто-
яльцам два маленьких холодильника для хранения про-
дуктов и один небольшой стол на кухне, поэтому обедать
всем приходится в разное время.
Санжар садится к столу позже всех, когда никого уже
нет. Он ест медленно, просушивая одновременно только
что вымытую голову, и прислушивается к пустым разго-
ворам друзей, доносившимся из комнаты.
– Отрываешься от коллектива, – говорят земляки. –
Ты какой-то нелюдимый. Таких у нас не любят. Живем на
чужой земле, поэтому и делимся друг с другом разными
новостями. А ты тихоня, и мы тебя иногда не понимаем.
– Какой есть, – отвечает он и продолжает ужинать.
Спит он около стенки, под окном, где постоянно дует
из щелей рамы. Он укрывается с головой, чтобы не проду-
ло за ночь и чтобы не слышать пустую болтовню.
Утром он встает раньше всех, чтобы спокойно приве-
сти себя в порядок, выпить чай и незаметно ускользнуть
на работу. Хорошо, что с ним никто из земляков не ра-
ботает. Для них это трудная работа – то ли дело в мага-
зине грузчиком или где-нибудь подсобником. Никакой
ответственности: где посидел с часок, где прилег, главное,
чтобы начальник не увидел.
Такая бытавуха ему давно уже надоела, и он неодно-
кратно задумывался о приличном жилье с элементарны-
ми удобствами.
Долгое время он относился ко всему равнодушно. Среди
всех он самый спокойный и рассудительный человек, всегда
успокаивает разгорячившихся друзей, когда их споры захо-
дят далеко за пределы, зная, что если они разбегутся или их
выгонит хозяин, то ему одному эту квартиру не потянуть.
Его это всегда настораживало, и он старался улаживать лю-
бые назревающие конфликты в самом их начале, за что вы-
слушивал от своих же друзей множество претензий. Но он
терпел и делал вид, что они всё делают правильно.
В выходной день Санжар уходит из дома, чтобы не
находиться в этой пропахшей потом квартире. Свои до-
кументы на пребывание в чужой стране и на работу он
сделал вполне официально и не боялся, если его остановит
где-нибудь в городе полиция. Земляки же их сделали, кто
как мог – подешевле и побыстрее, – за что имели постоян-
но проблемы. Здесь он впервые убедился, что уж пусть бу-
дет дороже, но законно, – это лучше, чем дешево и сердито.
После зарплаты он уходил в город, чтобы зайти в банк
и перевести деньги на родину, где у него осталась старая
мать и трое младших братьев, потом шел в центр отдох-
нуть: посидеть в парке или побродить по набережной,
успокоиться от домашней суеты и забыть на время нена-
вистные голоса своих земляков.
Возвращался он под вечер, готовил себе ужин, потом
ложился на свое место к окну, надевал наушники и вклю-
чал плеер, чтобы не слышать очередные разборки.
Санжар не признавал эту компанию, но в его поло-
жении выхода другого не было. Он не привык так жить
и думал, как бы сменить место жительство или вообще
определиться в этом городе основательно и надолго.
Санжару легче было уйти к ребятам по работе и жить
в вагончике на стройке, чем обитать здесь со своими, но
он не решался на такой поступок. Все думал, что непра-
вильно поймут и начнут осуждать – односельчане все-та-
ки. Начнутся на родине разговоры, и мать будет все это
выслушивать. Он этого категорически не желал и поэто-
му терпел.
Соседки-старухи вообще смотрели на этих приезжих
с недоверием, и он не был исключением. Это он замечал, и
ему становилось обидно, что его считают человеком вто-
рого сорта. Ему хотелось все перевернуть в своей жизни и
жить наравне с остальными, коренными жителями, пусть
не насовсем, но хотя бы на время.
Санжар всегда вежливо здоровался с соседями и про-
ходил мимо, чувствуя, как в его спину устремлены недо-
брожелательные взгляды.
Сегодня ему хотелось побыть одному и подальше от
съемной квартиры, от своих земляков и от всего того, что
он терпит на протяжении всей недели. Он ушел далеко, в
другой район, а когда уже совсем стемнело, тихо двинул-
ся в обратную сторону. Он был доволен своей прогулкой,
хотя и сильно устал.
Соседка средних лет, которую Санжар знал хорошо,
увидела его сидящим на скамейке у подъезда, подошла и
присела рядом.
– Ты чего тут один? – спросила она.
– Воздухом дышу, – ответил Санжар.
Она закурила.
– А я только с работы, устала, как шавка. Муж, навер-
ное, заждался, опять будет бурчать.
– Видел я его, нормальное у него настроение.
– Значит, опять выпил, – решила женщина.
Санжар покачал головой.
– Зря ты на него так. Он был совершенно трезвый.
– Это тебе так кажется. Я его изучила за десять лет
совместной жизни досконально.
Санжар пожал плечами.
– Не надоели тебе земляки? Вот смотрю я на тебя, ты
такой видный, симпатичный парень, не то что те, кто с то-
бой проживает. Колхозники какие-то.
– Да нет, пока не надоели, – вздохнул молодой человек.
– Часто слышу у вас ругань, – призналась она.
– Пусть ругаются, богаче будут, а я музыку всегда че-
рез наушники слушаю или вообще из дома ухожу.
– Значит, надоели, – сделала она заключение.
– Ну и что? – спросил Санжар. – Что от этого изме-
нится? – Он взглянул на соседку и усмехнулся.
– Определяйся, город огромный, общежития есть. Ты
парень спокойный, толковый.
– Ну, в общежитие мне не попасть – это точно.
Снимать одному комнату смысла нет: все деньги туда уй-
дут. Может, еще годик потерплю да и вернусь домой.
– А что дома? Работы нет, ты же сам как-то рассказы-
вал об этом мне. Родные на тебе одном и держатся.
– Это точно, – задумчиво проговорил Санжар.
– Вот и думай.
– Нечего думать, работать надо. Хотел взять кредит, а
оказывается, нам не дают – мы не граждане вашей страны.
– Машину хотел купить? – поинтересовалась соседка.
– Какая машина, ноутбук хотел.
– У тебя же наверняка на работе есть знакомые из
местных, может, они помогут?
– Ерунда какая-то, – засмеялся молодой человек. –
Кому это надо?
– Может, ты и прав, – согласилась женщина. – А граж-
данство принять не пробовал?
– Вы вообще, о чем говорите? Кто мне его даст? У ме-
ня что, здесь родственники есть, или как? Да и родня не-
правильно поймет. У нас так не положено.
– Ну, не знаю, как у вас положено – не положено, а
люди как-то делают и устраивают себе жизнь. Я просто
знаю один случай, когда молодой человек получил граж-
данство легко и просто. Со временем, конечно, не сразу.
Но он стремился, долго искал вариант, и, представляешь,
у него получилось.
– Что, здесь, у вас?
– Да. Он женился на местной, и ему выдали паспорт.
Не сразу, но выдали. Теперь кум королю! И работа достой-
ная, и отношение к нему другое. У него теперь два паспор-
та, а самое главное – у него работа с хорошим окладом. Он
на равных с нашими. Молодец!
– Как это?
– Ну, как, взял и женился.
– У меня там мать и братья, я так не смогу. У нас Аллах!
– Ну и что? Я же говорю, два паспорта у него. Он и
туда ездит, и здесь живет. Вашего Аллаха он не обидел,
а сам устроился. Теперь какие-то планы грандиозные
вынашивает.
– Машину купить?
– Да есть у него эта машина уже давно. Он о будущем
думает.
– У него что, здесь семья?
– Да нет у него семьи. Что ты заладил – семья да
семья… Он зарегистрировался с одинокой теткой, за-
платил за это ей деньги, а сам живет на квартире, как и
ты, но живет один, и на все у него хватает. Он и своим
помогает, и себя обеспечивает, и думает о перспекти-
ве. Теперь он может все, он стал нашим гражданином,
понимаешь? Я слышала, что у него в плане продать все
там, на родине, и перевезти свою родню сюда. Он имеет
на это право.
– Мои не поедут, – признался Санжар.
– Да у тебя и паспорта пока нашего нет, – согласилась
соседка, поднимаясь со скамейки. – Зато потом и твои род-
ственники могут стать здешними гражданами, если у вас
действительно там так плохо. Понимаешь, будет двойное
гражданство. – Она направилась к подъезду, но Санжар ее
догнал.
– И сколько это стоит? – спросил он.
– Не помню. Он вроде договорился за десять тысяч
долларов.
– Ничего себе! У меня столько нет, – удивился моло-
дой человек и почесал затылок.
– И у него не было. Родственники на перспективу по-
могли, заняли, правда, он не сказал для каких целей, иначе
не прислали бы. У него все получилось. Он сделал все пра-
вильно и давно со всеми рассчитался.
– Это надо там что-то продать, чтобы были такие
деньги, а у нас, кроме дома, ничего нет.
– А здесь будет совсем другая работа и зарплата. У нас
гастарбайтеры только мало получают. Думай, парень! Ну,
я это так, – махнула рукой соседка. – Иди домой, отдыхай.
В этот вечер Санжар долго не мог уснуть. Он прокру-
чивал этот разговор в голове уже несколько раз и мечтал,
погружаясь в неисполнимые желания, потом надел науш-
ники, чтобы не слышать болтовню земляков, но музыку
на этот раз включать не стал, лежал и продолжал думать о
недавнем разговоре.
Утром он встал, как обычно, рано, но совсем не от-
дохнувший – все размышлял и прикидывал.… Выходило
очень неплохо, но надо было идти на работу, и он решил
еще как-нибудь встретиться с соседкой, чтобы погово-
рить. Он быстро оделся и ушел, чтобы не опоздать.
«В выходной позвоню домой, – решил Санжар. –
Поговорю с матерью, что она скажет».
Мать была очень удивлена, допытывалась, не встре-
тил ли он себе девушку, которая ему понравилась, и не ре-
шил ли на ней жениться.
– Нет, мам, не до девушек, пахать надо. – Он ей все
подробно объяснил и почувствовал состояние матери на
другом конце провода. Естественно, она была против и
запретила сыну даже думать об этом.
– Ты на кого нас хочешь оставить? – заволновалась
она. – Мы без тебя здесь пропадем.
– Я же вас не бросаю, – пытался успокоить ее Санжар.
– У меня будет хорошая работа и зарплата совсем другая.
Это будет просто фиктивный брак.
Мать было не переубедить, и Санжар уже пожалел,
что рассказал ей об этом, но эта идея его так увлекла и не
выходила из головы, что он решил прицениться, во что это
ему обойдется на самом деле, если подвернется такой вари-
ант. Самое главное, надо было найти еще такую женщину: не
каждая и согласится, но попытаться стоило. На девушек рас-
считывать не приходилось – у них свои парни и свои планы.
Вечером он снова дождался соседку у подъезда и за-
сыпал ее вопросами.
– Есть у меня одна тетка. Ей пятьдесят лет. Живет с
больным сыном, и ей очень нужны деньги. Хочешь, я с
ней поговорю. Только о цене ты будешь договариваться
сам, если она на это еще пойдет.
Санжар согласился, и соседка пообещала на днях со-
общить ему результат.
Через два дня она сама позвонила им в квартиру и вы-
звала Санжара на разговор.
– Она, в принципе, согласна, – сообщила соседка. –
Тебе надо с ней обязательно встретиться. Вот ее адрес. Это
здесь недалеко. Но она женщина со своими причудами и
фокусами, иногда может и выпить… Да тебе какая разни-
ца, не жить же с ней. Как с ней будешь договариваться, я
не знаю, но это для тебя пока единственный шанс.
На следующий день Санжар с ней созвонился и по-
шел на встречу.
Ему было до того неудобно, что он хотел развернуться
и уйти, но рука сама потянулась к звонку. Он растерянно
вытер вспотевший лоб и оглянулся назад, чтобы уже по-
кинуть это место, как вдруг дверь перед ним распахнулась,
и он увидел стройную пожилую женщину, которая выпро-
важивала гостей. Она была немного навеселе, много смея-
лась, но, заметив молодого человека, взяла себя в руки.
– Это ты мне звонил? – спросила она.
Санжар молча, кивнул головой.
– Заходи, поговорим. – Она провела его в квартиру и
усадила за стол. – Выпьешь?
– Можно немного, – согласился Санжар, хотя никог-
да не пил. Другого варианта у него не было, чтобы начать
разговор и подвести его к самому главному. Он не хотел
испортить ей настроение, понимая, что пришел не вовре-
мя и с очень странным предложением.
– Это ты мне в мужья набиваешься? – спросила она. –
Мне тут про тебя одна знакомая говорила. Значит, вот ты
какой… А ты ничего, хорошенький. Но запомни, на квар-
тиру ты прав никаких иметь все равно не будешь.
– Да она мне и не нужна, – ответил смущенный моло-
дой человек.
– И жить тебе придется в другом месте.
– Это понятное дело.
– Я могу с тобой зарегистрироваться – так сделала од-
на моя знакомая, – но только на год. Этого времени тебе
хватит, чтобы сделать все документы. Если мне ты очень
понравишься, то продлим наши отношения. Тебе же наш
паспорт нужен, я правильно понимаю?
Санжар кивнул головой.
– Что, у вас там совсем плохо? – жалостно и с сочув-
ствием поинтересовалась женщина.
– Ничего нет хорошего, работы тоже.
– Понимаю, понимаю. И еще… вот мои условия.
Восемь тысяч долларов и коммунальные услуги пополам.
Ты как? Давай еще по одной, – предложила она.
Они выпили еще немного.
– Я должен позвонить своим и все рассказать. А
дешевле?
– Сколько хочешь?
– Откуда мне знать? – смутился Санжар, чувствуя, что
женщина может пойти на уступки.
– Тогда так: пять тысяч. Мне просто деньги очень
нужны. Регистрация за твой счет, и раз в неделю будешь
приходить ко мне исполнять свой супружеский долг.
Санжар покраснел от такого предложения.
– Мне все равно надо будет позвонить.
– Насчет супружеского долга?
– Нет, насчет денег.
– Хорошо, звони! Я тебя не тороплю. Может, найдешь
другой вариант, я не против.
Она проводила его до выхода.
Санжар вышел на улицу, чувствуя, как у него трясут-
ся ноги. Он был ошеломлен ее предложением, но цена его
устраивала, и он уже знал, где можно занять такие деньги.
«Потом возьму кредит и рассчитаюсь, – подумал он.
– А вот супружеский долг.… Это сложно… Я же мусуль-
манин… А впрочем, все мы люди-человеки… Но мать не
должна об это знать. Уж этот год я как-то выдержу!»
Он в уме перемножил недели на месяцы, и получи-
лось, что выполнять супружеский долг придется раз
пятьдесят за год, не меньше.
«Вполне реально, – думал Санжар. – Пусть будет это
моей тайной. Выдержу. Зато в будущем будет все…»
Больше он матери звонить не стал, а вышел прямо на
своего дядю, который его очень любил. Он был всегда при
деньгах и мог втайне занять их на любой срок.
Только сейчас Санжар вспомнил, что даже не узнал,
как зовут ту самую женщину, загрузившую его такими
условиями.
На следующий день он решил позвонить ей и сооб-
щить о своем согласии.
– Вот и хорошо, – сказала она. – Меня, кстати, зо-
вут Анной, – представилась женщина сама молодому
человеку.
– Тетя Аня, я разузнаю, как все оформить, и с вами
встречусь, – сказал он. – Дело времени.
– Я тебе не тетя Аня, а просто Анна – это раз… Второе
– все узнай и сообщи мне. Деньги отдашь при регистра-
ции, если что надумаешь или передумаешь, тоже звони. Я
должна знать все.
Через неделю деньги были уже у него на руках. Ему
пришлось заплатить, чтобы ускорили дела в загсе и на-
значили ближайший день регистрации. Теперь все могло
решиться за двадцать дней.
Санжар не звонил матери, но она, встревоженная по-
следним разговором, написала ему письмо.
«Дорогой сынок! Ты чего выдумал? Зачем ты хочешь
нас покинуть, меня и своих братьев? Мне одной после
смерти отца очень тяжело. Хорошо, что ты еще нам помо-
гаешь. Твой младший брат тоже собирается ехать на зара-
ботки и хотел, чтобы ты помог ему устроиться. А тут эта
новость. Зачем тебе эта девушка, она тебя обманет. Бросай
все и приезжай домой. Здесь все твои знакомые и род-
ственники. Здесь растет твоя племянница, ей уже пятнад-
цать лет. Все интересуются, как у тебя там дела? Смотри,
чтобы не было проблем, народ ведь разный бывает, осо-
бенно если это связано с деньгами. Если у тебя там совсем
плохо, то возвращайся, вместе не пропадем…»
Санжар сидел на лавочке и уже в десятый раз перечи-
тывал это письмо, понимая, что где-то мать была и права,
но она не знала дальнейших его планов, а он не торопился
ее в них посвящать.
На работе у него очень даже неплохо все складывается:
недавно поставили бригадиром среди своих же земляков,
и Санжар этим гордился. Однажды он поделился своими
планами с прорабом. Тот, мужик рассудительный, идею о
регистрации поддержал, но предостерег, как и мать, а на-
счет гражданства одобрил, пообещав ему хорошую рабо-
ту за его старания и организаторские способности.
– Но паспорта мне по-другому не получить, – сказал
Санжар.
– Понимаю, поэтому ничего сказать не могу, – отве-
тил прораб. – Девушка хоть ничего?
– Нормальная, – соврал Санжар.
– Тогда действуй!
Молодой человек воодушевился напутствием и ждал
дня регистрации. Он уже познакомился с сыном своей
будущей, так сказать, жены и был не в восторге, но, пони-
мая, что с ним ему не жить, этим себя и успокаивал. Это
был пацан шестнадцати лет, дурной, как пробка. У него
что-то с психикой не в порядке. То пристает, то отвергает
все – редко бывает адекватным.
– Теперь ты будешь моим отцом? – как-то спросил его
сын Анны.
– Каким еще отцом? У тебя с головой проблемы?
– Папаша… – сквозь зубы процедил сын. – Ты теперь
можешь меня воспитывать, конечно, если у тебя получит-
ся. А то я за тебя сам возьмусь.
– Я вижу, вы нашли общей язык, – сказала мать. –
Санжар с нами жить не будет, успокойся. Будет только
приходить иногда.
– Может вообще не приходить, – пробурчал сын.
– Прекрати, дорогой. Здесь решаю я, – твердо заявила
Анна. – Ты бы лучше помолчал. Я одинокая женщина…
– И тебе нужен мужчина, да? Какой он мужчина, да
еще и нерусский. Нашла же на свою голову…
– Теперь я тебя смогу усиленно лечить, чтобы ты стал
нормальным человеком, – радовалась Анна. – У нас поя-
вятся деньги!
– Я стану нормальным тогда, когда ты прекратишь все
свои невероятные задумки воплощать в жизнь.
– Дурачок, это же ради тебя.
– Ради меня? Это как?
Анна не стала ему ничего больше объяснять, улыбну-
лась расстроенному этим разговором Санжару и, уточ-
нив вопрос с днем регистрации, проводила.
Санжар был не в себе. Он шел в сторону своей съем-
ной квартиры и не желал вспоминать этого придурка.
Своих сожителей он тоже не хотел видеть: их споры и вы-
яснения отношений ему давно надоели. Теперь голова его
была занята совершенно другим.
«Может, остановить всю эту карусель? – думал он. –
Еще этот дурачок, сын ее.… А она сама? Чем больше я ее
узнаю, тем больше начинаю бояться. Но нет, неудобно…
и дядя деньги выслал, и все оговорено… Черт с ней, будь
что будет, но я поднимусь. Я согласен каждую неделю ее
обслуживать, но это всего год. Ерунда, лишь бы ее сынок
ко мне не приставал. Она его так любит и готова выпол-
нить его все сумасшедшие требования. Тоже какая-то
неадекватная…»
Санжар лежал на своем месте у окна, надев наушники,
и наблюдал за земляками. В очередной раз он убеждался,
что принял правильное решение, и уже не хотел думать
ни о чем другом.
«Еще придете ко мне на работу устраиваться, – раз-
мышлял он. – Как же так, ребята с одной республики, зем-
ляки – и так ненавидят друг друга. Ничего, год потерплю,
а там определюсь и с ними расстанусь навсегда. Пусть
дальше сами грызутся».
На работе он снова поделился с прорабом своими де-
лами. Прораб был для него одним из лучших товарищей,
поэтому Санжар ничего от него не скрывал, кроме тех от-
ношений с Анной, которые должны были вершиться по
договору, что они заключили. Об этом ему было говорить
противно и стыдно.
Настал день регистрации – это была пятница. Санжар
заранее отпросился с работы, надел все самое лучшее, что
у него было, купил небольшой букет цветов – все же реги-
страция, заехал за Анной, которая тоже вырядилась, и она,
прихватив своего сына-полудурка, уехала с Санжарам на
регистрацию. Там к ним присоединились знакомые Анны,
которые выступили в роли свидетелей при регистрации,
и их расписали.
Теперь Санжар имел некоторые внушительные бума-
ги и свидетельство о браке, по которому мог когда-нибудь
получить гражданство. Рассчитался он с Анной уже дома.
Она, веселая и удовлетворенная сделкой, отправила сына
в магазин, сама накрыла на кухне стол, и втроем они сели
отметить это событие.
Анна напомнила, что через год с ним разведется и
выпишет из квартиры. Напомнила также о супружеских
отношениях и ждала его в следующую субботу вечером к
себе.
Санжару пришлось еще много побегать по инстан-
циям, чтобы до конца оформиться и подать заявление на
получение нового паспорта.
Больше всего его пугала предстоящая встреча в конце
недели. У него никогда еще не было столь близких отно-
шений с девушками, а тут сразу женщина с опытом и в
возрасте… Ему было страшно.
В субботу вечером, перед тем, как пойти к ней, он
прочитал молитву, вышел на улицу и пешком направил-
ся к Анне. Времени было еще много; завтра выходной, и,
по всей вероятности, он останется у нее. Эта баба его так
просто не отпустит. Он вспоминал ее жадные взгляды во
время последней встречи, и его тело начинало дрожать.
– Да простит меня Аллах, – прошептал он и позвонил
в дверь квартиры.
Анна, заметно подвыпившая, открыла.
– Я знала, что ты придешь, – сказала она, широко улы-
баясь, но Санжару эта улыбка показалась отвратитель-
ной. – Есть будешь?
– Нет, – отказался Санжар.
Ему было неприятно здесь все, и он хотел как можно
быстрее покинуть эту квартиру.
– Папик пришел, – появился в коридоре сын и ехидно
улыбнулся. – Будешь обижать мою мамочку – я с тобой
поругаюсь, – предупредил он. – Я когда расстраиваюсь, то
становлюсь психом.
– Я это давно заметил.
– Смотри, папаша, – погрозил он пальцем.
Санжар не обращал на него внимания, прошел в ком-
нату, сел на диван и уставился в телевизор.
Анна принесла недопитую бутылку водки и две рюмки.
– А мне?.. – заныл сын.
– Тебе еще рано, – отрезала она. – У тебя и так со здо-
ровьем плохо. Пей лучше лекарство.
Она подсела к Санжару и поднесла рюмочку.
– Выпьем за нашу первую брачную ночь, – сказала
она.
Санжар вздрогнул и в этот миг почему-то подумал,
что женщина, давно живущая без мужчины, неуправляе-
ма в своих желаниях, поэтому настраивался на самое от-
вратительное в своей жизни.
– Иди в свою комнату, – прогнала она сына. – Иди и
готовься ко сну.
Анна отправила его, а сама полупьяными глазами
всматривалась в смущенное лицо Санжара.
– У тебя была когда-нибудь женщина? – допытыва-
лась она.
– Нет, – ответил покрасневший Санжар, отводя сму-
щенный взгляд в сторону.
– Значит, мне предстоит тебя всему учить? Или ко-
е-что ты уже умеешь? Что за женихи пошли в последнее
время, ничего не могут!
– Кое-что умею... – ответил уже подвыпивший моло-
дой человек.
– А надо уметь все, – зашептала она ему в ухо и по-
лезла обниматься. – Не бойся, муженек, я тебя научу.…
Если у тебя что-то не получится, надейся только на ме-
ня. Я баба опытная, прошла курсы молодого бойца, еще
когда тебя не было на свете. А для начала иди в ванную
и хорошенько помойся. Ты ведь с работы. – Она дала ему
большое махровое полотенце и пошла, успокаивать свое-
го придурка.
Уже из ванной Санжар слышал, как она с ним руга-
лась. Сын тоже не уступал – видимо, снова что-то закли-
нило в голове.
Когда он вышел, Анна все еще была у сына в комнате
и орала, чтобы тот успокоился, потом вышла и закрыла за
собой дверь.
– Вот идиот! – воскликнула она. – Все не угомонится.
Ему все интересно. Придется подождать, пока он успоко-
ится и уснет. А ты чего одетый? Я же специально тебе дала
большое полотенце. Уже и кровать приготовила.
– Пусть уснет, неудобно, – взволнованным голосом
сказал Санжар. – У вас и дверь не закрывается?
– Он сюда не зайдет, – сказала Анна. – Я пойду его еще
раз успокою, а ты раздевайся и ложись.
Ее голос был приказным, и Санжар не посмел ее
ослушаться.
Анны не было минут двадцать, а когда она вернулась,
то увидела, что Санжар все еще сидел на диване, обверну-
тый в полотенце по пояс, и смотрел телевизор.
– Ничего, привыкнешь, – вздохнула Анна, наливая
еще водки. – Этот дурак не скоро успокоится. Надо ему
купить каких-нибудь сильных успокоительных. Я на него
внимания не обращаю в последнее время. Он будто взбе-
сился. Представляешь, может раздеться, ходить голым по
квартире и приставать ко мне – все, что угодно! Наградил
же меня бог таким чудом! Так что ты не обращай на него
внимания, будто его здесь и вовсе нет.
– Я так не могу, – ответил Санжар. – Он, наверное,
ревнует?
– Он этого не понимает, он дурак. Его порой лучше не
трогать. Пусть творит, что хочет, а ты не обращай внимания.
Санжар в недоумении посмотрел на Анну и вздохнул.
Он, молча, взял со стола рюмку и выпил для большей уве-
ренности еще водки.
– Он же и зайти может? Почему вы замок здесь не
поставите?
– Хочешь, чтобы он двери выломал? Не надо мне это-
го. Лучше пусть стоит в углу и дрочит. Я к этому уже при-
выкла. Ну, а у тебя здесь что, муженек? – полезла она ру-
кой под полотенце.
Санжар весь задрожал от ее прикосновений. Он с тре-
вогой поглядывал на дверь и на Анну.
– Хорошенький какой, – шептала уже пьяная Анна,
пытаясь возбудить молодого человека. – Ну, ты что, со-
всем растерялся? Все выбрось из головы и расслабляйся.
Она расстегнула свой халат, и Санжар увидел превос-
ходные для ее возраста груди.
Анна убрала полотенце, и Санжар сидел теперь перед
ней совершенно голый.
– У тебя действительно не было женщин?
– Нет.
– Ну и зря. С такой прелестью, что у тебя, они потеря-
ли очень многое, а я нашла. Ха-ха-ха!
Анна положила Санжара на спину и стала целовать
его грудь и шею.
Санжар услышал, как скрипнула дверь в соседней
комнате, потом послышалась возня уже за их дверями.
– Успокойся и не обращай внимания, – сказала Анна.
– Если у тебя не было до сих пор женщин, значит, мне вы-
пала участь тебя обучить всему тому, что ты не умеешь.
Санжар чувствовал, что за ними наблюдает ее сын, но
уже так расслабился, что не обращал на это внимания.
Анна долго не выпускала Санжара из своих объятий,
не обращая внимания, что он уже громко стонал. Потом
она подняла голову и взглянула ему в лицо.
– Ну и как?
Санжар улыбнулся.
– Я тебя еще многому научу, так что готовься, – сказала
она. – Я баба опытная, а ты парень молодой и перспективный.
Эти ласки растянулись не меньше, чем на час. Санжар
уже изнемогал и еле сдерживался от желания удовлетво-
рить все потребности Анны. Только сейчас Санжар заме-
тил, что дверь приоткрыта и на них смотрит ее сын.
Анне было безразлично, что тот вылупил на них гла-
за. Она пронзительно стонала, прижимая к себе тело мо-
лодого человека.
– Чего уставился? – спросил Санжар, не выпуская из
своих объятий его мать.
– Ничего. Может, мне интересно, как получится мой
братец, – ехидничал тот.
– Учись, балбес, как надо все делать, – произнес Санжар
и чуть со смеху не подавился от собственных слов.
– Я и без тебя это умею. Я смотрю, как ей хорошо.
– Смотри, смотри… и учись.
Анна открыла глаза.
– Тут твой пришел, смотрит на нас во все глаза.
– Да и черт с ним. Не обращай на него внимания, зав-
тра он все забудет.
– Нравится? – Санжар взглянул на ее сына.
– Ничего, – протянул тот.
Санжар проснулся рано утром, взглянул на спящую
рядом Анну и тихо толкнул ее в плечо.
– Мне пора, – сказал он и поднялся, стал собираться.
– Ну ты, муженек, даешь, – восхищенно сказала Анна,
наблюдая за ним. – Вы все такие, азиаты, горячие?
– Почти.
– Может, поешь? – спросила она.
– Нет, спасибо, я уж дома. Через неделю встретимся?
– Как договаривались. – Анна накинула халат и пошла
его провожать. – В следующую субботу, – напомнила уже
на ходу она.
Санжар вышел на улицу, нащупал в кармане докумен-
ты и поспешил на свою съемную квартиру.
«Еще сорок девять раз, – размышлял он. – Если бы не
ее сынок, было б намного проще. Ну что ж, выдержим, –
он взглянул на ширинку на джинсах. – Во мы с тобой по-
пали! Главное – к ней не привыкнуть, а то потом будет
постоянно перед глазами стоять».
Санжар вдохнул свежий утренний воздух так глубо-
ко, что закружилась голова, и поспешил покинуть этот
дом.
На охоте
Зовут меня Жак, и я любитель пострелять из ружья,
особенно по тарелкам. Однажды я выбрал подходящий
теплый денек и созвонился со своим другом, чтобы от-
дохнуть, и он мне предложил сходить в лес на настоящую
охоту.
Я собрался основательно: взял ружье, патронташ
и рюкзак, чтобы в случае удачи складывать туда дичь.
Настрой у меня был решительный, но в самый последний
момент прозвенел звонок, и друг отказался от намечен-
ного мероприятия. Я был расстроен, но он предложил
встретиться со своим знакомым, который слыл заядлым
охотником и жил у самых лесов.
– Он тебе не откажет и составит подходящую компа-
нию, – заверил мой друг. – Ему охота дороже семьи. Он
вырос в лесу и знает все премудрости в этом деле.
Пришлось позвонить, чтобы не пропадал день, и я ус-
лышал в трубке писклявый мужской голосок. Сначала я
удивился, что такой голос может принадлежать человеку,
занимающимся охотой, а тем более семьянину и человеку,
которого мне обрисовывал мой друг, но делать было нече-
го, и я с ним договорился о встрече.
– Приезжай, только рано утром, – сказал писклявый
голос. – Я тебе поведу на уток. У нас здесь есть шикарное
болото. Давно собирался, но никак не могу выбрать вре-
мя. Сам понимаешь: жена, дети, бабка, свекор…
– Хорошо, достаточно, – остановил я его, пока он не
перечислил мне всю свою родню. – Я приезжаю!
Ранним утром я уже был у его деревянного дома и да-
вил на звонок. Долго никто не открывал, и, наконец, дверь
открыла женщина.
– Это вы звонили вчера Андрэ? – спросила она недо-
вольным голосом.
Я попытался ей объяснить свое появление, но она
молча распахнула передо мной дверь и сухо сказала:
– Входите. Он в столовой.
Я прошел в комнату и увидел толстого человека, ко-
торый развалился в кресле. Он окинул меня взглядом, на-
клонил голову набок и прищурил свои поросячьи глазки.
– Это ты, что ли, охотник?
– Я договаривался…
– Достаточно, – оборвал он меня и пошевелил своей
жирной задницей в кресле. – Мне объяснять ничего не
надо. На охоте все выяснится. Меня зовут Андрэ, если что.
Я тоже представился и уселся на указанный мне стул,
подождать, пока этот Андрэ соберется.
Вскоре мы вышли из дома и направились по тропе в
сторону леса. Лес был недалеко, но густой, заросший густым
колючим кустарником, с высокими деревьями и елями.
По дороге я расспрашивал Андрэ о лесных обитате-
лях, и он меня заверил, что кроме уток на болоте и зайцев
в этом лесу он никогда никого больше не встречал.
«Ну и хорошо, – подумал я. – Мне и уток достаточно».
Зашли мы далеко, свернули в какой-то овраг, и перед
нами раскинулось большое заросшее тиной болото.
– Это здесь, – сказал он. – Ты когда-нибудь стрелял?
– Конечно, – удивился я его вопросу, но не стал уточ-
нять, что по летающим тарелкам. – Стрелял и некоторым
образом попадал.
Он еще раз окинул меня своими поросячьими глазка-
ми и скинул ружье.
– Будем сидеть в засаде, и ждать, – сказал он. – В по-
следний раз я здесь подстрелил целых три утки.
– Здорово! – согласился я и на всякий случай расстег-
нул патронташ, чтобы быстро можно было доставать па-
троны и перезаряжать ружье.
Болото было тихое, и мы затаились. Кроме жужжания
комаров я ничего не слышал, лишь только отмахивался
от назойливых насекомых. Я поглядывал на спокойное
лицо Андрэ и начинал теряться в догадках, а туда ли мы
вообще пришли. Мой друг обещал совершенно другую
охоту. Создавалось такое впечатление, что здесь нет не
только уток, но даже лягушек: уж слишком все напоми-
нало обычную помойку. Кругом плавали гнилые стволы
деревьев, а жижа, которая наполняла вонючую впадину,
не предвещала вообще никакой дичи. Может, она здесь
когда-то и водилась или пролетала мимо, но чтобы за-
держаться в этом дерьме – ни одной утке бы не пришло
в голову. Я взглянул на Андрэ, но тот был сосредоточен и
внимательно всматривался в болото, которое находилось
перед нами.
– Кроме комаров, я думаю, здесь мы ничего не пойма-
ем, – прошептал я.
Андрэ поднес палец к губам и ответил тихим голосом:
– Если ты будешь болтать, то и комары разлетятся.
Охота – дело тихое и без рассуждений. Раз пришел, зна-
чит, сиди и молчи. Добыча сама прилетит или придет.
Я с удивлением пожал плечами и притих.
Пришлось терпеливо ждать, я отлежал все свои бо-
ка и стал понемногу ворочаться. Андрэ же со своей
комплекцией был как мешок и не шевелился вообще. Он
уже отложил ружье в сторону, достал из кармана боль-
шой кусок колбасы и стал жадно жевать. Он чавкал так,
что слышно было на всю округу, а запах от нее улавливал
даже я, находясь от него в нескольких метрах.
– Может, сменим позицию? – предложил я. – Мне ка-
жется, что здесь мы ничего не подстрелим.
– Мне лучше знать эти места, – возразил Андрэ, на-
конец, перевернувшись на другой бок, и несколько веток
хрустнули под его весом. Он прислушался. – Тихо, – про-
шептал он. – Слышишь что-нибудь.
Я тоже напряг слух, но кроме хрустящих под его жир-
ным телом веток ничего не услышал.
– Здесь точно кроме зайцев и уток никого нет? –
попытался уточнить я, настороженно оглядываясь по
сторонам.
– Почему нет? – удивился Андрэ. – На данный момент
здесь ты и я, а в болоте, вероятнее всего, есть еще и пиявки.
– Понятно, – улыбнулся я и неожиданно снова услы-
шал треск веток, но он исходил откуда-то сзади, из-за спи-
ны, а не из-под Андрэ. Я с тревогой взглянул на бывалого
охотника. – Кто это там может быть? На зайца не похоже.
Под ним ветки вряд ли будут так трещать. А если это он,
то каким же он должен быть, чтобы создавать такие звуки?
– На запах колбасы сейчас все утки слетятся, – преду-
предил толстяк, чтобы меня успокоить, и снова устремил
свой взгляд на болото. – Не обращай на звуки внимания.
Здесь можно услышать все, что угодно.
Он поправил ружье и сам оглянулся, так, на всякий
случай.
– А вы говорили, что здесь кроме зайцев нет никого,
– зашептал я. – Это точно не заяц, и тем более не утка.
Может, лось?
– Откуда могут быть здесь лоси? Они далеко от этих
мест.
Андрэ снова зашевелился, подминая под себя сухие
ветки, которые снова громко затрещали, и тут я вскочил
на ноги.
– Смотрите, кто это там такой огромный! – задрожал
мой голос.
Сквозь густые кусты пробирался огромный бурый
медведь. Он валил все на своем пути и устремился в нашу
сторону. Тут уже вскочил и растерянный Андрэ, и я уви-
дел, как у него задрожало ружье в руках.
– Давайте пальнем в два ствола, – в суматохе предло-
жил я.
– Выбрось из своей головы дурные мысли. Этого зве-
ря и тремя ружьями не повалишь. Смотри, какая у него
шкура. Да это просто чудовище! Откуда ему было здесь
взяться? Шатун какой-то…
Я чувствовал, что пора бежать без оглядки, потому
что этот лохматый мешок нас так просто не оставит. Я
огляделся по сторонам, но в растерянности забыл, с какой
стороны мы сюда пришли.
– Ну, вы как хотите, а я пошел, – зашептал я. – Тут
вашими утками и зайцами совсем не пахнет. А этот гость,
кажется, по вашу душу. Колбасу ведь вы тут поедали.
Я схватил свой рюкзак, наспех накинул его на плечо
и прижал к себе ружье. Понимая, что бежать придется
быстро, я с сожалением посмотрел на толстяка Андрэ,
развернулся и, сметая на своем пути кусты, помчался что
было силы прочь.
Через мгновение я увидел рядом с собой Андрэ, кото-
рый не отставал и пытался даже меня обогнать. За наши-
ми спинами слышался свирепый рев и треск не только ве-
ток, но уже и кустарников. Оглянуться я не смел и мчался
вперед, наугад прокладывая себе дорогу по заросшему
бездорожью, в мыслях повторяя: если хочешь, чтобы те-
бя не сожрал медведь, то должен бежать быстрее своего
товарища.
Из моего расстегнутого патронташа патроны выска-
кивали один за другим, а ноги несли в самую гущу леса. Я
уже потерял из виду Андрэ и мчался с такой скоростью,
что в глазах мелькали одни елки.
Сейчас я проклинал весь этот день, и мне казалось,
что мой друг специально подставил меня, чтобы изба-
виться от той участи, которая ждала бы его в этих местах.
Но раздумывать долго не приходилось, и ноги сами несли
меня в неизвестном направлении.
Медведь не отставал, и я чувствовал, что он преследу-
ет именно меня и уже дышит в спину.
Я обернулся, но его не увидел, и только со всех сторон
его зловещий храп наводил на меня ужас.
«Хоть бы дерево где-нибудь было приличное, что-
бы на него взобраться, – вертелась у меня единственная
мысль. – Что за напасть такая? Колбасу я не ел, запахом
его не притягивал, а этот мешок с блохами гонится имен-
но за мной!»
Я уже скинул с плеча свой рюкзак, подбежал к толсто-
му дереву и протянул руки к ближайшей ветке, чтобы на-
чать восхождение, как увидел на стволе повисшего Андрэ.
Этот толстяк был уже здесь и смотрел на меня взглядом
единоличника, захватившего единственно подходящее
убежище, которое встретилось у меня на пути. Он катего-
рически не желал меня на него пускать.
– Двигайтесь, – закричал я, не понимая, как он оказал-
ся здесь вперед меня. – Мы и вдвоем поместимся.
– Тебе в лесу что, деревьев мало? Выбирай любое!
Преодолевая трудности и сопротивление, я все же
вскарабкался наверх и посмотрел вниз, где вертелся
огромный медведь. Он встал на задние лапы, выпустил
длинные когти и стал скрести ими по стволу.
– У вас осталась еще колбаса? – спросил я.
– Я ее еще на болоте съел.
– Могли бы и поделиться с этим чудовищем, чтобы
он от нас отстал. Он любитель этих деликатесов. Только
зверя возбудили.
– Никогда здесь не было медведей, – тараторил дро-
жащим голосом Андрэ.
– А это что? По-вашему, это заяц?
Не помню, сколько мы просидели на дереве, но домой
я вернулся поздним вечером с одним ружьем, без рюкза-
ка, который растерзал медведь, и пустым патронташем.
Я набрал номер телефона своего друга.
– Понравилось? – сразу был вопрос в мой адрес.
– Что понравилось? – раздраженно рявкнул я.
– Ну, охота понравилась? С этим Андрэ я тоже ког-
да-то ходил на охоту.
– Понравилось? – теперь вопрос уже задал я.
– Тогда мы ничего не подстрелили. Время было
неудачное.
– А нам повезло. Нас чуть медведь не задрал, скотина.
Еле ноги унесли.
– Я же говорил, что Андрэ настоящий охотник. В сле-
дующий раз пойдем на охоту втроем.
– Ни в коем случае! – воскликнул я. – Я лучше по та-
релкам стрелять буду. Так безопаснее. С твоим Андрэ не-
известно, что можно встретить в следующий раз!
Ид аль-Адха
Вторую ночь подряд к пророку Ибрахиму является
ангел Джабраил, и пророк мучается во снах, просыпаясь
весь в поту со страшными мыслями в голове, и не находит
себе места. Он пристально всматривается в темный по-
толок своей хижины, и ему кажется, что появление этого
ангела не к добру.
Ангел появляется, потом исчезает и снова появляет-
ся.… В одну из ночей Ибрахим услышал от него странное
предложение о пожертвовании им своего единственного
сына Исмаила.
«Что он хочет от меня? – размышляет Ибрахим, не
смыкая по ночам глаз. – Неужели Аллах такой бессер-
дечный и жестокий, раз посылает мне этого ангела и тре-
бует, чтобы я исполнил Его желание? В чем я так прови-
нился перед Аллахом, что Он настойчиво требует такой
жертвы?»
Пророк взглянул в угол, где мирно спали его жена и
сын, вздрогнул от таких коварных слов, произнесенных
ангелом, и снова закрыл глаза. Только он это сделал, как
вновь перед ним предстал Джабраил:
– Это воля Аллаха, и ты не смеешь Ему в этом отказы-
вать, – глухо звучал голос ангела. – Если же ты воспроти-
вишься, то весь твой род от мала и до велика, постигнет
жуткая кара негодований Всевышнего.
Ибрахим целыми днями мучается, а слова, услышан-
ные им во сне, не выходят из головы. Теперь уже и его
жена замечает состояние мужа, но ничего не может по-
нять. Она вертится около него и боится задать вопрос.
– Что с тобой происходит в последнее время? – ре-
шается спросить она. – Что тебя эти последние дни так
гложет? Ты на себя перестал быть похожим. Ты не бо-
лен? Может, стоит помолиться и попросить Аллаха о
благополучии?
Ибрахим хмурит брови, бросает на жену строгий
взгляд, но молчит, мучаясь и размышляя.
В третью ночь Ибрахим боялся даже закрыть глаза,
чтобы опять не предстал перед ним этот ангел.
Он лежит и слышит дыхание своего сына в дальнем
углу своей маленькой хижины, и снова душевные муки не
покидают его всю ночь.
Долго борется Ибрахим со своим состоянием, но сон
берет свое, и он начинает засыпать.
В эту третью ночь снова к нему является ангел
Джабраил и опять требует, чтобы тот покорно исполнил
волю Аллаха и пожертвовал Ему своего сына.
– Если ты предан нашему Богу, то должен доказать
Ему свою преданность и принести в жертву своего по-
томка. В этом случае ты будешь считаться Его лучшим
другом, а это великая честь для мусульманина. Наш
Аллах знает, чего требует, и Ему надо поклоняться
беспрекословно.
Пророк Ибрахим вздрогнул от услышанных страш-
ных слов, произнесенных ангелом, и открыл глаза, снова
покосившись на то место, где спокойно спал его малень-
кий сын.
До утра он уже не смог сомкнуть глаза и в очередной
раз впал в раздумья.
«Почему именно я и мой сын Исмаил? – думал
Ибрахим. – Почему именно на мне и моем сыне Аллах
сосредоточил все Свое внимание? Я обыкновенный че-
ловек, без достатка и злых мыслей, покорный его слуга, а
мне такая участь?»
Утром он попросил жену, чтобы та одела сына во все
новое, и сказал, что они идут в гости.
Ибрахим не смел противоречить своему богу и ре-
шился на самое страшное в своей жизни: выполнить во-
лю Аллаха, как тот того требовал.
Ранним утром Ибрахим с сыном отправился в долину
Мина.
Он держал сына за руку и чувствовал, как тревожно
бьется его детское сердце. Он отворачивал глаза в сторо-
ну, чтобы Исмаил не видел их, и шел вперед.
Отец тайком поглядывал на спокойное лицо сына, а
его сердце неустанно болело: он не знал, что ему делать
дальше. В его сознании вертелись слова покорного слуги
Аллаха, которые ни на минуту не давали ему покоя.
Маленький Исмаил будто чувствовал какое-то собы-
тие, но как человек, тоже любивший Аллаха всем своим
детским существом, готов был исполнить все Его желания.
Неведомо откуда вдруг появился Шайтан. Он шел
следом за Исмаилом и шептал ему на ухо:
– Не ходи с отцом в долину Мина, ты погибнешь. К
твоему отцу явился посланник Аллаха, который пере-
дал ему страшное пожелание – принести тебя в жертву.
Одумайся и не делай этого. Беги от него – и останешься
жить на этом свете.
– Я, как и мой отец, предан своему Богу, поэтому, что
пожелает Аллах, я исполню с достоинством. Если что-то
со мной случится, значит, так тому и быть… – отвечал
Исмаил.
Шайтан начинал понимать, что маленький человек
предан своему Богу, поэтому стал настойчиво шептать
уже его отцу, Ибрахиму, чтобы тот одумался.
Ибрахим в растерянности остановился, стал подумы-
вать о воле Аллаха, но, слушая шепот Шайтана, не желал
уже изменять своему решению. Вера в Бога для Ибрахима
была превыше всего на земле.
Он наклонился, поднял с земли горсть камней и стал
бросать их по семь камешков в разные стороны, чтобы
Шайтан исчез.
Пророк смахнул пот с лица и снова взглянул на свое-
го сына. Он чувствовал, что маленький Исмаил все пони-
мает, поэтому покорно продолжает с ним путь в долину
Мина.
Они шли еще долгое время, потом Ибрахим остано-
вился у большого камня, торчавшего из-под земли. Он
упал перед ним на колени и зашептал заученные строки
из Корана, превознося руки к небесам. Мальчик стоял,
молча склонив голову. Его тело все дрожало, а сердце тре-
вожно билось от непредсказуемых событий.
Отец вздохнул и снова стал молиться, превознося
Аллаха. По его лицу текли слезы, но вера в это мгнове-
ние была для Ибрахима превыше всего. Он вынул из-за
пояса длинный кинжал, и Исмаил покорно опустился на
колени.
– Отец, ты не должен гневить нашего Аллаха, – ска-
зал Исмаил. – Исполни Его волю и будь покорным Ему
всю свою жизнь, а я буду счастлив, что стал жертвой Его
желания. Пусть Он знает, что Его любят и почитают в
вашем мире. Я там Ему расскажу, как Его любят на зем-
ле и прославляют в своих молитвах. Расскажу про тебя,
как ты ему, веришь и как предан Ему. Не бойся и ни о чем
не жалей. Это угодно нашему Богу, значит, ты принима-
ешь правильное решение. Исполни же его. Он вспомнил
о тебе, значит, Он тоже тебя любит, и ты будешь счастлив,
проживая свою жизнь. Обо мне не вспоминай, вспоминай
и прославляй только Бога и помни, что я всегда буду где-
то рядом.
Руки Ибрахима судорожно задрожали, и он вознес
над собой свое грозное оружие, чтобы принести в жертву
своего любимого и единственного сына Исмаила.
Исмаил вытянул свою тоненькую детскую шею, упер-
ся руками в землю, чувствуя, какая она холодная, и закрыл
глаза.
И – о чудо! Нож не сделал свое кровавое дело!
Ибрахим еще раз взмахнул своим острым оружием
над головой сына, но все было тщетно. Растерянный про-
рок отбросил нож в сторону, и он упал на торчавший из-
под земли камень, который в одно мгновение рассыпался
на мелкие кусочки.
Пророк словно потерял рассудок и стоял в нереши-
мости от случившегося.
Неожиданно появился ангел Джабраил. На его лице
было спокойствие и удовлетворение.
– Аллах понял, что ты ему предан, – произнес
Джабраил. – Он сделал так, чтобы твой нож не смел,
резать твоего единственного сына. Он у тебя смелый и
преданный нашему Богу человек. Твой мальчик ниче-
го не побоялся, а значит, он верен нашему Богу. Аллах
верит и в тебя. Теперь Он считает тебя Своим лучшим
другом. Получи взамен вот этого барана и сверши жерт-
воприношение ради Аллаха и всего святого, что есть в
мусульманском мире. – Джабраил подтолкнул к ногам
Ибрахима и его сына рогатого барана, который возник
из ниоткуда. – Сверши этот обряд и подтверди этим
свою преданность. Все люди должны исполнять повеле-
ния Аллаха, какими бы трудными и мучительными они
не были. Ты с этим испытанием справился, и ты достой-
ный мусульманин.
Пророк Ибрахим совершил жертвоприношение над
животным и обнял своего Исмаила.
– Аллах благосклонен к людям, – тихо произнес про-
рок. – Мы верим в Него, и пусть Он будет вечен!
Ибрахим прижал к себе худенькое тело Исмаила и за-
плакал от счастья.
– Да будет наш Аллах вечен и благосклонен к верую-
щим в Него! – тоже прошептал Исмаил, обнимая отца. – Я
знал, я чувствовал: то, что вершит наш Бог, – все это на
благо нашим народам!
Это маленькое произведение написано автором бо-
лее тридцати лет назад к великому мусульманскому
празднику Курбан-байрам. Существуют разные вариан-
ты его изложения, но здесь Эсса увидел именно такую
версию. «Ид аль-Адха» обошло много стран и переве-
дено на многие языки. В отношении этого произведе-
ния имеются миллионы отзывов по всему миру. «Ид
аль-Адха» здесь представлено в литературной форме на
основе великого Корана. Есть и другие предположения
о возникновении великого мусульманского праздника
Курбан-байрам, но все они сводятся к одной истории
толкования. Это одно из произведений Эсса, которое
возведено в мусульманском мире в святые и является
образцом поклонению Аллаху.
Парижский книжный Дом,
Франция
Не школьный роман
Прозвенел звонок, и вошла учительница математи-
ки – строгая и принципиальная тетка в больших очках.
Она окинула взглядом притихший девятый класс и, убе-
дившись, что все на местах, объявила о предстоящей кон-
трольной работе.
По классу из двадцати человек прошел тихий шепот.
Она взглянула на учеников поверх своих очков и сказала:
– Да-да, я предупреждала, что вам всем на сегодня
надо хорошо подготовиться. Это последняя контрольная
работа перед экзаменами…
Учительница написала на доске задание, села за
стол, открыла журнал и пробежала глазами по списку
учеников.
Денис поерзал на стуле, взглянул на свою соседку и,
наклонив голову, тихо прошептал:
– Если что, списать дашь?
– Что, опять? – удивилась девочка.
Соседку звали Наташка.
Денис пожал плечами…
– Всю ночь учил, – попытался заверить он, – но ниче-
го не помню.
– Я знаю, как ты учил.… У тебя по ночам голова дума-
ет совсем о другом.
Математичка постучала карандашом по столу.
– Прекратите разговоры и решайте. Времени очень
мало, – предупредила она.
– Ну, Нат, последний раз в этом году.… Будь человеком!
– Сам решай, – твердо заявила соседка и повернулась
к нему боком.
– Завтра поедем на лошадях кататься, хочешь – на всю
ночь…
Наташка незаметно толкнула его коленкой, чтобы
Денис закрыл рот.
– Я знал, что ты согласишься, – удовлетворенно про-
шептал он. – Ты же самая лучшая.
Вся история началась в прошлом году осенью, когда
они были еще в восьмом, и началась очень забавно...
Как-то вечером Наташка с подружкой пришли в бас-
сейн поплавать. Время специально выбрали позднее, что-
бы там никого не было. Каково же было их удивление,
когда они увидели в бассейне молодых людей – их было
четверо, и они не собирались покидать воду, дурачились
и восторженно визжали, как полоумные. Мало того, они
находились в воде совершенно голые.
Девчонки сначала растерялись, потом стали возму-
щаться. Подойдя к воде, подруга потребовала, чтобы те
немедленно ушли, а они пока переждут в раздевалке, что-
бы не видеть их в таком виде.
Среди этих мальчишек оказался и Денис. Он увидел
Наташку и подплыл к ней поближе.
– А вы что тут делаете? – спросил он. – Уроки пришли
учить?
Все бы ничего, но Денис, недолго думая, вылез из воды
и предстал перед ними, в чем мать родила.
Подружка с визгом убежала, а Наташка, остолбенев от
увиденного, не могла сдвинуться с места. Она была в шо-
ке… Перед ней стоял ее одноклассник и сосед по парте…
совершенно голый! Он спокойно вытирал полотенцем
голову, а она с ужасом созерцала его юное голое тело и не
в силах была вымолвить ни слова.
– Ты не помнишь, какие у нас завтра уроки? – спокой-
ным голосом спросил Денис.
– Ты что, выпил? Бесстыдник, прикройся хоть поло-
тенцем.
– А что тут такого?
– Ты вообще в своем уме?! – Она сдернула с его голо-
вы полотенце и сунула ему в руки. – Прикройся немед-
ленно! Тебя что, не смущает мое присутствие?
Денис завернулся по пояс в полотенце, взглянул на
своих друзей, которые умирали со смеху, плавая в воде, и
звали его обратно в бассейн.
Покрасневшая от того, что случилось, Наташка не
смела, сдвинуться с места и остолбенела. Мало того, этот
негодник еще ухитрился чмокнуть ее в щеку.
– Дурак! – Тут уж она не выдержала и помчалась в
раздевалку к подруге.
Как и все девчонки, Наташка была любопытна и успе-
ла оценить своего одноклассника. Он был стройным и
спортивным мальчиком, как молоденький Аполлон.
В пятнадцать лет это выглядело немного развратно,
но Денис, человек без комплексов, не видел здесь ничего
особенного.
Конечно, не каждый человек в этом возрасте может
себе такое позволить, но у него это получилось отменно.
У Наташки даже в голове не укладывалось, как он мог
на это решиться. Значит, она плохо его знала, хотя и сиде-
ли они вместе за одной партой с третьего класса.
Кажется, в пятом их хотели рассадить, но Денис устро-
ил самую настоящую забастовку, потом чуть не подрался
с ее новым соседом и добился, чтобы их снова посадили
вместе. Тогда Наташка даже гордилась им, а где-то в глу-
бине ее юного сердца он ей начинал еще и нравиться –
симпатичный, решительный и внимательный молодой
человек.
Денис отличался от своих друзей, и это давало ему
преимущество перед девчонками. Особенную личность
он собой не представлял, но был обаятельным, тем самым
привлекая к себе внимание одноклассниц.
«А он ничего, – несколько дней спустя думала
Наташка, вспоминая своего голого соседа по парте. – Да и
в классе выделяется среди остальных… Молодец!»
Об этом она ему никогда не говорила, но была всегда
на его стороне, постоянно поддерживала, подсказывала
на уроках и даже ходила болеть, когда он играл в футбол.
А теперь Наташка, впервые увидев такую откровен-
ную картину, почему-то стала думать о нем еще больше.
В ту первую ночь после случившегося она долго не мог-
ла уснуть: перед глазами стоял только Денис. Интересно,
почему именно с ней такое приключилось? Мог ли он
такое сделать перед какой-нибудь другой девчонкой?
Вопросов было много, и Наташка пыталась найти на них
ответ.
Сначала она приняла все это за оскорбление, потом
рассудила, что раз он это сделал только перед ней – значит,
она ему тоже небезразлична… Наташа призадумалась и
погружалась в свои фантазии все больше и больше…
На следующий день на уроках она старалась не смо-
треть в его сторону – ей было очень неудобно. С того са-
мого момента Наташка понимала, что знает своего соседа
по парте больше всех, как никто другой в этом возрасте,
а тем более в классе. А он, как ни в чем не бывало, был
таким же, как прежде, – веселым и озорным подростком.
После того случая другой бы краснел, прятал глаза, но
Денис был намного проще...
Со временем Наташка почувствовала, что от Дениса
исходит какое-то особое внимание к ней – такое, что она
и сама не в силах была сдержать к нему взаимный инте-
рес, и в ее жизни все мгновенно перевернулось...
Доходило до того, что, когда он на переменах стоял с
друзьями, она начинала его ревновать и искоса погляды-
вала, желая, чтобы он обратил на нее внимание.
В последнее время Наташка очень часто представля-
ла его в том виде, в котором видела тогда.… Старалась
вспомнить каждую деталь тех событий и, когда ей это
удавалось, начинала ощущать странное состояние – осо-
бенно по ночам, представляя его стройного и обнаженно-
го, довольно привлекательного и милого…
Потом он стал появляться в ее снах уже каждую
ночь, и Наташка ничего не могла с собой поделать. Новые
чувства ею овладевали все больше и больше, и она на-
чинала понимать, что этот молодой человек ей совсем
небезразличен.
А Денис, в свою очередь, был тоже неплохим мечта-
телем и тоже по ночам представлял свою одноклассницу
в одеянии Евы; возбуждался и с наслаждением мучился,
придумывая всяческие интимные сценки.
Он прекрасно понимал, что тем своим поступком раз-
жег в ней интерес и желание, которое когда-нибудь может
перейти все дозволенные границы.
По утрам они встречались, садились за одну парту, а
внутри у каждого был трепет после ночных мечтаний и
фантазий. Но ни один из них не мог решиться на како-
е-нибудь предложение для дальнейших близких отноше-
ний. Наташка ждала этого от Дениса, зная его характер,
а тот категорически молчал. Она его ненавидела за это
молчание и тоже мучилась, но выдавать свои чувства не
хотела.
Наташке было интересно и страшно одновременно,
но могучее желание с каждым днем все больше и боль-
ше не давало ей покоя. Она злилась на молодого человека,
что он такой болван и по-прежнему упорно молчит. Если
с его стороны поступило б какое-нибудь предложение,
она бы сделала удивленные глаза, обозвав «дураком», по-
том бы мило улыбнулась – и он бы все понял. Наташка
уже отчетливо знала, как ей надо было поступить в таком
случае.
Денис, будто забыв про все на свете, жил своей маль-
чишеской жизнью, а она доводила себя до безумства, же-
лая видеть его каждое мгновенье таким, как тогда, там, в
бассейне…
Дни шли за днями, и с того момента минул месяц.
– Ты теперь в бассейн не ходишь? – как-то спросила
его Наташка.
– Хожу теперь в сауну, – ответил Денис. – У моего дру-
га там знакомый работает.
– Ну и как?
– Как-как… Нормально.
– А жаль. Тогда, в бассейне, ты был намного привле-
кательнее. – Сказав это, она покраснела и отвела глаза в
сторону, но Денис не растерялся:
– Что, хочется еще меня таким увидеть? Я подумал,
что тогда ты меня просто возненавидела.
– Дурачок ты, – прошептала она.
– Я знаю… – Он с минуту помолчал, потом добавил:
– А что тут такого, просто ты мне нравишься. Я тебе еще
об этом не говорил?
– Нет. – Она засмущалась.
– Меня тогда какая-то сила из воды просто вытол-
кнула к тебе. Сам не знаю, как так получилось, но поверь,
мне было все равно. Я идиот, зря я тогда так поступил.…
Прости.
– Дурак ты, еще раз.
Теперь Денис наверняка был уверен, что Наташка пи-
тает к нему особые чувства.
После школы он провожал ее до дома. Они шли мед-
ленно, держась за руки, и он чувствовал, как бьется ее
сердце. Сейчас Наташка хотела что-нибудь от него ус-
лышать, но он шел молча, с опущенной головой, и пинал
камешки.
Вдруг он остановился и повернулся к ней лицом.
– А что, давай что-нибудь придумаем! Я думаю, у
нас получится. – Денис увидел растерянные Наташкины
глаза.
Она поняла, о чем заходит разговор, но сделала удив-
ленное лицо.
– Ты это о чем?
– Ты же все понимаешь. Ты и бассейн помнишь, прав-
да? Короче, Наташка, я хочу…
– А тебе не будет стыдно? – не дав ему договорить,
спросила она.
– Мне – нет. А что тут стыдного?
Наташка боялась сказать что-то неправильное: ведь
тогда все рухнет – все, о чем она сама так давно мечтала.
– Тут одно: или я тебе нравлюсь, или ты меня ненави-
дишь за тот поступок.
– Почему ненавижу? – удивилась она.
– Не знаю. Я так думаю.
– Какой же ты умный, – покраснела Наташка, но тут
же собралась с мыслями, поправила рукой его растрепан-
ные волосы и улыбнулась. – Обойдешься, – тихо прогово-
рила она и направилась к своему подъезду.
Войдя в квартиру, она положила сумку и подбежала к
окну. Денис стоял на том же месте, где они расстались, и смо-
трел на ее окна. Он заметил ее появление и помахал рукой.
Наташку всю трясло. Она в растерянности смотрела
на одноклассника, и сердце ее забилось с еще большей си-
лой. Все могло случиться в один миг – она просто не была
готова к такому повороту. А Денис все стоял внизу и смо-
трел на нее. Одно ее решение – и все случится, все, о чем
она сама так долго мечтала! Она не выдержала, раскрыла
окно и позвала его к себе.
Денис бросил рюкзак в коридоре, прошел в комнату,
огляделся и спросил:
– А где народ?
– Родители будут после семи, они на работе. Чай
будешь?
Денис снял куртку и расположился в кресле.
– Можно без чая, – сказал он. – Я лучше в ванную
схожу.
Она с удивлением взглянула на него, а он подошел к
ней, обнял за плечи и поцеловал.
– Дай мне полотенце.
– Без воды уже не можешь? Ах, ну да, у тебя то бассей-
ны, то сауны…
– Это точно, без воды не могу, – заверил Денис.
Он быстро разделся до плавок и, прихватив полотен-
це, скрылся за дверями ванной.
Наташка не верила своим глазам. Она молча проводи-
ла его растерянным взглядом и опустилась на диван.
«Что я делаю, дура! – думала она. – Может, от всего
этого стоит немедленно отказаться пока не поздно?»
Но внутренняя сила толкала ее именно на другой по-
ступок, совершенно безрассудный и непонятный ей самой.
Она поднесла к лицу рубашку Дениса и вдохнула его запах.
Голова закружилась… Он всегда за собой следил, пользуясь
хорошими дезодорантами и одеколонами, которые пропи-
тывали, не только вещи, но и все его тело. Одурманенная
этими запахами, Наташка прижала рубашку к лицу.
«Что мне делать дальше? – мелькнула мысль. – Надо задви-
нуть штору, надеть халат и, наверное, тоже принять душ».
Денис вышел минут через пять: взъерошенные воло-
сы с румянцем на щеках.
– Располагайся, – сказала Наташка, – я сейчас.
Денис обнял ее, обнажив из-под халата молоденькую
грудь, и стал целовать.
– Я сейчас, – повторила она, оттолкнув его, и тоже
скрылась за дверью ванной.
Денис прошелся по комнате, задвинул еще плотнее
штору и присел на диван.
Наташка не выходила долго. Денис подошел к двери
ванной, прислушался. Вода уже не лилась, и он тихо по-
стучал в дверь.
– Сейчас, – раздался голос. – Иди в комнату.
Появилась Наташка. Она скромно села рядом и опу-
стила голову.
– Что с тобой? – тихо спросил Денис.
– Не знаю. Может, ничего этого не надо? Что-то мне
страшно… Ты пойми, что я ничего не хочу терять, хотя
тебя безумно обожаю и готова для тебя на все – и даже
больше… Ты понимаешь меня?
– Я все понимаю. Но есть и другие утехи в жизни.
Думаю, что мы поймем друг друга.
Наташка улыбнулась, и ее руки сами потянулись к
Денису.
Он обнял ее и повалил на диван, расстегнул халат, об-
нажив ее грудь. Она тоже, но довольно робко, стала обни-
мать его и вся задрожала. Ее руки скользили по его спине,
прижимая к себе теплое трепещущее тело молодого чело-
века. Наташка стащила с него полотенце и почувствовала
его возбуждение.
– Денис, мы договорились, – прошептала она.
Он взглянул ей в глаза.
– Я тебя понял, ты не волнуйся. Делай же что-нибудь.
Ее рука поползла вниз и коснулась твердого и горяче-
го сокровища парня.
Денис затаил дыхание.
– Какая ты прекрасная, – шептал он, целуя ее тело.
Наташка вся дрожала, а он своим языком скользил по
ее телу все ниже и ниже. Вот его поцелуи греют ее живо-
тик, теперь – покрытый мягкими волосиками лобок…
Наташка замерла, остановив движение Дениса вдоль
своего тела.
– Не надо, – попросила она.
Денис поднял на нее глаза. Его взгляд был такой, что
ее руки сами разжались, и он окунулся в теплое и мокрое
гнездышко. Его язычок, шаловливый и неугомонный,
проникал все дальше: уже коснулся ее нижних губ, ста-
раясь проникнуть между ними. Наташка застонала, при-
жимая его голову к своим гениталиям, а он, не давая ей
расслабиться, делал свое дело.
Его лицо стало влажным от обильных излияний, но
он настойчиво не покидал заветный плод. Наташка дер-
жала его за взлохмаченную голову, издавая тихие стоны.
– Я больше не могу, – наконец, сорвалось с ее губ, но
она не желала отпускать Дениса от себя и прижимала его
к своему телу. – Я уже не могу, – снова застонала Наташка.
Денис поднял голову, чтобы видеть ее глаза. Она закри-
чала от блаженства и закрыла лицо руками. Он потянулся
к ее лицу, и их губы слились… Наташка обнимала и ласка-
ла такого желанного парня, обезумев от своего состояния.
Она с новой силой и нежностью прижимала его к себе,
одаривая поцелуями его грудь. Сейчас он был для нее са-
мый желанный и замечательный, лучший из всех на свете,
а самое главное, первый. Она вдруг почувствовала, как его
орган коснулся ее гнездышка, и схватила его за плечи.
– Все что угодно, только не это, – испуганно зашепта-
ла она.
Денис послушно выполнил это требование и засколь-
зил вдоль ее тела. Теперь его упругое сокровище было
между ее грудей.
– Ты на меня не обиделся?
– За что? Мне с тобой так хорошо, что я сам теряю голову.
Денис поднялся еще выше…
– Ты не представляешь, что мы творим, – шептала она,
вся дрожа.
– Ну, это же все между нами, – переводя дыхание, от-
ветил Денис.
– Может, я что-то не так делаю? Скажи! Тебе как луч-
ше? Ты мне столько удовольствия подарил!
– Можно, я встану?
Он встал перед ней, и она, обхватив его ноги руками,
прижалась и затаила дыхание.
– Ты боишься?
– С тобой – нет.
– Ты самая хорошая девчонка на свете, – зашептал Денис.
Она подняла на него глаза:
– Может, не надо?
– Ты молчи…
– Все, я готов, – зашептал он через некоторое время и
замер.
– Денис, ты дурак, – тоже шептала Наташка, прижи-
мая его к себе.
– Я знаю.
– Я тоже дура…
– Если нам друг с другом хорошо, значит, все правиль-
но, какими бы мы ни были дураками.
На следующий день в школе Наташка старалась на
него вообще не смотреть, но тяга к соседу по парте нару-
шала все запреты. С тех пор они регулярно встречались, и
наслаждениям их не было предела…
В начале учебного года – а это был уже девятый класс,
– при виде Дениса, сердце ее заколотилось с новой силой.
За лето, что они не встречались, он изменился, повзро-
слел, да и она похорошела.
Первые две недели они живо общались, вспоминая
о проведенном лете. О будущих встречах разговоры не
вели, но Наташка желала, чтобы быстрее прозвучало
долгожданное предложение, о котором она не перестава-
ла думать каждый день. Она всем своим существом жела-
ла вновь сблизиться с этим молодым человеком, который
был теперь намного крепче и мужественней, чем раньше,
но таким же милым и ею любимым.
Наконец, Наташка не выдержала и однажды, пригла-
сила его к себе домой. Она уже не видела в этом ничего
странного, да и Денис бы ее за такой поступок не осу-
дил – он сам желал с ней встречи и искал удобный мо-
мент. Условия оставались теми же: никакой близости, – и
Дениса, как и тогда, это вполне устраивало.
Обнимая и лаская молодого человека, она и сама дей-
ствовала уже более уверенно. Денис, если раньше где-то
и испытывал комплексы, теперь был тоже более смелым.
Наташка стала полностью ему подвластна, и они прово-
дили долгое время в наслаждениях и утехах.
Учительница прошлась по классу и взглянула на часы.
– Заканчиваем писать контрольную работу, – сказала
она и подошла к Денису.
– А ты, как всегда, последний?
– Успею, – буркнул он и взглянул на Наташку.
Она незаметно подвинула ему свой листок с решени-
ями и прошептала:
– Как экзамены будешь сдавать?
– А ты на что? Ты же моя помощь и…
Наташка в ответ улыбнулась.
Впереди были экзамены… Они переходили в десятый
класс…
Его подвезли к дому и, подхватив под руки, волоком
вытащили из машины и усадили на скамейку у подъезда.
Он сидел, держался руками за колени, покачивался и,
кажется, дремал.
Неадекватное состояние молодого человека сразу
бросалось в глаза прохожим. Они поглядывали на него
в недоумении: одни сочувствовали, что такой молодой
и уже с утра набрался, другие морщились и брезгливо
отворачивались.
Любопытная старуха-соседка с первого этажа стояла
за шторой и наблюдала за молодым человеком, который
имел очень неважный вид. Он что-то бормотал себе под
нос, открывал глаза и обезумевшим взглядом смотрел
на землю, потом снова закатывал глаза и громко бурчал.
Неожиданно он вскочил, как ужаленный, огляделся по
сторонам и заорал на весь двор, выплескивая свою энер-
гию, которая еще в нем сохранялась.
Старуха отпрянула от окна, перекрестилась, но не
ушла, а лишь немного задвинула штору и продолжила на-
блюдать за странностями молодого человека.
Это был ее сосед с пятого этажа.
Двадцатилетний парень, проживающий с одной мате-
рью, постоянно будоражил не только подъезд, но и весь
дом. Он, кажется, еще недавно где-то учился, но связался
с плохой компанией и все забросил. У него появились со-
мнительные друзья, с которыми он проводил все свобод-
ное время и целыми днями болтался по двору в поисках
приключений. Об этом знали все, и поэтому насторожен-
но относились к его персоне, стараясь обходить стороной.
Из-за связи с этими друзьями от него отвернулись его
ровесники по дому и старались вообще с ним не общать-
ся, потому что не находили с ним ничего общего, а он на
глазах у всех угасал.
Жил молодой человек сам по себе, а мать проливала
слезы из-за своего оболтуса, переживала и не знала, что
делать дальше. Она тоже замкнулась и старалась меньше
попадаться на глаза соседям, чтобы не выслушивать от
них разные претензии в отношении своего сына.
Звали молодого человека Иваном.
Иван немного успокоился, пошел вглубь двора и,
пританцовывая, ввалился в беседку. На него снова что-то
нашло: он стал кружиться, размахивать руками и громко
топать ногами.
Любопытная старуха уже открыла окно и высунулась
на улицу, прислушиваясь к его неразборчивой речи.
Он ее заметил и снова направился к подъезду, встал
напротив ее окна и закричал, выпучив обезумевшие глаза:
– Эй, слышь, мумия ходячая, выходи, я тебя повеселю!
Или вместе споем. Хочешь, станцуем какой-нибудь танец,
и ты сразу откинешь ласты! Смотри, как у меня получает-
ся! – Он снова затопал ногами и закружился. – Не прячь-
ся, я тебя сквозь стену вижу.
Старуха быстро захлопнула окно и скрылась в глуби-
не комнаты.
– Эй, отпечаток предков, выползай, чего прячешь-
ся? Я не кусаюсь! Сейчас будем веселиться перед твоей
кончиной!
Иван снова сел на скамейку, обхватил голову руками и,
покачиваясь, закрыл глаза и умолк. Ему было очень плохо.
В голове творился какой-то кошмар. Сплошная пусто-
та и звон в ушах, круги перед глазами и сухость во рту…
Так он просидел около часа, пока проходившая мимо со-
седка Светка с третьего этажа не толкнула его в плечо.
– Ванька, – позвала она его, – не спи, замерзнешь.
Он поднял на нее мутные глаза; в его взгляде было
полное безразличие.
– Что ты от меня хочешь? – пробормотал он. – Как ты
помолодела, старушка. Я же только тебя видел всю в тре-
щинах, а сейчас – смотри, какая стала… Ты что-то тяпнула
для омоложения? Какого-то зелья? Наверное, сто грамм.
Привыкшая к выходкам своего соседа, девушка окре-
стила его «придурком» и взглянула на окно, где снова за-
мелькала старуха.
– Иди сюда, бабуля, – потянул он к ней свои руки.
– Ты что, дурак? Какая я тебе бабуля? – удивилась
Светка.
– Вон с той квартиры. – Он показал пальцем в сторо-
ну окон первого этажа. – Помолодела.… А я тебя мумией
назвал. Видишь, как на тебя повлияло.… Теперь цветешь
и пахнешь. Смотри не завянь к вечеру. Хочешь, к тебе за-
йду, пока твоего старика нет дома? Повеселимся…
– Иди домой и выспись, дедуля.
Иван снова соскочил с места и стал бормотать что-то
непонятное, размахивать руками и кружиться.
– Да ты пьяный, – заметила Светка. – Иди домой, по-
ка полиция не забрала. Как только можно с утра уже на-
браться? Бедная твоя мать, что живет с тобой. Я бы тебя
давно определила. Иди домой.
– Пошли лучше к тебе. У меня дома никого нет, – пред-
ложил Иван, еле ворочая языком. – Ключей у меня тоже
нет – бездомный я на некоторое время. Открывай, пошли.
– Размечтался. Зайди хоть в подъезд и не сиди здесь.
Только позоришься перед соседями. Что про тебя люди
говорят…
– Где ты здесь видела людей? – Иван стал оглядывать-
ся по сторонам. – Это деревья, а не люди, тоже мне на-
шлась умная.
Год назад Светка с ним еще дружила. Тогда он был
совершенно нормальным человеком. Он ей нравился, и
она даже строила какие-то планы на их отношения. Но
прошло время, и он стал опускаться, благодаря новой
компании, которая тянула у него все, что только мож-
но, и сильно на него влияла. И он поддался этому влия-
нию: продал свой магнитофон, сотовый телефон и даже
куртку. Теперь Иван стал Светке совершенно чужим и
отвратительным.
Сейчас Светка даже пожалела, что задела его. Сидел
бы так на скамейке и ждал свою мать.… Но что-то ее тол-
кнуло, чтобы привести его в чувство и отправить домой.
Иван схватил ее за руку и потянул на скамейку.
– Так что, идем к тебе, старушка моя ненаглядная? –
бормотал он, а глаза его смотрели куда-то в пустоту.
– Да ты накурился?
– Я не курю. Идем, не пожалеешь. – Он крепко держал
девушку за руку и тащил к подъезду.
– Отвали, а? – Она рванула свою руку и отошла в сто-
рону. – Что ты с собой творишь? Совсем на человека стал
не похож.
– А ты будто человек, – огрызнулся он. – Старуха
старухой.
– Дурак ты! Заходи и сиди у своих дверей, жди мать.
Нечего смешить людей.
Она открыла входную дверь, вошла первой и стала
подниматься к себе в квартиру. Иван медленно плелся за
ней, устремив свой взгляд под ноги. Светка поспешила
открыть свою дверь, чтобы избавиться от надоедливого
соседа и скрыться, но ключ, как назло, никак не вставлял-
ся в замочную щель.
– Давай открою, горе мое, – пробормотал Иван и вы-
рвал из ее рук ключ, ловко открыл дверь. – К тебе идем?
– спросил он.
– Ну, еще чего не хватало. Иди к себе, – возмутилась
девушка, пытаясь его оттолкнуть от двери.
Иван нахально ввалился в ее квартиру и упал в
коридоре.
– Выйди немедленно, – потребовала Светка. – Сейчас
родители придут, и тебе так влетит, что никто уже не
поможет.
– А мне плевать. – Он стал медленно подниматься,
хватаясь за стену.
– Сейчас ты все мне здесь свалишь, – затараторила
растерявшаяся Светка. – Уходи немедленно!
Иван ее не слушал и уже снимал обувь.
– Я с краю на диване полежу, плохо мне, понимаешь, –
попросил он. – Мать придет – разбудишь.
Светка в растерянности не знала, что ей делать. Сил
у нее все равно бы не хватило, чтобы его выпроводить, и
она сдалась.
«Лучше пусть проспится, успокоится и проваливает
домой», –подумала она.
– Снимай куртку. Я тебя провожу в свою комнату. У
тебя одежда какая-то совсем не свежая. Где ты постоян-
но шарахаешься? Нашел же себе компанию, а был таким
видным парнем, – читала она ему мораль.
– Не твое дело, – мычал Иван. – Не надо меня учить.
Без сопливых дорога скользкая.
– Это точно, – согласилась Светка. – Вот и скользи по
ней дальше.
– Можно, я немного у тебя перекантуюсь?
– Да уже зашел, чего спрашиваешь? Ну и выражения
у тебя, Ванька! Ты же был не таким… Я сейчас постелю на
диван плед и ложись, только ничего не трогай.
– А может, ванну, кофе?.. – не унимался Иван.
– Может, тебе еще и машину к подъезду? Иди и ло-
жись, мечтатель.
Она разложила плед и усадила его на диван.
– А ты?
– Сейчас, не дождешься. Будешь хамить – выгоню, как
собачонку.
– Гав-гав, – засмеялся Иван.
– Гавкать будешь у себя дома, – сказала Светка. –
Носки снять не забудь.
Иван стал стягивать носки, а Светка, убедившись, что
он уже успокоился, тихо закрыла за собой дверь.
«Вот дура, – снова подумала она. – Надо мне это? Сама
себе проблемы нахожу. Идиотка настоящая!»
Она долго возилась на кухне, чтобы приготовить
ужин до прихода родителей, и постоянно прислушива-
лась, что там, в ее комнате, происходит. Там было тихо.
Она немного успокоилась, налила себе кофе и села за
стол, с тревогой поглядывая на часы. Время стреми-
тельно приближалось к вечеру, и она начинала немного
нервничать.
Светка не знала, что сказать родителям, когда они уви-
дят соседа в ее комнате. Это было для нее страшнее всего.
Она перебирала в голове разные варианты для оправда-
ния, но ни к чему так и не пришла.
Она допила кофе и тихо подошла к двери своей ком-
наты, прислушалась.… Потом тихо приоткрыла дверь и
обомлела. На диване лежал Иван, так и не снявший но-
ски, но в одних трусах. У Светки все внутри затряслось.
В оцепенении она не знала, что ей делать. Она стала его
тормошить за плечи и хлопать ладонями по щекам.
– Ты что здесь устроил? Ну-ка быстро вставай и про-
валивай из квартиры. Скоро мои родители придут, и тебе
влетит от них, а заодно и мне. Какая же я дура, что встре-
тила тебя у подъезда!
Она прошлась по комнате в полной растерянности и с
ненавистью поглядывала на развалившегося соседа.
– Ты с ума сошел! Что ты себе позволяешь! Немедленно
вставай, паразит, ты слышишь, что я тебе говорю? – Она
снова начала его трясти, чтобы привести в чувство.
Поняв, что будить его бесполезно, Светка выскочила
из квартиры и побежала на пятый этаж, чтобы позвать
его мать.
Оказалось, что ее еще нет дома.
Она окончательно растерялась, вернулась к себе и
снова начала будить Ивана.
Иван скинул с себя плед и лежал, раскинув ноги и ру-
ки в разные стороны.
Светка стала бить его по лицу ладонью еще сильней,
чтобы он пришел в себя.
Иван открыл глаза.
– А, это ты, – пробурчал он, приподняв голову, и тут
же снова отключился.
– Ваня, а Вань, ну вставай, я тебя очень прошу. Пойдем
на улицу, на свежий воздух. – Светка сейчас была готова
на все, чтобы избавиться от такого гостя, но тот был не в
состоянии даже пошевелиться.
Она кинула взгляд на его разбросанные вещи и попы-
талась надеть на него джинсы и куртку. Иван снова что-
то пробурчал и перевернулся на другой бок.
Светка была в ужасе! Она бросила это дело и снова
прикрыла его пледом.
Скандал в квартире был неизбежен. Больше всего ее
мучил вопрос, что скажут родители, увидев обнаженного
соседа в ее комнате, а тем более на диване. Она не нахо-
дила себе места и металась по комнате, как сумасшедшая.
– Так тебе и надо, – вслух говорила она сама себе. –
Пожалела его – получай сама…
До прихода родителей Светка еще несколько раз под-
нималась наверх, в квартиру Ивана, но его матери так и не
было. Вот уже появились мать и отец. Светка их встрети-
ла в коридоре.
Они отдали ей свои сумки, чтобы она отнесла их на
кухню, и стали раздеваться.
Мать сразу заметила чужую обувь в коридоре и
спросила:
– У нас гости?
– Мам, ты знаешь… – хотела объяснить Светка, но пе-
ребил ее отец:
– Твой знакомый? Это тот, про которого ты нам
говорила?
– Пап, ты знаешь…
– Главное, чтобы парень был хороший и тебе нравил-
ся, – сказала мать, прерывая ее на полуслове. – Хороший?
– Очень, – вздохнула Светка. – Он у меня в комнате.
Музыку слушает.
– Ну и ладно, – согласился отец. – Потом познакомишь.
Родители стали ужинать, а Светка то и дело бегала из
кухни в свою комнату и обратно. Она тихо включила му-
зыку, чтобы доносились ее звуки, и, в очередной раз, при-
крыв Ивана пледом, уселась рядом.
– Как ты мне надоел, – вздохнула она.
Светка снова стала хлопать его ладошкой по щекам, и
Иван, наконец открыл глаза.
– Одевайся быстро, родители пришли, – зашептала
она. – Одевайся и проваливай, если не хочешь проблем.
Иван взглянул на свое тело и привстал.
– Ты меня раздела?
– Сам разделся. Ты хоть помнишь что-нибудь?
– Где мои вещи?
Она подала ему одежду и отвернулась.
– Быстро одевайся и уходи.
– Где мои носки? – стал искать их Иван.
– На тебе твои носки.
Светка стояла у окна и смотрела на темный двор. Ее
всю трясло от негодования.
– Я долго спал?
– Часа три.
– А ты сидела рядом и смотрела на меня?
– Больше мне делать было нечего, как на тебя смотреть.
– Принеси, пожалуйста, воды, – попросил Иван.
– Ты что пил? Водку? От тебя вообще спиртным не пахнет.
– Я не знаю. Принеси воды, иначе я умру.
– Лучше бы умер там, на улице. Сейчас принесу.
– И сырое полотенце – лицо протереть.
– Тоже мне чистюля нашелся. Сейчас принесу, сам
только не выходи.
Светка вернулась с бокалом холодной воды, мокрым
полотенцем и расческой.
– Держи. Приведи себя в порядок и забудь ко мне до-
рогу навсегда.
Иван оделся и уселся на диван.
– Извини, что так… – виновато произнес он. Он уже
полностью пришел в себя и рассуждал, как нормальный
человек.
– Ничего себе – извини! Ты меня чуть не подставил
перед родителями. Представляешь, что тогда было бы?
Я тебе сказала, чтобы ты снял носки и лег, а ты снял все,
кроме носков. Ты что, вообще ничего не соображаешь?
– Я перепутал.
– Ох, – вздохнула Светка, – как можно так все пере-
путать? У тебя вообще с мозгами все нормально? Что у
тебя за друзья? Ты же был такой порядочный парень еще
несколько месяцев назад! А сейчас?
– И ты ведь за мной уплеталась, – улыбнулся Иван,
окончательно приходя в сознание.
– Уплеталась.… Все, время прошло. Больше не надей-
ся. Все в прошлом.
Она подала Ивану полотенце, и он протер свое лицо,
стал расчесывать взлохмаченные волосы, но они не слу-
шались и торчали в разные стороны.
– Зеркало есть? – спросил он.
– Ты как ребенок, – вспылила Светка. – Зеркало в ко-
ридоре. Не могу же я тебя выпустить, такого безобразно-
го. Что родители скажут?
Она взяла сырое полотенце, положила ему на голову и
стала пропитывать волосы влагой, потом аккуратно рас-
чесала его и открыла окно.
– Сиди, пока не высохнет голова.
– Кофе есть?
– Опять кофе? Есть, но не про вашу честь. Ладно, сей-
час принесу, – согласилась Светка, желая выполнить все
его желания, чтобы побыстрее от него избавиться.
Она вышла, а Иван встал, прошелся по комнате, подо-
шел к окну и вдохнул свежий воздух полной грудью.
Светка принесла ему кофе.
– Моя мать появилась? – спросил он.
– Я раз десять бегала наверх. Никого там нет. Дверь
закрыта.
– Значит, не придет. В ночную смену осталась.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – пожал плечами Иван. – Просто некуда ид-
ти. Ключи я свои потерял еще вчера.
– Молодец! Ты бы лучше голову потерял. Нашел же
себе компанию…
Иван виновато молчал, повернувшись спиной к
окну и наблюдая за Светкой, которая убирала с дивана
плед.
– Ты хоть помнишь, что с тобой вообще было? Что с
тобой происходит в последнее время?
– Да с этими дураками связался, а тут бутират кто-то
принес – ну, и хватанул немного.
– Это же отрава, окси-бутират! – воскликнула Светка.
– Его в медицине применяют. Ну, ты даешь! Что, больше
выпить нечего?
– Почему, кофе, например. – Иван уже разговаривал,
как нормальный человек, и даже пытался пошутить. –
Можно пиво.
– Пиво можно, но не эта же гадость. Это же наркотик!
– Неудобно было отказаться. Все пробовали.
– Надо же! Ты как маленький. Уже лаять начал…
– Я?
– А кто же еще, ты, конечно.
– Да ладно!
– Ничего не помнишь. Скоро мозги твои совсем усох-
нут, и окажешься в прошлом от такой жизни.
– Не окажусь, – возразил Иван. – А ты ведь когда-то
мне нравилась.
– Когда-то, да. И ты мне нравился. А теперь… Разделся,
развалился в чужой квартире, на чужом диване… Хорошо
еще, что родители сюда не зашли. Представляешь, в какое
положение ты бы меня поставил? Что хотел, себя пока-
зать? Ну, увидела я тебя во всей красе, пока ты отходил.
– Вот я дурак!
– Дурак ты в том, что всякую гадость пробуешь да с
придурками общаешься, – сказала Светка и опустилась
на диван. – А крыша съехала у тебя точно. Хорошо, что
родители не зашли в комнату. Они были бы в ужасе. –
Светка немного помолчала, поглядывая на смущенное
лицо Ивана.
– Ну, хватит, – оборвал ее Иван.
– Что, стыдно?
Он промолчал.
– Ты хороший парень, но друзей у тебя никогда нор-
мальных не будет, пока не избавишься от своих оболту-
сов. Я схожу наверх, в твою квартиру, еще раз, – сказала
она. – Может, мать твоя пришла.
Она вышла, а Иван снова развернулся к окну и стал
всматриваться в темный двор.
Вскоре дверь открылась, и появилась Светка с подно-
сом в руках.
– Ужин тебе принесла, – сказала она. – Дверь у вас
опять закрыта. Ужинать будешь?
– А ты?
– За этот вечер я столько пережила, что аппетита со-
всем нет. Я с тобой лучше чаю выпью.
Она подсела к Ивану и поставила перед ним поднос с
ужином.
– Спасибо, – улыбнулся он.
– Ешь. Не дай Бог, еще помрешь в моей комнате. Вынос
тела будет только через окно.
– С тобой не умрешь. Ты не дашь.
– Давай ешь, а от друзей своих избавляйся, они тебя
кормить не будут никогда. Даешь слово?
Иван посмотрел на Светку.
– Хорошо, даю, – пробурчал он.
– Ты сейчас работаешь где-нибудь?
– Да, на СТО.
– А эти кретины тоже там работают?
– Нет. Это так, случайно познакомился.
Иван с удовольствием уплетал ужин.
– Нравится?
– Сама готовила?
– Сама.
– Молодец! Твой будущий муж с голоду не умрет, –
сделал заключение Иван.
– Уже поздно. Что ты будешь делать дальше? – спро-
сила Светка.
Иван пожал плечами.
– Завтра как бы выходной, хочешь, пойдем, погуляем?
– вдруг предложил он.
Светка задумалась.
Он доел ужин и поудобней расположился на диване.
– Вот был бы ты всегда такой, как сейчас, – сказала
она, убирая поднос.
– Какой?
– Такой, хороший.
– И что?
– Ничего… Просто так я говорю, но к тебе эти слова
не относятся. Не заслужил.
– Хочешь, я исправлюсь. Просто никто меня не пони-
мает. Ни мать, никто…
– А эти «друзья» тебя понимают?
– Это так, просто баловство.
– Вот и смотри, чтобы так «просто» не втянулся в
наркоманию.
– Я только пару раз этот бутират и попробовал, –
оправдывался Иван.
Он взял Светку за руку.
– Идем, погуляем, – согласилась она. – Еще не так и
поздно.
Они тихо вышли из комнаты. Иван обулся, накинул
куртку и вышел на лестничную площадку.
Светка пошла к родителям, отпросилась на улицу.
Иван ждал ее минут пять.
Вдруг он услышал знакомые голоса парней наверху
и стал прислушиваться. Это были его дружки, которые
упорно звонили в его квартиру. Он с нетерпением и тре-
вогой дождался Светку, которая успела привести себя в
порядок, переодеться в спортивный костюм и сменить
обувь.
– Кто там? – услышала она голоса наверху.
– Это ко мне пришли, те самые… – стал объяснять
Иван.
– Ну-ка зайди в квартиру и прикрой дверь, я сейчас
поднимусь и с ними разберусь, – решительно сказала
она.
Светка быстро поднялась на пятый этаж и увидела
двух парней, которые настойчиво звонили в дверь.
– Что хотели? – строго спросила Светка.
– Твое какое дело? – ответил один.
– Это моя квартира, что ломитесь? Хотите, чтобы
полицию вызвала, так участковый этажом ниже живет.
Идите отсюда, да побыстрей.
– Здесь же Ванька живет, – удивился второй парень.
– Он здесь больше не живет, и если вы хоть раз еще
появитесь, то смотрите мне! Один совет вам на прощание:
забудьте сюда дорогу, иначе я вас просто сдам. Вы знаете,
за что? За употребление наркотиков!
Парни переглянулись.
– Вот дает! А где же Ванька живет? Он в этот подъезд
заходил и номер квартиры говорил.
– Ты не понял, молодой человек, – повторила Светка
и сделала шаг к двери. – Немедленно уходите и забудьте
сюда дорогу. Забудьте и про Ивана. Если я вас еще здесь
увижу… Ну, вы меня поняли.
Парни еще раз переглянулись и послушно поспешили
вниз.
Светка спустилась в свою квартиру.
– Это к тебе твои дружки приходили.
– Я догадался.
– Дурной ты, Ваня, зачем адрес свой даешь? Ну, лад-
но, пойдем на улицу, или раздумал? Твоей мамы все равно
дома нет.
– Нет, не раздумал. Идем.
Они вышли на улицу и увидели на скамейке снова
этих парней.
– Вы еще здесь? – подошла к ним Светка. – Все, я иду
к участковому.
– Слышишь, Ванька, где ты такую бабу отхватил? –
спросил один из парней. – Она какая-то сумасшедшая.
– Все, мужики, завязываю, – ответил Иван. –
Завязываю навсегда.
– Что, вообще?
– Вообще, – ответила за него Светка. – И давайте ра-
зойдемся с вами по-хорошему.
Она взяла Ивана под руку, и они пошли в противопо-
ложную сторону.
– Ну ты и даешь! – удивился Иван.
– С такими по-другому нельзя. Забудь их навсегда.
– Я же сказал.
Они шли по улице, освещенной яркими фонарями, в
сторону центра города.
– Когда же придет моя мать? Даже не предупредила,
что в ночную останется.
– Я тебе уже надоела?
– Голова просто трещит.
– Так тебе и надо, – сказала Светка. – Хочешь, я тебя в
кафе приглашу.
– Меня? – удивился Иван.
– Да.
– В таком виде?
– Вид у тебя нормальный. В первую свою зарплату
купи себе новую одежду. – Света окинула его взглядом
с ног до головы. – Тебе надо новые джинсы и обувь по-
лучше. Футболку я куплю тебе сама. У меня глаз на это
наметан.
Иван улыбнулся.
Они сидели в кафе, и Светка заказала им по коктейлю.
– Может, пиво будешь? – спросила она. – Голову
подлечишь.
– Пиво – нет.
– Ну, бутирата у меня и у них точно нет.
– Света, прекрати, – обиделся Иван. – Я же слово дал.
– Это точно? Тогда я заказываю по коньячку. Мы
же взрослые люди. Отметим твое возвращение в новую
жизнь.
– Что, я совсем пропащий?
– Ты не пропащий, просто иногда думать надо, что
делаешь.
– Я и думаю.
– О чем ты думаешь, горе мое?
– О будущих наших отношениях. Ты извини меня, что
я с дури позволил себе у тебя в комнате.
– Все нормально. Но если бы это было еще и созна-
тельно – совсем другое дело.
– Хочешь, еще будет, – покраснел Иван. – Но уже
сознательно.
Он подвинул свой стул ближе к ней и, взглянув в гла-
за, поцеловал ей руку.
– Забудь про всех своих друзей, – тихо попросила
Светка и улыбнулась.
– Кроме тебя, всех забуду, можно?
– Можно, но смотри, я с сомнительными разбираюсь
по-простому. Сам понимаешь.
Это был сумасшедший день.
С самого утра как-то не заладилось: Жан опоздал
на занятия и нарвался на декана, который напомнил о
несданном зачете и предстоящих экзаменах.
– У вас могут быть большие проблемы, – предосте-
рег декан. Если вы тотчас же не возьметесь за ум, то есть
за учебники, могут быть нежелательные последствия. Вы
один такой остались, с «хвостом».
«Как ты меня достал, – про себя подумал Жан. –
Надоел до чертиков своими напоминаниями, а этот
“хвост”… Что, он у тебя под ногами валяется и мешает
жить? – Жан оглянулся на себя в зеркало. – Да нет у меня
никаких “хвостов”. Совсем спятил старикашка!»
Молодой человек торопливо прошел по коридору и
заглянул в аудиторию. Лекция шла полным ходом.
– Закройте дверь, – потребовал строгий преподава-
тель, и Жан остался по другую сторону двери.
Он прислонился к стене спиной, закрыл глаза и меч-
тательно сам себе улыбнулся. В аудитории он успел заме-
тить Элин, которая сидела, как обычно, на своем месте и
старательно вслушивалась в монотонную речь лектора.
Она его увидела тоже, но тут же отвела глаза в сторону,
делая вид, что ничего не замечает.
«Хорошенькая она, – подумал Жан, представляя ее
образ. – Почему же до сих пор она не обращает на меня
должного внимания? Неужели я такой урод? – Жан по-
гладил себя ладонью по щеке и снова усмехнулся, открыв
глаза. – Долго еще торчать в этом коридоре? Как назло
– ни одной души. Университет будто вымер: один я сло-
няюсь, как неприкаянный. Может, спросить разрешения
и зайти на лекцию? Нет. Пропущу одну из них – это не
страшно. Это все из-за будильника, который я недавно
шибанул рукой, и он стал работать с перебоями. Надо бу-
дет его немедленно выкинуть».
Жан прошелся к открытому окну и, облокотившись
на подоконник, высунул голову. На улице стояла замеча-
тельная весенняя погода.
«Что со мной в последнее время творится? – подумал
он. – Что я нашел в этой Элин, которая так запала в мое
сердце? Вот дурак, на факультете столько хорошеньких
девушек, а я будто голову потерял и увиваюсь за этой
красавицей. Она даже не обращает на меня внимания.
Строит из себя какую-то неприступную, цену набивает.…
А может, у нее давно кто-то есть? Да нет, я никогда не ви-
дел, чтобы она с кем-нибудь была».
Жан услышал в коридоре шаги и обернулся. Это шел
декан.
– Не кажется ли вам, что в последнее время мы ста-
ли часто встречаться? – заметил он. – Почему еще не на
занятиях? Самый умный и все знаешь? Немедленно в
аудиторию!
Голос декана был приказным, и Жан не посмел его
ослушаться.
Он вошел в аудиторию, извинился и попросил разре-
шения присутствовать на лекции.
Преподаватель ему бы не разрешил, но в дверях поя-
вилась голова декана.
– Запустите его, – сказал он. – Пусть немного ума
наберется.
Жан покраснел и прошел на свободное место, назад,
в самый угол.
Он достал тетрадь с лекциями и снова устремил свой
взгляд на Элин, которая поглядывала на него с усмешкой.
– Если вы будете опаздывать и дальше, то экзамены
у меня не сдадите никогда, – пригрозил преподаватель. –
Материал трудный и требует особого внимания. Чтобы
лекцию полностью переписали. Понятно?
Жан заметил, как все обратили на него внимание, и
ему стало неловко. В знак согласия, он кивнул головой и
искоса бросил снова взгляд на Элин.
Элин в этот раз даже не подняла головы и уже не об-
ращала на него внимания.
Лекция, как назло, тянулась медленно, и до перерыва
было еще далеко. Жан незаметно поглядывал на часы и
не находил себе места. Никакая лекция в голову не лезла.
«Попробую попросить у нее конспект, – решил Жан. –
Должна же не отказать».
Неожиданно во внутреннем кармане Жана зазвонил
телефон. Он вздрогнул, побледнел и стал торопливо его
искать.
Лектор замолчал и окинул студентов строгим взглядом.
– Сколько раз вам говорилось, чтобы вы отключали
свои трубки, – нервно проговорил он. – Чей телефон сей-
час звонил? Немедленно встаньте.
Жан поднялся и виновато опустил голову.
– Опаздываете, нарушаете правила университета, –
стал стыдить его преподаватель. – Выйдите из аудитории
немедленно. Можете считать, что вы лекцию пропустили.
Выйдите и не мешайте нам работать.
Жан сунул свой конспект в сумку и медленно, вдоль
стены, направился к выходу.
– Экзамены не за горами, и мы еще встретимся, – на-
помнил напоследок преподаватель. – Вы у меня не только
экзамены не сдадите, но и зачеты тоже. Это я вам обещаю.
Жан тихо прикрыл за собой дверь и постарался не-
заметно покинуть здание университета, чтобы снова не
нарваться на декана.
Он сидел на скамейке, поглядывал на входную дверь
и ждал окончания лекции, чтобы потом присоединиться
к своей группе и продолжить занятия.
Молодой человек вертел в руках телефон, который его
так неожиданно подвел, и с ненавистью думал о препода-
вателе, который при всех пообещал ему провал на бли-
жайших экзаменах.
«Скотина. Чтоб у тебя глаза лопнули, а твои толстые
очки треснули от твоей же злости».
Через час Жан присоединился к группе перед оче-
редной лекцией. Ему было неудобно попадаться на глаза
Элин, которая продолжала не обращать на него внимания
и смеялась в стороне с подружками. Он набрался храбро-
сти и, пока не началась следующая лекция, подошел к
девушке.
– Привет, – улыбнулся он. – Дашь переписать лекцию,
с которой меня выгнали? Этот зверюга не дал досидеть до
конца.
– Телефон надо отключать, – ответила равнодушно
Элин.
– Я уже отключил. Дашь переписать лекцию?
– Посмотрю на твое поведение. Что ты всегда ко мне
обращаешься? У тебя друзей в группе нет?
Жан промолчал, понимая, что может получить отказ,
и отошел в сторону, замечая, что Элин совершенно к не-
му безразлична. Он занял свободное место за столом, по-
дальше от нее, и стал дожидаться лектора.
Теперь он старался не смотреть в сторону своей из-
бранницы, слушал внимательно очередного преподавате-
ля и старательно записывал все, о чем тот говорил.
«Подумаешь, – размышлял он, когда преподаватель
замолчал и что-то начал записывал в своих тетрадях. –
Это еще раз подтверждает, что я дурак. Все, с сегодняшне-
го дня, с этой минуты – нет, с этой секунды – я перестаю
себя мучить и забываю навсегда это существо в джинсах
и с косичками. Не буду о ней думать больше никогда и ос-
новательно берусь за учебу. Прав был декан: надо учить, а
не мечтать. Все равно от этого никакого толка нет. Хватит
над собой издеваться. Кто она? Подумаешь, красавица…
Это для меня красавица, а для других, может, тихий ужас!
На этом ставлю жирную и конкретную точку».
Жан в последний раз взглянул в сторону Элин и сжал
кулаки, но их взгляды неожиданно встретились. Она ему
улыбнулась, и у Жана засияло лицо. Он тут же забыл, что
секунду назад дал себе клятву не обращать на нее внима-
ния, а тут такое…
Он обхватил шею руками и зажмурил глаза.
«Она посмотрела на меня! Она мне улыбнулась!»
Жан снова устремил взгляд в ее сторону, но Элин бы-
ла занята писаниной и не поднимала головы.
Молодой человек с большим терпением дожидался
окончания очередной лекции, чтобы подойти к девушке.
Он не знал, о чем будет с ней говорить на этот раз, но ждал
тот момент, который ему показался верным шансом, что-
бы с ней пообщаться.
Лекция заканчивалась, а он так ничего и не писал. Он
не отрывал от нее глаз и всматривался в каждое ее движе-
ние, а она делала вид, что ничего не замечает, чувствуя его
пристальный взгляд.
После лекции он сорвался с места и оказался около ее
стола.
– Ты дашь мне переписать лекцию? – спросил он, по-
глядывая с надеждой и не скрывая своей улыбки.
– И эту тоже? – спросила она. – Чем ты там занима-
ешься, что ничего не успеваешь?
– Смотрю, – ответил Жан.
– На кого?
– На тебя.
– И на что ты рассчитываешь?
– На твои тетради, в которых ты старательно все
записываешь.
– Только из-за сочувствия к тебе я дам переписать
лекции, но в последний раз. Мечтать надо дома.
Жан откровенно улыбался, и Элин тоже, не выдержав,
одарила его своей очаровательной улыбкой.
– Хочешь, я тебя сегодня провожу? Или пойдем, погу-
ляем, – предложил Жан.
Элин окинула его взглядом с ног до головы и
возразила:
– Я осмелюсь тебе отказать, – уверенно сказала она. –
У меня на сегодня много неотложных дел.
– Тогда завтра.
– Завтра тоже. У меня каждый день занят, – пояснила
девушка, давая понять молодому человеку, что его жела-
ния неисполнимы.
– В таком случае, твои лекции для меня будут пово-
дом с тобой еще раз пообщаться. Когда вернуть?
– Можешь не торопиться. Вернешь через пару дней.
Этих лекций завтра не будет, поэтому посиди дома до-
поздна и перепиши. – Она протянула ему несколько те-
традей. – Я надеюсь, что скоро их увижу.
Жан растерялся.
– Хочешь, я их тебе домой принесу?
– Нет, не хочу. Во-первых, ты не знаешь, где я живу, а
во-вторых, у нас и так есть, где встретиться.
– Где? – обрадовался Жан.
– Здесь, в университете. Этого тебе достаточно?
Жан покорно кивнул головой, взял тетради и напра-
вился в аудиторию на свое место.
– Только ни на что не рассчитывай, – добавила она
напоследок. – Я понятно изъясняю свои мысли?
На занятиях Элин больше на него не смотрела. Она
о чем-то тихо шепталась с соседкой, наклонив голову, и
улыбалась.
Жану всегда нравилась ее улыбка, и он снова уставил-
ся на девушку, но тут же вспомнил, как она с ним обо-
шлась, и почувствовал себя униженным и оскорбленным.
До конца занятий он пытался не смотреть в ее сторону, но
мысли, которые крутились в его голове, не давали покоя,
и голова сама поворачивалась к Элин.
После занятий он решил ее дождаться и выяснить
отношения до конца. Ее долго не было, но, наконец, она
появилась в дверях. Она весело размахивала своей сумоч-
кой и улыбалась тем, кто обращал на нее внимание.
Элин была действительно привлекательной девушкой
и многим бросалась в глаза своей внешностью. Она пре-
красно это знала и этим пользовалась, отшивая направо
и налево всех тех, кто пытался с ней заговорить или об-
ращал слишком большое внимание. В эту категорию по-
клонников попал и Жан. Он видел ее постоянно, потому
что сидел на лекциях всегда где-то рядом, сдавал вместе с
ней экзамены и зачеты, хотя провожать не приходилось
никогда. Ему казалось, что он ближе всех расположен к
ней, и она должна была давно это принять во внимание.
Слишком гордая, холодная и неразговорчивая, осо-
бенно с парнями, Элин строила из себя неприступную
красавицу и тем больше привлекала к себе внимание мо-
лодых людей.
Присматриваясь к ней, однажды Жан решил, что до-
бьется ее расположения на зависть другим, и любыми пу-
тями старался это осуществить. Однако это было непро-
сто, и по настоящее время у него ничего не получалось.
Упорный в своих желаниях, он постоянно обращал
на нее пристальное внимание, получая безразличный и
молчаливый ответ, который выражался в ее прекрасных
глазах. Он радовался уже тому, что она могла перекинуть-
ся с ним несколькими словами, не как с остальными, но
ему хотелось большего, например, пройтись с ней по ал-
лее перед университетом, да так, чтобы это видели все и
завидовали, чтобы шептались вслед и открывали рты от
удивления.
Сам он представлял собой очень симпатичного мо-
лодого человека и всегда фантазировал, как они будут
смотреться вместе. Это была бы очень хорошая пара.
Рассчитывать на большее он не смел, понимая ее строп-
тивый характер, но быть с такой девушкой рядом – это
была его мечта.
По юношеской наивности он мечтал купить ей цветы
и преподнести при всех своих однокурсниках, чтобы все
позавидовали, а потом бы спрашивали, как это у него по-
лучилось. Он мечтал взять ее за руку и провести через весь
университет на глазах у преподавателей и этого вредного
старика декана. Он мечтал, мечтал и мечтал… Он, конечно,
не ответил бы никому на их вопросы, а только гордился
бы тем, что рядом с ним такая красавица с подаренным им
букетом цветов и огромным вниманием к нему.
Когда парни из группы, обсуждая Элин, говорили, что
она похожа на куклу, Жану было неприятно. Он не спо-
рил с друзьями, молча отходил в сторону, чтобы не слы-
шать их мнений, и тут же начинал искать ее глазами среди
множества студентов.
Однажды он понял, что влюбился в нее, и долго му-
чился, не зная, как себя удержать от таких мыслей. Эти
мысли приходили к нему сначала редко, потом все чаще и
чаще. По ночам, когда Жан ложился спать, он представлял
себе, что Элин с ним рядом, дышит в его плечо и что-то
шепчет о любви. Он погружался в свои мечты и долго не
мог заснуть. Но когда сон его одолевал, пропадала и Элин,
и все воспоминания за уходящий день, и все остальное,
что было с ней связано.
Как-то раз он был на берегу Сены и увидел свою желан-
ную. Она была с подругой, но его не замечала. Прячась от
ее взглядов, он успел несколько раз ее сфотографировать,
потом напечатал фотографию и повесил у себя в комнате.
Ее присутствие в виде фото не давало ему покоя с
новой силой. Он погружался в эротические фантазии и
представлял, что эта красавица с ним рядом в постели
или в душе, в бассейне или на пляже…
Молодой человек постепенно сходил с ума от ее
образа, а эта фотография его еще больше заводила и
возбуждала.
Каждое утро перед занятиями он мечтал, что имен-
но сегодня подойдет к ней и смело признается ей в своей
любви. Однако когда встречал ее в университете, у него
пропадала вся решительность и смелость, которой он во-
оружался дома. Так проходили дни, недели, месяцы…
Как-то раз к нему подошел его друг и сказал:
– Не надоело тебе ухлестывать за этой куклой? Что ты
в ней нашел?
– А ты не замечаешь ничего? Она же такая красивая!
– отвечал восторженно Жан.
– Вот в этом ее и беда. Таких любить надо только од-
нажды, но не всегда. Не мучайся и не страдай. Посмотри
вокруг себя. Девчонки есть и лучше ее.
– Эта самая красивая, – утверждал Жан.
– Оно и видно. Ты скоро голову потеряешь от ее кра-
соты. Относись к жизни проще.
– А может, я ее люблю, – настойчиво говорил Жан.
– Ее? За что? За ее смазливую внешность? Неужели ты
не видишь, что она совершенно не обращает на тебя вни-
мания? Не ты ей нужен, а какой-нибудь принц с огром-
ным кошельком.
На эти слова Жан сильно обиделся и не стал дальше
вести разговор. За такие слова он начинал ненавидеть
своего друга и даже презирать.
Парни над Жаном посмеивались, и он как-то незамет-
но стал отделяться от их компании. Его перестали при-
глашать с собой на вечеринки, на которые обычно ходили
все вместе отдыхать, и Жан почувствовал полное оди-
ночество. Он искал поддержки со стороны Элин, но она
по-прежнему была к нему равнодушной.
В конце года, когда наступили экзамены в универси-
тете, он набрался храбрости и смело подошел к девушке.
– Как настроение перед сессией? – спросил он.
Элин посмотрела на него непонимающим взглядом и
ответила:
– С какой целью интересуешься?
– Хотелось узнать твое настроение перед экзаменами.
– У меня лучше всех, – ответила она. – Тебя это
устраивает?
– Вполне, – улыбался Жан. – Может, сходим куда-ни-
будь, пока не начались эти сумасшедшие дни?
– Куда-нибудь я не хожу, – ответила она. – Это ты мо-
жешь ходить куда-нибудь. У меня с этим все в порядке.
Жан чувствовал, как в ее разговоре проявлялась дер-
зость, но он не сдавался.
– В таком случае, у меня есть предложение.
– У тебя могут быть предложения? – сделала удивлен-
ные глаза Элин.
– А почему бы и нет?
– Слушаю твои предложения, но не думаю, что они
меня могут заинтересовать.
Жан замечал, как все на них обращают внимание, и
старался скрывать свою раздраженность в разговоре с
Элин. Он уже знал, что она его совершенно не понимает
или не желает понимать, но ему было приятно даже то,
что она стоит с ним рядом и разговаривает. Такого никог-
да не было ни с одним из парней их группы.
– Хочешь, я приглашу тебя покататься на теплоходе
по Сене? Однажды мы плавали с друзьями, и мне очень
понравилось.
– Я хочу тебя разочаровать, – возразила Элин. – Я бо-
юсь воды.
– Хорошо. Тогда пойдем куда-нибудь в город и просто
посидим в кафе.
– Просто в кафе не сидят, – заметила она.
– Ну, ты поняла, что я хотел сказать.
– Ничего я не поняла, – ответила Элин. – Это так
скучно. Иди лучше и учи свои лекции. Помнится, препо-
даватель предупреждал, что тебе придется трудно на его
экзамене.
– Я подготовлюсь, – пообещал Жан.
– Какой же ты скучный человек. – Элин окинула мо-
лодого человека взглядом. – И откуда, только вы такие бе-
ретесь. Иди и учи, этого ты только и достоин.
Элин решительно развернулась и направилась в про-
тивоположную сторону.
Жан огляделся по сторонам, заметил насмешливые
взгляды своих друзей и покраснел. Он быстро определил-
ся и направился к ним.
– Уговорил? – сквозь смех спрашивали они его.
– Не уговорил, а договорился, – поправил Жан.
– С такой не договариваться надо, а задаривать подар-
ками. Вот тогда еще чего-то можно будет ожидать. У тебя,
наверное, денег много. Чтобы такую куклу содержать, те-
бе не один университет надо закончить, а работать, как
минимум, на трех работах одновременно.
– Неправда, – попытался возразить Жан.
– В таком случае, можешь продолжать свои попытки.
Посмотрим, что из этого получится. Посмеши нас еще
немного.
– А тут и смотреть нечего, – разозлился Жан. – Я с ней
уже обо всем договорился.
– И куда она тебя послала? Дорогу знаешь, или она по-
том сама покажет? – Друзья весело смеялись. – Мы тебя
там и поищем.
Жану сказать было нечего. Он не стал спорить, вече-
ром вернулся домой и стал усердно готовиться к экзаме-
нам. Он поставил перед собой ее фотографию и постоянно
поглядывал на нее, при этом пытаясь выучить очередную
лекцию. В голову ничего не лезло, и он устало закрыл глаза.
– Я какой-то ненормальный, – мелькала в голове
мысль. – Даже парни смеются надо мной. Нет, я все сде-
лаю по-своему и добьюсь от нее хотя бы встречи. – Жан
открыл глаза и снова взглянул на фотографию. – У ме-
ня не хватает храбрости сказать тебе, Элин, что ты мне
нравишься, – обратился он к фотографии и поднес ее к
своим губам. – Вот такое я жалкое и трусливое существо.
Правильно делаешь, что меня игнорируешь. Я совершен-
но не достоин тебя. Я просто мелкая и несчастная букаш-
ка, которая чего-то хочет, но чего – не знает даже сама.
Жан вздрогнул от таких рассуждений. Ему вдруг ста-
ло обидно в отношении самого себя, и он встал с кресла,
подошел к зеркалу, чтобы разглядеть свою личность.
Он долго стоял, разглядывая свое лицо, потом сделал
гримасу и вернулся к столу.
«Все, – решил он. – Хватит себя мучить и быть посме-
шищем перед другими. Надо ее забыть – и навсегда. Она,
действительно, какая-то рисованная кукла, с которой кто-
то должен забавляться, но не я. Нет, это не мое. Клянусь,
что этот разговор с ней был последний. Правильно гово-
рят друзья, что вокруг столько девчонок и не хуже ее».
Жан решительно захлопнул тетради и завалился на
диван.
Утром он снова спешил на занятия. Он шел, не за-
мечая вокруг себя никого, и остановился, неожиданно
услышав где-то в стороне голос Элин. Она просила его
подойти.
Растерянный Жан подчинился ее словам и через
мгновение стоял перед девушкой.
– По твоей походке видно, что ты к экзаменам гото-
вился основательно, – с усмешкой сказала она.
– Я совершенно не готовился, – признался Жан. –
Некогда мне было. Встречался с одной знакомой и пре-
красно провел время.
Элин усмехнулась.
– Не ври, – сказала она, пожирая его своим взглядом.
– Можно тебя спросить? Ты чего добиваешься? Что ты от
меня-то хочешь?
– Отношений. – Это слово как-то само слетело с его
губ, и он покраснел, потупив глаза в пол.
– А ты спросил об этом меня?
Жан начинал понимать, что приобретает уверен-
ность, и ответил:
– Вообще-то я не настаиваю, но когда мне нравится
человек, я готов на все.
– На все-на все?
– Не знаю, но думаю, что да.
Элин громко рассмеялась.
– Это еще надо проверить. И что ты этим желаешь
мне сказать – что я тебе нравлюсь?
– Я такого не говорил, – ответил Жан, чувствуя, как
кровь хлынула к его лицу.
– Снова врешь. Что вы все такие несмелые… Все не
решаетесь ответить прямо.
– Мне нечего говорить. Если мне человек нравится, то
я могу сказать ему это прямо в глаза.
– Так говори, чего молчишь?
– Что говорить? – не понял Жан.
– Так и говори, что я тебе нравлюсь.
– Ты?
– Конечно. Только слепой не может видеть того, что
написано у тебя на лице.
Жан погладил ладонью свое лицо и улыбнулся.
– Мое лицо озабочено предстоящей сессией, а не ка-
кими-то глупостями.
– В таком случае, я тебя поняла, – ответила Элин и
хотела уйти, но Жан схватил ее за руку.
– Подожди. Я еще не все сказал.
– Ты все сказал, что хотел. Оставь меня.
– Подожди, – настаивал молодой человек. – Хочешь,
после занятий пойдем, погуляем по городу.
– И посидим в кафе?
– И посидим в кафе.
Элин усмехнулась, бросила на него снова безразлич-
ный взгляд, как раньше, но теперь Жан заметил в ее гла-
зах совершенно другое и тем самым постарался себя об-
надежить на лучшее.
На занятиях Жан старался не смотреть в ее сторону,
вспоминая свои размышления, когда находился дома, но
этот разговор, который только что состоялся, спутал все
его мысли и намерения.
Элин по-прежнему не обращала на него внимания, но
когда закончились занятия, сама стала искать его взглядом.
Жан демонстративно перед своими друзьями напра-
вился к ней и взял ее за руку.
– Наш разговор в силе? – спросил он.
– Какой разговор? – сделала удивленное лицо Элин.
– Насчет прогулки по городу.
– Ты этим перед своими друзьями хочешь похвас-
таться?
– Чем? Тем, что я тебя приглашаю погулять?
– Знаю я вас. – Элин окинула взглядом стоявших в
стороне парней. – Идем. И ты сможешь доказать, что ты
мужчина? Ты же говорил, что способен на все.
Жан послушно последовал за Элин. Они вышли из
университета и направились в центр города.
Элин, хотя и шла рядом, но совершенно не обращала
на молодого человека внимания. Она была как каменная,
надменная и еще непонятно какая. Такой Жан ее никогда
не видел.
Жан тоже молчал, как послушный мальчик. Ему сей-
час было все равно: он удовлетворялся только тем, что
рядом была она, самая красивая девушка из университе-
та, где он учился и где на ней было сосредоточенно самое
большое и пристальное внимание большинства молодых
людей.
Жан поглядывал на нее, замечая, как на них обоих все
оглядываются. Ему этого было уже достаточно: он был
этим горд и чувствовал, как на ходу теряет разум, нахо-
дясь с такой красавицей.
Они прошли перекресток, и Элин остановилась.
– Ты смелый парень? – вдруг спросила она.
Жан смутился.
– Видишь на той стороне улице цветочную палатку?
Подари мне цветы, если такой решительный и настойчи-
вый. Мне это будет очень приятно.
Жан взглянул на дорогу, по которой мчался несконча-
емый поток автомобилей.
– С этой стороны цветы намного лучше, чем там, –
сказал он. – Здесь есть, из чего выбрать. Смотри, какие
они красивые. – Жан был готов на все, чтобы предоста-
вить девушке хотя бы какое-то удовольствие.
– Нет, – решительно ответила она. – На той стороне
они мне больше нравятся. Сходи за ними.
Жан стал глазами искать пешеходный переход, но
Элин это заметила и возразила:
– Иди здесь, – сказала она. Ее голос был холодный и
решительный. – Ты же говорил, что можешь все ради то-
го, чего добиваешься.
– Прямо здесь? – удивился Жан. – Но здесь же поток
машин, несущихся с большой скоростью.
– Вот поэтому, никогда не говори, что все можешь, –
ответила она. – Вы, мужчины, все слабаки. Если вам кто-
то и нравится, то только на словах. Ты даже не можешь
исполнить мою самую простую просьбу – купить цветы,
которые мне по душе.
– Я все могу, – решительно произнес Жан. – Я вижу на
той стороне цветочную лавку и сейчас принесу их тебе. Я
их тебе подарю от всего сердца. Хочешь?
– Хочу, – ответила Элин. – Но у меня одно условие.
– Какое?
– Чтобы ты сейчас, именно здесь, перешел на ту сто-
рону и мне их купил.
Жан растерянно посмотрел на девушку и заметил ее
неотразимый улыбчивый взгляд, подтверждающий ска-
занные слова.
– Прямо здесь? Но…
– Да, прямо здесь. Я желаю, чтобы ты прошел через
дорогу именно здесь и вернулся ко мне с цветами.
Жан стоял на краю дороги и видел перед собой поток
автомобилей, которые мчались, обгоняя друг друга. Он
оглянулся на Элин и шагнул на проезжую часть. В одно
мгновение послышались звуковые сигналы машин. Жан
еще раз оглянулся назад.
Завизжали тормоза, кто-то пытался объехать неради-
вого пешехода, который упрямо шел через дорогу.
Элин следила за молодым человеком, который шел
сквозь мчавшийся поток автомобилей, остановить кото-
рый было просто невозможно.
Она видела, как Жан, рискуя собой, добрался до про-
тивоположной стороны дороги и стоял у цветочной па-
латки. Ее взгляд ничего не отображал – она была равно-
душной и следила за каждым его шагом.
Элин видела, как Жан купил большой букет алых роз
и теперь стоял на противоположной стороне, выискивая
ее взглядом.
Девушка понимала его намерения: как он прошел ту-
да, сквозь мчавшийся поток, так и вернется обратно.
Жан размышлял недолго и снова шагнул на проез-
жую часть. Нескончаемый поток машин его уже не пу-
гал. Молодой человек двинулся решительно, даже не
поглядывая по сторонам. Он смотрел только на Элин, ко-
торая медленно двинулась по аллее прочь от него.
Пронзительный визг тормозов, потом тупой удар и
крики прохожих нисколько не смутили девушку, но она
обернулась и успела увидеть, как тело молодого человека
от удара уже падало на землю.
Элин продолжала свой путь, стараясь ни о чем не ду-
мать и не оглядываться назад. Она прекрасно понимала,
что произошло у нее за спиной, и прошептала сквозь зу-
бы: «Дурак!».
Жизнь одинокого мужчины
Познакомился я с ним в ресторане, куда зашел пере-
кусить перед дорогой.
Мужчина, старше средних лет, прилично одетый, си-
дел одиноко за столиком с бокалом вина и несколькими
бутербродами с икрой. Он сидел, заложив ногу на ногу, и
дымил сигаретой. Перед ним лежала газета, которую он,
по всей вероятности, читал.
Он бросал взгляды по сторонам, безразлично погля-
дывая на посетителей, и был удовлетворен тем, что сидит
один, и никто ему не мешает рядом своим присутствием.
В наше время мало кто читает на ходу, поэтому я сра-
зу обратил на него внимание. За отсутствием свободных
мест, официант повел меня именно туда, где сидел этот
человек, и, спросив у него разрешения меня подсадить,
подвинул стул.
Мужчина поднял на меня усталые глаза, выпустил
струйку дыма, свернул газету и положил на стол.
– Вы не против, если я…
– Пожалуйста, – сказал он вежливо и погасил сигаре-
ту в пепельнице.
Он с любопытством взглянул на меня и, взяв свой бо-
кал вина, немного отпил и надкусил бутерброд.
Официант принес мне мой заказ, и я принялся унич-
тожать запеченное мясо с картофелем.
До отправления поезда оставался еще час, и я решил
немного передохнуть в этом приличном, как мне показа-
лось, и единственном заведении на вокзале.
Я откинулся на спинку стула и вытянул ноги. За
сегодняшний день ходьбы они у меня просто гудели.
Невозмутимый сосед пошарил глазами по залу в поисках
официанта и заказал еще один бокал вина.
– Вы явно командированный, – обратился он ко мне.
– Да, по долгу работы мне часто приходится ездить по
разным делам, – ответил я. – Теперь направляюсь домой.
Он внимательно выслушал мое объяснение, допил
вино, извинился и, прихватив газету, направился к выхо-
ду, на ходу рассчитавшись с официантом.
Я проводил его безразличным взглядом и продолжил
свою трапезу.
В купе, куда меня проводила доброжелательная про-
водница, я с удивлением увидел того же самого мужчину,
с которым сидел там за столиком. Он расположился в ку-
пе, где мне предстояло ехать до Питера, и смотрел в окно.
Увидев меня, он улыбнулся:
– Вот как получается, – сказал он. – А в том ресторан-
чике мне не нравится: они там готовят отвратительно. И
вообще, я стараюсь редко туда заходить, когда бываю в
этих местах.
Я пожал плечами, поставил свою сумку на полку и
подсел к столику. Мужчина снова уткнулся в газету и ото-
рвал от нее свой взгляд только тогда, когда поезд тронулся.
– Вы до конца? – коротко спросил он.
– Да, я до Петербурга.
– Значит, будем коротать время вместе. Мне туда же.
Снова в купе наступила тишина. Я мысленно погру-
зился в свои планы, перебирая в голове все, что сделал
за время своей командировки, и что еще предстоит сде-
лать уже дома. За дверью раздался голос проводницы,
предлагающей пассажирам чай, и я поднялся, чтобы за-
казать стаканчик.
– Вы знаете, пожалуй, я тоже возьму, – сказал он. –
Закажите и на мою долю. Я вам буду премного благодарен.
Когда чай уже стоял на столике и ложки брякали в ста-
канах, я позволил себе задать своему попутчику вопрос:
– Ну, а вы в Москве по делам или как?
– Нет, я после отдыха еду домой. Отпуск кончился,
надо дома кое-что успеть сделать, а дальше по обстоя-
тельствам. Начнется работа, времени свободного больше
не будет, поэтому использую последние шансы на свое
усмотрение.
– Жена, наверное, ждет?
– Да какая еще жена? Нет у меня жены. Для меня это
лишнее.
– Ой, извините, пожалуйста. – Я виновато взглянул на
попутчика.
– Да, чего там. У меня ее никогда и не было, поэтому
извиняться не стоит.
– А что так? Всю жизнь один?
– Представьте себе, да. И что тут такого? У меня лич-
ная жизнь налажена, и, надо сказать, я ею очень доволен.
Давайте лучше познакомимся, а то как-то неудобно –
едем, не зная друг друга. Николай.
Я тоже представился.
Горячий чай был как нельзя кстати. У меня нашел-
ся пакет с пряниками, и я предложил своему попутчику
присоединиться.
– Нет, тогда уж лучше, для знакомства, коньячок. –
Он поставил на столик уже начатую бутылку. – Перед
отъездом пришлось со знакомыми выпить на дорожку,
– объяснил Николай и еще достал из сумки большую шо-
коладку. Он ее ловко наломал на салфетке и положил в
центре стола. – А вот со стаканами проблема, будем пить
из пластиковых. – Он разлил коньяк и взял стаканчик. –
За знакомство! Я, вообще-то, сложный человек, не очень
люблю знакомиться на ходу, друзей у меня совсем немно-
го, и меня это радует. Зачем ненужные люди в жизни? Я
стараюсь не загружать себя посторонними личностями.
Нет-нет, я не про вас… Это совсем другой случай. А здесь,
в узком кругу, можно пообщаться. Деваться некуда.
Он выпил коньяк и поставил стаканчик на стол, заку-
сил кусочком шоколада.
Я последовал за ним, замечая, как он становился все
более разговорчивым.
– Я живу в Питере, у меня семья, дети, – понесло меня
раскрыться перед ним.
– Это, наверное, хорошо?
– По-разному, проблем тоже хватает. Заботы совсем
не те, что у вас, холостяков.
– Это точно, – улыбнулся Николай. – Я вообще стара-
юсь себя ограничивать от лишних и ненужных проблем.
Живу по схеме: работа – дом – отдых.… А вот семья для
меня – это проблема. Нет-нет, не потому, что я какой-то
дефективный… У меня свои взгляды на жизнь, и их не-
многие понимают. Тут свои жизненные принципы, и я их
придерживаюсь. Это моя стратегия.
– Я вижу, вам это удается.
– Стараюсь. У меня вот только один недостаток – я
очень люблю себя.
– Разве это недостаток? – удивился я. – Если вы один,
кого еще остается любить, как не себя?
– Как бы да, но я в этом деле, бывает, часто перегибаю
палку, и никого не замечаю, кроме себя. Вот это мой глав-
ный недостаток, а так все в порядке.
– Одному, наверное, тяжело? Хозяйство вести, обеды
готовить...
– Я бы не сказал. Может, просто привык уже к такой
жизни – не знаю. Сам готовлю, сам стираю и прочее...
Правда, готовлю очень редко, чаще хожу кушать в кафе.
По выходным иногда в ресторан, а так на работе. Вещи
отдаю в химчистку, стараюсь не нагружать себя пустыми
делами.
– У вас, наверное, неплохая работа? – поинтересо-
вался я.
– Работа нормальная. Работаю замом на фирме вот
так уже пятнадцать лет. Все устраивает: и зарплата, и по-
ложение – что еще надо одинокому человеку?
– И вы никогда не стремились завести семью?
– Дело в том, что я из той категории людей, которым
семья вообще не нужна, – объяснил Николай.
– Не скучно так жить?
– Нет. Я бы так не сказал. Все зависит от тебя самого.
Мне лично скучать не приходится.
– Да-а, – потер я затылок.
– Вот вы, например, когда в последний раз ходили
в театр, или хотя бы в кино? Вот видите, и не помните.
А я каждый месяц посещаю эти заведения – это закон
в моей жизни! В нашем городе есть куда сходить и что
посмотреть, вы это прекрасно знаете и без меня. Я себе
в этом не смею отказать. А у вас, женатых, все по-друго-
му: жена ждет, дети с вопросами, заботы разные и про-
чее… Иногда в Москву езжу на выходные, развеяться, за
границу ежегодно на отдых. Вы просто не представляете,
как это здорово!
– Почему не представляю? Представляю, – возразил я,
хотя ни разу за границей не был.
– Кругом приличные люди, – продолжает Николай, –
дамы на любой вкус, обстановка совсем другая, свобод-
ная. – Он разлил еще коньяк.
– Все понимаю. Холостяцкая жизнь тоже имеет свои
прелести, – согласился я. – А когда тебя встречают дома,
кто-то ждет – разве это плохо?
– Вот те, кто вас встречает и ждет, и связывает по ру-
кам. Я, наверное, привык к своему образу жизни и ни на
что не променяю свое существование.
– А родственники как?
– Я в семье был один. После смерти родителей доста-
лась двухкомнатная квартира. С остальной родней связи
не поддерживаю. Теперь уже и не знаю, есть ли она у меня
вообще. Родственники меня мало интересуют. Объявился
года два назад какой-то наследник, приехал, говорит,
можно поживу у тебя с полгода? Я даже спрашивать не
стал, откуда такой взялся, просто не принял и все. Зачем
мне эти хлопоты?
– Да, в таких случаях надо быть осторожным. Вот у
меня знакомая впустила тоже одного, так он у нее всю
квартиру вынес.
Николай громко рассмеялся.
– И у меня тоже есть, что выносить. Но я не об этом.
Как только остался один после смерти родителей, сразу
сделал евроремонт, обставил квартиру дорогой мебелью,
современной техникой и прочей утварью.… Вот так.…
Поэтому, зачем мне еще кто-то на шею, на все готовое?
Вот машины у меня нет – это верно, но она мне и не нуж-
на – лишняя головная боль. Мне проще вызвать такси.
Оно меня и туда, и обратно довезет. Слава Богу, финансы
позволяют.
– Тоже верно, – согласился я. – А на личном фронте как?
Николай налил еще коньяку, и мы опять выпили.
– Признаться, неплохо, даже очень неплохо, – улыб-
нулся он, достал сигареты и предложил мне закурить.
– Вот свежий пример: до отпуска познакомился с одной
молодухой. Просто красавица! Она у меня, как говорит-
ся, не любовница, как у женатых бывает, а просто интим-
ный друг. Приеду – надо будет встретиться. Не женщина,
а зверь в постели, продохнуть не дает, все ей мало. Просто
ненасытная какая-то бестия! Но уже начинает надоедать.
Так что завести себе друга или подругу – проблем вообще
нет. А эта девушка у меня без комплексов. Делает такие
вещи, что и жена постесняется своего мужа за такие про-
казы. Эта – без проблем, просто чудо! До нее была чуть
постарше, замужняя. С той было сложнее. Морали слиш-
ком много вложено в ее голову, а я люблю в сексе отры-
ваться – это у меня, видно, что-то врожденное. Женщины
еще ладно.… Бывает, даю себе расслабиться и с молодыми
людьми. Может, для вас это будет странно, но я не скры-
ваю своей похоти. В жизни все нужно испробовать…
– Ничего здесь особенного нет, – снова согласился я.
– Слышал и такое, а позволить себе, никогда не смел, все
думал, что это грешно.
– Я вас умоляю! Где же вы видите здесь грех? Все про-
исходит при обоюдном согласии. Ну, оставим эту тему.
Она не для всех, и многие понимают это по-своему.
– Интересный вы человек! – удивился я.
– Обычный, но со своими принципами, – возра-
зил Николай. – У каждого на роду написано свое. Моя
жизнь мне нравится. Я свободен в ней, и меня это вполне
удовлетворяет!
– Ну, про свою жизнь я рассказывать не буду, не такая
уж она у меня и красочная, как ваша, но прелести тоже
кое-какие есть, – стал защищать я свою полноценную се-
мейную жизнь.
Николай немного успокоился, разлил последний ко-
ньяк и с любопытством взглянул на меня.
– Конечно, – промолвил он, – не каждого такая жизнь,
как моя, устраивает. К ней привыкнуть надо, а для этого
время и соответствующая обстановка нужны. Никогда не
берите пример с таких, как я.
– И все же вы интересный человек.
– Нет, обычный. У меня просто стиль жизни такой.
Я даже на женатых смотрю по другому. Может, они и на
меня смотрят как-то особенно, осуждают или завидуют,
не знаю, но дело не в этом. Для меня каждый день должен
быть просто праздником. Согласитесь, что не так уж мы
и много живем на этом свете, поэтому выслушивать чу-
жие мнения или какой-то бред в отношении морали у ме-
ня просто нет времени. Это у них есть время промывать
другим кости – вот пусть этим и занимаются со своими
половинками. Они и созданы для этого. Когда сами что-
то не могут, а у других все получается, надо же кого-то
обосрать! А мне это нравится. Жизнь моя одинокая и
по-своему прекрасная! Пусть те, правильные, трепыхают-
ся вокруг и свою мораль вешают на других – мне на них
просто плевать.
– Получается, завидуют?
– Кому, мне? Это уже их оловянное дело. Я никог-
да и никому не завидовал. Для меня это последнее дело.
Однажды одна сотрудница мне сказала, что мужчина без
семьи – это полчеловека. Пусть даже и так, а сама, такая
полноценная по жизни, приходит однажды на работу с
фонарем под глазом. Говорит, что спотыкнулась, удари-
лась об угол стола – вот и синяк. Что-то уж больно часто
она падает на один и тот же угол, одним и тем же глазом.
Я у нее спрашиваю, много ли еще в ее доме осталось не-
тронутых углов, а она, полноценная семейная бестия,
нервничает и только оправдывается. Смешно смотреть со
стороны. Угол у нее один – это муж, у которого постоян-
но чешутся кулаки, вот он и чешет их о свою полноцен-
ную половину. О чем можно еще говорить? Это я к тому,
что нечего в чужую жизнь лезть своими предложениями.
Это, конечно, неудачный пример, но жизненный. Другие
по-другому удовлетворяются: мужу да детям радуются, а
мне этого не надо. Я радуюсь только своей жизни.
– А если, не дай Бог, что с вами случится? Кто воды
подаст в трудный час? Кому все ваше добро достанется?
– Что касается воды – то это очень просто, были бы
деньги. Для этого я и работаю. А кому все мое добро до-
станется? Да хоть детскому дому, но не халявщику – род-
ственнику, который появится сразу после моей смерти.
Вот вопрос и решен. Я всю свою жизнь не терпел пако-
стей и упреков, а тем более подхалимов, которые частень-
ко встречаются – и живу красиво!
Вагон монотонно стучал колесами. За окном уже на-
чинало темнеть. Я прилег и расслабился. Наш чай уже
давно остыл, а мы к нему даже не прикоснулись. Николай
снова развернул газету и погрузился в чтение. Я искоса
поглядывал на него, с одной стороны где-то завидуя, а где-
то мне становилось его даже жаль. Такой видный мужчи-
на – и одинокий.… Какая бы могла быть у него семья и
красивые дети.… Но я тут же ловил себя на мысли, что
лезу в чужую жизнь: раз так живет, значит, нравится – ка-
ждому свое. Немного поразмыслив, я вспомнил семью и
детей. Они меня ждут дома, и я этим доволен…
Бульвар свиданий
Мария долго не могла уснуть. Еще бы, у нее ночь не
удалась, и она в расстроенных чувствах под утро верну-
лась домой ни с чем.
Бабушка, как всегда, встретила ее неприветливым
взглядом и при этом, не сказав ни слова, удалилась в свою
комнату, громко хлопнув за собой дверью.
«Опять будет ворчать, – подумала Мария. – Ей-то ка-
кое дело до моей личной жизни?»
В комнате, оклеенной плакатами артистов и пар-
ней-моделей, было душно, и она открыла окно. Сразу
повеяло свежим утренним воздухом. Мария глубоко
вдохнула и уселась на кровать, закрыла лицо руками и
расплакалась. Так она сидела некоторое время неподвиж-
но, вспоминая все подробности прошедшей ночи. Потом
поднялась и взглянула в зеркало: ее уставшее лицо осуну-
лось и требовало отдыха. В последнее время она выгляде-
ла, как потрепанная курица, а когда видела свое отраже-
ние, мысленно клялась бросить дело, которым в послед-
нее время занялась.
Мария поправила растрепанные волосы, взглянула на
разобранную постель, которая со вчерашнего дня была не
заправлена, и в слезах рухнула на подушку.
За стеной копошилась бабушка, что-то передвигала,
шаркая ногами. Мария накрылась с головой одеялом, что-
бы не слышать ее возню, а через минуту услышала, как
хлопнула входная дверь и бабушка ушла. В квартире во-
царилась тишина, но Марии все равно никак не удавалось
успокоиться и заснуть. Она ворочалась, переворачиваясь
с боку на бок, стараясь освободиться от дурацких и пу-
стых мыслей, но ничего не получалось...
«Эта тварь Дашка сегодня обломила мне всех клиен-
тов… Она как швейная машинка… Сучка неопределенная!»
Сменить точку Мария хотела давно, но сделать это
было не так просто. Наработанные места имели своих хо-
зяев, а где-то искать новое, не раскрученное – бесполезно.
Места, которые хорошо знали клиенты, просто так отда-
вать никто не будет – это было и так ясно, а тусоваться
где-то одной на дороге особого смысла нет. Еще на кого
нарвешься. Сколько она знала таких случаев – сажают в
машину, везут на квартиру, а там человек пять мужиков,
и начинается.… Одна знакомая так и попала. Ни денег,
ни вещей. Использовали по полной, еле жива осталась, да
еще морду напоследок так набили, что месяц потом отхо-
дила от синяков. Уродов всяких хватает, поэтому стоять
одной, намного опасней, чем по несколько человек.
С другой стороны, это конкуренция: можешь ничего
не заработать, как и случилось в этот раз. У каждой прак-
тически свой клиент – или кто из них приглянется пер-
вой. Мужики особо не выбирают, но нос воротят. Им надо
подешевле, да подольше – сволочи!
Мария следила за своей внешностью, но и подруж-
ки-конкурентки были не хуже. Каждой хотелось срубить
побольше, но такса были одна для всех, иначе пролетишь.
Вот и крутись тут, заманивая клиентов или своей внеш-
ностью, которая в свою очередь требовала немалых денег,
или чем-то еще – все зависело от фантазий каждой.
Работать у ресторанов тоже невозможно. Там зако-
ны еще жестче: платить сутенерам надо немалые суммы.
Мария однажды ходила к одному из таких ресторанов,
постояла в стороне, наблюдая за работой девиц. Такие
битые бабы – мама не горюй! Чужих и близко не подпу-
скают. Еще бы, там жирные клиенты, и деньги крутятся
совсем другие. Туда ей еще далеко…
Вот и на этот раз, в расстроенных чувствах по неудав-
шейся ночи, она вернулась домой вся в слезах от неудачи.
Бабушке она приходилась внучкой по ее двоюродной
сестре, так что родственные связи были не так уж и креп-
кие. Приехала она из другого города поступать в инсти-
тут, да провалилась. На хорошую работу без прописки не
берут, а там, дома, делать вообще нечего. За комнату хо-
зяйке надо платить – нужны были деньги. Тут встретила
какую-то девицу, разговорились – и началось...
Бабушка сначала не догадывалась, но потом смекну-
ла, чем занимается ее внучка. Дома был большой скан-
дал. Сошлись на том, что, как станет хорошо зарабаты-
вать, съедет на другую квартиру, а пока будет платить как
положено, невзирая на то, что родственница. Старуха
решила, что лишние деньги ей не помешают, а тут все
же не чужой человек, поэтому и согласилась, хотя каж-
дый раз показывала свое раздражение и недовольство ее
занятиями.
Вот так Мария и жила в ее квартире уже около года.
В институт больше поступать не собиралась, несмо-
тря на свои девятнадцать лет, а решила зарабатывать,
пусть, для начала, хотя бы так.
С такой работой самое главное – надо было держать
себя в форме, на что уходили деньги, но деваться было
некуда.
Да и мужики тоже разборчивые пошли. Если от де-
вицы несет, как из винной бочки, то и отношение другое,
кинуть могут…
Иногда Марии становилось себя жаль. Как это так,
ее молодым телом пользуется каждый желающий, да еще
и за деньги. Она никогда не мечтала о такой жизни, но
получилось именно так, как получилось. Она вынашива-
ла надежду когда-нибудь все это бросить и заняться до-
стойным делом, а потом, может, встретить порядочного
человека и завести семью. Конечно, найти на такой работе
нормального мужика практически невозможно, но нужда
в деньгах перечеркивала всю ее мораль.
Вот и сегодня, и уже несколько дней подряд – неудач-
ные ночи: всего по пятьсот рублей. И потом, этот долг за
комнату в четыре тысячи ее просто убивал…
Она долго не могла уснуть. Уже вернулась бабушка из
магазина, что-то ворчала в коридоре, но Мария старалась
ее не слышать, накрыв голову подушкой. Вечером опять
надо выходить на этот чертов бульвар. Сегодня суббота –
может, и повезет…
На этом углу их работает трое. Они встречаются здесь
каждый вечер в надежде заработать. Рядом стоянка такси,
где их знает каждый водитель, но с ними никто не свя-
зывается. В основном пользуются их услугами залетные
автомобилисты. Все бы ничего, если б полиция частенько
не доставала. Эти халявщики бывает, что просто сажают
к себе в машину и увозят в отдел. Протоколов, естествен-
но не составляют, а удовлетворяют свои похоти, а затем
выгоняют на улицу. Как они надоели, отбивая своим по-
явлением реальных клиентов!
Проносятся мимо машины. Вот первая остановилась,
и они, все втроем, бросаются к ней.
– Что, почем? – спрашивает клиент, а сам шарит глаза-
ми, выбирая себе подружку на час.
– Давай, садись, – говорит он, указывая пальцем на
Марию, – ублажишь.
Через полчаса в кармане – пятьсот есть…
Уже поздно, даже таксисты начинают разъезжаться.
Мария остается одна, других разобрали, пока она ездила с
первым. Одной стоять даже неудобно, да и страшновато.
Мария отошла в сторону, закурила.
Курить она тоже начала уже здесь, с девчонками. Раньше
позволить себе этого не могла, а сейчас принимает все как
должное. Те и выпить любили, и деньги просаживали не так,
как она: вероятно, у нее было намного больше проблем, чем
у них.
У обочины остановилась еще машина, и Мария на-
правилась к ней.
– Отдохнуть не желаете? – просунув голову в окно,
спросила Мария.
– Иди ты, шалава. – В машине за рулем оказалась женщина.
Мария в растерянности отпрянула в сторону. Ей ста-
ло до того обидно за это оскорбление, что она готова была
эту бабу растерзать, но, понимая свое положение, смири-
лась и покорно отошла в сторону.
Машин становилось все меньше и меньше, да и время
подходило к двенадцати ночи.
«Вот и сегодня почти ничего, – с досадой подумала
она. – Надо думать о чем-то более серьезном».
Она пошла в сторону дома, вдоль обочины, оглядыва-
ясь назад.
Сзади раздался звук тормозов, и она оглянулась.
Стояла красная «Ауди». Она медленно стала подъезжать к
Марии. Девушка подошла к открытому окну и просунула
голову.
– Отдохнем? – спросила она.
За рулем сидел молодой человек лет тридцати.
– А ты что умеешь? – с усмешкой спросил он.
– Что надо?
– Ну, тогда садись, раз такая профессионалка. – Он
вышел и открыл перед ней дверь.
Мария была удивлена такому жесту, взглянула на во-
дителя с особым интересом и опустилась на мягкое кожа-
ное сидение.
– Можно свернуть вот сюда, – попросила она. – Здесь
тихое место.
– Что, уже отработала? – спросил водитель.
– Как бы да. А вам какое дело?
– Тогда поехали. – Они помчались по дороге совер-
шенно в другую сторону.
– Куда едем?
– Отдохнуть, – сказал равнодушным голосом води-
тель и свернул на соседнюю улицу, противоположную ее
дому. – Кофе будешь?
– Какой еще кофе? – удивилась Мария.
– Самый хороший. – Он остановил машину, вышел и
снова открыл перед ней дверь.
Мария растерялась от такого предложения и недо-
верчиво посмотрела на странного молодого человека. Все
было для нее так загадочно, что ею даже овладел испуг.
Никто еще из ночных клиентов не обращался с ней таким
образом.
Они прошли в кафе через дорогу, и он, усадив ее перед
собой, достал сигареты.
– Куришь?
– Иногда.
Он положил пачку на стол и заказал кофе.
– Сегодня был у меня тяжелый день, вот решил не-
много развеяться, – признался молодой человек.
Мария не сводила с него глаз.
– Меня зовут Сергей, – представился он.
– Мария.
– Ну, вот, все в порядке.
Пока они пили кофе, Мария старалась лучше изучить
этого Сергея. Вроде интеллигентный, одет с иголочки, по-
рядочный, а с другой стороны, зачем он клюнул на путану
с улицы?
– Я тебя иногда вижу на этом перекрестке, не надоело
там торчать?
Мария почувствовала, как краснеет. Ей стало так перед
ним неудобно, что она не знала, куда себя деть, ерзая на сту-
ле. Она опустила голову, как ученик, не выучивший урок.
– Так мы будем сегодня что-нибудь делать? – не вы-
держала Мария.
– Мы уже делаем – сидим и отдыхаем, – спокойно ска-
зал Сергей.
Мария готова была встать и уйти. Ее не устраивал его
кофе: ей нужны были еще и деньги, чтобы хоть немно-
го решить свои проблемы, поэтому она ждала другого
предложения.
Потом Сергей заказал немного коньяку и предложил
ей. Мария не отказывалась.
– Давно этим занимаешься? – спросил он.
– Какая вам разница, деньги нужны, вот и занимаюсь,
– отрезала она.
– Я иногда здесь проезжаю и вижу тебя за этим не-
пристойным делом. Ты девочка ничего, а вот работенку
выбрала убойную. Хорошо хоть платят?
– По-разному. – Марии был неприятен этот разговор,
похожий на допрос.
– Много так не заработаешь, – сказал Сергей.
– Кто как может, – ответила она и встала. – Ну, мне
пора, уже поздно.
– Я тебя довезу, – вызвался Сергей, и они вместе поки-
нули кафе. Теперь они ехали в сторону ее дома.
– Где остановить, скажешь?
Машина остановилась у самого подъезда. Сергей мол-
ча вынул из бумажника пятитысячную купюру и протя-
нул ее Марии.
– Спасибо за предоставленное удовольствие, – ска-
зал он.
Она растерялась, взяла деньги и молча, вышла. Красная
«Ауди» тут же уехала.
Мария долго смотрела вслед удаляющейся машине и
не понимала, что происходит. Она хотела запомнить но-
мер, но машина исчезла так быстро, что запомнить его
было невозможно.
«Дурак какой-то, – подумала она. – Его что, бабы не
интересуют?»
Уже в комнате она взглянула на себя в зеркало – вро-
де ничего выглядит.… И этот парень тоже неплох, правда,
странный какой-то. У нее мелькнула мысль встретиться
с ним еще раз, но как? Если он сам не подъедет, то ей его
никогда не увидеть.
Бабушка опять ворчала за позднее появление в доме,
а Мария закрыла дверь на щеколду и выложила выруч-
ку на кровать – пять с половиной! Вот это да!… Никогда
еще такого не было! Теперь она могла погасить долг за
квартиру, чтобы бабушка замолчала, и купить себе давно
приглянувшееся платье розового цвета с туфлями на вы-
соком каблуке. Она так и решила: завтра идет в магазин
за покупками.
К вечеру она снова появилась на бульваре, на своем
рабочем месте, где ее дожидались две подружки.
Хотя подругами их назвать было сложно, но эта рабо-
та, объединяющая ее с ними, делала их именно подругами
по уличному труду.
Мария стояла под тенью деревьев и старалась, чтобы
ее мало было заметно.
«А если этот Сергей снова будет проезжать мимо?»
– она ловила себя на мысли, что опозорится перед ним
по полной. А с другой стороны, какое его дело! Куда ей
деваться и как по-другому заработать, она не знала, поэ-
тому набралась решительности и тоже вышла на дорогу.
Она не хотела видеть еще раз здесь этого таинственного
Сергея, но маленькая надежда у нее все же таилась – жир-
ный клиент!
В конечном счете, Марии стало даже интересно, как
он на этот раз к ней отнесется, если увидит снова. С дру-
гой стороны, какое его дело, чем она занимается – это ее
личная жизнь, в конце концов.
С тех пор прошло около недели. Мария уже и не надея-
лась увидеть Сергея и вообще забыла о его существовании.
И вот как-то раз она стала подходить к своему пере-
крестку, как рядом остановилась все та же красная маши-
на. От неожиданности Мария шарахнулась в сторону, но
быстро пришла в себя и подошла к открытой двери, заме-
тив, как к машине уже спешили ее подружки.
– Отдохнем, – сходу стали они предлагать свои
услуги.
– Вот кто мне нужен, – сказал Сергей и указал на Марию.
Девушки сразу отступили.
Мария гордо взглянула на них и опустилась на мягкое
сиденье.
– Вот коза, такого парня увела, – стали переговари-
ваться конкурентки.
– Да знакомый это ее, – сказала другая. – Пусть убла-
жит бесплатно.
Сергей нажал на газ и помчался в сторону ее дома.
– Ну, а сегодня куда? – спросила Мария.
– Иди домой и отдыхай. Завтра в пять заеду. Оденься
прилично.
Мария молча вышла и, проводив взглядом Сергея,
еще долго стояла у обочины в недоумении.
Бабушка была удивлена раннему ее появлению.
– Уволили с работы? – ехидно спросила она.
– Сама уволилась, – огрызнулась Мария.
Она зашла в комнату и уселась перед зеркалом.
«Интересно, что он еще придумал? – думала она. – И
почему надо одеться прилично? Интересно, интересно.…
Значит, надо подумать о прическе. Платье надену новое,
новые туфли.… Придумаю что-нибудь и с головой...»
Утром она проснулась необычно рано, прибралась в
комнате и отправилась в парикмахерскую.
Прическа получилась отменная! Давно ей хотелось
такую, но деньги ее сдерживали. Теперь она могла себе это
позволить.
– И куда это ты сегодня собралась? – поинтересова-
лась бабушка.
– На свидание.
– Надо же.… Всегда ходила просто на работу, а сегод-
ня на свидание! Ну, прямо королева!
– Вообще-то, это мое дело, – ответила Мария. – Куда
хочу, туда и иду. Я вам за комнату плачу, значит, все в по-
рядке. Не беспокойтесь, скоро вас оставлю навсегда.
Теперь она с нетерпением ждала вечера. К пяти она
была уже готова и стояла у окна, с надеждой поглядывая
на дорогу. Ровно в пять подъехал Сергей, и Мария вышла
на улицу.
Увидев такую красавицу, Сергей вышел из машины и
пошел к ней навстречу.
Бабушка за всем этим незаметно наблюдала из окна и
качала головой.
Сергей был полностью удовлетворен внешностью
Марии и, широко улыбаясь, пригласил сесть в машину.
– Я поражен тобой! – сказал он.
Марии было очень приятно, и она смущенно посмо-
трела на молодого человека.
– Какие планы? – спросила она.
– Сегодня я хочу подарить тебе этот вечер, – сказал
он. – Сейчас едем на одно мероприятие, а потом что-ни-
будь придумаем. – Мария хлопнула дверцей автомобиля,
взглянула на окна бабушкиной квартиры, и они уехали
под пристальным взглядом старушки.
Вскоре Сергей остановил машину у ресторана.
– Сегодня у моего друга небольшое торжество, он
пригласил нас это дело отметить, – пояснил Сергей.
Мария с гордостью посмотрела на молодого человека.
«И что он во мне нашел? – думала она в эти минуты. –
Я же уличная путана, проститутка.… По-моему, что-то в
моей жизни меняется…»
Теперь, при ярком свете в фойе, она хорошо разгляде-
ла Сергея. Это был серьезный молодой человек с темными
волосами, уложенными по последней моде, серыми глаза-
ми и довольно привлекательным лицом. Он был в форме,
аккуратный и подтянутый… От него веяло приятными
дорогими духами; дорогой костюм с галстуком и краси-
вая белая сорочка, ухоженные руки, модные туфли… все
было ему к лицу.
Он взял Марию под руку, и они направились в зал.
– Наконец-то! – обрадовался виновник торжества и
пошел навстречу новым гостям. – А мы тебя заждались.
Им быстро нашлось место, и человек пятнадцать,
сидящие за столом, пристальным взглядом смотрели на
только что вошедших гостей.
– Ты нам представишь свою подругу? – сказал кто-то.
– Конечно, – улыбнулся Сергей. – Это Мария.
– Прекрасно, присоединяйтесь к нашему скромному
мероприятию!
Мария поглядывала на Сергея и радовалась, что этот
человек однажды обратил на нее внимание, и благода-
ря этой случайности она наконец попала в приличное
общество.
Тут собрались сотрудники компании, где работал
Сергей, но о работе никто не говорил. Очень культурные
люди, все сидели и поздравляли именинника.
Теперь она поняла, что Сергей занимает в их органи-
зации не последнее место: все обращаются к нему с почте-
нием и уважением. Мария сидела за столом, поглядывая
на окружающих и улавливая любопытные взгляды жен-
щин в свою сторону.
Из ресторана выходили поздно. Сергей вообще не
пил – на улице ждала машина. Он посадил Марию на пе-
реднее сидение и взглянул в глаза девушки.
– Ты как?
– Я нормально. Куда сейчас?
– А ты что предлагаешь?
– К тебе, наверное, нельзя, – сказала Мария и пожала
плечами.
– Почему же? Можно. Я с женой год назад расстался.
Живу один в собственной квартире.
Мария от нерешительности пожала плечами. Конечно,
ей не хотелось в этот вечер расставаться с этим внима-
тельным и обаятельным молодым человеком, но она не
желала навязываться, поэтому ждала каких-то конкрет-
ных предложений от него самого.
Машина остановилась.
– Все, приехали, прошу на выход.
Они поднялись на второй этаж, и он пригласил ее в
квартиру.
– Тут я живу, – сказал он.
Мария сияла от радости, осматривая его одноком-
натную квартиру. Здесь царил определенно холостяцкий
беспорядок.
Сергей поставил на журнальный столик бутылку
коньяка.
– Компанию составишь?
– Тебе – да! С удовольствием. Спасибо тебе за сегодняш-
ний вечер, мне очень понравилось. А ты кем работаешь?
– Маша, какая тебе разница?
– К тебе так хорошо все относятся…
– Работа есть работа, – улыбнулся Сергей. – Сама-то ни-
где не работаешь, кроме того места, где я тебя иногда вижу?
– Без регистрации не принимают на нормальную
работу.
– Понятно.
Он разлил по рюмкам коньяк.
– Завтра поедешь со мной, попробую тебя пристро-
ить. Я не хочу, чтобы моя красавица бездельничала.
Мария поняла, на что он намекает, и ей стало в оче-
редной раз приятно.
– Можно, я тебя спрошу?.. А ты вообще, что во мне
нашел, как на меня вышел? Мне ничего не понятно.
– Очень просто. Еду, смотрю, стоит. Понравилась, вот
и все...
– Что, так все просто?
– Конечно.
– Так не бывает.
– Бывает. Понравилась – и ты уже здесь, со мной.
На большом диване Сергей расстелил простынь и ки-
нул пару подушек.
– Подожди, я сама, – остановила его Мария и по-хо-
зяйски приготовила постель. – Вот так надо, а ты как по-
пало, – сказала она.
Сергей выпил коньяк и ушел в душ. Мария поднялась
с кресла и прошлась по комнате, рассматривая фотогра-
фии и картины.
В квартире женского присутствия она не обнаружила
вообще. Ни одной фотографии женщин на стенах не бы-
ло. Она поняла, что с женой у него все кончено, и немного
успокоилась.
Появился Сергей. Он подошел к ней, взял за плечи и,
склонившись, прошептал на ухо:
– Ты в порядке? – Мария взглянула на него. – В душ
пойдешь? – Она улыбнулась. – Возьми мой халат. – Он ски-
нул с себя халат, оставаясь в шортах, и проводил ее до две-
рей ванной. – Там сама найдешь все, что тебе необходимо.
Сергей включил маленький светильник, создав при
этом в комнате полумрак, и вытянулся на диване.
Вскоре появилась Мария. Она присела рядом и взяла
его за руку.
– Я не знаю, как у нас все так получается, но ты просто
прелесть. Есть же Бог на свете!
– Будь смелее, – тихо сказал он и потянул ее к себе.
Она скинула халат, скрылась под пледом, почувство-
вав теплоту его обнаженного тела, и вся затрепетала, об-
нимая стройное его существо.
– Ты такой горячий, – говорила она, целуя его губы. –
Я так счастлива, что встретила тебя. – Ее руки скользили
по его груди, животу. – Я хочу тебя прямо сейчас, – зашеп-
тала она. – Ты и так меня довольно долго мучил.
– Давно я не испытывал таких чувств, – шептал
Сергей, прижимая Марию к себе.
Мария закрыла глаза, прижимая к себе Сергея, и
застонала.
– Тебе хорошо, или что-то не так? – спросил он.
– Не спрашивай, ничего не спрашивай…
Утром Сергей чуть не проспал на работу. Он быстро
собрался. Мария тоже встала.
– Есть не буду, – сказал он. – Ключи в коридоре, день-
ги на столе. Днем сходи, пожалуйста, в магазин, купи про-
дуктов на вечер. Я помчался.
Она слышала, как хлопнула дверь, и в квартире наста-
ла тишина.
Мария снова легла на диван и закрыла глаза:
«Неужели такое бывает, – снова подумала она. –
Оказывается, все так просто…»
Как-то раз, проезжая на машине с Сергеем по буль-
вару, где когда-то она занималась непристойными дела-
ми, увидела тех самых девушек, с которыми в недавнем
прошлом делила клиентов. Ей стало до того противно и
стыдно, что она даже побледнела.
– Я на выходные купила билеты на концерт, – сказала
Мария.
– Молодец, пойдем, – одобрил Сергей. – Дома что-ни-
будь есть из продуктов? Теперь ведь нам обоим некогда.
Ты завтра до которого часа работаешь? – Он наклонился
и поцеловал свою избранницу. – Я за тобой заеду.
Она положила голову ему на плечо, вдыхая приятный
и знакомый запах его парфюма.
– Как всегда, до семи.
– У меня для тебя завтра будет небольшой сюрприз.
– И, конечно, это большой секрет?
– Маленький, но приятный.
– Ну, Сереженька…
– Не приставай, иначе будет неинтересно…
Она взглянула на сосредоточенное лицо молодого че-
ловека и улыбнулась.
– Ты знаешь, я, кажется, в тебя влюбилась, – тихо ска-
зала она и обняла его за плечо.
Сергей взглянул на Марию и улыбнулся.
– Это же прекрасно! Я о своих чувствах расскажу тебе
сегодня ночью. Можно?
– Конечно.
Мария засияла от счастья.
Поездка в Сеул
Самолет заходил на посадку, и я прильнул к иллю-
минатору, чтобы лишний раз полюбоваться красотами
Парижа с высоты. Город, настолько мне знакомый, казал-
ся еще удивительнее и прекрасней. Там, внизу, не замеча-
ешь всех прелестей столицы Франции, а здесь все как на
ладони. Я смотрел, не отрывая глаз, и вот самолет вышел
на финишную прямую, замелькали огни на взлетной по-
лосе, и нас сильно тряхнуло.
Я взглянул на свою соседку, которая закрыла глаза ла-
донями и шептала что-то себе под нос.
– Успокойтесь, мадам, – сказал я. – Мы уже на земле, и
вам нечего бояться.
Она открыла глаза и с тревогой взглянула на меня.
– Это было в последний раз, когда меня занесло в не-
беса, – зашептала она. – Я так боюсь высоты, поэтому из-
вините меня, что я вела себя в этом адском путешествии
неадекватно.
– Бывает, – успокоил я пожилую женщину. – Вам по-
нравилась Москва? – Я пытался ее отвлечь разговорами.
– Я нигде не успела побывать, – ответила она, перево-
дя дыхание. – Все металась по аэропорту и настраивалась
на этот дьявольский перелет. В Москве я проездом, поэто-
му посмотреть не успела ничего.
– Зато смотрите, как быстро! Только недавно были в
России, а теперь – вот она, наша Франция!
– Вы так равнодушно говорите о полете, – выдохну-
ла женщина. – Вам, наверное, часто приходится летать? А
вам эта Москва как, понравилась? Вы наверняка там обо-
шли самые лучшие места?
– У меня там тоже была пересадка, и я ничего не успел,
но Россию я знаю. Я сам родом из России.
– Что вы говорите? – удивилась женщина.
– Да-да, – подтвердил я. – Россия для меня – вторая
родина.
– Надо же! А летите откуда?
– Из Сеула.
– Откуда? – удивилась она.
– Из Южной Кореи.
– Ну, и как там, на востоке? Говорят, очень неспокойно.
– Ничего подобного. Как раз в Южной Корее все спо-
койно. Я там бывал несколько раз, и мне очень нравится.
Это изумительная страна!
– Вы корреспондент, работник какого-нибудь журнала?
– Совсем нет, но что-то вроде этого, – улыбнулся я. – Я
писатель.
– Писатель?
– Не похож?
– Я никогда не видела живых писателей, – призналась
женщина. – Неужели все писатели такие, как вы? Я дума-
ла, что они все сумасшедшие. У меня бы никогда не хвати-
ло терпения столько написать, чтобы потом получилась
книга. Какое же надо иметь для этого терпение!
– Ничего удивительного, – пожал я плечами и сно-
ва взглянул в иллюминатор. – Писатели тоже люди и
к тому же обыкновенные. Они ничем не отличаются от
остальных.
– Что же вы раньше не сказали?! – негодовала сосед-
ка. – Мне было бы интересно с вами поговорить в полете,
чтобы отвлечься. Я тоже книжки люблю, но чтобы их
писать…
– К чему лишние разговоры о профессии? – возразил я.
– Я не люблю говорить о писательских делах, стараюсь, хо-
тя бы в дороге, немного отдохнуть и отвлечься от всего то-
го, чем занимаюсь. Сегодня буду дома, и снова начнется все
сначала – писанина… Писать, писать и еще раз писать…
– Вы много написали? Вы известный?
Я улыбнулся, чувствуя, как самолет стал тормозить и
медленно подкатывать к зданию аэропорта Шарль де Голль.
– В России меня знают, во Франции тоже, и мне этого
достаточно. Для меня известность не показатель. Главное,
чтобы работа удовлетворяла.
– И она вас удовлетворяет?
– Вполне.
– Значит, знаменитый, – сделала она заключение. – Как
ваша фамилия? Я всем расскажу, что летела самолетом из
России с писателем.
– Зачем вам моя фамилия? – удивился я. – Пусть для
вас я останусь маленьким секретом.
– В таком случае, что вы делали в Сеуле? Командировка
по работе? – Женщина от меня теперь не отставала и пы-
талась наверстать упущенное.
– Встречался со своими друзьями, – ответил я и уже
пожалел, что завел с ней этот разговор. Она оказалась та-
кая любопытная, что готова была задержаться в салоне
самолета, чтобы немного со мной поболтать. Женщина
не cводила с меня глаз и засыпала всякими вопросами. –
Они тоже писатели, эти корейцы, ваши друзья?
– Нет, – снова улыбнулся я. – Они просто корейцы, но
далеко не писатели. Они артисты.
– Артисты! Как здорово! Драматические, оперные…
– Эстрадные.
– Буги-вуги?
– Нет, дорогая моя, совсем не буги-вуги. Это люди, ко-
торые известны далеко за пределами своей страны. Они
молодые и красивые парни. Вы слышали о такой группе,
как «SS501»?
– Нет, – удивилась женщина.
Сидящая впереди девушка оглянулась назад, и я заме-
тил ее любопытный взгляд.
– Это Ким Хен Джун и Пак Чон Мин? – поинтересо-
валась девушка.
– Вот видите, девушка знает о таком коллективе, – за-
метил я.
– Кстати, они разошлись еще в 2010 году, – добавила
пассажирка спереди. – Это были великолепные мальчики.
Я их всегда обожала, – стала признаваться девушка. – У
меня дома есть о них журнал, фотографии и еще кое-что,
не помню. Когда-то увлекалась их творчеством.
– Вот видите, молодежь знает о них. Эти парни очень та-
лантливые, – поддерживал я незнакомку, сидящую впереди.
– Если бы мне было столько лет, как этой девушке, я
бы тоже знала о них, – ответила в оправдание женщина.
– Ну и как? – уже она обратилась к девушке. – Стоящие
артисты эти ваши красавчики?
Девушка устремила на меня любопытный взгляд и, не
замечая женщину, сидящую рядом, спросила:
– Вы серьезно с ними встречались?
– Встречался. Я их знаю с самого начала их творче-
ской деятельности, – признался я. – Они мне очень дороги
и мои самые близкие приятели.
– Я вам завидую. У меня дома целая коллекция их
клипов. Я их не устаю слушать никогда. Правда, они заме-
чательные мальчики?
– Правда, – согласился я. – Но они уже далеко не маль-
чики, а состоявшиеся молодые люди.
– А Чон Мин, он такая же лапочка?
– Чон Мин, Ен Сен, Хен Чжун, Кю Джон и Хен Джун,
они великолепны! – согласился я.
Девушка с завистью посмотрела на меня, понимая,
что я их действительно знаю, но двери в самолете откры-
лись, и стюардесса пригласила всех к выходу.
Я подхватил свою сумку и направился за всеми.
Уже на трапе я вдохнул свежий и прохладный париж-
ский воздух, и у меня закружилась голова.
«Как хорошо, что закончился этот длительный пере-
лет, – подумал я. – Три пересадки – это о чем-то говорит».
Поездка в Корею мне придала много творческих сил,
и я нисколько не жалел, что все так случилось. Я был пол-
ностью удовлетворен и совсем не чувствовал той устало-
сти, которая пыталась мной овладеть.
На мгновение я попытался еще раз представить пре-
красный Сеул и аэропорт Инчхон, где меня еще недавно
встречали парни. Они бросили все свои дела и прибыли в
аэропорт за несколько часов до прилета самолета. Им бы-
ло о чем поговорить между собой после долгой разлуки с
момента распада группы.
В последнее время встречаться часто им не приходи-
лось – судьба раскидала молодых людей в разные сторо-
ны, но все они продолжают заниматься творческой дея-
тельностью. Да, им было о чем поговорить и что вспом-
нить, пока дожидались прилета самолета. Заводилой так
и оставался Чон Мин. Это он обзвонил всех и сообщил
о моем прибытии в Корею. По такому поводу они зара-
нее встретились в аэропорту и в очередной раз заставили
многих обратить на себя внимание.
Такое теперь у них случалось очень редко. Творческая
работа, которой занимаются бывшие солисты знамени-
той южнокорейской группы «SS501», не дает возможно-
сти встречаться им часто. У одного гастроли в Японию,
другой уже в Китае с концертами… Третий на студии за-
писывает новую песню или снимается на телевидении…
Ен Сен в этот раз поразил всех и принес с собой
огромный букет красных роз.
– Это от всех нас, – заявил он и покраснел, чувствуя
пристальные взгляды своих друзей.
– Ты стал любить цветы? – удивился Хен Чжун. –
Раньше я это не замечал.
Ен Сен смущенно улыбнулся.
– Это не тебе, а нашему гостю. Он любит цветы. Тебе
цветы подарят твои поклонники.
Молодые, высокие и красивые парни меня поразили
с первого дня нашего знакомства своим обаянием, трудо-
любием и целеустремленностью. Признаться, я до этого
времени никогда не встречал таких устремленных моло-
дых людей.
С 2005 года группа продюсировалась лейблом DSP
Entertainment, где руководителем был один мой хоро-
ший приятель. Случилось так, что я оказался в то время в
Корее, в Сеуле, и посетил его компанию.
Он много рассказывал мне о своих творческих планах
и вскользь упомянул начинающую молодую группу.
– Желаешь побывать у них на репетициях? – спросил он.
– У меня не так и много времени, – признался я. – Из
Кореи мне надо будет уехать через три дня. У меня уже
билеты на руках.
– Проект под названием «SS501» представляется мне
очень перспективным, – стал рассказывать мой друг, – и я
бы хотел, чтобы ты оценил мою работу.
Я согласился и не пожалел. Все было великолепно! Я
никогда не видел, чтобы люди так работали.
– Вот так с утра и до вечера они не покидают танце-
вальный зал, – сказал мой друг, тихо приоткрыв дверь,
чтобы не отвлекать внимание молодых людей.
Я удивленно качал головой. Тогда я впервые увидел,
как люди становятся настоящими артистами, а затем и
мировыми звездами.
– Им еще много надо работать, – продолжал мой друг. –
Стать звездой не так-то и просто. Сейчас такой зритель пошел,
что не обманешь. Ко всему цепляется и, издеваясь, критикует.
– А название? Что за название? Я что-то с трудом по-
нимаю… «SS501» – что это за шифровка?
Приятель рассмеялся.
– Это не шифровка. Ты заметил, как они танцуют?
– Нормально.
– Нет, ты не понял. Они танцуют совершенно одинаково.
– Я согласен. Это очень красиво смотрится. Ну и что?
– Их пятеро, значит, это цифра пять. Правильно?
Я ничего не понимал, но согласился.
– Единица – это один.
– Ну, и что дальше? Ничего не понимаю, – снова воз-
разил я.
– Пятеро в одном, то есть все впятером танцуют, как
один, теперь понимаешь?
Я внимательно присмотрелся, как танцуют молодые
люди, и согласился.
– Здорово у них получается! – уже восторгался я. – А
нуль? Что еще за нуль?
– Это бесконечность.
– Значит, навсегда, – стал догадываться я.
– Что-то вроде этого. А «SS» – это просто «суперзвезды».
Я сделал удивленное лицо.
– Они хотят достичь таких вершин?
– Я не сомневаюсь, – ответил мой друг. – Вот теперь я
и рассказал о моем новом проекте. Поддерживаешь?
– Конечно. С такими парнями у тебя все получится,
ты далеко пойдешь, – рассмеялся я.
– Жаль одно: что мы с ними контракт заключаем толь-
ко на пять лет.
– А дальше?
– А дальше, я думаю, они сами определятся. Мне глав-
ное, чтобы парни отработали на проекте, как положено.
Для этого вложены определенные суммы денег. Сам по-
нимаешь, бизнес. Шоу-бизнес… А это вещь коварная.
Я еще раз стал внимательно вглядываться в сим-
патичные, потные лица молодых людей, но тут остано-
вилась музыка и они все впятером подошли к нам. Вот
тогда я с ними и познакомился поближе. Я видел их в
работе, а теперь вижу и чувствую их горячее дыхание
совсем рядом.
Первым мне протянул руку Кю Джон, и я представил-
ся. Помню с тех пор его взгляд, усталые глаза и капли по-
та, скатывающиеся по щекам.
– Вы откуда? – спросил он.
– Я из Франции, – смутился я от такого прямого вопроса.
Следом представились и другие парни, но я не запом-
нил, ни одного их имени: для меня тогда это было сложно.
Интересно было мне то, что все молодые люди разго-
варивали на английском языке, хотя и с сильным акцен-
том. Мне это было уже очень приятно.
– Мы обязательно у вас будем, но чуть попозже, – за-
явил Кю Джон.
– Я не сомневаюсь и буду очень рад вас увидеть. У
меня неплохие возможности на евро-студии в Париже. –
Меня тоже понесло. Я был настолько удовлетворен, что
со мной рядом стоят такие стройные, рослые и красивые
парни, что, казалось, выглядел перед ними растерянным и
совсем маленьким. – Я с вами еще обязательно встречусь,
– пообещал я.
Почему-то тогда молодые люди все хором рассмея-
лись и стали расходиться по танцевальному залу.
Мы еще немного понаблюдали за парнями и направи-
лись к выходу, но нас догнал Чон Мин.
– У вас есть визитка? – неожиданно спросил он меня.
Я протянул ему свою визитку.
– Можно будет позвонить?
Я взглянул на его милое лицо, улыбнулся и направил-
ся к выходу.
Молодые люди заинтересовались моей персоной, но не
потому, что у меня во Франции есть какие-то возможности,
не потому, что я писатель, решил я сам для себя, а просто
так, для приличия. Сам не знаю почему, но интерес у них к
моей личности, как потом выяснилось, оказался большим.
С тех пор прошло пять лет, и группа закончила
свое существование по окончанию контракта, оставив
огромный след на корейской эстраде. Она стала до того
популярна, что неоднократно приглашалась на работу в
США и Европу. В Азии «SS501» стала кумиром миллио-
нов. Открылись фан-клубы, до сих пор выпускаются их
плакаты. Они – одна из немногих азиатских групп, кото-
рая пользовалась просто сумасшедшей популярностью
не только в Азии. Их частые гастроли в Японию, Катай,
Тайвань, Европу стали культовыми.
Хоть и прошло некоторое время, но парни не забыва-
ют меня. Очень благодарные, честные в своих отношени-
ях, но каждый со своим характером, неповторимым обра-
зом и неземным обаянием.
Вот такая встреча с прекрасным произошла однажды
в моей жизни в стране, далекой от Франции и России –
Корее. Я помню этих парней, я их люблю, а в этот раз я
специально проделал такой длинный путь в Сеул, чтобы
еще раз встретиться с молодыми людьми, подробно уз-
нать об их дальнейшей творческой деятельности и со-
брать материал для моей тайной задумки.
На то, что я хочу написать о них пусть небольшое –
какое получиться – произведение, я желал получить от
каждого согласие.
– Это уже интересно! – воскликнул всегда веселый
Чон Мин. – У нас никогда не было такого предложения.
– Пишите только правду, – добавил Хен Джун. – О нас
и без того наслышаны, а вот о книге мы никогда не дума-
ли. Я бы хотел ее когда-нибудь увидеть.
– Милый мой Хен, – обнял я его за плечи. – Быстро
написать не получится, – признался я. – Мне еще многое
надо будет вспомнить о наших встречах, чтобы отобра-
зить реальную действительность.
Хен Джун улыбнулся.
– Вы первый, кто решился на такое, – заметил Кю
Джон. – А получится ли что-то? – засомневался он.
– О вас получится написать не только рассказ или по-
весть – попробую замахнуться и на роман.
– На роман? – Ен Сен был, как и все остальные, очень
удивлен. – Неужели мы своим творчеством тянем на та-
кие объемы?
– Вы тянете на большее, – заверил я. – Вы мировые
личности.
Хен Чжун тоже хотел что-то сказать, но сдержался,
одарил меня своей замечательной улыбкой и просто по-
жал руку.
– Я так понимаю, – ответил я в свою очередь, – что вы
не против.
– Будет интересно почитать, – поддержал друзей Ен
Сен, – никогда про себя не читал книги.
Мы разошлись, а на следующий день мои парни от-
менили все свои мероприятия и снова появились в аэро-
порту Инчон. Я всех пригласил в кафе, и мы на прощание
выпили немного коньяку.
Я улетал с грустью на сердце. Гостеприимство мо-
лодых людей напоминало мне прошлые года, когда они
только начинали свою творческую деятельность.
Уже в самолете я вспоминал все подробности, начи-
ная с самого первого дня нашего знакомства. Это было
великолепно!
Я вдохнул прохладный парижский воздух и поспешил
вниз по трапу. В зале ожидания меня встречала Лаура,
мой лучший друг, заместитель директора книгоиздатель-
ской фирмы «Hachette».
Аэропорт Шарль де Голль, как всегда, был переполнен,
но встретились мы очень быстро. Лаура смотрела на ме-
ня, молча, ожидая, что я первый начну разговор.
– Как? – уже не выдержала она.
Я развернул большой лощеный плакат, который бе-
режно вез в руках всю дорогу, и она ахнула.
– Вот это да! – восторгалась она, всматриваясь в лица
молодых парней. – Как бы и мне хотелось быть ближе к
ним! Они же само совершенство! Как я рада, что у тебя
есть такие прелестные друзья! Они еще и автографы свои
оставили! Как тебе везет в этой жизни!
– Мне еще не везет, – возразил я. – Ты же знаешь мои
планы.… Повезет тогда, когда напишу о них все, что знаю.
– Они этого заслуживают, – поддержала Лаура. – Я
постараюсь тебе помочь. Я продвину это твое произведе-
ние на корейский книжный рынок.
– Ты, правда, сможешь?
– Ради таких звезд можно и рискнуть. Пусть о них
знают все! Я их никогда не видела, но сейчас просто в них
влюбилась. Ну, у тебя и вкус!
– Ты знаешь, я всегда любил красивых людей.
Красивых не только по внешности, но и душой тоже.
Однажды я сделал для себя вывод, что, общаясь с красо-
той, сам приближаешься к ней. Разве я не прав?
Лаура улыбнулась, взяла меня под руку, и мы поспе-
шили к машине.
Съемки в сумасшедшем
доме
К серому зданию, что стоит в стороне от центральной
улицы, подъехал автомобиль, из которого выскочил взъ-
ерошенный человек. Он быстро вбежал по ступенькам,
распахнул дверь и влетел внутрь.
– Мне главного, – заявил он, приглаживая растре-
панные волосы, стараясь выглядеть опрятным и уравно-
вешенным. – Мне заведующего вашим заведением, черт
меня побери!
Растерянная дежурная вскочила с места и заметалась
по приемной.
– Вы с какой целью прибыли? – спросила она.
– Я режиссер!
– Кто?
– Кто-кто, режиссер. У меня есть некоторые пробле-
мы, и я их должен решить в вашем заведении.
– У вас направление с собой? Как вы добрались? Вас
привезли? – сыпала вопросы перепуганная женщина, не
понимая, что происходит.
– Меня привезли, а какое это имеет значение? Какое
направление вам надо? Я любое сделаю! Я режиссер, я
творческий работник, и направлений мне не надо. Я сам
кого угодно направлю в любую сторону. Я договаривался
с вашим главным о съемках!
– Вы собираетесь снимать наших пациентов? – удиви-
лась дежурная.
– У меня свои пациенты. Я договорился о помещении
и массовке. Вы понимаете, о чем я говорю?
Женщина ничего не поняла и, спотыкаясь, помчалась
по коридору в кабинет главного врача.
Врача на месте не оказалось, и она быстро вернулась
обратно в приемную, тяжело опустилась на стул.
– Ну, что скажете? Где ваш начальник?
– Его нет на месте.
– Черт побери! Я с ним разговаривал по телефону, и
он мне дал добро.
– Хорошо, давайте я вас запишу и определю в каран-
тинную палату.
– Какую палату? Вы что тут городите? Я режиссер!
– Академик у нас есть, – стала припоминать дежур-
ная. – Наполеон тоже есть, даже целых три. Есть даже пре-
зиденты… Режиссеров нет.
– Что вы там бормочете? Сейчас подъедет машина с
артистами, а я еще не подобрал им место. Где ваш главный?
– Мест для всех хватит, – заверила дежурная. – В этом
году у нас клиентов не особенно много.
В приемную ввалилась толпа людей. Они громко раз-
говаривали и смеялись.
– Тише, молодые люди, тише. Это вам больница, а не
бульвар. Что вы все такие возбужденные? – Дежурная
снова вскочила с места.
– Понимаете, я договорился с вашим главным о съем-
ках, – стал объяснять режиссер. – У меня есть один эпи-
зод, который мои коллеги запороли на студии, а там мест
уже нет, чтобы переснять и исправить. У меня заканчива-
ются сроки! Вы меня понимаете?
– Нет.
Режиссер увидел изумленное лицо дежурной и понял,
что об их приезде в это заведение она не знает вообще
ничего.
– Хорошо, – согласился режиссер. – Пока ваш глав-
ный где-то болтается, мы начнем.
– Что начнете? – не поняла дежурная. – У нас скоро
обед, но на вас не заказано. У нас режим и строгие правила.
– Нам нужна всего одна палата для съемок. Нам ваша
столовая ни к чему.
– Вы, молодые люди, вообще знаете, куда пришли? –
попыталась прояснить обстановку растерянная тетка.
– Конечно, в больницу.
– Это же сумасшедший дом, – предупредила она. –
Какая это вам больница? Какие могут быть съемки? У нас
здесь особые пациенты.
– Милая моя, мой фильм как раз об этом. У меня сю-
жет… Его запорол наш ненормальный оператор. – Режиссер
выпрямился и строго посмотрел в сторону толпившихся
в коридоре артистов. – Хватит ржать, вникайте в образы,
пока есть время, – воскликнул он. – С вашим главным у
меня вопрос решен. Мне нужна всего одна палата и не бо-
лее того. Всего одна, понимаете? Ваши сумасшедшие меня
совершенно не интересуют. У меня своих куча.
В приемную ввалился человек огромных размеров с
камерой в руках.
– Этот тоже с вами?
– Это мой оператор, самый невезучий в мире человек.
Благодаря ему мы все оказались здесь. Вы не беспокой-
тесь, главный в курсе нашего приезда. Мы у вас долго не
задержимся. Мне надо только переснять несколько мо-
ментов и все. Где палата?
Дежурная засуетилась, стала листать журнал и насто-
роженно поглядывать на раздраженного режиссера.
– Вам с буйными или с персонами? – попыталась вы-
яснить женщина. – Может, вам женщины нужны? Они
тихие, и у вас с ними не будет проблем.
– Какие женщины? – возмутился режиссер. – Мне
нужна палата и всего один ваш пациент любого пола.
Остальные все со мной.
Дежурная снова судорожно стала водить пальцами
по строчкам в журнале и остановила свое внимание на
одной из них.
– Это палата почти свободная, – сказала она. – Там од-
на бабка, правда, королева Англии, но вас она, наверное,
устроит. Я вижу, что среди вас тоже есть женщины. Я их
сейчас там и пристрою. Давайте паспорта.
– Милая моя, какие паспорта? Какие женщины? Это
мой ассистент и гримерша. Мы же артисты. Бабка пойдет.
Она у меня по сценарию проходит. Кровати свободные
еще в номере есть?
– В палате, – поправила дежурная.
– Ну, в палате, какая мне разница.
– Есть. Хотите, еще добавим.
– Надо смотреть, но добавлять ничего пока не надо
– решил режиссер. – Ведите к вашей королеве Англии. Я
думаю, она не в короне и не восседает на троне?
– Она лежачая, но бойкая и со своей придурью.
– Слава богу, что хоть не на престоле, – вздохнул
режиссер.
Веселая компания двинулась по коридору, привлекая
своими громкими разговорами больных. Те высовывались
из палат, улыбались, показывали языки и корчили рожи.
Режиссер шел сразу за дежурной, осматриваясь по
сторонам.
«Да, – подумал он, – массовки здесь предостаточно,
зачем же я брал с собой столько народа? Тут своих при-
дурков хватает».
Женщина остановилась перед последней дверью и
огляделась по сторонам.
– Прошу только не шуметь, – предупредила она. –
Бабушка у нас из спокойных и любит тишину, но лучше
ее не волновать.
– Понятное дело, – согласился режиссер. – Королева
все же.
В палату за дежурной вошел режиссер и все остальные.
Бабка подскочила на кровати, увидев такое количество
народа, и закричала, размахивая своими худыми руками:
– Я буду на вас жаловаться! Что это такое? Спокойно
сойти с ума – и то невозможно. Я буду звонить в англий-
ское посольство, чтобы меня немедленно забрали в сто-
лицу! Где моя карета?
– Спокойно, бабуля, мы не на постоянку, – успокаивал
ее режиссер. – Займем около часа вашего драгоценного
королевского времени, а там продолжайте тихо сходить с
ума. – Оператор в этот угол, – стал он раздавать команды.
– Вы, молодой человек, займете вот эту кровать. А вы бу-
дете играть посетителя. Наденьте только халат и снимите
с головы свою ушанку. Это же больница, а точнее, дурдом,
но никак не лыжная база.
– Мне ложиться можно? – спросил артист, которому
определили место на кровати.
– Можно, ложитесь, только снимите обувь, – стал раз-
дражаться режиссер.
Бабка с испугом наблюдала за происходящим из-под
одеяла.
Режиссер заметил ее поведение и обратился к старушке:
– А вы чего спрятались? Вы нам тоже будете нужны
для съемок. Мне нужны реальные образы. Немедленно
вылезьте из-под одеяла. Снимаем эпизод с посетителем,
– объявил режиссер. – Бабуля, я понимаю, что вы сумас-
шедшая, но должны будете сказать несколько слов в ка-
меру. Ты как улегся на кровати? – заорал вдруг режиссер.
– Подушка в другой стороне! Что ж ты на нее сложил свои
ноги с вонючими носками? Так, бабуля, сейчас в палату
зайдет человек, и вы должны его встретить радостной
улыбкой.
– Милый мой, с тех пор, как я сошла с ума и оставила
Англию, улыбка не сходит с моего лица уже несколько лет,
– предупредила старушка. – Теперь я улыбаюсь всегда.
– Это плохо. Вы можете немного побыть нормальным
человеком и не улыбаться без повода?
– Нет, не могу. Это мое хобби.
– Это уже печально. Так, оператор, приготовились… А
ты чего до сих пор здесь торчишь? Ты должен быть за две-
рями и ждать мою команду. Быстро в коридор, – набро-
сился режиссер на другого артиста, которому была опре-
делена роль посетителя. – Так, приготовились… Бабуля,
возьмите себя в руки, вылезьте из-под одеяла немедленно.
Нельзя же так улыбаться. На вашем лице не улыбка, а ка-
кой-то ужас. Оператор, готов?
– Готов.
– Поехали, мотор! Стоп, стоп, стоп! Что ты лежишь,
как бревно? Сними немедленно носки – дышать уже не-
возможно! – и прикройся одеялом. Это же тебе не вокзал!
Понимаешь меня? Приготовились, поехали. Входит посе-
титель… Посетитель, твою мать, входи же, наконец!
Дверь с треском распахнулась, и в палату ввалился
артист.
– Стоп! Так не пойдет. Где же вы видели, что в палату
так врываются? Это же больница…
– А мне, сынок, когда улыбаться? – спросила старуш-
ка, откидывая одеяло. – Я готова.
– Бабуля, прекратите постоянно кривить рожу. Вы
мне все запорете. Это не зоопарк. Значит так, дверь тихо
открывается, и медленно входит посетитель. Он направ-
ляется к больному и присаживается к нему на кровать.
Бабуля в это время встает и подходит к окну со словами:
«Он вас уже давно дожидается и очень скучает. Что же вы
так редко к нему приходите?». Бабуля, вы все поняли?
– А чего тут понимать. К нам вообще никто не прихо-
дит, – ответила старушка.
– Это к вам никто не приходит, а к нему уже пришли,
– возразил режиссер. – Вы слова запомнили?
– Какие слова?
– Те, которые я только что вам говорил!
– Запомнила, милок, а ко мне кто-нибудь сегодня
придет?
– К вам потом придут, – пообещал режиссер. – Санитары
в халатах. Сейчас пока к нему пришли. Приготовились, на-
чали… Входим тихо, медленно, не забываем, что это боль-
ница… Посетитель! Куда пропал посетитель? Почему дверь
открылась, а вас до сих пор нет?
– Да иду же я, – послышался голос за дверями. – Иду.
– Нет, так не пойдет, – взорвался режиссер. – Бабуля,
займите немедленно свое место и отстаньте от оператора.
Где в этот момент вы должны находиться? Что вы болтае-
тесь по палате, как неугомонная? Идите немедленно к окну
в угол. Черт возьми, то из-под одеяла не вылезет, то бродит
без дела. К оператору, прошу, не приставать. Он женат.
– Иду, сынок, иду. Никогда бы не подумала, что под
старость, да еще и в дурдоме, мне придется стать звездой,
– бурчала она. – Вот что значит королевский титул.
– Ну, до звезды вам еще далеко, – ответил режиссер. –
Вы слова запомнили?
– Какие еще слова?
– Те, что я вам говорил!
– Не беспокойся, милок, я знаю, что мне надо говорить.
– Вот и отлично! Приготовились. Все сначала…
Медленно открывается дверь и входит… Мужчина, вы
кто такой? – заорал режиссер.
– Я главный врач, – представился человек в белом халате.
– Мы здесь снимаем эпизод, как с вами договарива-
лись, – затараторил режиссер. – Вас не было, поэтому мы
начали без вас. Все заняли свои места и приступили к
съемкам. Сейчас вы нам будете мешать. Я зайду к вам в
кабинет позже, а сейчас прошу к выходу!
– Вы эту бабку не трогайте, – предупредил врач. – Она
у нас из буйных, поэтому находится в отдельной палате.
Режиссер покосился на старушку.
– Что-то незаметно, дежурная говорила обратное. Но
ничего, я ее упросил тоже сняться. Натуральный сумас-
шедший образ. Такую роль ни один артист не сыграет.
– Что вы, что вы, – замахал руками врач. – Если она
разойдется, то вам всем придется туго. Она дочь Сталина
и Берии одновременно, но сейчас находится в образе ко-
ролевы Англии. Может, вам сменить палату?
– Меня и здесь устраивает, тем более мы все уже рас-
положились и готовы к съемкам. Бабка предупреждена.
Режиссер снова покосился на старушку и попятился
в сторону.
– Ну, чего, милок, медлишь? – повысила голос баб-
ка. – Я уже в образе и из всех моих дырок плещет талант.
Начинай, не томи королеву.
– Начинаем, начинаем, – замахал руками режиссер
и взглянул на врача. – У меня другого выхода уже нет.
Может, не успеет взбеситься? Нам надо всего-то немного.
Начали! Открывается медленно дверь, и входит посети-
тель. Входите же вы наконец-то, где вас все носит?
Режиссер выглянул в коридор и увидел своего персо-
нажа, окруженного сумасшедшими больными. Тот лихо
раздавал автографы и настороженно поглядывал на окру-
жающих, которые не отпускали его от себя ни на шаг.
– Что это такое? – кричал режиссер. – Когда все это
закончится? Немедленно приступайте к своей роли и го-
ните от себя эту толпу!
– Я никогда не видел такое скопище великих лично-
стей, – восхищался артист. – Здесь только три Наполеона
и большая часть президентов. Каждый желает взять у ме-
ня автограф. Вот это поклонники!
– Немедленно прекратите общение с сомнительными
личностями! Просто какой-то сумасшедший дом. – Режиссер
вернулся в палату и обрушился на «пациента» в кровати. – Вы
что тут развалились? Такое впечатление, что вы на курорте.
Это же больница, а не номера. Примите соответствующую по-
зу. Бабуля, идите сюда и встаньте перед камерой. Руками ее ла-
пать не надо, все равно вы не знаете, что это такое. Улыбайтесь
и говорите, только громко, те слова, что я вам говорил.
– Что говорить-то?
– Я же вам говорил, что говорить! Я уже и сам забыл.
Говорите что-нибудь и улыбайтесь. Ну и рожа! Разве так
нормальные люди улыбаются? Не раскрывайте широко
свой беззубый рот. Вот так… говорите же что-нибудь.
– Я королева Англии… – медленно заговорила ста-
рушка.
– Стоп, стоп! Какая еще королева? Здесь нет королев и
королей. Вы больной человек, жалуйтесь на свою судьбу.
Потом говорите посетителю, который сейчас войдет, что
он так редко приходит к этому больному. Больше от вас
ничего не требуется.
– Ко мне вообще никто не приходит, – еще раз приме-
тила старушка.
– И слава богу, – махнул рукой режиссер. – Ну, гово-
рите же, жалуйтесь.
– Нас кормят хорошо, – начала старушка. – У меня от-
дельная палата, но по ночам являются приведения и хо-
тят меня украсть… За свой трон я любой сволочи оторву
голову. Вы только покажите мне его, и я накажу его своей
королевской властью.
Старуха схватила оператора за воротник и стала трясти.
– Негодяй, это ты собрался забраться на мой трон?
– Оставьте мужика в покое, – орал режиссер. – Какие
приведения? – Неожиданно распахнулась дверь, и вошел
«посетитель» с пакетом в руках.
– Товарищ режиссер, эти сумасшедшие хотят меня
принять в свою гильдию. Как быть?
– Потом вступишь, а сейчас работаем. Выйди и без
команды не появляйся. Бабуля, спрячьте вообще свою от-
кровенную улыбку, она меня пугает. Говорите слова.
– Ты почему, подлец, не приходишь ко мне в больни-
цу?! – стала закипать бабка, оскалив свои редкие зубы. – Я
королева Англии, а не какая-то там служанка.
Режиссер опустился на кровать и вздохнул.
– Я с ума с вами сейчас сойду, – признался он, но дверь
приоткрылась, и просунулась голова «посетителя».
– Входить, или еще рано? – спросил он.
– Ты чего здесь развалился? – набросился режиссер
на артиста в кровати. – Подвинься.
– Вы лечь хотите? – не понял тот.
– Я с вами точно лягу в это заведение. Оператор, пре-
кратите снимать бабку. Вы разве не слышите, что она
несет? Ее бред никак не вписывается в наш сценарий. –
Режиссер решительно встал и оттащил бабку в сторону.
– Больше ее не снимать, – приказал он. – Мне королевы не
нужны, тем более английские.
– Я могу и принцессой побыть, – обиделась бабка.
– Принцессой ни в коем случае. Мне нужен обычный
простой сумасшедший образ из народа и без всяких титулов.
– У нас в больнице таких нет. Мы все при деле и долж-
ностях. В соседней палате лежит моя подруга, жена пре-
зидента Рузвельта, может, она вам сможет подыграть, но у
меня получится лучше. Я уверена.
– Все, начали съемку. – Режиссер вскочил с места. –
Открывается дверь и входит посетитель. Так, молодец.
Он смотрит сначала на бабулю. Так, правильно, но толь-
ко смотри без испуга. Почему у тебя глаза шире лица?..
Теперь подсаживается к больному. Подсаживается, а не
ложится… Мило улыбается… Что ты все пялишься на эту
старуху? Тебе королем все равно не быть. Смотри на того,
к кому пришел.
– А она чего на меня уставилась?
– Не твое дело. Бабка в образе. Оставь королеву… Тьфу
ты, совсем мне голову заморочили. Оставь соседку по па-
лате в покое. Она позже к тебе подойдет, не беспокойся.
– Может, не надо?
– По сценарию надо. Теперь бабушка медленно под-
ходит к посетителю и обращается к нему со словами: «что
же вы так редко приходите к нему». Пошла, бабушка…
Старуха в два прыжка оказалась рядом и схватила те-
перь уже «посетителя» за ворот.
– Ах ты, гад, – зашипела старуха. – Ты что же, стер-
вец, наш санаторий обходишь стороной и не заходишь к
нам? – Она так трясла артиста, что у того слетел с головы
парик и упал на пол пакет. – Я тебе покажу забывать те
места, куда и сам можешь попасть. Немедленно кайся за
свои поступки, гаденыш!
– Стоп! Что вы творите, бабуля? Этого я вам не гово-
рил говорить! Вы совсем с ума сошли?
– Снято, – прохрипел ошарашенный оператор.
– Что снято? Вы это все засняли? Кто вам давал на это
указание?
– А неплохо получилось. Сумасшедший дом все же.
– Это точно, и я в скором времени окажусь его кли-
ентом. – Режиссер оперся на стенку. – На сегодня хватит,
– сказал он, вытирая вспотевший лоб.
– Вы еще приедете? – спросила старушка, выпуская из
рук «посетителя», который тут же рухнул на пол.
– Я не приеду, – предупредил режиссер. – Меня сюда
привезут.
– Вот и хорошо! Я вам здесь местечко придержу.
Зять
В дверь позвонили, и старушка поспешила в коридор.
Она открыла дверь и в недоумении замерла, раскрыв рот.
Перед ней стоял молодой человек, скосивший глаза к
переносице, с высунутым языком и взлохмаченными воло-
сами. Старушка перекрестилась и шарахнулась в сторону.
– Боже мой, – прошептала она. – Это еще что за чучело?
Молодой человек растерялся, спрятал за спину букет
цветов и виновато улыбнулся.
– Ба! Это ко мне, – спешила уже к двери внучка. – Это
тот самый Вовчик, про которого я тебе говорила. – Дашка
бросилась на шею молодому человеку, приглаживая его
волосы. – Ба, ты не обращай на него внимания, он всегда
такой смешной.
– Как не обращай, когда он в нашу квартиру ломится
в таком виде!
– Вовчик, я же просила тебя быть скромнее. Видишь,
и бабушка в растерянности.
– Я не в растерянности, – попыталась возразить ста-
рушка. – Я в шоке от твоих друзей.
– Ничего страшного, – сказал Вовчик. – Бабушка со
временем привыкнет, а ты меня уже знаешь. Бабуля, род-
ню надо встречать не так, как вы, а торжественно.
– О чем это он тут болтает? О какой родне несет? –
переспросила бабушка внучку и еще раз перекрестилась.
– Может, я еще вашим любимым зятем стану, – про-
должал молодой человек и шагнул в коридор.
– Какой ужас! – всплеснула руками бабушка и поспе-
шила удалиться в свою комнату, оглядываясь на стран-
ного гостя. – Сумасшедший какой-то! И носит же земля
таких антихристов.
Она закрыла за собой плотно дверь и прислушалась. В
коридоре Дашка от восторга визжала и прыгала.
– Я так тебя ждала, – признавалась она. – Не мог
как-нибудь попроще войти? Совсем старушка растеря-
лась. Теперь будет меня своими вопросами доставать. Ты
же знаешь стариков.
Вовчик сделал удивленное лицо.
– Это же прикольно! Бабку я перевоспитаю в два сче-
та. Она меня еще на руках носить будет. Для меня это па-
ра пустяков. Я к тебе пришел, а старуху в сторону! Давай,
показывай свое гнездышко.
– Ты неисправимый человек. Мне надо будет с тобой
много поработать, чтобы сделать человеком.
– Вот и начинаем с сегодняшнего дня, – тут же согла-
сился Вовчик. – Начинай воспитывать прямо с коридора.
Я постараюсь быть прилежным учеником. Ты обещала
познакомить меня со своей матерью. Мы же должны од-
нажды признаться ей, что любим друг друга, или у тебя за
ночь родились другие планы на жизнь?
– С бабушкой ты уже познакомился, хватит. Она, мне
кажется, в восторге от тебя.
– Еще бы! Пару раз приду, с ней встречусь, и она меня
вообще полюбит.
Вовчик протянул девушке цветы.
– Сам выбирал, – с гордостью сказал Вовчик.
Дашка взглянула на жиденький букетик и покачала
головой.
– Да, с тобой мне придется долго работать, – повтори-
ла она. – Кто же желтые цветы дарит? Тебе в цветочном
магазине ничего не сказали?
– Какая разница, – вздохнул Вовчик, понимая, что
оплошал. – Мне они понравились, вот я и взял. Смотри,
какие они хорошенькие, почти как одуванчики.
– У тебя со вкусом тоже не все в порядке, – заметила
Дашка.
– Но тебя, же выбрал, – стал снова оправдываться мо-
лодой человек. – Понравилась – и выбрал. Ты думаешь,
что я и в этом совершил ошибку? У меня вкус ого-го ка-
кой! Если мне что понравится – никогда не откажусь и
своего добьюсь. Цветы в самый раз.
– А я?
– Ты не цветы. Ты – дело посерьезней. Цветы к вечеру
завянут, и ты их выбросишь, а тебя куда девать? Поэтому
я отнесся к этому делу, намного ответственнее и решил
узнать о тебе больше от твоих родных. От бабки, я так по-
нял, уже ничего не добьешься.
– Болтун ты. Проходи в комнату. Что мы тут в кори-
доре застряли… Мама скоро придет.
– А папа?
– Мама папу выгнала уже давно.
– Что ты говоришь! Суровая женщина твоя мама, –
заметил Вовчик.
– Обыкновенная. Он у нее гулял по бабам, вот она и не
выдержала. Ты же у меня не такой?
– Конечно, нет. Куда мне гулять с будущей женой. – Вовчик
откровенно улыбнулся и задвигал ушами. – Так умеешь?
– Ушами шевелить? Нет, не умею и не хочу учить-
ся твоим дурным выходкам. Маму не напугай, а то еще
что-нибудь придумаешь, и она тебя не поймет. У меня она
строгая. Помнишь, как мы с тобой договаривались? Сразу
не вздумай проболтаться о моем залете. Надо все сделать
постепенно. Предки сейчас совсем непонятливые пошли.
– Куда она денется, меня все понимают, – рассмеялся
Вовчик и прошел в комнату. – Значит, здесь ты живешь?
– Он осматривал маленькую комнату с книжными пол-
ками и разбросанными конспектами. – Учебу придется
оставить на некоторое время, – вздохнул он. – Семейная
жизнь – дело серьезное. Мужа кормить надо – не дай бог,
ребенок скоро родится, кто по магазинам бегать будет? А
учебу все же придется отложить на неопределенное вре-
мя. В первую очередь, любимого надо поставить на ноги.
– Почему ты хочешь оставить учебу? – удивилась
девушка.
– Не я хочу оставить, а тебе придется ее оставить, –
пояснил Вовчик и рухнул на диван. – Комнатка, конечно
маленькая, мне будет не развернуться. Вот как здесь мож-
но жить двум и более человекам? У твоей бабки побольше
будет? Потом посмотрю ее хоромы. Если что, придется с
ней меняться. Зачем старому человеку много места? Надо
ей постепенно привыкать к другим размерам.
– Ты хочешь перебраться сюда, жить? – удивлению
Дашки не было предела.
– А как еще? У нас собака, кошка.… Даже рыбки есть.
– Я надеюсь, рыбок ты с собой сюда не захватишь?
– Нет, рыбки здесь нам только будут мешать, подгля-
дывать. Оказывается, они по ночам не спят. Я как-то всю
ночь за ними наблюдал. Не спят, паразиты, глаза лупят в
разные стороны и подглядывают, я их сразу раскусил.
– Что ты говоришь? Ох, и болтун же ты!
– Да-да. Я лично это проверял и неоднократно. Встаю
ночью и – бац! – неожиданно свет в комнате включаю, а
у них глаза открытые, значит, не спят и поглядывают, что
мы с тобой по ночам делаем.
Дашка покачала головой.
– Но есть другой вариант, – предложил Вовчик. –
Переселим мою собаку и кошку в эту комнату, рыбок вы-
бросим, надоели они мне до смерти, слишком шумливые,
а сами уйдем жить ко мне. Так пойдет?
– Нет, нет, – запротестовала Дашка. – Этого еще не
хватало. У бабушки аллергия на шерсть, а мама боится их
с детства.
– Видно, когда-то хорошо покусали. А по бабке я сразу
понял, что у нее аллергия. У нее глаза испуганные. Когда
она мне открыла дверь, я так и понял, что больна старуш-
ка. Ничего, перебьемся. С ней мне не жить, пусть и дальше
болеет.
Девушка опустилась на диван и уставилась на Вовчика.
– Ты книги любишь? – спросила она. – У меня их много.
– Я книги терпеть не могу. Есть же на свете такие из-
вращенцы, которые бумагу переводят, писателями назы-
ваются. Вот они пускай их и читают. Я кино люблю.
– Ничего ты не понимаешь. Писатели есть разные, а у
меня здесь собраны самые известные. Ты представляешь,
я почти все эти книги прочитала.
– Хорошо, – махнул рукой Вовчик, – потом расска-
жешь. Ну и где твоя маман? Ты мне про нее что-то ничего
не рассказывала. Нормальная хоть тетка?
– Мама у меня лучше всех, – похвасталась Дашка.
– Посмотрим, проверим. Ты говорила, что гото-
вит хорошо? Ей же придется меня кормить, а я люблю
хорошенько покушать. Я люблю жареное мясо, отбивные,
пельмени… А ты сама умеешь вообще готовить?
– Я тебе готовить буду сама, а не мама. У нее своя лич-
ная жизнь должна быть. С чего это она должна зятя об-
служивать? – возмутилась Дашка.
– Зятя надо не обслуживать, а любить, – поправил
Вовчик. – А любовь к любому зятю лежит через желудок.
За дверью послышалось шарканье.
– У вас такая слышимость. Кто еще там болтается? Ты
же говорила, что братьев и сестер у тебя нет.
– Это бабушка прошла на кухню, – пояснила девушка.
– Стол накрывать?
– Откуда я знаю.
– Ну, раз гость, а тем более будущий зять пришел, на-
до бы и подсуетиться. Мать скоро придет? Жрать что-то
охота.
– Скоро. Она у подруги в соседнем подъезде.
– Могла бы и появиться. Ты ей про меня говорила? –
Вовчик снова задвигал ушами, и Дашка рассмеялась.
– Как это у тебя так здорово получается?
– Тренировки. Сижу на занятиях и тренируюсь. Так,
что ты про меня своей матери наговорила, колись?
– Пока ничего. Сказала, что придет ко мне гость.
– Не гость, а почти уже ее зять. Ты же меня любишь?
Девушка обняла Вовчика и прижалась к его груди.
– Нет, все же комнатка маленькая. А стены толстые? –
вздыхал молодой человек.
– Причем тут стены?
– Двери тонкие, слышимость хорошая. А стены?
– Стены толстые, не беспокойся. Ты чем, Вовчик, зани-
маешься в свободное время?
– В последнее время с тобой встречаюсь.
– А раньше? – Дашка смеялась от души.
– С другой встречался.
– Вот дурак, – обиделась девушка. – Мог бы об этом
мне не говорить.
– Так ты же спрашиваешь, я и отвечаю. Что-то твоей
бабки совсем не слышно. Под дверями, наверное, стоит,
уши греет.
– Вовчик, как ты можешь так говорить о старом чело-
веке! – еще больше обиделась Дашка. – Она не подслуши-
вает чужие разговоры, ей это неинтересно.
– Значит, неправильная у тебя бабка, – тут же сделал
вывод Вовчик, встал с дивана, тихо подошел к двери и
прислушался. – Точно бабка мимо проскочила, – прошеп-
тал он и резко открыл дверь.
Старушка шарахнулась в сторону от двери и с перепу-
га оперлась на стену, схватившись за сердце.
– Господи, – стала она снова креститься. – Сума-
сшедший какой-то. Дашка, где ты только его нашла? Мать
твой выбор не одобрит. Гони ты его куда подальше, пока
она не увидела такое чудо.
Удовлетворенный своей находчивостью, Вовчик скор-
чил ей такую рожу, что старуха помчалась в свою комнату
без оглядки и снова закрылась на щеколду.
– Непременно после свадьбы мне надо сюда, – сказал
он, подсаживаясь в Дашке. – У меня не забалуешь. А ее я
понимаю, молодость хочется вспомнить. Представляешь,
когда я буду с тобой в постели, и ты будешь стонать.…
Так твоя бабка от двери отползать не будет. Ну и стари-
ки пошли в последнее время! Где же твоя маман, что-то
уж слишком засиделась у своей подружки. Зять все же
пришел. Позвони ей, что ли? Пусть торопится, времени
совсем мало осталось, а еще мне надо успеть отобедать
у вас и посмотреть, на что способна твоя родительница в
плане питания.
– Она без телефона ушла, – сказала уже совсем рас-
строенная Дашка.
– Тогда пойдем вдвоем на кухню. Сама корми будуще-
го мужа. Хочешь, можешь привлечь и свою бабульку для
сервиса. Пусть привыкает.
В коридоре хлопнула входная дверь, и послышался
женский голос:
– Дашка, где твой ухажер, ушел? – послышался голос
из коридора. – Бабушка звонила моей подруге, и такие
страсти про него рассказала!
Дашка поспешила в коридор успокоить мать. Они не-
много пошептались, и Дашка завела мать в комнату.
– Мама, это и есть Вовчик, – представила она.
Мать внимательно посмотрела на молодого человека,
потом на дочь, и пожала плечами.
– Стол накрывать будете? – спросил Вовчик и зау-
лыбался.
Мать с удивлением взглянула на гостя.
– Идите на кухню, – пригласила она.
– Вот это теща! – похвалил ее Вовчик, усаживаясь за
стол. – Что сегодня нам бог послал? Грибочки соленень-
кие, буженину или шашлык из баранины?
– Бог тебе послал гороховый суп с куриными пупка-
ми, – огрызнулась мать. – А если у тебя есть другие поже-
лания, то прошу сменить обстановку на другую квартиру.
Там если тебе суп и не дадут, то погонят непременно.
Вовчик сделал такое удивленное лицо, что Дашка не
выдержала и снова расхохоталась.
– Бог может послать тебе что-то и другое, когда сам
заработаешь, – продолжала мать, разливая суп по тарел-
кам. – За грибочками надо в лес ходить, а не дома сидеть.
Вот ты и будешь этим заниматься, если желаешь их ви-
деть на столе, а чтобы есть буженину, надо пахать в две
смены. – Мать взглянула на молодого человека и скриви-
лась. – Нет, ты не потянешь, рассыплешься. Так что есть
тебе только ливерную колбасу с хлебом и причмокивать,
щуря при этом глаза от удовольствия, и представлять, что
это твоя любимая буженина.
Вовчик тоже что-то хотел сказать, но мать продолжа-
ла дальше:
– Дашка, это ты про него мне постоянно говорила?
– Да. Мам, он хороший.
– Я и вижу. Других не было на распродаже? Тебя
Вовчиком звать? – спросила она, подсаживаясь к столу и
пристально наблюдая за гостем.
– Да, я Владимир Дураков.
– Как?
Мать от удивления вскинула брови.
– Это твоя фамилия?
– Да, – гордо ответил Вовчик и взглянул на растерян-
ную Дашку.
Мать перевела взгляд на дочь и с укором спросила:
– Ты его фамилию раньше знала?
– Нет, – растерялась девушка.
– Представляешь, не дай бог, у тебя будет такая фами-
лия, и ты будешь называться Дарьей Дураковой… Просто
замечательно! И что ты, молодой человек, планируешь в даль-
нейшем? Не собрался ли к нам набиться в родственники?
– Женюсь на вашей дочке! – торжественно объявил
молодой человек. – У нас давно все решено. Хоть под при-
смотром будет. Сами понимаете, какая сейчас жизнь.
– А вы у меня спрашивали разрешения? – возмути-
лась мать.
– УЗИ показало – будет свадьба, – в свою очередь
вставил Вовчик.
– Какое еще УЗИ? – не поняла растерянная мать.
– Как, вы не знаете, что такое УЗИ? Это когда тебя
способны просветить насквозь и увидеть, что творится
внутри, – начал популярно объяснять Вовчик.
– Я вижу, ты очень грамотный. Получается, что ты бу-
дешь моим зятем, Вовчик Дураков?
– Получается, что да, – расплылся в улыбке молодой
человек. – Супчик ничего, – заметил он, облизывая ложку.
– Добавка есть?
– Нет, зятек, у меня добавки. Расскажи-ка мне про се-
бя? Ты какой-то уж очень интересный человек.
– Вот так мне все и говорят, – согласился Вовчик. – Я
действительно интересный человек. Такой уж уродился.
– Мама, у них в квартире кошка, собака и рыбки есть.
Представляешь, целый зоопарк.
– Оно и видно. – Мать в растерянности встала, про-
шлась по кухне и снова уставилась на молодого человека.
– Так-так, – вздохнула она и перевела взгляд на дочь.
Вовчик скорчил рожу, стараясь развеселить устав-
шую женщину. Мать взглянула на него и усмехнулась:
– И всем ты рожи корчишь? – спросила она.
Вовчик смутился.
– У меня привычка такая, – сказал он. – Тем, кто мне
нравится, я хочу надолго запомниться. Вот вы мне очень
нравитесь, как будущие родственники.
В комнату заглянула бабушка.
– Заходи, бабуля, будь, как дома, не стесняйся. Я зять
покладистый, хороший, – обратился к ней Вовчик.
– И кто же тебе это сказал? – удивилась мать.
– Я сам чувствую. Меня все принимают на высшем
уровне. Ну, чего ты замерла в дверях, бабуля? Заходи,
знакомиться будем. Неудобно как-то получается – всё
по углам от будущего зятя прячется. Заходи, не робей.
Я и есть тот самый любимый вашей дочерью и внучкой
человек.
Старуха перекрестилась и снова скрылась за дверями.
– Нельзя так со старшими разговаривать, – оборвала
его мать.
– Мы же родственники, как еще разговаривать? –
удивился Вовчик и подвинул пустую тарелку к Дашке. –
Наливай, не жадись. Видишь, молодой конь есть хочет. Что
у вас за тарелочки, как блюдца? У нас дома мать мне це-
лую миску сразу навалит, и я ем не отрываясь. А у вас как-
то уж совсем скромно. Жизненные трудности? Исправим.
Дашка на заочный пойдет и работать будет или бросит на
время учебу и хозяйством займется. Решу потом. Я поста-
раюсь быстро окончить институт и в люди…
Мать не выдержала, снова подсела к столу и устави-
лась на наглого молодого человека.
– Смотри, чтобы у тебя самого трудностей не было,
зятек-самозванец, – выпалила она.
Растерянный Вовчик взглянул на Дашку, которая
моргала глазами и краснела.
– Ну и нашла же ты себе пару, – вздохнула мать. – Рано
тебе еще замуж. А этот тебе вовсе и не муж. Ты только
посмотри на него. Что он из себя представляет? Клоун и
только!
Дашка поднялась налить еще супа Вовчику, чтобы
сгладить напряженную обстановку, но мать ее остановила.
– Обойдется, – строго сказала она. – Жрать будет до-
ма. Если он сейчас такой, то что с ним будет дальше?
– Вам моя фамилия не нравится? – догадался Вовчик.
– Мы своей фамилией гордимся. Она настоящая, русская.
– Ты мне не нравишься, – ответила мать. – А твоя фа-
милия только подтверждает, кто ты есть на самом деле.
– Зря вы так, мамаша, – возразил Вовчик. – Дочка ва-
ша очень хороша. Я это понял в первую же ночь. Она мне
всю жизнь перевернула. Я стал подумывать даже, не по-
менять ли ей свою фамилию на мою.
– Фамилию менять не стоит, – ответила мать. – Она
как раз тебе больше подходит, и ты ей можешь гордиться
сам, а на Дашку не рассчитывай.
– Ну, мама, почему? – заныла Дашка. – Он такой
хороший…
– Завтра идем к гинекологу на проверку, – объявила
мать. – Нечего тебе их фамилию размножать. – Посмотри
вокруг, дочь, сколько зятьев по городу болтается! И где
же ты только его нашла? Не наливай ему больше ничего,
пусть проваливает. Он уже наелся.
Вовчик побледнел.
В дверях появилась старуха со шваброй в руке.
– Пусть валит и побыстрее, – пролепетала она. – Не
нужен нам в доме такой антихрист.
– А как же УЗИ? – удивился Вовчик.
– УЗИ можешь повесить себе на уши. Это еще ни о
чем не говорит, – занервничала мать. – Дашка, сядь на ме-
сто, он есть больше не хочет.
– Хочу.
– Он уже наелся и сейчас исчезнет из нашей квартиры
навсегда.
Бабушка приподняла швабру, и Вовчик заметил угро-
зу с ее стороны.
– Э-э, бабуля, чего замышляешь? За столом сидит лю-
бимый зять, а ты собираешься обрушить на невинное су-
щество свое негодование? Так гостей не принимают.
– Был бы гость порядочный, так бы себя не вел, – от-
ветила старушка.
Вовчик заулыбался.
– В нашем роду Дураковых не принято так гостей
встречать, – настороженно возразил он. – У нас все чин
по чину.
– Это у вас все по чину, – ответила мать. – У нас все
по-другому.
Вовчик встал и посмотрел на растерянную Дашку.
– Вот видишь, милая, какая у нас с тобой несчаст-
ная любовь. Предки совсем не понимают наших отноше-
ний, и их уже не исправить. Пойдешь со мной или оста-
нешься? У нас была бы прекрасная жизнь. Наверное, я
тебя заберу жить к себе. Представляешь, собака, кошка
и даже рыбки.… На ночь я буду рыбок накрывать про-
стыней, чтобы меньше глазели на наш интим, так что не
переживай.
– Куда это она с тобой еще пойдет? – удивилась мать.
– Будем скитаться по земле, она круглая. Может, вы
одумаетесь, так сразу и позовете.
– Вот сам и скитайся, странник без мозгов. Далеко не
уйдешь. Никому ты не нужен, такой умник. Дашка, и где
только ты его нашла? Другого выбора не было? Я бы с ним
не только в кровать не легла, а на одном гектаре срать не
села, – возмущенно выразилась бабушка.
От таких речей Вовчик выпучил глаза.
– Бабуля, а вы ничего не перепутали? – спросил моло-
дой человек. – Я им в зятья, а вы мне про какие-то гектары…
– Я хоть и стара, но путаю редко, – ответила старушка
и вплотную подошла к незваному зятю. – Посидел, помо-
рочил голову нормальным людям, а теперь проваливай,
чтобы наши глаза тебя не видели.
– Значит, свадьбы не будет, – тут же сделал заключе-
ние Вовчик. – Вот видишь, Дашка, как достается настоя-
щая любовь. Твои предки совсем не современные люди и
ничего не понимают в любви. Вы, родители, не понимаете
молодые души. Вам этого не дано. – Вовчик посмотрел на
мать, потом на старуху. – Куда вам меня понять… Дашка,
где теперь будем встречаться? Опять в подъездах? Ты же
знаешь, что там так неудобно.
Дашка стояла у стены и краснела.
– Встречаться теперь ты будешь только со своей те-
нью, Вовчик, – строго сказала мать. – Вовчик.… Даже зо-
вешься ты как-то смешновато, но для тебя в самый раз.
– А что? Вовчик – самое распространенное имя.
– Вовчик – имя-то хорошее, но смотря кому оно при-
надлежит. – Мать встала из-за стола. – Короче, так, ми-
лый зятек, собираешь себя в кучу и быстренько уходишь.
Любовь твоя с этой минуты закончилась. А ты, Дашка,
если еще хотя бы раз встретишься с этим чучелом, то я с
тобой буду говорить по-другому.
– Мама, можно я его провожу? – тихо попросила
Дашка.
– Сам доберется, не маленький. Ну, чего расселся?
Поднял свою корму и на выход. – Мать начинала выхо-
дить из себя. – Мне такой зять не нужен. А ты, дура, смо-
три, под кого ложишься. Если тебе очень хочется, сходи в
интим-магазин. Там такие Вовчики продаются – не то что
этот. Молодой человек снова выпучил на мать глаза.
– Извините, но я хотел спросить: от вас муж давно
сбежал?
– Мой муж не сбежал, я его сама выпроводила, и я б не
хотела, чтобы он с тобой повстречался. Можешь считать,
что я предотвратила трагедию. Мой муж разговаривать с
тобой, как я, не станет, если вернется. Возьмет за одно ме-
сто и вышвырнет в окно. Лететь тебе недолго, но когда ты
приземлишься, треска в твоем теле будет так много, что
потом, ни одна больница не сможет тебя собрать обратно.
– Это же преступление! – воскликнул Вовчик.
– Да, преступление. Поэтому я хочу, чтобы оно не со-
вершилось. Уходи и немедленно.
– Дашка, а ты говорила, что у тебя нет отца, – обратил-
ся Вовчик к девушке.
– Отца нет, но есть отчим, – ответила Дашка.
– Этот, наверное, вообще опасный тип. – Вовчик глу-
боко вздохнул и встал. – Кто меня провожать пойдет? –
спросил он.
– Моя швабра, – тут же отреагировала старушка. –
Она давно у меня в руке вертится и желает кое-кого про-
водить насовсем.
Вовчик растерянно посмотрел на Дашку.
– Прости, милая, меня за своих предков, – начал гово-
рить он свою прощальную речь. – Как ни удивительно, но
у меня ничего не получилось. С другими у меня получа-
лось намного проще.
Вовчик направился к выходу, и Дашка последовала за
ним.
– Ты уходишь? – тихо спросила она.
– Я ухожу. Твои предки непонятливые люди, не могут
определиться. Я же самый настоящий для них клад!
Дашка оглянулась на бабушку, которая вышла следом.
– Вот она, например. Видишь, со шваброй стоит и го-
нит, может, даже очень любимого зятя в будущем.
– Слушай, зять, – занервничала теперь уже и старуш-
ка. – Нам такой подарок судьбы не нужен. Иди в другую
сторону, может, и приткнешься где-нибудь.
– Вот видишь, полное непонимание. А ты вспомни,
как я в постели хорош…
Дашка настороженно обернулась на бабушку, чтобы
она не услышала его речей.
– Был да сплыл, – сказала бабушка. – Плыви и дальше,
жизнь длинная. Может, где и причалишь.
– Я ухожу, – вздохнул Вовчик и скорчил на прощание
рожу старушке.
Та перекрестилась и выронила швабру из рук.
– Антихрист настоящий, – зашептала она.
– А наши дети? – вздохнул Вовчик.
– Какие дети? – удивилась Дашка.
– Как какие? УЗИ же показало… Ты сама мне говорила.
Дашка засмеялась.
– Я тебя немного напугала, – призналась она. – Я хо-
дила в поликлинику к своей родственнице и попросила,
чтобы она тебя обрадовала, а ты поверил. Даже мать не
знала. Прости меня, я только хотела проверить, как ты к
этому отнесешься.
Вовчик сделал удивленные глаза.
– Так это все был розыгрыш!
– Вовчик, Вовчик… Я тебе не пара, и ты это уже понял,
общаясь с моими родителями. Иди домой и забавляйся с
другими. Видишь, мои тебя не воспринимают адекватно.
– Это точно, – согласился Вовчик. – Их фамилия не
устраивает.
– И не только фамилия, – согласилась Дашка. – Ты их
сам не устраиваешь.
– А как же ты? Ты же подо мной кричала и клялась…
– Это были лишь мгновения. Прости.
– Да, зять из меня здесь не получился. – Вовчик потер
лоб и открыл дверь.
– Тебе еще повезет, – пообещала Дашка. – Ты со своим
дружком многих сможешь соблазнить.
– Ты так думаешь? – обернулся Вовчик к девушке.
– Я знаю. Почему же, ты думаешь, я на тебя так
клюнула?
– Может, повторим еще на прощание? – предложил
молодой человек.
– Прямо здесь? Ты ненормальный.
– Почему здесь? Есть и другие подъезды. – Вовчик
махнул рукой и нажал кнопку лифта.
Сирота
– Господин комиссар, опять этого оборванца привез-
ли. Куда его?
– Гоните в шею! – закричал нервно офицер. – Сколько
уже можно с ним возиться? Это чудовище уже не испра-
вить никогда. У него на роду написано, что он проклят,
и хватит засорять наш участок подобными личностями.
Если еще раз попадется, отправьте его в приют, пожиз-
ненно, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу.
– Так куда его сейчас? – не понял сержант.
– Что он на этот раз натворил?
– В магазине стащил чипсы и какие-то конфеты.
– Веди его сюда, – раздражался начальник полицей-
ского участка. – Я ему уши поотрываю. Как он мне уже
надоел. С этой беспризорщиной давно надо покончить!
В кабинет завели мальчишку лет десяти, грязного и
обросшего. Его слипшиеся волосы были похожи на па-
клю, а чумазое лицо говорило о том, что оно не видело
мыла и умывальника долгое время.
– О господи, – скривился Рауль. – Где тебя постоянно
находят, на какой помойке? С каждым разом ты все гряз-
нее и грязнее. Что опять натворил, признавайся, гаденыш?
Мальчишка упрямо мотал головой.
– Тогда почему ты снова в участке, и я тебя здесь ви-
жу? Полиция просто так задерживать не станет. До каких
пор ты будешь попадаться мне на глаза?
– Да знаю я вашу полицию, – спокойно признался
мальчишка. – Можно сесть?
– Ну ты и нахал! Постоишь, ничего с тобой не сдела-
ется. Ты за последнюю неделю попался мне уже в третий
раз. Тебя как звать?
– Я же уже говорил. Лоренс.
– Был бы ты такой у меня один, может быть, и запом-
нил бы, а у меня таких десятка полтора, – вздохнул Рауль.
– Что опять случилось?
– Ничего, – пожал плечами Лоренс. – Опять ваши
ищейки все попутали и схватили не того, кого надо. Я
просто проходил мимо…
– Ты и в прошлый раз тоже проходил мимо, а в карма-
нах нашли то, что пропало у пострадавшей. Ну-ка напом-
ни мне про своих родителей, пока мне принесут твое дело.
– Каких родителей? – Лоренс сделал удивленные гла-
за. – Мне родители давно даже не снятся. Почитайте мое
дело, которое вы состряпали, там все ясно написано.
– Смотри, какой умный, помолчал бы лучше. Все, хва-
тит с тобой возиться. Сегодня выпишу направление, и
окажешься в детском приюте. Там тебе быстро мозги-то
вставят.
Комиссар покосился на стоящего рядом помощника,
который готов был исполнить любое его указание.
– Что там так долго с его бумагами возятся? Сходи
сам и поторопи, – приказал комиссар. Он встал и подо-
шел к задержанному.
– Я же хочу, как лучше тебе, – уже другим тоном заго-
ворил офицер. – В приюте тебя ничего хорошего не ждет.
– Он погладил мальчишку по голове и разрешил сесть на
стул. – Неужели ты не понимаешь, что в будущем по тебе
плачет только тюрьма?
– Опять отпустите? – ехидно поинтересовался Лоренс.
– Ой, как ты мне уже надоел! Ты же говорил, что у те-
бя где-то под Парижем живет бабка, и ты собирался к ней.
Все еще доехать не можешь?
– Да никого у меня нет, – признался Лоренс. – Это я
так, на всякий случай сказал.
Вошел помощник и принес папку с бумагами.
– Тут целое дело на него собирается, – сказал он и по-
ложил ее перед комиссаром на стол. – Господин комиссар,
позвольте мне оформить все документы и отправить его
в спецприемник.
– У тебя дел других нет? – набросился на своего по-
мощника Рауль. – Иди и занимайся своими делами. Я
здесь как-нибудь и сам разберусь.
Помощник послушно вышел и закрыл за собой дверь.
– Подойди ко мне, – позвал мальчишку Рауль. – Ты
не представляешь, как мне уже надоел. Если еще раз по-
падешься у меня на пути, то я тебя быстро определю. Ты
меня понял, паршивец?
Лоренс смотрел на комиссара жалостливыми глазами.
– Закройте меня, господин полицейский, – взмолился
Лоренс. – Закройте, или я снова попаду вам на глаза. Я
беспризорник, вор и бандит. Я врун, нет у меня никакой
бабки под Парижем. Нет у меня никого. Я один на всем
белом свете.
– Закрой свой рот, – потребовал Рауль. Он быстро вы-
писал пропуск на выход и протянул его мальчишке. – Это
последнее, что я могу для тебя сделать. В следующий раз
разговаривать будем по-другому. Можешь идти.
Лоренс дошел до двери и оглянулся.
– У вас будет немного денег? – спросил мальчишка.
Удивленный комиссар даже привстал с кресла.
– Если вы мне дадите немного денег, то мы увидимся
не скоро, – добавил он.
Рауль огляделся по сторонам, не желая, чтобы этот
разговор кто-то слышал, и подошел к мальчику. Он по-
рылся в кармане и достал помятую купюру.
– Чтобы я тебя больше не видел здесь никогда, – про-
шептал он и открыл перед ним дверь.
Впервые бездомный Лоренс попался и был доставлен
в участок полгода назад. За это время он побывал здесь
уже раз десять.
– И откуда ты только взялся? – удивлялся Рауль. – У
нас и без того множество проблем, а тут еще ты их нам
прибавляешь. Раньше тебя здесь не было. Воруешь?
– Нет, – заморгал большими ресницами чумазый
мальчишка. – Документов при себе не было, а тут появи-
лись ваши ищейки и повязали меня.
– Подбирай выражения, – оборвал его комиссар. – За
документы малолеток не задерживают.
Так произошло их первое знакомство несколько ме-
сяцев назад.
Изучая все бумаги, относящиеся к этому подростку,
Рауль приходил к выводу, что у парня проблемы, и ему
надо не за решетку, а в другое, воспитательное заведение,
где из него получится не уголовник, а человек.
При второй встречи с мальчишкой Рауль постарался
внимательно его выслушать, долго с ним разговаривал и
узнал для себя многое. Теперь он знал точно, что родите-
лей у него нет, родственников тоже, если не считать баб-
ки под Парижем, в которую Рауль не верил с самого на-
чала. Что живет этот пацан в подвалах и подворовывает
продукты для пропитания. Серьезного за ним ничего не
водилось.
Однажды, когда его в очередной раз привезли в уча-
сток, с ним разговаривал помощник. Тот с задержанным
долго не церемонился и при выяснении обстоятельств
дал затрещину, да такую, что Лоренс полетел на пол. Но
тут зашел комиссар и выпроводил коллегу из кабинета.
– Опять попался? – спросил Рауль. – Что натворил на
этот раз?
Лоренс положил на стол полицейского два яблока.
– Что это?
– Меня поймали на рынке. Я у одной бабки вот эти
яблоки стащил.
– Ты понимаешь, что по тебе плачет тюрьма? – стал
объяснять ему Рауль. – А там, как известно, хорошо не
бывает. Ты этого хочешь?
– Я в тюрьму не пойду, – категорически заявил Лоренс.
– Поэтому тебе надо перестать воровать.
Рауль понимал, что беспризорная жизнь толкает на
преступления этого мальчишку. Преступления пока не-
значительные, но со временем могут перерасти и в уго-
ловные, поэтому офицер старался направить его в нуж-
ном направлении.
Мальчишка совсем соглашался и кивал головой, а
Рауль, когда отпустил его, обнаружил на своем столе одно
оставленное яблоко.
Он повертел его в руках, хотел выбросить, но подо-
шел к окну и выглянул на улицу, по которой шел Лоренс
и оглядывался на его окна. Ему стало жаль этого малень-
кого человека, и он решил сделать все, чтобы тот не сел в
тюрьму.
Где находился и чем занимался Лоренс, Рауль не знал.
Полиция всегда задерживала его в разных местах района.
«Что это я так озабочен судьбой этого бездомного? –
размышлял Рауль дома в свободное от работы время. –
Зачем он мне нужен? У каждого человека своя судьба и
своя дорога. Не повезло парню, но причем тут я?» – Рауль
в очередной раз ловил себя на мысли, что при следующей
встрече покончит с этим раз и навсегда. Пусть мальчишка
воспитывается в интернате для несовершеннолетних.
Рауль жил в квартире один. Жена его оставила не-
сколько лет назад и ушла к своему любовнику, оформив
при этом официальный развод. Когда-то у него жила со-
бака, но попала под колеса автомобиля и погибла. С тех
пор Рауль не встречался с женщинами и не заводил жи-
вотных. Он полностью погрузился в работу и ни о чем не
хотел думать, кроме нее. Он занимал хорошую должность
в органах, получал приличную зарплату и имел в кварти-
ре все необходимое для жизни.
Однажды в участок доставили этого чумазого под-
ростка, и на допросе Рауль узнал о нем то, чего никогда
бы не мог и предположить. Неизвестно, по какой причи-
не, но комиссару (эту должность он занимал уже около
года) стало жалко этого мальчика, и он, на свой страх и
риск, отпустил его на все четыре стороны. С тех пор маль-
чишка стал попадаться часто, и Рауль решил покончить с
этим делом навсегда.
Последняя встреча, после которой тот оставил одно
из двух украденных яблок, снова привела Рауля к неожи-
данным размышлениям. Детей у него никогда не было,
да и семьи теперь тоже. Первый брак развалился вско-
ре после помолвки, а на второй он не решился. Как-то
навалилось много работы, светило повышение по службе,
и все личное отошло на второй план.
Рауль опустился в кресло и задумался. Он теребил в
руке карандаш и поглядывал на окно.
В дверь постучал его помощник и вошел с кипой
бумаг.
– Господин комиссар, эти дела подлежат закрытию.
Они полностью исполнены, и я их, с вашего позволения,
отправляю в архив. Вы их будете смотреть?
Рауль безразлично пожал плечами.
– А стоит ли? Вы же все проверили, а я вам доверяю.
Отправляйте в архив.
Тот направился к выходу, но Рауль его остановил.
– Послушай, у меня к тебе есть несколько вопросов.
Тот пацан, что был сегодня утром, ты помнишь его?
– Конечно. Неплохой парень, но сбился с пути, совсем
запутался. Совсем молодой еще парнишка. Однажды я ему
отвесил затрещину, а потом долго об этом жалел. Некому
его на путь истинный направить. Так и пропадет, если не
остановится. Зря вы его отпустили. Его надо в спецшколу.
Из него выйдет человек. Он не отпетый воришка. Иногда
мне даже становится его жаль.
– Хорошо, я тебя выслушал. Иди.
Вечером Рауль сидел перед телевизором с чашкой ко-
фе и смотрел последние новости. Ему не хотелось ни о
чем думать после трудного рабочего дня, но на экране ему
виделось только лицо этого самого Лоренса. Он закрыл
глаза и потер лоб рукой.
«Что за ерунда постоянно лезет мне в голову? – поду-
мал Рауль. – Если еще раз я встречусь с этим бродяжкой,
я его точно упрячу в спецшколу, если он сам, конечно, не
опередит мои планы и не попадет в тюрьму для малоле-
ток. Что-то я в последнее время стал мягким человеком.
На участке много серьезных правонарушений, а я, как
идиот, сосредоточился на этом мальчишке. Надо с этим
кончать. Он уже и дома мне покоя не дает».
Рауль встал, налил полстакана виски и залпом выпил.
Он снова вернулся в кресло и уставился на экран.
«Надо обзавестись женщиной, – продолжал размыш-
лять он. – И вести нормальный образ жизни. – Рауль от-
крыл блокнот и стал перелистывать страницы, но вскоре
с досадой его закрыл, не обнаружив, ни одного женского
имени. – Черт возьми, одни сотрудники да неблагополуч-
ные… Нет, жизнь мне надо менять срочно, иначе я в этой
сумасшедшей работе погрязну окончательно!»
На следующий день, как обычно, на стол комиссару лег-
ли сводки происшествий за ночь. Рауль пробежал их глаза-
ми и распорядился раздать их сотрудникам для проработки.
Зазвонил телефон дежурного, и Рауль удивился.
Обычно дежурный не звонил, а приходил сам и доклады-
вал о последних новостях. Но сейчас он звонил, и звонок
был настойчивый, так это показалось комиссару.
– Слушаю!
– Господин комиссар, к вам посетитель.
– В такую рань? Направь его к моему заместителю, я
сейчас очень занят.
– Он требует только вас.
– В таком случае, скажи, что я на выезде, – предлагал
варианты Рауль, не желая ни с кем встречаться.
– Он знает, что вы на месте, и требует вас, – отвечал
дежурный.
– Прямо так и требует? – занервничал Рауль. –
Пусть ждет. Освобожусь – приму. Кто там, женщина или
мужчина?
– Мальчишка.
– Кто? Мальчишка?
– Да, старый ваш знакомый.
– Кто такой? – Рауль не выдержал и направился к выходу.
У дежурного на скамейке он увидел Лоренса. Его
внешний вид был, как обычно, ужасный: рваные башма-
ки, наспех зашитые штаны и грязная рубашка.
Рауль подошел к дежурному.
– Кто меня ждет? – поинтересовался комиссар.
Дежурный кивнул головой в сторону мальчишки.
– Ты чего здесь делаешь? – набросился на него комис-
сар. – Опять что-то натворил? Тебя опять задержали? Ты
забыл мое последнее предупреждение? Еще одно твое за-
держание – и ты в интернате для малолетних. Видно, не
судьба тебе ходить на свободе.
– Я сам пришел, и никто меня не задерживал, – от-
ветил Лоренс и вытянул перед комиссаром свои худень-
кие руки. – Можете надевать наручники. По-другому мне
жить не дозволено. Я все равно к вам попаду в ближайшее
время.
– Сам пришел? Зачем?
– Не знаю, – пожал плечами мальчик.
– Вот что, дорогой, иди-ка ты по своим делам и не ме-
шай мне работать, но не забудь наш последний разговор.
Я надеюсь, что мы не скоро встретимся.
Рауль решительно направился в свой кабинет, но
оглянулся и увидел растерянное лицо подростка.
– Иди, иди и больше не возвращайся.
Комиссар зашел в кабинет и сразу подошел к окну, из
которого хорошо было видно входную дверь в участок.
Вскоре из нее вышел Лоренс и, не оглядываясь, как делал
это раньше, медленно направился в сторону близлежаще-
го парка.
Рауль опустился в кресло и потер вспотевший лоб
ладонью.
– Ненормальный какой-то, – прошептал он. – Все ста-
раются избегать подобных заведений, а этот сам сюда ле-
зет. Да ну его ко всем чертям!
Комиссар погрузился в работу и не заметил, как ра-
бочий день уже подходил к концу. Сегодня все прошло на
удивление спокойно, и он был этим доволен.
В конце рабочего дня он вызвал своего помощника,
справился о последних происшествиях и стал собирать-
ся домой. Он жил недалеко, поэтому всегда шел домой
самым длинным путем, чтобы, немного развеяться и об-
думать предстоящий вечер. Спокойные дни выдавались
очень редко, а сейчас был именно тот самый случай.
Он вышел на улицу, вдохнул свежий воздух и напра-
вился в сторону набережной.
Рауль шел медленно, прокручивая в голове прошед-
ший рабочий день. Почему-то о визите мальчика он даже
и не вспомнил – были дела поважнее.
Рауль вышел на набережную Сены и остановился,
разглядывая проходящие по реке корабли. Он любил сю-
да приходить в свободное время. Ему нравилось здесь
все: и яхты, и корабли, и чайки над водой… Он подолгу
любовался этими прелестями, а потом спешил в кафе
поужинать и направлялся домой. Здесь он включал теле-
визор, читал свежую прессу и пил кофе. К холостяцкой
жизни он давно привык и не представлял ничего лучше,
чем провести время в одиночестве. Неожиданные звонки
с работы его раздражали, но он свыкся и с этим, потому
что должность того требовала.
Сегодня день выдался спокойным, и Рауль медленно
шел в сторону своего дома.
Уже перед самым домом он заметил Лоренса, который
сидел на обочине дороги и смотрел в его сторону. Да, это
был именно он, тот самый неуправляемый мальчишка,
который приходил сегодня в участок.
Рауль сделал вид, что его не замечает, и хотел было
уже пройти мимо, но Лоренс встал и направился к нему.
– И чего мы тут делаем? – не скрывая раздражения,
спросил Рауль.
– Жду, – коротко ответил подросток.
– Кого?
– Вас.
– Зачем? И вообще, зачем ты сегодня приходил в
участок?
– Хотел попросить об одной услуге, – тихо сказал
Лоренс и взглянул на комиссара такими глазами, что у
Рауля все внутри перевернулось.
Почему-то именно сейчас ему стало еще больше жаль
этого беззащитного человечка, но он понимал, какую
должность занимает в полицейском участке, и мгновенно
взял себя в руки и нахмурил брови.
– В нерабочее время я не собираюсь выслушивать ни-
какие просьбы. Придешь завтра.
– Это личная просьба, – продолжал твердить Лоренс.
– И что это за просьба?
– Посадите меня в тюрьму.
Рауль зажмурил глаза и потряс головой.
– Это я слышу от тебя, или мне все снится?
Лоренс смело подошел к комиссару и толкнул его в бок.
– Надоела такая жизнь. Я слышал, если добровольно
садишься в тюрьму, то с тобой там обходятся по-челове-
чески, а если по уголовке…
– Ну-ка, иди сюда. – Рауль взял подростка за руку, от-
вел в сторону, усадил на скамейку и присел рядом.
– Кто тебе сказал, что в тюрьме обходятся по-
человечески?
– Я слышал.
– Милый мой, на то она и тюрьма, чтобы в ней люди бы-
ли все равны. Там обходятся со всеми одинаково. Не стре-
мись туда, ничего хорошего там нет. Это мой тебе совет.
– Не получится.
– Почему? – удивился Рауль.
– Причин много. Первая – иногда хочется есть. Вторая
– надо где-то жить. Третья…
– Хватит, – остановил подростка комиссар. – У тебя
совсем бедственное положение?
– Если бы у меня было другое положение, то я б так
часто не навещал вас и ваше заведение. Я добиваюсь, что-
бы меня упрятали в тюрьму. Там хоть кормят. Что для это-
го надо сделать? Какое совершить преступление? Убивать
я не хочу, воровать толком не получается…
Рауль взял за руку подростка и почувствовал, как она
у него дрожит.
– Ничего подобного не надо делать, – тихо произ-
нес Рауль, не отрывая своего взгляда от глаз Лоренса. –
Ничего преступного делать не надо, ты меня понимаешь?
– Тогда как жить, когда у меня никого нет?
Рауль решительно поднялся и сказал:
– Идем со мной. Я постараюсь в ближайшее время
что-нибудь придумать.
Он завел Лоренса в кафе и заказал ему еду.
– Откуда ты здесь появился? – засыпал подростка во-
просами Рауль. – Ты знал, где я живу? Что ты от меня хо-
чешь? Я все могу сделать, но только по закону.
Комиссар наблюдал, как с жадностью ест голодный
подросток, потом вспомнилось ему яблоко, которое он
оставил у него в кабинете, и ему стало по-человечески
жаль это несчастное существо.
– Ко мне на работу больше не приходи, – сказал Рауль.
– Завтра позвони мне вот по этому телефону. – Он протя-
нул личную карточку. – Ах да, вот тебе деньги на телефон.
Позвони после обеда.
Они расстались. Рауль направился к себе домой, а
Лоренс медленно побрел по темной дороге в противопо-
ложную сторону.
Рауль смотрел ему вслед, и у него сжалось сердце.
– Эй, подожди, – крикнул он.
Лоренс оглянулся.
– Иди сюда. Ты куда сейчас?
– Не знаю. Найду ночлежку и заночую.
Рауль некоторое мгновение раздумывал, а подросток
смотрел на него с какой-то надеждой.
– Пойдем со мной, – сказал Рауль и взял Лоренса за
руку. – Но у меня будет к тебе одна просьба: чтобы о на-
ших отношениях никто не знал.
Лоренс послушно следовал за комиссаром. Вот они
остановились перед входной дверью, и Рауль повернул
замочный ключ.
– Входи.
Лоренс покачал головой.
– Нет, я туда не пойду, – зашептали его губы.
– Заходи, это моя квартира.
Лоренс упорно мотал головой.
– В таком случае, я тебе ни в чем больше помочь
не смогу. Тебе не привыкать искать место для ночлега.
Справишься и сам.
Рауль вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь.
Он скинул с себя куртку, обувь.… Прошел в комнату
и расположился в кресле, включив телевизор.
Хоть день сегодня и не был тяжелым, но Рауль устал и
не заметил, как заснул. Пришел он в себя в два часа ночи и
открыл глаза. Он выключил телевизор, решил проверить
входную дверь и ложиться спать. Неизвестно, что его тол-
кнуло выглянуть за дверь, но когда он это сделал, то уви-
дел на лестничной площадке Лоренса, который, обхватив
свои колени руками, положил на них голову и спал.
– Черт побери! – выругался Рауль. – Этого еще не
хватало…
Он растолкал подростка, и тот поднял голову.
– Ты решил сегодня здесь переночевать? – спросил
Рауль. – Так дело не пойдет. Заходи, пока тебя соседи не
увидели и не вызвали полицию. Не нужны мне еще здесь
неприятности.
Эту историю рассказал мне молодой человек семнад-
цати лет, с которым я недавно познакомился. Звали его
Эдмонд.
– Сейчас готовлюсь поступать в университет, – сооб-
щил с гордостью он.
Я смотрел на него, а перед глазами видел того самого
мальчишку, о котором он мне подробно рассказывал.
– И ты с этим Лоренсом не был знаком?
Эдмонд покраснел и покачал головой.
– Да, повезло парню. Надо же было так встретиться, –
восхищался я. – Такое бывает только в сказках.
– Почему? – тут же удивился Эдмонд. – Это жизнь, и я
считаю, что у этого Лоренса она удалась.
– Ну и что собирается делать тот парень дальше? –
спросил я, всматриваясь в откровенные глаза Эдмонда.
Молодой человек явно заметил, что я догадываюсь,
что речь идет именно о нем самом, но вида не подавал.
– Он собирается в университет на факультет правове-
дения. У него есть, с кого брать пример.
Я улыбнулся, а Эдмонд добавил:
– В настоящее время Рауль получил новое назначе-
ние, и я его почти не вижу дома.
– Такая у него служба, – сказал я и похлопал Эдмонда
по плечу.
– А ты говоришь, сказка, – в ответ улыбнулся молодой
человек.
– Я вот удивляюсь этой подруге: ходит, как неприступ-
ная крепость, накрасится, напудрится, прическу свою ду-
рацкую наведет и по институту туда-сюда болтается, нос
задирает – красавица не писанная...
– У меня дружок с ней в одной группе учится, хотел
как-то поближе познакомиться, так она его в один мо-
мент отшила. Нет, эта девица не для нас. Пусть ей занима-
ются другие, крутые, а мы всего лишь студенты и к тому
же бедные. Так же нас всегда называют.
– Отличница, наверное, куда нам с тобой до нее.
– Да не скажи, просто строит из себя королеву, а сама,
наверное, ничего из себя не представляет – больше вы-
пендривается. Есть такая категория людей.
– А вообще, она ничего. Я бы с ней переспал.
– Ха-ха, размечтался! Она с тобой даже разговаривать
не станет, не то что там… Она у них в группе только с дву-
мя-тремя и общается.
– Ну и пошла она.… Вон, вон, возвращается, смотри…
Забыла что-то. Хочешь, она сейчас со мной заговорит?
– Нужна она тебе?
– Да, из принципа. Давай поспорим?
– Нашел о чем спорить! Все равно проспоришь.
Студент третьего курса Костя поднялся со скамейки,
что у входа в институт, и решительным шагом направился
к девушке, которая явно кого-то ждала, поглядывая на часы.
Девушка представляла собой высокую блондинку
– красавицу в сапогах на высоких модных каблуках, с
точеными ножками, которые выглядывали из-под ее до-
рогого полушубка.
Костя подошел к ней, немного помялся и спросил:
– Ты не меня случайно ждешь?
Красавица недовольно взглянула на молодого челове-
ка и произнесла надменным голосом:
– Не дорос еще, чтобы тебя ждать. – Она отошла в сто-
рону и устремила свой взгляд на дорогу.
Тут подъехала иномарка, и красавица прыгнула в ма-
шину, хлопнула дверью и уехала, напоследок кинув в сто-
рону Кости презрительный взгляд.
Костя вернулся на скамейку к своему другу, который с
интересом наблюдал за всем происходящим.
– Ну что, заговорила? – спросил его друг.
– А ты разве не видел? Конечно.
– Что-то, когда она с тобой разговаривала, у нее такой
кисляк на лице был, что меня даже повело...
– Да дура она, сказала, что не дорос. Я выше ее на це-
лую голову.
– Она не то имела в виду, – смеялся друг.
– А что?
– Точно не дорос! Она имела в виду то, что у тебя там
в джинсах.
– Ах, это.… Ну, не скажи. Вот там как раз все в полном
порядке.
Друзья еще немного потолкались на морозе у инсти-
тута и разбежались по домам.
Подходили новогодние праздники. Костя решил за-
кончить старый год торжественно, с каким-нибудь при-
ключением, как он это делал раньше. На эти цели он имел
в своей копилке пять тысяч рублей, которые копил с
осени. Что-то давали родители, где-то откладывал со сти-
пендии – так и насобиралось.
В голову уже ничего не лезло: какая там учеба, когда
приближались большие праздники...
Сессия в институте тоже заканчивалась – оставался
один экзамен, и Костя ждал его, чтобы быстрее освободить-
ся и заняться чем-нибудь интересным, для души. Но, как и
где отдохнуть, в голову ему пока не приходило. А тут перед
последним экзаменом его друг принес каталог девиц по вы-
зову и листал его в коридоре института, любуясь прелестя-
ми девушек. Костю, как настоящего мужчину, тоже интере-
совали девушки, но о таких он и не помышлял – просто и в
мыслях не было с ними когда-нибудь повстречаться.
– Почем стоят? – с иронией спросил он.
– Черт их знает, – пожал плечами друг – Дорогие,
наверное.
– Зато безопасные. Вот так трахнешь какую-нибудь
на стороне, потом будешь жаловаться на здоровье всю
оставшуюся жизнь. Стипендии не хватит на лечение сво-
его дружка, который распустит сопли по всем трусам.
– Много ты о них знаешь.… Ну, если хочешь, позвони.
Вон, у каждой телефон есть и номер какой-то.
Костя пришел домой и, благодаря своей хорошей па-
мяти, один телефончик все же запомнил и так, для разно-
образия, набрал номер.
– Слушаю вас, – раздался молодой женский голос.
– Мне б подружку для отдыха, – волнуясь, произнес
он и присел на стул, чувствуя, как затряслись у него ноги.
– Вы по каталогу уже выбрали?
Костя, как говорится, от фонаря, назвал первый при-
шедший на память номер фотографии, не представляя
даже внешности будущей подружки. Он успокаивал себя
только тем, что на тех фотографиях все они были милые
на личико – девчонки-красавицы.
– Эта девушка будет стоить две тысячи рублей, – на-
звали сумму на том конце провода.
– Сколько? – удивился Костя. – А дешевле?
– Молодой человек, дешевле будут только те, что сто-
ят вдоль дороги, – пояснил голос в трубке.
– Ну, тогда я согласен. Гулять так, гулять! Принимайте
заказ. – Он назвал адрес. – Это две тысячи за час? – уточ-
нил на всякий случай Костя.
– Не сутки же, молодой человек. Вы, честное слово,
как в первый раз. На какое время?
Костя быстро прикинул, когда родителей и младшего
брата не будет дома, и назвал время. Это было два часа
дня. Он взглянул на часы – оставалось полтора часа до
встречи…
– Расчет сразу, – предупредил голос. – По приезду к
клиенту.
Костя положил трубку, и ему стало немного жаль сво-
их сбережений, но отступать было уже поздно.
Он стал быстро прибираться в коридоре и своей
комнате, чтобы не ударить лицом, как говорится, в грязь.
Потом заглянул за диван, где всегда прятал бутылку с
шампанским, так, на всякий случай, достал ее и выставил
на журнальный столик в своей комнате – и стал с нетер-
пением ждать свой заказ.
Хоть девушка ему и не знакома, но надо ее встретить
по-человечески, как это делают настоящие мужчины,
тем более она придет не уроки с ним учить, а заниматься
сексом.… А может, и понравится ей, так потом и бесплат-
но примчится…
Костя не находил себе места и все время поглядывал
на часы.
Равно в два прозвенел звонок в дверь, он вздрогнул
и помчался открывать. В коридоре он зацепился за но-
вогодний костюм своего младшего брата, что аккуратно
висел на вешалке в ожидании новогоднего утренника,
уронил на пол его картонные в блесках новогодние очки
и шляпу...
Костя прильнул к дверному глазку, увидел на площад-
ке девушку и поспешил открыть дверь.
– Ты, что ли, вызывал? – спросила она, окидывая его
взглядом с ног до головы.
Она прошла в коридор и молча, сняла с себя пальто и
сапоги.
– Наши условия молодому человеку известны?
Костя, протянул ей две тысячи, и она спрятала их в
сумочку.
– Проходи, садись, – пригласил гостью Костя, прово-
жая ее в комнату.
– Снег на улице пошел, – вздохнула девушка и опусти-
лась на диван. – Погода такая мерзкая, хоть дома сиди. На
дорогах так скользко, с водителем еле доехали, – продол-
жала говорить она, давая понять, что ее внизу ждут и че-
рез час позвонят в дверь. – Так, значит, здесь ты живешь?
Хорошо устроился. Студент, наверное?
– Нет, – соврал Костя, – я занимаюсь бизнесом.
– А, вот так! Молодец! А нашими услугами впервые
пользуешься?
– Мог бы и чаще, да вот с этой работой просто време-
ни не остается на личную жизнь.
– Ну, ты не расстраивайся: будут деньги, будет и от-
дых. Шампанское для нас приготовил?
– А то.… Хочешь выпить?
– У нас на работе это запрещается, но с таким моло-
дым человеком грех не выпить – наливай!
Костя налил по бокалу шампанского, и они выпили за
встречу.
– Тебя как зовут, красавец?
– Константин, – гордо произнес молодой человек.
– Костик, что ли?
– Да, – растерялся он, – Костик.
– Ну а меня Инна, – представилась девушка и подо-
шла к полкам с книгами. – Сам читаешь, или мама с папой
тебе читают?
– Брат читает. Ему делать нечего, вот и тащится по
макулатуре.
– У тебя курить можно?
– Пойдем лучше на балкон, родители придут, мычать
начнут, – сказал Костя.
Она достала из сумочки длинные дамские сигареты,
закурила и выглянула вниз.
– Стоит, – сказала она.
– Чего? – не понял Костя.
– Водитель стоит и ждет меня.
Костя выглянул с балкона и убедился, что действи-
тельно какой-то бугай толчется вокруг машины.
– Сам понимаешь, работа опасная, – сказала Инна.
– Ну, что, пойдем в комнату? – скромно предложил
Костя.
– Пойдем. А душ у тебя работает?
– Конечно, ополоснуться хочешь?
– А как ты думал? Гигиена. – Девушка исчезла за
дверями ванной, потом высунула голову и попросила
полотенце.
Пока Инна принимала душ, Костя поспешил раздеть-
ся и, завернувшись в простынь, уселся на диван в ожида-
нии подружки.
Инна долго себя не заставила ждать и вскоре поя-
вилась из ванной в кофточке и по пояс обернутая поло-
тенцем. Она встала у зеркала и попросила у Кости фен –
просушить случайно намокшие под душем волосы. Костя
долго ковырялся в маминых вещах и, наконец, нашел этот
злополучный фен.
Она сушила волосы и расспрашивая его о всякой
ерунде.
– Ты очень любезный, Костян, – сказала она и взгля-
нула на часы. – Ой, милый, уже и время. Сейчас за мной
придет мой водитель, – спохватилась девушка. – Осталось
ровно пять минут, как раз только одеться. – Она скинула
с себя полотенце.
Все, что удалось увидеть Косте – это только ее голая
задница.
Молодой человек даже подскочил на диване, когда
увидел, что время действительно заканчивается.
Инна стала торопливо собираться, и тут раздался
звонок в дверь.
– Это за мной, – с сожалением сказала она и направи-
лась к двери.
Костя опешил от такого поворота событий и стоял
перед ней обернутый в простыню, как последний лох.
– Ну что, малыш, – сказала она нежным голосом. –
Хоть у нас ничего и не получилось, но ты мне доставил
большое удовольствие. – Она щелкнула его пальцем по
носу и вышла.
Растерянный Костя вернулся в комнату и опустился
на диван, взглянул на недопитую бутылку шампанского и
даже пожалел, что ее открыл.
«Вот придурок, – подумал он про себя. – Завтра экза-
мен, а потом все равно вызову еще подружку. Теперь меня
не проведешь. Ишь, аферистка несчастная, честного сту-
дента обула, как хотела».
На следующий день в институте он рассказал, как его
кинула девица, и друг просто катался от смеха.
– Вот ты лошара! – сказал он, не переставая смеять-
ся. – Хорошо за две штуки познакомился. Такое себе даже
миллионеры не позволяют.
Даже однокурсники удивились смеху, который разно-
сился по коридору. Это было похоже на ржание обезумев-
шей лошади.
– Он что, накурился?
– Хуже. От косяков так разве будешь ржать? – говори-
ли другие. – Он что-то, наверное, съел.
Рядом стоял красный, как помидор, Костя и погляды-
вал на своего друга.
– Все, закончил? – спросил он, пока его друг перево-
дил дыхание.
– Нет, – снова продолжал закатываться друг. – Я такое
впервые слышу, что ты мне тут наговорил. Скажи, что ты
это придумал?
Друга Кости было просто не остановить.
– Я думал, что ты намного умнее, – заикался от смеха
друг, вытирая с глаз выступившие слезы. – А ты дурак ду-
раком. Ну, даешь!
– Хватит, – надоело Кости слушать приколы своего
друга. – Я все понял. Надо прямо с порога.… Так я и сде-
лаю в следующий раз.
– Да не с порога, а с подъезда, как только время пошло.
– Значит, с подъезда, – согласился Костя.
– Правильно, на глазах умнеешь. Если что, звони,
подскажу...
– На другой отыграюсь – за двоих, – твердо заявил
Костя.
Тут снова появилась институтская красавица. Она
шла мимо, поглядывая по сторонам и не обращая ни на
кого внимания.
– Вот ее надо бы тебе, она быстро научит сексу такого
неуча, как ты.
– Пошла она куда подальше, – махнул рукой Костя. –
К ней на кривой козе не подъедешь. Строит из себя прин-
цессу, а сама и на тысячу, наверное, не тянет.
– Уж не скажи, общается только с крутыми, – возра-
зил друг. – Сам же видел, как ее от института иномарка
увозила. Вот такие себе жизнь и устраивают. Интересно,
и откуда же она деньги берет на свои импортные тряпки?
Явно не на стипендию покупает.
– Стипендии хватит только на пару презервативов и
пачку сигарет, – уточнил Костя. – А может, спонсоры?
Сегодня Костя снова решил погулять и вызвать на по-
следние три тысячи еще подружку, а заодно и отыграться
на ней за прошлое, отомстив тем самым за свою обиду к
женскому полу.
Наученный горьким опытом, он снова набрал номер
уже знакомого телефона, чтобы сделать заказ.
– А часа вам хватит? – спросила администратор изде-
вательским, как показалось Косте, голосом.
– Хватит, управлюсь, – твердо заявил Костя и назна-
чил время снова на два часа дня.
На этот раз Костя решил сделать все по другому и был
полон решимости.
В коридоре он перевесил новогодний костюм младше-
го брата, который уронил в прошлый раз, а его новогод-
нюю шляпу и картонные очки повесил тут же на вешал-
ке, убедившись, что теперь они мешать не будут. Сразу
выложил положенные две тысячи рублей на тумбочку и
в полном ожидании уселся на диван. Потом спохватился,
быстро разделся, накинув на голое тело отцовский халат,
и подошел к окну. На часах стрелки показывали без десяти
два. Он заглянул за диван, где спрятал недопитую бутылку
шампанского, и решил для храбрости выпить сам. И толь-
ко он опустошил бокал, как прозвучал звонок в дверь.
Костя и на этот раз заказал себе подружку наугад, так
как друг кому-то отдал журнал. При вызове девушки он
просто назвал следующий номер после того, под которым
была та, первая, что так лихо его облапошила.
Он подбежал к двери и уставился в дверной глазок.
Какое было его удивление, когда на лестничной пло-
щадке он увидел ту самую институтскую красавицу.
Перепуганный до смерти, он потряс головой: не по-
казалось ли ему это, и снова посмотрел в глазок. Нет, это
была именно она. Он заметался по коридору, обдумывая
ситуацию. На этот раз уронил с вешалки только новогод-
нюю шляпу с очками, быстро закинул шляпу на верхнюю
полку, а очки напялил на глаза – надо же было как-то
скрыть свою личность – и нерешительно открыл дверь.
– Ой, как романтично, – произнесла красавица, пере-
шагнув порог.
Костя попятился назад и прижался к стене в ожида-
нии, что она его узнает, но потом вспомнил, что услуги
оплачиваются сразу, и кивнул головой в сторону тумбоч-
ки, где лежали деньги.
– Скоро Новый год, – пояснил Костя, – вот и тре-
нируюсь.
– Это оригинально, молодой человек, – сказала краса-
вица. – Я такого неформала впервые встречаю. Вы очки
не снимайте, будьте для меня загадкой.
– Конечно, – тут же согласился Костя. – Мне тоже в
них удобно, и даже очень. – Он помог ей быстро снять
куртку и потащил в комнату.
– Или с коридора начнем, а потом продолжим в ком-
нате на диване? – спросил он.
– С какого коридора? – не поняла девушка.
– Ладно, проехали. – Он стал ее раздевать и второпях
чуть не оборвал все пуговицы на кофточке.
– Куда ты так спешишь, красавец? – удивилась она,
всматриваясь в его глаза за картонными очками.
– Жизнь коротка, поэтому надо спешить, – пояснил
Костя, стягивая с нее джинсы.
– Мальчик-загадка, не спеши, ты что, из деревни
приехал?
– Честно говоря, из села. Из сибирского села, где
медведи...
– Оно и видно.
Костя подхватил голую красавицу на руки и потащил
на диван.
– У тебя презервативы есть? – спросила она.
– А ты что, не захватила?
– Они у меня в сумочке.
– Я сейчас сгоняю, – сказал Костя.
– Я сама. – Она поднялась и, не стесняясь молодого че-
ловека, который так увлекся ее персоной, что забыл ски-
нуть халат, пошла в коридор и принесла одну упаковку.
– Думаешь, хватит? – спросил Костя.
– Судя по заказанному времени, хватит. – Она сняла
с него халат и взялась своей нежной ручкой за его воз-
бужденный член. – Я сама тебе его надену, – сказала она и
ловким движением насадила резинку.
– Ничего себе, – удивился Костя. – Я как-то раз про-
бовал надеть, так штук пять порвал.
– У вас все такие в Сибири?
– Почти все, – промолвил он и повалил красавицу на
диван. – Я тебя хочу, – зашептал он ей прямо в ухо.
– Только не спеши, аккуратнее. Знаю я вас, деревен-
ских. Это город, и все делается по-другому – не ферма ка-
кая-нибудь, где одна скотина.
Костя начал медленно, потом постепенно увеличил
темп. Девушка обхватила его за горячее тело и, прижимая
к себе, застонала. Он ее стал целовать, а одним глазом по-
глядывал на часы. Прошло только двадцать минут…
– Только не это, – вдруг стала отталкивать она его.
– Что не это? – спросил Костя.
– Не люблю целоваться.
– Что, совсем?
– Вот глупый, у нас это не принято.
– Ну, так бы и сказала, тогда поворачивайся. Я тоже не
очень люблю, – согласился Костя. – Он развернул ее к себе
спиной и стал пристраиваться сзади.
– Только не туда, – запротестовала она.
– А че?
– Ни че. Это отдельно стоит.
– Да? – удивленно произнес он. – А я думал, хоть куда.
– Размечтался. И откуда вы только едете?
– Сказал же – из Сибири.
– Знаю я вас. Я же тебе не медведь! Ну, что ты меня
вертишь, как на шампуре?
Красавица стонала, получая от его большого друга
удовольствие, и, помогая ему справиться с собой, не за-
бывала простонать и поболтать.
– Теперь садись на меня, – сказал Костя и, перевернув-
шись на спину, усадил ее на свой ствол. – Так нравится?
– Ты не отвлекайся, сибиряк.
Он прижал к себе девушку, схватив за плечи. Она сна-
чала дернулась, но Костя держал ее крепко, прижимая к
себе.
– И где такие отращивают, – охала красавица. – Видно,
в детстве ты им часто занимался.
– Я и сейчас занимаюсь, надо же форму держать. Че,
не нравится?
– Нравится, давай, не отвлекайся.
– А ты прыгай быстрее – я сейчас кончать буду.
Вдруг она нагнулась к нему, убрала с глаз очки, но
Костя не растерялся, сгреб ее в свои объятия, прижал к се-
бе и снова стал целовать. Теперь она отвечала ему взаим-
ностью в знак благодарности за подаренные мгновения.
Он одной рукой прижимал ее к себе, а другой шарил
по дивану в поисках очков, которые куда-то закинула эта
красавица.
Она все же ухитрилась вывернуться и подняла голову,
взглянув на своего клиента. Ей и самой было интересно
увидеть его лицо. Костя заметил в ее глазах некий испуг
и понял, что она узнала в нем сокурсника, но не подала
вида – куда теперь ей было деваться, если она только что
сидела на его члене.
Время заканчивалось, и красавица стала собираться.
Она старалась не смотреть ему в глаза и, опустив го-
лову, вышла в коридор, накинув куртку.
– Может, еще встретимся? – спросил он, провожая ее
в чем мать родила.
Она обернулась на молодого человека и, ни слова не
говоря, поспешила уйти прочь.
Костя вытер со лба пот и взглянул на своего торчаще-
го дружка.
– Молодец! – он нежно щелкнул его пальцем и пошел
на балкон. Красавица садилась в машину и, задрав голову
вверх, посмотрела на его окна.
«Запомнить хочет, – в шутку подумал Костя. – Кому
скажешь, и не поверят, особенно мой дружок из институ-
та. Отжарил ту самую красавицу за две штуки по полной
программе, а она еще и адрес запоминает. Обязательно
еще с ней пообщаюсь!»
Утром следующего дня Костя встретился со своим
другом в фойе института. Они болтали ни о чем, пока
друг не вспомнил об очередном развлечении своего това-
рища, которое у него намечалось.
– Да, приходила одна негодница, – сказал Костя.
– Ну и как?
– Все прошло, как в лучших домах терпимости.
– Наверное, все трещало?
– И диван тоже, – добавил Костя.
– Я как-нибудь тоже попробую, – сказал друг.
– Копите деньги, господа!
– Я, конечно, не знаю, но попробовать можно…
– Смотри не лоханись, как я в первый раз, – предупре-
дил Костя и чуть не подавился: в фойе появилась инсти-
тутская красавица.
Она сняла свою куртку, подошла к зеркалу и, подкра-
сив губы, пошла мимо ребят. Костя заметил, как по ее ли-
цу пробежала заметная только ему улыбка.
Он стоял ошарашенный, вспоминая вчерашний день.
– Не смотри на нее так, – сказал друг. – Это не твоя
тема.
– А кто ее знает, – усмехнулся Костя. – Время покажет!
Может, как раз я и есть ее будущий фаворит...
Женский аферист
– Кирилл Максимович, подпишите бумаги. Пришел
клиент и ожидает вашего решения. – Стройная секретар-
ша стоит перед широким столом своего начальника, зава-
ленным бумагами и кипами папок. – Клиент ждет и хотел
бы с вами встретиться на неделе. Назначьте время.
Кирилл Максимович взглянул на молодую секретар-
шу в короткой юбочке и нахмурил брови.
– Подпишите. Это наш постоянный клиент, – напом-
нила она. – Когда ему лучше с вами связаться?
– Ну, давай, подпишу, раз пришел. Куда от этих кли-
ентов денешься.… Этот последний за сегодняшний
день? Там больше никого? Я так устал от этой суеты, что
хочется все бросить и бежать, – пожаловался Кирилл
Максимович. – Назначай ему время в следующую пятни-
цу, а сейчас скажи, что у меня срочное совещание. Ничего
не перепутаешь?
– Кирилл Максимович, как можно?
– Тогда действуй, милая.
– Там еще одна дамочка, но мне кажется, она по лич-
ному вопросу.
– А вот по личным в четверг, объясни ей… Она, слу-
чайно, не наша бывшая сотрудница?
– Нет.
– Тем более – в четверг, и после обеда.
Кирилл Максимович встал и подошел к окну, с сожа-
лением замечая, как недавно ясная погода превращается
в пасмурный вечер.
«Черт возьми, неужели опять эта баба приперлась? –
неожиданно подумал он. – И что ей от меня надо?»
Ему вдруг захотелось ее увидеть, чтобы разобраться
до конца с этой дамой, что сидит там, в приемной. Он при-
открыл дверь и выглянул.
– Где посетитель? – спросил он у секретарши.
– Она уже ушла. Я ее отправила до четверга.
– Милая моя, ты, как всегда, поспешила.
– Но вы же сами сказали, – удивилась девушка.
– По какому поводу приходила?
– Понятия не имею. Она мне не докладывала.
– Черт знает что! У меня голова кругом идет. Ты с
пятницей ничего не напутала? Как договорились? – Он
захлопнул дверь.
Секретарша пожала плечами и уселась за стол, засту-
чав клавишами печатной машинки.
Кирилл Максимович вернулся к столу, взял сотовый
и от нечего делать стал листать свою телефонную книгу.
Потом достал из внутреннего кармана маленький блок-
нот, перелистал его от начала и до конца и остановился на
последней странице.
– Мария Ивановна… Кто же это такая? Ах да, из ин-
тернета. Кажется, учительница.… Надо позвонить.
Он набрал номер и прижал трубку к уху, поглядывая
на дверь. Ответил женский голос.
– Я вам два дня назад звонил. Меня зовут Кирилл,
помните? Когда смогу с вами встретиться? Сегодня?
Хорошо. В семь? Отлично.
Он откинулся в кресле, пытаясь вспомнить образ той,
с которой только что разговаривал. Ее фото он видел не-
давно в интернете и почему-то из всех выбрал именно ее.
Женщина средних лет, ничего себе на внешность, учи-
тельница в колледже. Разведена… Подходящий вариант…
– Значит, сегодня в семь, – повторил он вслух и взгля-
нул на часы.
Рабочий день подходил к концу, и он стал складывать
на столе бумаги в стопку, чтобы навести хоть какой-ни-
будь порядок.
Вечером в семь он встретился с учительницей. Она
оказалась милой и наивной женщиной сорокалетнего
возраста.
Кирилл Максимович ее пригласил, как он обычно это
делал, в недорогое кафе, чтобы поближе познакомиться,
и приложил все силы и свой талант, чтобы влезть к ней
в душу. У него это всегда получалось очень отменно. Он
улыбался, строил глазки, кидал на нее томный взгляд,
стараясь обворожить свою очередную знакомую. В своих
способностях он редко сомневался и всегда предчувство-
вал успех!
Женщина улыбалась и откровенничала, рассказывая
про свою неудавшуюся жизнь и свои планы ее наладить.
О себе Кирилл Максимович рассказывал очень мало.
О работе не замолвил ни слова, но тоже внес ясность в
свою неудавшуюся жизнь, подарив тем самым женщине
надежду на следующую встречу.
Учительница кипела от восторга и готова была при-
гласить его к себе домой уже хоть сейчас.
Кирилл Максимович был человеком сдержанным и
сразу не кинулся на заманчивое предложение, а перенес
следующее свидание на выходные.
– Тогда я буду вас ждать, – сказала учительница и дала
ему свой адрес. – К тому же, есть очень веская причина
для нашей встречи. У меня будет небольшое торжество,
– объявила она.
Кирилл Максимович не стал уточнять о предстоя-
щем мероприятии, а занес новый адрес в свою записную
книжку и мило улыбнулся. Так он улыбался всем, с кем
ему приходилось встречаться. Его дежурная улыбка по-
рой надоедала даже ему самому, но он терпел это и всегда
применял это оружие во встречах с женщинами.
Потом он проводил учительницу до остановки, и они
расстались.
Кирилл Максимович вел одинокую и беззаботную
жизнь. Никогда и никого не приглашал к себе в гости, не
говорил о своей работе, хотя и был большим любителем
женщин, с которыми всегда охотно знакомился.
На работе такого он позволить себе не мог, а на улице
не позволял возраст. Вот по интернету у него получалось
очень даже неплохо. Это был его единственный шанс мо-
рочить дамам головы своими обещаниями и клятвами.
Когда женщины, с которыми он знакомился, начинали
его расспрашивать о его личной жизни, он отвечал уклон-
чиво или тут же переводил разговор на другую тему.
– Это скучно, – говорил он своей очередной знако-
мой и начинал жаловаться, что не имеет в жизни счастья.
Любимая, которая его бросила несколько лет назад, ока-
залась далеко не порядочным человеком, просто стер-
вой, опустила его, как могла, поэтому он в своей жизни
стал очень осторожным в выборе спутницы. Однако тут
же сыпались с его стороны обнадеживающие обещания
о будущем, о красивой жизни, которую он в состоянии
обеспечить любой особи женского пола, пришедшейся
ему по душе. Все у него для этого есть, кроме счастья. Он
рисовал красочные картины будущей совместной жизни,
не скупился на обещания и все – то остальное, на что так
охотно клюют женщины.
Вот и в этот раз он приложил максимум усилий, свой
талант и фантазию, чтобы заинтриговать очередную но-
вую знакомую.
Кириллу Максимовичу было чуть меньше пятидесяти,
но он всегда скрывал свой возраст, скидывая лет десять,
чтобы казаться молодым и перспективным человеком.
Нет, он не хотел связывать свою жизнь брачными узами.
Его больше устраивало общение и близость с теми, с кем
он заводил новые знакомства. Потом он быстро остывал
и заводил новую женщину, обещая ей все, что она только
пожелает. У него получалось все так откровенно, что не
поверить ему было просто невозможно. Его влюбленные
глаза смотрели на новую знакомую так преданно, что она
готова была сделать для него все, что он пожелает.
Большая часть знакомых приглашали его к себе, и он
расслаблялся, в очередной раз не скупился в своих обеща-
ниях, но вскоре остывал и уходил в тень. Женщины ему
звонили, просили, клялись, но он неожиданно уезжал в
длительную командировку или пропадал навсегда.
Цену он себе знал, а талант навешать лапшу любой да-
ме у него был такой, что порой приходилось удивляться
даже самому себе.
За последнее время он многих обнадежил, даже перехо-
дил к ним жить на пару дней, и делал все, что мог, чтобы на-
живаться за счет бесбашенных теток хотя бы малое время.
Нет-нет, он и сам зарабатывал очень неплохо, но при-
вычка брала свое, и он не мог от нее отказаться.
Кирилл Максимович не был альфонсом, но требовал
свое в полной мере за свои мужские услуги. Одна его не-
плохо приодела, одаривая подарками, которые представ-
ляли собой множество рубашек и туфлей с куртками. За
это он подарил ей свою липовую любовь ровно на неделю
и бесследно исчез.
Другая ему заняла немалую сумму денег до будущей
зарплаты, и он якобы заказал билеты, чтобы поехать с ней
то ли в Крым, то ли за границу – он и сам уже не помнил
куда. И так с каждой, с которой знакомился.
Кириллу Максимовичу было стыдно за свои поступ-
ки, но он ничего не мог с собой поделать. Покидая оче-
редную жертву любви, которой обещал осчастливить
личную жизнь своим присутствием в будущем браке, он
краснел, бледнел, но тут же садился к монитору и искал
следующую. Вот таким был этот Кирилл Максимович.
Таким образом, он ловил сразу двух зайцев. Во-
первых, обогащался сам, сохраняя при этом свои денеж-
ные средства. Это ему удавалось очень хорошо. А во-вто-
рых, он получал признание неких дур, которые клевали на
его выходки, что его вполне устраивало.
Было несколько случаев, когда он даже был готов
жениться с условием постоянной регистрации и пере-
дачи части недвижимости. Две такие дамы попались на
его предложение сразу. Потом одна с трудом, через суд,
отбила обратно свою квартиру, на которую позарился
мнимый жених, и погнала его из своей жизни навсегда,
обозвав аферистом. Другая пригрозила сыном-уголовни-
ком, и Кирилл Максимович бесследно скрылся, чтобы не
случилось непредвиденных бед, которые он в своей жиз-
ни старался обходить десятой дорогой. Ему было стыдно
слsшать в свой адрес унизительное слово «аферист» от
первой жертвы, но он в очередной раз ничего не мог с
собой поделать и продолжал обзаводиться следующей
искательницей счастья. Ему было страшно встретиться
с сыном второй, который, по ее словам, был вообще без
тормозов, отпетый уголовник, и убить человека ему не со-
ставляло особого труда. Поэтому он поспешил расстаться
с такими сомнительными и недоверчивыми «клиентка-
ми» быстро и окончательно.
Если послушать его обещания, то можно было сделать
вывод, что у него схвачено абсолютно все. У него множе-
ство знакомых, которые могут решить любую проблему, у
него огромные связи где угодно, и это многих женщин ин-
триговало. Хорошо зная женщин, он всегда попадал в точ-
ку. Такой образ жизни вошел у него в привычку, и Кирилл
Максимович не мог от него отказаться. Ему нравились эти
аферы с дамами, и он постоянно искал себе новых жертв,
знакомясь с ними в интернете или просто в кафе.
Кирилл Максимович брал своей внешностью, обхо-
дительностью и умением разговаривать с людьми. Ему
трудно было в чем-нибудь отказать, но он свои обещания
не выполнял никогда.
В последний год у него было несколько случаев с пред-
ложениями о брачном союзе. От кого-то он что-то имел, с
кем-то просто проводил время за их счет, обещая золотые
горы в будущем, и этим с наслаждением существовал. А
женщины ему верили. Они теряли голову, когда слушали
его сказки, и мечтали, выстраивая призрачные планы на
будущее.
Кирилл Максимович не считал себя аферистом, ес-
ли только немного, ну, совсем немного, но и то – только
маленьким авантюристом. «Аферист» для него было сло-
вом неприемлемым, каким-то грубым и оскорбительным.
На работе он был начальником порядочным и никогда
компрометирующих отношений ни с кем не допускал.
Это было не в его правилах. Работа есть работа, а то хоб-
би, которое его так увлекало последние несколько лет, он
практиковал только на стороне.
Кирилл Максимович был строгим начальником, тре-
бовательным к своим подчиненным и окружающим его
людям, особенно к женщинам. Даже молоденькая секре-
тарша видела в нем совершенно порядочного человека и
не пыталась заводить с ним разговоры на посторонние
темы, полагая, что шеф – полнейший импотент, раз не
обращает на нее никакого внимания, которого она за-
служивает, как секретарша. Она постоянно удивлялась,
почему ее начальник совсем холоден к женщинам, но
она глубоко в этом ошибалась, не зная другую сторону
его натуры.
Зато Кирилл Максимович не жалел слов при встре-
чах на стороне. Он совершенно изменялся, становился
мягким и сговорчивым. Соглашался со всеми предложе-
ниями и щедро раздаривал обещания направо и налево.
Он был согласен на все, лишь бы завладеть сердцем жен-
щины, втереться в доверие и потом взять свое. Как гово-
рится, сердцу не прикажешь, и женщины покорялись ему
всем своим существом, теряя голову.
Кирилл Максимович созвонился с учительницей и за-
явился к ней на званое торжество. Он не знал, что у дамы
за событие, и когда она, радостная, распахнула перед ним
дверь, то увидела хорошо одетого мужчину с цветами в
руках и шампанским. Она тут же расцвела, и улыбка не
сходила с ее лица долгое время.
– Я не опоздал? – загадочно спросил он.
– Входите, входите, – засуетилась учительница. – Я вас
очень ждала.
Кирилл Максимович по-джентльменски поцеловал
ей ручку и прошел в комнату.
– Что за торжество? – спросил он, когда увидел на-
крытый в комнате стол.
– У меня день рождения, – смущенно проговорила
учительница. – Вы проходите, садитесь.
– Кто-то еще будет?
– Две подруги придут, мои бывшие одноклассницы.
Мы дружим уже много лет, и я не могла их не пригласить.
– Конечно, подруги – это хорошо, – согласился Кирилл
Максимович, располагаясь на диване.
Он сидел и наблюдал, как учительница хлопочет, на-
крывая стол, успевая при этом пококетничать перед сво-
им гостем, радуясь его появлению.
– Они тоже не замужем, ваши подруги? – поинтересо-
вался Кирилл Максимович.
– Так получилось, что у одной муж умер, другая
развелась.
– Бывает, – вздохнул гость. – Жизнь – штука хитрая, а
порой и несправедливая. – У него загорелись глаза.
– Вот и я им говорю – какие наши годы. Сорок – это
лучшие года, и можно найти хорошего человека. Вы пра-
вы, жизнь – штука хитрая. Давайте выпьем с вами шам-
панского, пока никого нет. Выпьем за знакомство и за
наши дальнейшие отношения, – неожиданно предложила
хозяйка квартиры.
– С удовольствием.
Учительница поставила на стол два фужера.
– Если вы не против, я хочу сказать несколько слов в
ваш адрес.
Учительница с любопытством посмотрела на гостя.
– Я бы хотел, чтобы такая прекрасная женщина, как
вы, обрела в своей жизни достойного мужчину. С Днем
рождения, дорогая! – Кирилл Максимович немного по-
краснел, тем самым показывая, что намекает на себя.
– Мне давно никто такого не говорил, – призналась
учительница и улыбнулась. – Я думаю, что вас встретила
неслучайно. Честно говоря, не ожидала такого поворота
событий, но то, что случилось, меня очень интригует.
Они выпили шампанского, и учительница подсела к
нему на диван.
– Мы еще встретимся? – тихо спросила она.
– Я уже ухожу? – удивился Кирилл Максимович.
– Я на будущее, пока никого нет, – смутилась учительница.
– Обязательно, милая моя.
– Это прекрасно! Я уже пожалела, что пригласила сво-
их подруг, но приглашение было им сделано еще раньше,
поэтому изменить решение я не смогла.
– Ничего страшного, – ответил он. – Подруги могли
бы и обидеться. Столько лет вместе… Вы приняли пра-
вильное решение. Заодно и меня с ними познакомите.
Главное, чтобы я вам не помешал.
– Да что вы! – замахала руками учительница. – Вы бу-
дете украшением нашего женского общества.
– Какое я украшение? – удивился Кирилл Максимович.
– Ну как, один мужчина среди одиноких женщин. Они
мне еще завидовать будут, знаю я их.
– Это здорово! Вот уж чем женщины отличаются от
мужчин, так это находчивостью. Кстати, у меня есть уже
кое-какие планы на будущее, – торжественно объявил
Кирилл Максимович.
– Даже так? Но вы их не говорите. Пусть это будет для
меня загадкой. Я люблю загадочных людей, они непред-
сказуемые. Скажете потом, когда мы останемся одни.
Кирилл Максимович с удивлением посмотрел на жен-
щину, которая уже все решила за него сама.
– Это точно, – согласился он.
– А все же, что за планы? – стала вдруг она проявлять
свой женский интерес.
– Вы, как и все женщины, любопытная. Я потом ска-
жу, – согласился Кирилл Максимович. – Полагаю, наши
отношения только начинаются…
– Честно признаться, я давно вот так не общалась с
мужчиной. А вы такой приличный, доброжелательный…
Кирилл Максимович с удовлетворением слушал ком-
плименты в свой адрес. Ему было приятно, что еще одна
женщина попадает в его сети.
– Ой, мне же надо готовиться, – спохватилась учи-
тельница и поспешила в соседнюю комнату переодевать-
ся. – С минуты на минуту должны подойти подруги, –
крикнула она из-за двери. – Вы им очень понравитесь, я
в этом уверена.
Кирилл Максимович окинул взглядом скромное жи-
лище учительницы, подошел к книжному шкафу и стал
рассматривать книги.
– Вы увлекаетесь фантастикой? – спросил он.
– Немного. Я больше люблю любовные романы.
– А я фантастику. У вас много хороших книг. Многие
я даже и не читал.
– Можете выбрать себе и взять домой, – сказала учи-
тельница. – Я все равно их давно не читаю.
Кирилл Максимович достал несколько книг в краси-
вом переплете и отложил в сторону.
– Выбрали? – спросила он и вышла из комнаты в на-
рядном платье и с подкрашенными глазами.
– О, кого я вижу! Вы выглядите великолепно! – вос-
кликнул Кирилл Максимович. – Я впервые вижу такую
красавицу.
– Правда?
– Я редко встречался в жизни с женщинами, подоб-
ным вам, а такую, как вы, встречаю впервые.
– Вам нравится мое платье?
– И не только платье.
Учительница была на седьмом небе от комплиментов
гостя и радовалась, как ребенок.
– Выбрали книги?
– Да, вот несколько штук, – кивнул Кирилл
Максимович. – Я читаю быстро, поэтому обязуюсь вер-
нуть в ближайшее время.
– Возьмите еще, – расщедрилась учительница.
– Неудобно. Первый раз – и так сразу.
– Ничего страшного, мне для вас ничего не жалко.
Неожиданный звонок в дверь прервал их разго-
вор. Кирилл Максимович с любопытством взглянул на
учительницу.
– Пришли! – воскликнула она. – Вы присаживайтесь,
я пойду открою дверь.
Он снова расположился на диване, закинув ногу на
ногу, и принял почтенный вид.
Кирилл Максимович слышал веселые голоса женщин,
доносившиеся из коридора. Прислушался, поспешил по-
править свой галстук и принял деловую позу.
– Вот, познакомьтесь, – сказала радостная учительни-
ца, проводя своих подруг в комнату. – Это мой очень хо-
роший знакомый мужчина.
Кирилл Максимович встал, улыбнулся, но улыбка тут
же сошла с его лица, когда он узнал одну из женщин, ко-
торой однажды морочил голову. Это была одна из послед-
них, с которой он тоже флиртовал и облапошил, бросив
ее в ресторане не расплатившись. Он растерялся, но сразу
взял себя в руки и представился. Женщина сделала вид,
что видит его впервые, мило улыбнулась и подала руку.
– Мы с вами нигде не встречались? – спросила она. –
Вы мне напоминаете одного человека.
– Возможно, вы обознались, – покраснел Кирилл
Максимович. – В последнее время меня часто с кем-то пу-
тают. Неужели я такая примечательная личность?
– Есть люди, которые запоминаются надолго, – сказа-
ла она, усаживаясь за стол. – Не хотите присесть рядом?
– Я ближе к хозяйке, – вежливо отказался Кирилл
Максимович, но новая гостья схватила его за руку и по-
тянула к себе.
– Садись, козел, рядом, мне с тобой есть о чем погово-
рить, – прошептала она ему на ухо. С ее лица не сходила
улыбка. – Теперь другой голову морочишь?
Кирилл Максимович опустился на стул.
– Мне пора уходить? – спросил он.
– Сиди, жених, не порть подруге настроение.
– Тогда я лучше пересяду.
Она отпустила его руку, и он быстро покинул стул.
Учительница поспешила на кухню. Подружки весе-
ло разговаривали между собой, а Кирилл Максимович
старался прятать глаза и теперь уже не находил себе
места.
– Нам много говорила наша подруга о вас, – наконец,
обратилась одна из женщин к Кириллу Максимовичу. –
Расскажите, как это ей так повезло.
– Ничего особенного, просто случайно познакоми-
лись, – отвечал смущенно Кирилл Максимович, стараясь
не смотреть на свою старую знакомую.
– Ну, все же нам интересно, – сказала уже его бывшая.
Кирилл Максимович взглянул на нее и заметил в ее
глазах небывалый интерес. Она ждала, что же он им на
это ответит.
– Как обычно, – пожал он плечами. – Как еще знако-
мятся, раз – и все…
– У меня не так давно тоже был один знакомый, пред-
ставляете, мошенником оказался, – не унималась бывшая.
– Он меня просто опустил на деньги и исчез. Вот стервец!
– Встречаются и такие, – поддержала вторая подруга,
не догадываясь, на что намекает первая. – Кто их сейчас
разберет, этих мужиков.
– Не дай бог, попадется мне еще такой. Я никому не
желаю с ними общаться. Их гнать поганой метлой надо
подальше от себя.
Кирилл Максимович сидел молча, вертел в руках вил-
ку и не находил себе места.
Вошла довольная учительница и принесла большой
пирог.
– Ну что, познакомились? – спросила она. – Сейчас
будем пить чай.
– Познакомились, – сказала бывшая.
– А я еще нет, – возразила первая. – Я даже не знаю,
как звать твоего кавалера.
– Кириллом Максимовичем его звать, – сказала быв-
шая и снова стрельнула глазами в его сторону.
– А ты откуда знаешь? Он же еще нам не представился.
– Знаю. Была знакома.
– Давайте пить чай, – ни о чем, не догадываясь, гово-
рила учительница.
– Нет-нет, ты скажи, откуда? – не отставала первая дама.
– Было дело. Потом расскажу. Не хочу подруге пор-
тить праздник.
Кирилл Максимович побледнел. Почему-то ему пока-
залось, что они сейчас начнут вершить над ним самосуд.
– Так вы знакомы? – удивилась учительница.
Кирилл Максимович готов был уже покинуть эту
компанию и выскочить за двери.
– Этот мужик – это мой бывший знакомый, который
опустил меня однажды при нашей очередной встрече, –
стала объяснять бывшая.
Растерянная учительница опустилась на стул и смо-
трела то на Кирилла Максимовича, то на свою подругу.
– Он пригласил меня в ресторан, назаказывал всего,
чего его жалкая душонка желала, отгулял, как положено,
и скрылся, скотина. А я, дура, ему и денег заняла, и жил
он у меня целую неделю – висел на моей шее, как ярмо,
все обещаниями кормил да о будущей прекрасной жизни
рассказывал. Он тебе еще ничего не обещал? – обратилась
бывшая к учительнице.
Растерянная учительница смотрела на своего избран-
ника с раскрытым от удивления ртом.
– Скажите, Кирилл Максимович, что это неправда, –
тихо пробормотала учительница.
– Бред какой-то, – выдавил Кирилл Максимович. –
Давайте лучше пить чай и не портить друг другу настрое-
ние в столь торжественный вечер.
– Я б на твоем месте призадумалась, – не успокаива-
лась бывшая. – Этот мошенник уже и до тебя добрался.
– Подожди, что ты говоришь? Это неправда.
– Истинная правда. Уж этого альфонса я знаю лучше,
чем ты, и хочу тебя предостеречь от него. Я не знаю, что
он там наобещал тебе, но гони ты этого козла подальше от
себя, пока сама не влипла.
– Кирилл Максимович, что она говорит? Вы на самом
деле были знакомы?
Кирилл Максимович пожал плечами.
– Я даже знаю его особую примету. На левом бедре у не-
го родинка похожая на звездочку, – не унималась подруга.
– Я не знаю, – вздохнула учительница.
– А ты посмотри. Уж я-то знаю точно. Он мне все свои
телеса показывал и ими гордился.
– Может, прикажете мне еще и штаны снять? – взор-
вался Кирилл Максимович.
– Да легко. Нас трое, а ты один. Мы тебе поможем.
Кирилл Максимович начал понимать, что дело захо-
дит далеко, и был полон решимости сбежать. Он взгля-
нул на книжный шкаф, где приготовил для себя книги
в красивом переплете, и понял, что теперь они ему не
достанутся.
Он резко поднялся и обратился к учительнице:
– Очень жаль, что так получилось. Эта женщина что-
то путает, а вы верите. – Он направился к двери.
– Книги вы брать не будете? – спросила учительница,
надеясь на следующую встречу.
– Какие книги? – возразила бывшая. – Если ты хочешь
с ними расстаться навсегда, можешь отдать. Они же у тебя
очень дорогие.
Учительница встала, чтобы проводить своего гостя.
– Извините, – сказал он уже в дверях. – Но это
недоразумение.
– Вали, вали, аферист, – кричала из комнаты бывшая.
– Пока мы тобой здесь не занялись. Сразу и метку увидим,
и кое-что оторвем, чтобы ты не был таким уверенным.
Кирилл Максимович взглянул на учительницу.
– Вы что, хотели, таким образом, и мной воспользо-
ваться? – шепотом спросила растерянная учительница. –
Какая же я дура! – Она открыла перед ним дверь. – Цветы
можете тоже забрать. Я их все равно выброшу.
– Цветы может оставить себе, как память о том, что
вам повезло и вы вовремя пригласили своих знакомых, –
дерзко ответил Кирилл Максимович.
Учительница захлопнула за ним дверь и расплакалась.
– Ты чего ревешь? – спросила бывшая. – Радоваться
надо, что я тебя уберегла от этого афериста.
Кирилл Максимович вышел на улицу, обернулся на
дверь в подъезде, достал свой блокнот и стал набирать
номер телефона следующей своей знакомой, с которой
недавно познакомился. Он усмехнулся и постарался бы-
стрее покинуть это несчастливое место.
Маленькие истории большого города
© Copyright: Геннадий Эсса, 2016
Свидетельство о публикации №216110100287
Свидетельство о публикации №216110100287
Рецензии