Томск 66 Часть 6 Птичий рынок

К рынку вел мост, который так и назывался - Базарный и площадь когда то была Базарной. И рынок в Томске похож был на все старые русские рынки. Белые квадратные стены прорезывали  глубокие  арки, Вадим видел такие в Костроме. В  глубине арок  таились магазинчики, но студенты никогда в них не заходили. А в центре внутреннего двора с самого утра шел торг. Кажется со всего пустынного проспекта сюда народ собрался.  Наверное, необходимой чертой всех рынков была грязь, многочисленные лужи, прикрытые деревянными настилами, мостками,окурки, шелуха семечек, скорлупа кедровых орехов и глубокие колеи. Эта грязь наверняка не просыхала все четыре столетия, что существовал город, со времен деревянного базара. Как ни странно, были приятные перемены. Окруженный грязью стоял стеклянный чистенький павильон для выпечки пончиков. Андрей и Вадим не удержались и съели по горячему пончику, украшенному сахарной пудрой, с интересом наблюдая через стекло, как в автомате кусочки  белого  теста  жарятся в кипящем жиру. Птичий рынок во внутреннем дворе встретил их приятным обычным шумом. Здесь продавали традиционно все: щенков, котят, поросят, кроликов, морских свинок, аквариумных рыбок и конечно птиц. Тимоха не подкачал. Как только Андрей вытащил его клетку из портфеля и поставил ее на прилавок, чечет встряхнулся, почистил клюв и запел. Приятели слова не успели сказать, как их заметили.
- Так-так, Вадим, говоришь, чечет с кенарем сидел и от него петь научился! – раздался веселый голос орнитолога, доцента кафедры  зоологии и хранителя университетского музея Ивана Юрьевича Колобова.
- Не успел сказать, но скажу. Послушайте, как поет! Это талант от природы, ему учиться не надо, самородок, уникум, в первый раз такого поймали.
- Где поймали?
- На Басандайке. Как из колхоза приехали, сразу на автобус и в лес. Соскучились по ловле.
- На подсадную ловили?
- Нет, вы же знаете, летом птиц не держим, всех весной выпускаем. Поставили двойную  клетку- ловушку и лучок. Тимошка сразу в ловушку попался, как ручной.
- Сколько просите?
- Три рубля.
- Да ты что, Вадим, посмотри, сколько птиц здесь за полтора рубля купить можно!
- Можете других брать, но разве они сейчас поют? Так поют? Я же говорю – талант.
- Да я чижика присматривал.
- Чижей на рынке давно не видел. Да и не птица чиж. Тимоха хоть и ручной, но в руки не дается. Гордый. А чижик – попрошайка, подхалим. Покупайте чечета - не пожалеете.
Колобов  улыбался и вроде задумался.
- Что-то вы ребята в музей не заходите давно.
- Нет, спасибо, ваши чучела не вдохновляют. Заглянул как то в шкаф, а там в коробках пеночки-веснички в коробках вверх брюшком лежат под белой полоской, как под саваном. Жуть! А в сундуке  как то видел воронов. Вольная птица, а у вас тушки и тоже все с этикетками на лапах, как покойники в морге. Мы птиц не убиваем.
- Если птиц не убивать биологом не станешь. Чтобы изучит живое, нужно его сначала убить – это главный принцип науки.
- Вот поэтому мы на кафедру генетики пошли, а не на зоологию. Убиваем под наркозом только мушек дрозофил. Их не жалко.
- А птиц лишать свободы хорошо? Сколько у вас пленников в общежитии?
- Ловля птиц – это часть высокой культуры. Сколько книг, картин, музыки, песен на эту тему. А вы знаете, что Порфирий Крылов был птицеловом? Даже из гимназии ушел из-за этого.
- Ладно, договорились, берите три рубля.
Обмен клетушками Тимоха совершил спокойно, без панеки.
Колобову было приятно продать чечета. Коренной томич, хвалился, что его предок казак до океана дошел. Да и сам он  не только в музее сидел. Все лето проводил в экспедициях:  и студентов водил и сам в одиночку Томскую область изъездил.  Не всегда удачно. Однажды неделю таился  в шалаше,  наблюдая овсянку у гнезда, весь облепленный клещами. Дело привычное, но один клещ оказался энцефалитным.  Проболел любитель птиц  целый год и полностью так и не вылечился. В минуты волнения у него начинала дергаться голова, а после рюмки водки текли слезы, и депрессия долго не отпускала, как похмелье, поэтому он старался вести трезвый образ жизни.
Был Колобов  и фанатом фенологии. Составлял фенологические карты для всех птиц области:  изолиниями  времени прилета и отлета, пения и гнездования исчертил он многочисленные карты, раскрасил карты на ватмане яркими красками  и с удовольствием показывал их на лекциях студентам. Карты всем нравились.
- Надо кормом запастись, скоро клетки полные птиц будут, - вспомнил Вадим.
На рынке можно было купить любой корм для птиц: репейник для щеглов, просо, канареечное семя, коноплю, овес для снегирей, семечки и даже мучных червей и муравьиные яйца. Конопля - отличный корм. Любят его и птицы и люди, но много давать его опасно. В прошлом году так коноплей перекормил снегирей, что весной они долго не могли улететь на свободу, прыгали по подоконнику,  ожирели. А репейник тоже давался с трудом. Однажды Вадим с Андреем решили очистить от сорняков всю Советскую улицу, сорвали все корзинки лопухов, глаза от пушинок воспалились.   Можно было купить готовые смеси, специально подобранные для каждой птицы, но приятели предпочитали смешивать  зерна  сами и даже разводили мучных червей в банке. 
За одним из прилавков они ожидаемо встретили соседа по комнате Николая. Примостившись на перевернутом ящике, он на глазах заинтересованных покупателей вырезал статуэтки медведей. Все медведи были одинаковыми, стоящими на задних лапах, с протянутыми вперед передними лапами, в позе попрошайки, как в зоопарке.
Все в комнате привыкли к виду этих  медведей и запаху липовых стружек. Ничего кроме медведей Николай не резал, но медведей резал виртуозно, отработав каждое движение и собрав коллекцию самодельных, острых резцов разной формы. Резал медведей он даже в колхозе, жаль липы там не было, приходилось использовать березовые поленья, и в виде исключения, вырезал для хозяйки, что снабжала всю бригаду горячими ковригами из русской  печи (как вкусен был этот хлеб с  парным молоком и медом!), красивое и удобное топорище для нового топора и сам ловко насадил его.  Может за такую приверженность к работе, мастеровитость,  избрали  Николая единогласно бригадиром. Бригадир был заботливый. Рыбачил по вечерам не с удочкой, а с бреднем, приносил поварам ведро рыбы.  А если очищал самоловы, то все лакомились стерлядкой.
Как и приятели, Николай бывал на рынке только по выходным, в будни прилежно учился, хотя в отличниках никогда не ходил. Из дома ему денег не присылали, и Николай постоянно подрабатывал, чаще всего на вокзале, по ночам разгружая и нагружая тележки с почтой, а бывало и сторожем в детском саду.
Ну как торговля – приветствовали они его.
- Нормально, а вы чечета продали?
- За три рубля!
- Дорого! Почти десятая часть стипендии. Пропьете?
- Обязательно!
Уже собираясь уходить с рынка, они снова встретили Колобова.
Ну, как Тимошка?- спросил, улыбаясь, Вадим. – Поет?
- Нет, молчит как партизан, ответил  Колобов и поднял клетушку над головой. Неожиданно дверца  клетки распахнулась,  и чечет  вывалился прямо ему на голову, опомнился,  взмахнул крыльями и  стремительно полетел вверх.  Все опешили, а чечет   сделал круг  над рынком и приземлился на крышу,  в стаю чирикающих воробьев. Даже снизу было видно, как он от  серо-бурых  воробьев отличался – в малиновой шапочке и с малиновой грудью! Посидев с минуту, чечет встряхнулся, взлетел и исчез в голубом небе.
-  На Басандайку полетел, - восхитился Вадим.
– Как же дверца распахнулась?!  Впрочем, говорят, даже незаряженное ружье может выстрелить
- Не печальтесь, Иван Юрьевич, мы вам  нового чечета поймаем, а если повезет и чижика, бесплатно!
Попрощавшись с преподавателем, приятели направились прямиком в винный магазинчик, что приютился в старинном домике возле моста через  Ушайку. Магазинчик был единственным в Томске, где можно было продегустировать вина из бочек. Всю стену за прилавком украшали  темно-коричневые бочки с кранами, создавая неповторимый интерьер  и  уют для любителей выпить. Зимой Вадим с Андреем пили здесь сладкий и крепкий кагор, а сейчас они решили пропустить по стаканчику сухого грузинского. Хорошо белое сухое  подходит к октябрьскому солнышку и золотым листьям за окном.
- Выпьем за свободу Тимохи!
- Давай лучше за свободу вообще. Долго нам ее не видать. Живем на родительские деньги,  стипендию еле зарабатываем, не то, что Николай!
Николай тоже не свободный.
- Да, Тимоха о свободе больше понимает, чем мы. И вообще, нужна свобода рядовому советскому человеку?
Вышли они из магазинчика в приподнятом  настроении -  Тимошку выгодно продали и он снова на свободе!  И вправо и влево, куда ни посмотри, лежал проспект.

Фото из интернета