Путёвка

Середина лета. Долгожданный отпуск. Кратковременная передышка от скучной, ничего не значащей работы, на которой в течение года дни, между субботами и воскресеньями, были заполнены никчёмной рутинной суетой.

Путёвка уже выкуплена. Целых три недели на «югах». Две недели на море, а одна - конный туризм в горах, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря. Красота! То, что возможности посмотреть лошадей не на экране кинотеатра и телевизора пока не представлялось, не важно. Всё когда-то бывает впервые.

Последний день на работе. Самоощущение, как у именинника. Неловкость от непривычного внимания сотрудников, немного завистливых взглядов и грубоватых шуток. Традиционный фуршет в конце рабочего дня, и… Свобода!
 
Спортивная сумка собрана заранее, осталось положить туалетные принадлежности, оставить ключи от квартиры соседке, и можно трогаться.

Сезонная лихорадка Курского вокзала, плацкартный вагон, верхняя полка, чуть влажное бельё, с химическим ароматом, возбуждённо-весёлые соседи.

Необременительное, ни к чему не обязывающее знакомство, «за знакомство», разговоры ни о чём. Чуть меньше двух суток, и уже на месте. Субтропики, влага, жара, и главное, море.

Две недели бездумной лёжки на пляже, среди разнокалиберных, разной степени загара, тел. Ежевечерняя дегустация местных вин в компании будущих наездников мужского и женского пола. Свободных женщин, решивших попробовать себя в качестве амазонок, заметно больше, что не удивительно. Шаблонное мышление: «Конный маршрут забава для молодых наездников мачо. Я среди них одна, и неделю упиваюсь знаками их внимания», сыграло с ними злую шутку. На всю группу пять мужиков, а из перспективных, один лейтенант-подводник, белыми кудряшками и округлым розовым лицом, с нежным румянцем, походящего на повзрослевшего херувима. Половозрастной состав разбавили два горячих инструктора кавказца.
 
Поездка в дребезжащем всеми своими железными костями древнем «пазике» по горному серпантину на базу. Полупустой автобус подбирает по дороге пассажиров. В салоне звучит незнакомая, чуть гортанная речь. Два приложившихся к бутылке «Аинара»  туриста пристают к старику в мохнатой шапке, с длинным суковатым посохом в руках.

- Дедушка! Вы чабан?

- Пастух.

- Вот скажите, из чего делают настоящий шашлык, из баранины, или говядины?

- Из чего пасёшь, из того и настоящий…

За пыльным окном автобуса, подпрыгивающего на неровностях грунтовой дороги, неспешно проплывают поросшие зеленью горы, по выцветшему небу клочками ваты плывут белые редкие облачка.

В лагере выгоревшие на солнце брезентовые палатки с деревянными полами, обложенное камнями кострище, с закопченной металлической треногой над ним, пара котлов, горка алюминиевых тарелок, груда вилок и ложек, на грубо сколоченном столе. Лошадей не видно. Группа ещё не вернулась. Вновь прибывшие бесцельно слоняются по лагерю.
 
- Едут! – туристы бросаются к дороге…

В толпе звучат разочарованные возгласы:

- Это вот эти лошади? Больше на ишаков похожи!

- Так, с парашютом обманули, посмотрим, как с обедом…

- Я-то думал, будут кони, а это какие-то, извините за выражение, пони!

 Вместо играющих под седоками аргамаков по дороге еле плетутся какие-то заморенные низкорослые разномастные клячи.
 
Всадники слезают с явно уставших лошадей, делятся впечатлениями от проведённого здесь времени, отвечают на вопросы новичков:

- Здорово!

- Так это горные лошади. На других по здешним тропинкам не поездишь.

- Незабываемые впечатления! Такие виды.

- Нет. Не страшно. Они послушные очень. Усталые? Так группа за группой идут. Инструкторы говорят, последний сезон маршрут работает. На списание лошадки пойдут, вот и не жалеют их.

После такой информации, стоящие у коновязи животные выглядят ещё более жалкими. Настроение портится.

Прибывшая группа собирает вещи, прощается с инструкторами, и грузится в ожидающий их автобус. Остающиеся занимают места в палатках. Этакий туристический конвейер.

Старых инструкторов забирает внедорожник, и рвёт с места, оставляя за собой оседающее облако серой пыли.

Лошадей распределяют между туристами, показывают, как садиться в седло.

- Слушай! Ты стремена опусти, - говорит Дамир, один из инструкторов, долговязому худому «наезднику», кажется, Олегу.

- Да всё нормально…

Олег с видом знатока садится на низкорослую кобылу мышастой масти. От его посадки следовало бы разрыдаться в голос: лошадь была под спортивным седлом, без передней луки. Олег умудрился вгромоздиться ей на холку, ссутулившись, и подавшись корпусом вперёд, между торчащих, чуть ли не до подбородка, костлявых коленей. Он напоминал грифа, задом присевшего на свою жертву, устав ждать часа, когда та, наконец, откинет копыта. Кобыла опустила голову, и Олег, не ожидавший от неё подобного подвоха, не удержавшись в седле, через голову лошади свалился на землю, под дружный хохот остальных седоков.

- И как вы с такими ездоками справляетесь?

- Зачем с ними справляться? Лошадь сама умная, дуракам воли не даёт, - белозубо осклабился Леван, второй инструктор.
 
До ужина шагом ездили по кругу, получая необходимый минимум знаний об управлении лошадью. На более серьёзные тренировки времени не было – завтра с утра первая экскурсия.

Лошадей расседлали, сняли с них уздечки, и предоставили самим себе. Коней в горах не стреножат.

Наскоро поужинали свежими овощами и разогретой на костре тушёнкой из банок. После ужина приехали давешние инструкторы, привезли десятилитровую канистру домашней «изабеллы» на продажу. Повеселевшие туристы купили вскладчину все десять литров. Допоздна сидели у костра, пили вино, травили байки. В чёрном бархате неба, непривычно низко, перемигивались крупные звёзды, с гор изредка доносились вскрики каких-то ночных птиц. Душистое терпкое вино прогнало дневную усталость и ненужные мысли. Было покойно и весело.

Утром Дамир с Леваном растолкали разоспавшихся после выпитого туристов, назначили дежурных по кухне, которые должны были приготовить к возвращению группы обед, остальных отправили за лошадьми, разбредшимися за ночь по окрестным склонам гор.
Народ, с уздечками в руках, разбрёлся по разным сторонам лагеря, как учили, приманивая лошадей куском хлеба.

Большая часть группы уже сидела в сёдлах, когда появились ведущие лошадей в поводу подводник и одна из «амазонок».

Посмотрев на их исцарапанные в кровь руки и ноги, Леван  неодобрительно покачал головой:

- Горы не лестница. Спускаться труднее, чем подниматься.

Отведя всадникам места в колонне по одним им понятным соображениям, инструкторы дали команду трогаться. Леван возглавил группу, а Дамир встал замыкающим.

По узкой утоптанной дорожке колонна шагом потянулась вверх по склону.

Поездку верхом трудно с чем-нибудь сравнить. Размеренное покачивание под негромкий перестук копыт, тёплые округло дышашие бока между ног, своеобразный, но не неприятный запах разогретой на солнце шерсти и конского пота. Над головой бездонное небо, а вокруг поросшие лесом склоны гор, у горизонта приобретающие синеватый оттенок. Звенящий чистотой воздух, взрезаемый щебетом какой-то пернатой мелюзги. Дорога становится всё уже и круче. Всадники едва не цепляются стременами за склон. С противоположной стороны почти отвесный обрыв. Под верхушками деревьев, где-то глубоко внизу, журчит вода. Тропинка доходит до своего пика, и круто спускается вниз, к текущему между камней ручью. Лошади, словно горные козы, уверенно переносят всадников на другую его сторону, снова поднимаясь вверх по склону. Ещё один спуск, и группа выезжает на ровную площадку к мелкой, с быстрым течением реке. Лошадей рассёдлывают и начинают купать. Вода на порядок холоднее, чем из среднестатистического городского крана. Дав заметно приободрившейся после водных процедур живности обсохнуть, туристы разминаются после двухчасовой поездки, или валяются в тени покрытого мхом самшитового кустарника.

Обратная дорога проходит по другому маршруту, через узкое, скалистое, несколько мрачноватое ущелье. Звяканье подков по камням, ударяясь об отвесные стены, возвращается эхом.

В лагере кашевары приготовили обед, показавшийся особенно вкусным после пятичасовой экскурсии.

На этом удовольствия кончились. Вечером небо заволокло тучами, стал накрапывать дождик, а ночью не на шутку разошлась гроза. Гром, многократно повторяемый горами, казалось, не прекращался. Нервно изломанные молнии метались по небу. В палатках было сыро и неуютно. Гроза ушла, но весь следующий день дождь лил не переставая. Чтобы как-то взбодрить приунывших туристов, Леван с Дамиром надели дождевики, и ушли в селение за вином. Через два часа они вернулись с канистрой «изабеллы» и баклажкой чачи.
 
Дождь закончился только на утро третьего дня. До обеда дали просохнуть лошадям, перекусили, и группа отправилась по новому маршруту. С трудом удалось преодолеть набухшую водой реку, одну лошадь едва не унесло течением. Посоветовавшись, инструкторы решили больше не рисковать, и возвращаться другой дорогой. Метрах в трёхстах ниже пролегал участок серпантина, ведущий к мосту. Туда-то Леван и повёл группу. Когда добрались до места, оказалось, что спуститься на дорогу будет крайне сложно. Глинистый склон, поросший редкими пучками травы, размыло дождём, и под высохшей коркой земля была влажной и очень скользкой. Леван и Дамир спорили до хрипоты, решая, повернуть назад, или попробовать спуститься по склону. В конце концов, договорились спускаться. Всадников спешили. Леван, ведя коня под уздцы, пошёл первым, остальные двинулись за ним. Несколько первых лошадей копытами превратили сухую корку в жидкое месиво. Уже на середине спуска сверху послышался испуганный женский крик.

Вот тут-то всё и началось…

Сверху, всхрапывая, приседая на круп, покатилась одна из лошадей, скользя по глине, как по катку, на расползающихся копытах. Грудью толкнула коня, вырывая повод из рук, блеснули белками, вылезшие из орбит глаза. От удара о каменистый откос в предплечье что-то хрустнуло, заставив взвыть от боли. Конь потеряв равновесие, упал, и покатился по склону, сбивая с ног идущих впереди людей и лошадей. Крики и ржание слились в дикую какофонию.

Внизу, на раскисшей дороге, копошилась груда пытающихся подняться, хрипящих, с переломанными ногами лошадей, стонущих, отползающих от сучащих копыт раненых, суетящиеся, в попытке помочь, уцелевшие. Леван, обхвативший голову руками, воющий в голос.

Когда немного пришли в себя, оттащили пострадавших от бьющихся лошадей, как могли, оказали помощь. Леван ускакал в ближайший посёлок за подмогой. Дамира, со сломанной ногой и молодую женщину без сознания, с травмой головы, стащили со склона, и положили рядом с другими ранеными. У шестерых были переломы, остальные отделались ушибами, синяками и ссадинами.

Через час приехала «буханка» с красным крестом на борту и четыре легковые машины. Часть людей погрузили на скорую помощь, часть распихали по легковушкам. Несколько человек с ружьями пошли в сторону брыкающихся в грязи лошадей. Во влажном воздухе глухо зазвучали выстрелы.

Домой пришлось возвращаться на самолёте. С загипсованной рукой трястись в поезде, показалось утомительным. Перед глазами ещё долго стояла картина: по бурой грязи, вперемешку, вниз по крутому склону катятся люди и лошади.