Квартира 39

                Посвящается В.Л.               
 


День умирал. И чтобы его воскресить, нужно было сделать невозможное.

За приоткрытым окном проносились отголосками выкрики ребятни, носившейся вокруг домов, пытаясь найти себе  место для игр – спокойное и без досмотра взрослых; уже почти ржавые листья кружились стайкой над асфальтом, носимые лёгким ветерком; небо было мокрым, набухшим от слёз, с лёгкими крапинами густо-серого.
Поздняя осень. Задумчивая грусть  всё чаще и чаще без стука заходила на чай, располагалась, как у себя дома, и оставалась гостить как дальние,  совсем незнакомые родственники, на неделю, «а дальше – как видно будет».
Мысли в голове двоились, троились, размножались ежесекундно, из них можно было связать мысленную шаль, или даже плед, укрываться им с головой, как детстве, дышать в него, чтобы было уютнее, доставать фонарик, брать ещё более грустную книгу и погружаться в ещё более грустные мысли.
Я почти уже находилась в том состоянии, когда ты будто бы отделяешься от своего тела, плывёшь  надо всем тем, что тебя окружает, и вот - бесконечная гармония настигает тебя, и она в тебе, и ты в ней, и это что- то медитативное, и…
Всё оборвалось вмиг от громкого и настойчивого стука в дверь. Подойдя и не забыв посмотреть в глазок, я осторожно её приоткрыла.
За порогом стояла женщина лет сорока пяти с размазанными чертами лица – такие лица, как правило, не запоминаешь. У её ног стояла хозяйственная сумка-тележка на колёсиках, набитая свежей прессой, от женщины пахло плюшками, домом и детством.
-Тридцать девятая? – неожиданно пропела она.
-Эм…. Ну, да. А что случилось? – я попыталась удивиться.
-Вам письмо – и она протянула мне необычный, пожелтевший конверт.
-Спасибо! – я забрала его, не прочитав, от кого это послание. Просто забрала, от удивления ничего не успев спросить.
Женщина кивнула, улыбнулась и пошла дальше со своей тележкой, как мне показалось,  полголоса что- то напевая.
Я недоумённо смотрела на письмо из ниоткуда: неужели  все наши почтовые ящики унёс Дед Мороз, чтобы потом на праздники класть туда подарки? И теперь почтальоны, как в старые, добрые времена, разносят почту по квартирам.
Конверт был явно из прошлого века – пожелтевший, с  влажными разводами,  размытыми буквами адреса получателя, советскими марками – просто находка для коллекционеров! Обратного адреса  не было.
Нисколько не удивляясь, что именно в такой день меня нашла некая весть,  я решила вскрыть письмо, как и тогда ,– отрезать сбоку миллиметров пять, чтобы не повредить ни конверт, ни само послание. На пол упал небольшой тетрадный листок, где чернильными, толстыми буквами было написано всего несколько предложений.
«Наташенька, милая, здравствуй! Не удивляйся, я опять в пути.  Сейчас -  в Красноярске, вот мой телефон. Позвони мне! Я очень жду. Твой Николай».
Дальше шёл длинный телефонный номер  с кодом города, обведённый в рамку несколько раз, и на этом послание обрывалось.
«Ого!» – подумала я. Какого же года эта история? Ведь конверт явно даже не из 80-ых, намного раньше, почтовый штемпель размыт, дату не узнать, но её можно приблизительно вычислить по конверту, с надписью « Госзнак».
Присмотревшись и охнув, я начала искать стул. 1963 год.  Держу в руках  целую эпоху! Каким образом письмо могло попасть ко мне, сюда, в XXI век, что это за история, кто здесь жил раньше, кто эти люди, которые вели переписку, почему так долго шло письмо?
На последний вопрос ответ пришёл сразу, как в анекдоте, а  вот с остальными пришлось бы, наверно, долго разбираться. Но я же не детектив!  Никогда их особо не любила.
Телефон. Есть номер телефона. А что если он до сих пор обслуживается, несмотря на то, что прошло много лет?
Прежде чем позвонить, я всё же решила спуститься на второй этаж и посмотреть почтовые ящики. При капитальном ремонте ящик  квартиры номер 39 был случайно  закрыт намертво, а точнее, замок был вколочен так, что никакие силы его не могли открыть, вспомнив, стало жутко.
И всё-таки, взяв ключи, я спустилась вниз. На удачу попытавшись открыть свой ящик, удивилась, что ключ подошёл и повернулся  со скрипом, но без напряжения. На пол вывалился ворох точно таких же пожелтевших конвертов, похожих, как две капли воды, на тот, что был у меня дома.
Д-а-а-а-а-а-а-а.…  Собрав письма, я почти вбежала на свой четвёртый этаж. С размаху открыв дверь и влетев в квартиру, я вывалила письма на стол. Их оказалось двенадцать штук .
Я знаю, что это не вежливо, некрасиво и вообще мерзко – читать чужие письма, но… вдруг там беда – крик о помощи, просьба, вдруг там ещё можно помочь? Или же наоборот – проникнув в чью-то тайну, сделать открытие?
Стоп. Прошло больше, чем полвека,  каким образом можно всё возродить? Да и нужно ли это тем людям?
Я решила все-таки прочесть  все письма.
Попытавшись  выстроить логическую цепочку по датам.
Письма были короткие, как записки на уроках.
***
Милая, дорогая моя Наташа! Как же мне не хватает тебя! Почему нас всегда теперь разделяют километры? Как же я хочу оказаться сейчас рядом с тобой. У меня все хорошо, здоровье сходное. Ребята скоро привезут свежие газеты и книги. Нам осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и я приеду за тобой. Люблю, твой Николай.
***
Любимая Наташенька, здравствуй! Прости, что так долго не писал. Были новые испытания, совсем не было времени черкнуть тебе  даже пары строк. Я по- прежнему  на полигоне. Не переживай и не волнуйся, моя милая! Скоро всё закончится, и мы будем вместе навсегда. Обнимаю и целую тебя, твой Николай.
***
Здравствуй, любимая! Как же я рад всегда получать от тебя весточки! Я всегда чувствую, что ты рядом, и нет этих чёртовых тысяч километров…. Как  с погодой? Как мама, как Маришка? Привет им от меня огромный!
Я очень скучаю, моя милая. Приснись мне сегодня. Люблю, твой Николай.
***
Здравствуй, моя хорошая! Спешу сообщить тебе, что ровно через 8 месяцев я приеду. И обещаю – больше никогда - никогда не оставлю тебя, ни на минуту. Добрая моя, нежная, милая! Мы должны всё с тобой пережить. Остался последний рывок – и всё будет хорошо. Мне очень тебя не хватает. Да, кстати, как там Василь Быков? Говорят, известным писателем стал? Обнимаю тебя, твой Николай
***
Наташенька моя! Как ты там, родная? Пишу тебе очередное письмо и слёзы застилают глаза. Как я устал, как же я устал от всего этого! Но я понимаю свой долг перед Родиной. И поэтому  продолжаю делать свою работу. Милая моя! Скучаю безумно. Не забывай и ты меня. Твой Николай.
 
***
Любимая моя звёздочка! Сегодня самолёт привёз почту и книги – а там целых 3 письма от тебя! Как же я был рад, милая! Я рад каждой весточке  от тебя! Рад за маму, что у неё хорошо всё, рад за Василя – вот же молодец, просто большой молодец!  А Маришка, наверное, уже этой осенью пойдёт в школу. Наташенька, нас переводят. Пока ещё сам не знаю, куда. Но пиши пока на это адрес, там останутся ребята, они если что привезут потом. Крепко целую тебя и бесконечно люблю. Твой Николай.
…И тут я понимаю, что ещё шесть писем я просто морально не осилю. Эта история любви пролетела у меня перед глазами как целая жизнь.
Но странно, ни в одном письме не было ни открыток, ни фотокарточек. «Видимо, действительно, хорошая была девушка, раз такие слова ей говорили. И тут же – как мама моя» - подумала я.
Так. Спокойно, маму звали не Наташа, и в 1963 году ей было всего 14. Уже лучше. Хотя. Какое там лучше!
Я всё - таки твёрдо решила позвонить. Найдя листок  с номером, села на диван с ногами, придвинув к себе старый телефонный аппарат. Номер оказался как - будто даже знакомым.
На том конце провода долго молчали. Вдруг, послышался треск и я услышала крик – Наташа! Моя Наташа! Это же ты? Правда? Правда? Ну, скажи мне, что это ты! Как же я долго ждал этого звонка! Милая моя! Ответь! Это же ты! Я знаю! Знаю! Ответь мне!
Я, оторопев, прошептала – да, это я…
Оппонент остановился, и уже более спокойным голосом сказал – этого не может быть, отец умер пару лет назад. Но он наказал мне каждый раз, когда звонит межгород – говорить эти фразы. Он очень любил одну девушку. Ждал её всю свою жизнь, писал, пробовал звонить. Но всё бесполезно. Это было без ответа. Она будто пропала без вести. Хотя по рассказам отца, они очень любили друг друга. Я – приёмный сын. Так уж случилось, что отец не смог жениться. Он всё ждал свою Наташу. А как вы узнали этот номер?
И я сбивчивым голосом рассказала всю эту странно – запутанную историю с самого начала – со стука в дверь незнакомого почтальона.
Мы очень долго разговаривали, где-то часа полтора или чуть больше. Лада оказался очень интересным молодым человеком. В середине всего разговора мы уже болтали так, будто знали друг друга несколько лет и были хорошими друзьями. В конце я спросила его – а это правда телефон Красноярска?
«Да, как ни странно, но это так» – смеясь, ответил он.
«Кстати, видимо это судьба, и мы должны закончить эту историю» – предложила я.
Пусть будет счастье у адресатов этих писем, и неважно из какого они века, и не так важно, какие у них имена. Главное – на двоих счастливых будет больше.  А то, что будет – в этом мы с ним уже нисколько не сомневались.
…утром я получила смс: Наташенька, родная! Я вернулся. Встречай. Твой Николай.