Поездка в Аджимушкай

Собираясь в эту поездку, мы - люди разного возраста, разных интересов и даже религий не совсем понимали о том, куда мы едем. Нам представлялось интересное увлекательное приключение, что-то напоминающее туристический поход и встречу со старыми друзьями. Когда-то, место, куда мы направлялись, было частью нашей необъятной Родины и сейчас впрочем, там живут такие же русские люди и говорят на русском языке. Но теперь, разделенные политической стеной, мы взяли с собой паспорта и разрешение на выезд несовершеннолетнего товарища, чтобы пересечь границу разных стран. 

Сейчас, когда мы уже находимся дома, становится понятно, что не так уж надо много времени и средств, чтобы посетить места, память о которых должна храниться вечно в наших сердцах и душах. Проехав практически всю нашу Кубань, не обойдя даже столицу Кубани – Краснодар, мы приблизились к слиянию двух морей Азовского и Черного. Побережье встретило нас запахом йода и морских водорослей, несущихся с резким порывистым ветром и мелким дождем. Остановились в гостинице станицы Голубицкой, и даже было непривычно, что на побережье безлюдно и очень мало проезжающих машин. Ранним утром, рассчитывая, что за проливом идет уже другое время, мы отправились в морской порт Кавказ.
  Пройдя все необходимые процедуры на таможне, удостоверившись, что фото десятилетней давности еще смахивает на оригинал, мы оказались на пароме. Некоторые из нас, впервые оказавшись на пароме, ощутили прелести морской болезни, но все как один высыпали на палубу. Не каждый день видишь сразу два моря с разных сторон. Весенний ветер, почти что шторм, резко бил в лицо, развевал волосы, и гнал огромные волны, которые ударялись о борт и  пеной рассыпались в воздухе. Тем более непонятно, какими силами чайки, преследовавшие наш паром, удерживались на ветру и зависали над нами, как в невесомости.
 
Прибыв в порт Крым, долго думали, какой записать адрес прибытия, ведь жить мы здесь не собирались, а только посетить музеи и памятники. Подсказали добрые таможенники и указав в иммиграционной карте, что едем мы в гостиницу Керчь, находящейся по адресу: г.Керчь, ул.Кирова, 11, смело отправились в город.
В порту обменяли наши рубли на гривны. Удивились, что украинская валюта дороже всех валют, но быстро сообразили, что рубль к гривне примерно 4:1. На автовокзале долго искали маршрутку под номером 4, отправляющуюся в Аджимушкай и встретили отличного парня Юру, который согласился провезти нас по всем интересующим нас местам за сравнительно недорогую цену.
 
Керчь – старинный город, дома из ракушечника, величественные памятники архитектуры, церковь VIII века. Казалось, город застыл после развала Советского Союза.  Безлюдные улицы. Дороги, ремонт которых производился лет 20 назад. Дома, с облупившейся штукатуркой. Всё это производило печальный и унылый вид. Давно не брал хозяин город в руки. И вот наконец Аджимушкай…
На восточной окраине Керчи у с. Аджимушкай с древности под землей резали керченский известняк. Он сероватый, по плотности и другим свойствам нечто среднее между белым инкерманским камнем и желтым ракушечником. Горные мастера вырубали в породе пласт за пластом и уходили все дальше под землю. За ними оставались хитрые лабиринты и цепь многоярусных разветвленных тоннелей. За тысячу лет Аджимушкайские каменоломни растянулись на многие сотни километров и образовали огромный подземный город. Когда наступали тяжелые времена, эти лабиринты служили для окрестных жителей естественным и надежным укрытием.
В поле, когда-то взрытом бомбами, гранатами, зияющими черными воронками, теперь на ветру колыхалась трава и, к горькому нашему сожалению, разбросанный всюду мусор. Как будто из-под земли вырывается темная скала. Приблизившись, понимаем, что это не скала, а огромный монумент. Как будто окаменелые суровые лица людей, глядящих вдаль и рвущихся в последний бой, кто на ногах, а кто ползком. Старик с мальчиком, стоящие грудью вперед. Молодая мать, прижимающая к груди ребенка. Женщина, бессильно повисшая на плече мужчины. Навеки здесь повисла минута молчания…
 
Наш гид, раздав нам фонари и указания по поводу поведения в каменоломнях, медленно проводила нас к спуску. Бетонная лестница, уходящая в темноту, невольно наводила страх. Мы не знали, что уже идем по месту убийств и гибели тысяч людей. Немного привыкнув к темноте и слабому свету фонарей, мы начали осматривать окружающую нас обстановку. Каменные стены, потолок черный от гари и копоти, солдатские вещи, скудные предметы обихода, карты и рация, сломанные противогазы, брошенные на полу, всё говорило о поспешном уходе. Казалось, что люди выбежали отсюда совсем недавно и вот-вот вернутся. Чем дальше мы углублялись в темноту каменоломен, тем холоднее становилось. И холоднее становилось на душе от того, что мы услышали и увидели. По мере рассказа перед нашими глазами разворачивалась страшная картина событий. Темнота, окружающая нас, помогала представить и увидеть как в кинохронике всё, что происходило 69 лет назад...
Май 1942 года. Гитлеровцы развернули мощное наступление на позиции войск Крымского фронта, к Керчи отходили измотанные непрерывными боями, ожесточенными бомбежками части. Потеряв танки, артиллерию, израсходовав боеприпасы, советские войска начали эвакуацию на Таманский полуостров. 16-17 мая большой сводный отряд под командованием полковника П. М. Ягунова, состоявший из остатков частей различных родов войск, оказался в окружении в районе Аджимушкая. Не получив приказа на отход, отряд продолжал мужественно сражаться с гитлеровцами. Аджимушкайские каменоломни, куда советским воинам удалось пробиться, стал их последним оборонительным рубежом. Каменоломни состояли из Больших (Центральных) и Малых каменоломен. Кроме бойцов и командиров Красной Армии, в Центральных каменоломнях скопилось большое количество гражданского населения, укрывавшегося здесь в период оборонительных боев в районе Керчи.
Люди спустились в каменные катакомбы, в которых даже летом было очень холодно. Чтобы хоть как-то начать обустройство был  необходим свет. В первые дни его давал тяжелый трактор, притянутый прямо в каменоломни. Но его мощности хватило ненадолго. Позже, вместо ламп делали примитивнее светильники - гильзы, наполненные машинным маслом и каким-нибудь фитилем. Эти гильзы давали мало света и сильно коптили, на сводах каменоломен всюду остались следы гари и копоти. В подземелье был устроен штаб, настоящие казармы и госпиталя. Вместо кроватей солдаты делали из камней лежанки, которые немного возвышались над уровнем пола. На них клали ветошь и шинели. В каменные стены вбивали гвозди, на которые вешались солдатские вещи. Чтобы как-то перемещаться по каменоломням в темноте, вдоль стен были протянуты провода. Ориентируясь по ним, солдаты могли попасть в нужную им штольню. Специально для госпиталя гнали самогон. Анестезии и медикаментов не было, операции проводили наживую. Чтобы хоть как-то ослабить боль, пациенту давали два стакана самогонки и деревяшку в зубы. С первых же дней защитники подземного гарнизона ощущали острый недостаток воды: добыть ее можно было лишь в двух колодцах: Сладком и Соленом. Колодцы оказались снаружи, и воду из них можно было добывать только в бою. Положение воинов в Больших (Центральных) каменоломнях осложнялось и тем, что в них находилось более 500 раненых бойцов и офицеров, здесь укрывались также тысячи женщин, детей и стариков — жителей города и прилегающих поселков. Дети наравне со взрослыми переносили все тяготы подземной жизни, холод, жажду и голод. Каменоломни к обороне заблаговременно не готовили, поэтому специальных запасов оружия, боеприпасов, продовольствия, медикаментов не делали. На выдачу продовольствия пришлось установить строгие нормы.
Уже 20 мая начались активные боевые действия, ночные вылазки, в которых фашисты несли ощутимые потери. Существование двух гарнизонов представляло для них постоянную угрозу. Убедившись, что советские воины не собираются слагать оружие, гитлеровские палачи пустили в ход средство, запрещенное международной конвенцией как преступное. С 24 мая они стали нагнетать в катакомбы отравляющие газы.
В это страшное, полное трагизма время начальник главной радиостанции старший лейтенант Ф. Ф. Казначеев передал в эфир сообщение полковника П. М. Ягунова: "Всем! Всем! Всем! Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся!..".
От первых газовых атак гарнизон понес огромные потери. Но не отчаяние и страх владели теми, кто остался жив, а ненависть к врагу. Когда гитлеровцы попытались сунуться в катакомбы, считая, что подземный гарнизон сломлен, их, как и прежде, встретили огнем.
Спешно сооружались перегородки на путях движения газа, строились примитивные газоубежища из камня, щели которых затыкались песком и любым циклевочным материалом, не пропускающим газ. На вход вешалась многослойная ткань из плотного материала. Сразу же после первой газовой атаки, был отдан приказ всему оставшемуся гражданскому населению покинуть каменоломни. Из гражданского населения в каменоломнях остались только евреи и семьи командиров, выход которых означал верную смерть.
Гитлеровцы окружили каменоломни густой сетью проволочных заграждений, взрывали выходы, засыпали их землей, производили мощные взрывы на поверхности катакомб. Сотни людей погибли под завалами, и поныне остающимися безымянными подземными могилами. Истощались запасы продовольствия и боеприпасов. Чтобы окончательно лишить осажденных источников воды, оккупанты забросали один из колодцев трупами погибших, другой - обломками автомашин, каменными глыбами. К счастью, их заклинило, поэтому дно и часть ствола были свободны. В течение нескольких дней специальная команда, задыхаясь от едкой пыли и копоти светильников, пробивала подземный ход к колодцу. Воду из него брали, пока фашисты не взорвали колодец. Сознавая, насколько ненадежен источник, находящийся вне катакомб, бойцы подземного гарнизона с огромными усилиями пробили два колодца в скальной породе под землей. В первых числах июля, углубившись более чем на 14 м, дошли до водоносного слоя. Один из них сохранился до наших дней. Работа  осложнялась  тем,  что немцы  сверху  прислушивались  к  подземным  шумам  и  взрывали   своды.   В каменоломнях были образованы команды "слухачей" -  они  слушали,  где  немцы бурят землю для закладки авиабомб - советских, кстати:  брошенные  склады  с ними располагались неподалеку.
 В глубине катакомб были обнаружены водокапы. Влага просачивалась сквозь пористые слои камня и капала со свода. Под водокапы клали каски и всё, что могло удержать влагу. Из камня отсасывали воду и сплевывали во фляжки. Каждая капля была дорога. Всю воду относили раненым в госпиталь. Даже в таких нечеловеческих условиях были созданы санатории для солдат. Отверстия и щели, образованные после взрывов и имеющие доступ к свежему воздуху становились окошком, под которым дышали раненые. Молодые медсестры по ночам, тихо, чтобы не услышали гитлеровцы, на руках приносили раненых и держали их под потоком свежего воздуха.
В ночь с 8 на 9 июля вышли в бой все, кто мог держать в руках оружие, у кого были силы бросить гранату. Вражеский гарнизон в поселке Аджимушкай был разгромлен. Однако успех был омрачен трагической гибелью полковника П.М. Ягунова. Подземный гарнизон возглавил полковник Г.М. Бурмин.               
В июле 1942 г. наступили самые тяжелые испытания для воинов подземного гарнизона. Одолевал голод, болезни.  Часовые лежали, держа оружие на изготовке, чтобы в любой момент нажать на курок. Стоять уже не было сил. У входов рыли ловушки, наполняли их стеклом, железом и всем, что могло издать звук  и предупредить о приближении врага.
До освобождения в октябре продержалась лишь горстка бойцов. Многие погибли, кто-то сдался в плен, некоторые сошли с ума или покончили жизнь самоубийством. Гитлеровцы взорвали входы и выходы из подземелий. Взрывами большой силы обрушивали кровлю подземных выработок. Забрасывали в подземелье дымовые шашки, накачивали компрессорами отравляющий газ по 8-12 часов в день.         
170 дней и ночей сражались с врагом гарнизоны Больших и Малых каменоломен Аджимушкая.
      В ноябре 1943 года части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и одним из первых освободили поселок Аджимушкай. То, что увидели воины в каменоломнях, трудно поддается описанию. Несколько тысяч людей погибли у входов и отдушин, задохнувшись от газов. Они находились в позах, говоривших об ужасных мучениях. Из катакомб было извлечено свыше 3 тысяч трупов.
В каменоломнях есть «детская комната» - небольшая пещера усыпанная детскими игрушками. Среди них бросается в глаза железная детская колыбелька и маленькая почерневшая швейная машинка.  Здесь были найдены две могилки годовалого и трехлетнего ребенка. По установившейся традиции, дети, приходящие в каменоломни, оставляют тут свои игрушки в память о детях, погибших в каменоломнях во время войны…
Перед выходом из каменоломен мы прошли к могиле советских солдат. Гранитная плита с красной звездой и именами погибших. Могила постоянно пополняется, раскопки не прекращаются и еще много останков солдат  осталось в завалах каменоломен. У могилы почтили память отважных воинов минутой молчания при выключенных фонарях.
С тяжелым сердцем вышли мы из каменоломен. На душе у каждого из нас отложился отпечаток от прикосновения к этим ужасным событиям…
Говорят ничто не забыто, никто не забыт! Но спроси сейчас новое поколение, что произошло в Аджимушкайских каменоломнях, вряд ли кто-то сможет дать хоть какой-то ответ. А ведь когда-то, насмерть стоя в бою перед врагом, именно о будущем  поколении думали наши деды и прадеды. Чтобы никогда им не пришлось пережить этого страха и горя! Чтобы никогда они не испытали на себе ужас войны! И мы должны помнить об этом и напоминать как можно чаще, чтобы это никогда не повторилось!